Глава 21. Нападение. Дурдом на куриных ногах. Сквозь сны…

Наступила ранняя осень, зарядили дожди. Драко почти не выходил из дома, а когда становилось невмоготу, бегал по ближайшей округе хорьком, наслаждаясь свежим воздухом и ощущением свободы. Иногда превращался обратно в человека, чтобы набрать грибов и разнообразить меню.
В тот день он отошел немного дальше, приметив полянку, усеянную белыми грибами. Перевернувшись в человеческую форму, он вытащил из кармана куртки прихваченные на такой случай мешок и нож и принялся аккуратно срезать грибы, стараясь не повредить грибницу. Но, как ни был он увлечен грибной охотой, все же острый слух и нюх заставили его напрячься. Неподалеку были люди, и, судя по запаху, не просто загонщики. Торопливо сунув мешок под поваленное дерево, Драко перекинулся в звероформу и скользнул в ту сторону, откуда слышались голоса.
— Это здесь, — услышал он, пробираясь через густой кустарник, — старая хижина. Деревенские сказали, что там живет одна старуха-зельеварка, но Селькирк видел белобрысого мальчишку пару дней назад. И он точно не из деревни. Так что соберитесь и идите вперед цепочкой. Мальчишку только оглушить, если будет кто-то еще — убейте их.
Затаившись в укрытии, Драко видел большую, больше полусотни волшебников, группу, быстро рассредоточившуюся в обе стороны от своего предводителя. Развернувшись, он пролез через заросли и припустил к дому со всей скоростью, на какую был способен. Лишь миновав защитное поле, он перевернулся в человека и влетел в дом, дрожа от отчаяния.
— Сюда идут! Идут загонщики, но не простые! — Драко почти без сил упал на руки подбежавшему Роули. — Надо уходить! Они уже близко! Они знают, что мы здесь!
Кингсли Бруствер, высокий, всегда железно спокойный, подошел к нему и положил руку на его грудь. Стало легче дышать, сердце успокоилось. Драко с благодарностью сжал его ладонь.
— Надо прежде уничтожить дом, — сказал Бруствер, — нельзя, чтобы сюда проникли те, кто умеет читать прошлое вещей. Соберите самое необходимое и идите к Белесому Дубу, я разберусь с домом. Встретимся там.
Драко поразился тому, насколько беспрекословно ему подчинились все, даже Рабастан, который обладал сложным характером. Сунув в мешок заветную тарелку с яблоком, еду и запас зелий в небьющихся склянках, Северус вышел. Драко последовал за ним, осторожно и крепко держа в объятиях Хротгара. Уже идя к тропе, он оглянулся, с печалью глядя на дом. Сердце у него сжалось.
— Идемте, скорее, я слышу их, — выдохнул Родольфус. — Драко, иди сюда, будь между нами. Торфинн, возьми Люциуса, он пока слишком слаб. Дэй, ты справишься?
— Куда я денусь? — философски и с полным спокойствием откликнулся Мальсибер, опирающийся о плечо Северуса.
И они побежали через лес: впереди Род с Руфусом, расчищающие дорогу заклятиями, за ними Торфинн Роули с Люциусом на руках, Драко с Северусом и Гарри, а замыкал шествие Рабастан, то и дело оглядывающийся через плечо.
Их путь был довольно долгим — до Белесого Дуба, громадного, поросшего белым лохматым мхом, было не меньше двух миль напрямую. Возле ручья, пересекавшего их путь, их нагнал Кингсли.
— Я связался с Минервой, — сказал он, похлопав себя по груди, отозвавшейся вежливым звяканьем, — она дала координаты пересадок. В конце нас будет ждать…
Свистнувшее прямо над его ухом заклятие не дало ему закончить. Беглецы, пригибаясь, помчались со всех ног. Драко казалось, что у него вот-вот вылетит сердце от быстрого бега, голова кружилась. Потому он даже не поверил, когда следом за идущими впереди вылетел на поляну и едва не врезался в громадный ствол, густо поросший белым мхом.
Кингсли с Руфусом, развернувшись, метали заклятия в лесную чащу. Гарри, отец и Родольфус с братом вступили в бой наравне с мракоборцами.
— Они окружают! — крикнул Торфинн, спуская с рук Люциуса и выдергивая палочку из-за пояса. — Вон еще пожаловали!
Вспышки заклятий полыхали разноцветным пламенем. Драко, пригибаясь, почти волок на себе Люциуса и Мальсибера. Хротгар цеплялся за его плечо острыми когтями. Роули прикрывал их своим огромным телом, посылая заклятие за заклятием в нападавших.
Рядом с дубом полыхнуло, и на месте огня возникла женская фигура.
— Скорее! — выкрикнула хрупкая рыжая ведьмочка, отшвыривая взмахом палочки сразу трех Пожирателей. — Сюда! Портус максима!
— Прыгайте! — рявкнул чернокожий колдун, создавая мощный Щит, через который заклятия Пожирателей не могли пробиться. — Все! Живо!
Драко передал Люциуса и Мальсибера Роули, который ухватил их обеими руками и сиганул в открывшийся портал. За ним последовали Родольфус, Рабастан и ведьмочка.
— Гарри! Папа! — крикнул Драко. — Идемте же!
Они подлетели с двух сторон, отец и Гарри. Ухватили его и почти силком затащили в портал.
Драко здорово ушиб колени, грохнувшись на каменный пол, и почти тут же сверху рухнули Бруствер и Скримджер, замыкавшие отход. Драко выполз из-под волшебников и сразу же бросился врачевать глубокие раны от настигших их заклятий. Отец присоединился к нему мгновением позже.
— Надо дальше, — пробормотал Скримджер, с трудом поднимаясь на ноги и взмахивая волшебной палочкой, — еще две пересадки.
Драко не мог поверить, что им удалось оторваться, даже когда с последним прыжком они оказались в уютной комнате, обстановка которой показалась ему знакомой. И лишь когда к нему, вопя от радости, бросились две высокие тощие фигуры, он сообразил, что находится в хижине старой Яги.
— Живой! Ты живой!
Драко рассмеялся от неожиданности. Рон и Тоня здорово вытянулись и изменились за почти пять прошедших лет. Но не узнать эти физиономии, веснушчатую, с длинным носом, и курносую, с сумасшедшими голубыми глазами, было невозможно.
— Как же я рад вас видеть! — выдохнул он, обнимая обоих так крепко, как только сумел.
— А уж как мы рады! — Тоня шмыгнула носом, глаза у нее были на мокром месте. — После того, как пал Колдовстворец и мы все нашли убежище в избушке бабушки Яги, мы не надеялись уже тебя живым увидеть.
Хротгар возмущенно захлопал крыльями, выражая неодобрение всей этой суете.
— Идите, ребята, — сказал профессор Бессмертный, выходя из соседней комнаты, — отдохните, поговорите. Мы здесь справимся.
Когда они были уже у двери, он окликнул:
— Отрок Малфой!
— Да, профессор? — мгновенно обернулся Драко. Бессмертный улыбнулся уголками губ.
— Я рад тебя видеть, — сказал он и тут же склонился над Скримджером, Бруствером и чуть живым Люциусом. Мгновением позже к нему присоединились профессора Долохов и Троянов и папа Северус.
Драко показалось, что тепло обволокло его сердце. Он позволил друзьям увести себя в маленькую комнатку без окон, застеленную потрепанным, видавшим виды ковром, по которому были разбросаны покрывала, пуфы и подушки. Для филина Тоня тут же наколдовала удобную присаду.
— Так Колдовстворец пал? — с печалью спросил Драко, устроившись среди подушек. Тоня сунула ему в руки кружку с горячим травяным отваром, источавшим божественный аромат.
— Да, всего месяц назад, — ответил Рон, плюхнувшись на пуф. — Они ночью налетели. Барьер оказался снят, мы до сих пор не знаем, что случилось. Буслай дежурил в ту ночь, поднял всех.
— Мы должны были дать время младшим дойти до избушки, — сказала Тоня, сунув ему в руку кружку и усевшись рядом с Драко. — Буслай, Сашка Гнедой, Уилл и Володя Старцев сразу в бой вступили, прикрывали выход младшекурсников. Наши яриловичи все первыми в бой пошли. Дажбожичи пробились к нам, их привел Лафкадио. Под присмотром Медузы, Ларри и Данки малышню погнали к избушке, пока остальные их прикрывали. Ох, что творилось! Повсюду пыль, обломки, везде заклятия шарашат! И посреди всего этого — Ёкарный Бабай, растрепанный, страшный, как сотня вурдалаков. Кого из Пожирателей ребята не достали, тех он отметелил так, что мама родная не узнала бы. Метал в них все, что попадалось под руку. Потом профессор Лихо выскочил. Оказалось, он задремал в гостиной дажбожичей и проснулся, когда начался весь этот шантарам. Впрочем, боялись мы зря, он здорово помог нам, наслал заклятие неудачи на колдунов, которые пытались отбить молодняк. А там и остальные учителя подоспели, с ними сильно проще пошло.
— Ого, — Драко отхлебнул настоя, чувствуя, как блаженное тепло пробегает по телу, заполняя его. — Я думал, он не вмешивается никогда и ни во что.
— Может себе позволить, — завистливо сказал Рон, пытаясь наколдовать покрывало. Вместо покрывала у него получилась толстая приплюснутая жаба, пучившая на троицу испуганные и удивленные глаза. Тоня исправила ошибку взмахом палочки, добавила еще два одеяла и хмыкнула.
— Трансфигурация, конечно, никогда не была твоей сильной стороной, но у меня мороз по коже, когда вспоминаю, во что ты превратил группу Пожирателей Смерти, которые на папу напали.
— Я просто их срастил, — проворчал Рон, пламенея ушами, — случайно… хотел превратить в пельмени, но как-то так вышло, что они все слиплись . Ору было!
— В общем, папа жив остался благодаря ему, — сказала Тоня, улыбаясь, — и все, кого папа защищал, тоже.
— Круто! — уважительно произнес Драко, и Рон, польщенный, приосанился и расправил плечи. — А что такое с избушкой? Я тут вообще ничего не понимаю! Как так получилось? Что же она такое на самом деле?
— На самом деле избушка — это живое существо, — сказала Тоня, закутавшись в одеяло, — и она слушается только хозяйку. Бабушка Яга с ней поговорила, так что теперь к нам постоянно приходят новые и новые люди. Как ученики, так и просто волшебники. Причем со всех континентов и школ. Избушка выращивает внутри новые и новые помещения, а снаружи это все тот же ветхий маленький домик из бревен на куриных ногах.
— Свихнуться можно, — пробормотал Драко, стуча пальцем по краю кружки, чтобы добавить питья. — Я про такое могущественное колдовство и не слышал даже. Да и вообще про живые избушки нигде не читал, только в сказках.
— В общем, тут и люди, и нелюди, очень много всех, — сказала Тоня, лукаво глядя на него из-за своей кружки. — А самое крутое, что избушка может перемещаться сквозь пространство и оказываться где угодно.
— А оборотней вы взяли? — робко спросил Драко. — Они ведь оберегали школу… и для них теперь небезопасно блуждать на воле.
— Кого-то взяли, кого-то нет, — туманно произнес Рон, заставив Драко покрыться холодным потом. — Много кто погиб, кто помогал в защите школы. Лешие, кикиморы, полозовы дети, многие оборотни тоже, у них же у некоторых в школе дети учились. Но была группа, которая помогала Пожирателям, — вот те были оборотни так оборотни, страшные такие твари, не дай Сварог увидеть.
Дверь с треском распахнулась. Драко подавился питьем, не сразу сообразив, кто ворвался к ним. А когда сообразил, с воплем вскочил на ноги, выронив кружку.
— Серый Папа!
Фенрир подхватил его и с такой силой притиснул к груди, что ребра затрещали. Драко обхватил его обеими руками за шею, смеясь и дергая за отросшие седые лохмы.
— Щенок мой!
— Серый Папа! Это правда ты!
Драко поцеловал старого оборотня в щеку и уткнулся в плечо, не пытаясь сдержать слезы облегчения. А тот гладил его огромными когтистыми лапищами по спине, покачивая, как когда-то в детстве. Драко ревел, как маленький, не в силах остановиться, хотя буквально спиной чувствовал обалделые взгляды Тони и Рона.
— Ну, все, — пробурчал явно смущенный Сивый, гладя его по голове, — терпеть не могу мокрое. Так что кончай тут наводнение устраивать.
— А девочки? — хлюпнул носом Драко, с трудом отрываясь от него. — Твои подруги… Они в порядке?
— А чего им сделается? — проворчал Сивый. — Они же со мной были, как и щенки. Мы успели запрыгнуть в избушку аккурат за мгновение до того, как она ушла в мир сумерек.
— Щенки? — Драко во все глаза уставился на приемного отца. Тот хмыкнул, оскаливая зубы в усмешке.
— Ну да. Я тебе не мог писать… ну, в общем, двое их у меня, им уже по три года. Сколль от Ирии и Хати от Лары. Я иногда им рассказываю о тебе, хотя они и мелкие еще.
Драко прижался к его плечу, сквозь слезы тихонько рассмеявшись от радости.
— Ты меня с ними познакомишь?
— Посмотрим на твое поведение, — хмыкнул старый оборотень, обнюхивая его волосы. — Ладно, щенок мой, отдыхай. Потом еще увидимся, время есть. Я просто услышал, что ты прибыл, решил вот заглянуть на минутку, отведать мясца свежего.
Он с ухмылкой шутливо куснул Драко за плечо, привычно причесал пятерней, кивнул Тоне и Рону и вышел, прикрыв за собой дверь.
Драко ошеломленно потряс головой.
— Обалдеть! У меня есть младшие братишки!
— Они прикольные, — заметила Тоня, — смешные такие. Вечно за нами с Роном бегают хвостиками. Теперь и за тобой будут. Ужасно прилипчивые.
Впрочем, выражение лица у нее было самое что ни на есть довольное.
— Да, кстати, Фенрир нас здорово выручил, — заметил Рон, пытаясь сотворить еще одно покрывало. — Когда оборотни, пришедшие с Пожирателями, отсекли от нас группу малышни, первокурсников, и попытались их забрать, в дело вмешались его ребята. Фенрир их привел. Всего десяток, но их хватило, чтобы разогнать этих ублюдков. Жалко, двое погибли, прикрывали собой мелкоту. Зато остальные порезвились вволю. Их старший, Гнев его зовут, сказал, что его пацан среди учеников. Да ты его, наверное, помнишь, Мишка Ланской, из банды Волчат. Ну, вот, Гнев это сказал прежде, чем они погнали предателей в лес. Попросил приглядывать за парнем. А потом уже Фенрир с девчонками и малышами в избушку запрыгнул. Последним, кстати. Остальные все уже внутри были.
— А кто еще здесь? — полюбопытствовал Драко, допивая свой настой.
— Да все! — Тоня вскочила, ухмыльнувшись до ушей. — Элеон, Уилл, Тео Нотт…
— ЧТО? — Драко уставился на нее расширившимися глазами. Внутри все свело тугим болезненным комком.
— В чем дело? — Тоня отступила, нахмурившись. — Что не так?
Драко судорожно вздохнул, пытаясь собраться с мыслями.
— Так ведь это именно Тео Нотт передал мне кружку с проклятой водой, — тихо сказал он, — я его вспомнил, его кольцо.
— А, ты об этом, — Тоня несколько нервным движением отбросила свою буйную гриву на спину. — Ну так директор его проверил сразу после того, как отправил тебя в Уагаду. Тео кружку передал еще кто-то. Директор вытащил из него воспоминания об этом мгновении.
Она горько вздохнула и поежилась, обхватив себя за тощие плечи. На лице ее на мгновение отразилась смесь гнева, горечи и мрачного удовлетворения.
— Пошли, увидишься с ребятами, — сказала она, — а я тебе по дороге все расскажу. Рон, ты с нами?
— Куда ж я денусь, — буркнул рыжий, нехотя выползая из-под одеяла. — Только недолго. Поздно уже.
Они шли по извилистым деревянным коридорам, и Тоня тихо рассказывала о событиях, случившихся после отбытия Драко.
— В общем, директор узнал, кто это был, но никому не сказал, кроме папы. Они вдвоем устроили ловушку, пустив слух, что ты не отправился в Африку, а спрятан в запретном крыле, в старых комнатах, где раньше жил преподавательский состав. Мы с Роном подыграли, потому что папа от меня ничего не скрывает, — в голосе девушки прозвучала откровенная гордость, — а я полностью доверяю Рону.
Рыжий коротко улыбнулся, но было видно, что он более чем польщен.
— В общем, мы сделали вид, что потихоньку ночью сбегаем в старое крыло. Взяли взаймы шапку-невидимку Дина, но в гостиной типа случайно ее уронили. Да еще и немножко поругались шепотом, как бы невзначай сказав, куда идем.
Тоня неожиданно издала урчащий рык и метнулась вперед.
— Это кто тут бегает среди ночи? — раздался из-за угла ее ворчливый голос. Драко завернул за угол и увидел, как она, присев на корточки, щекочет и теребит двух совсем маленьких детишек с растрепанными темными волосами и перепачканными мордочками.
— Познакомься, Драко, — Тоня пригладила им волосы, — вот это вот Сколь, а это Хати.
Темноглазый Сколь оказался более упитанным, чем его братишка, но и более открытым. Он сразу влез на руки Драко и дружелюбно куснул его за ухо. Хати осторожничал, обхватив обеими ручонками шею Тони и глядя на Драко огромными серыми глазами.
— Дако, — уверенно сказал Сколь, сунув нос в светлые волосы Драко, — ты Дако.
Драко выпрямился, держа его на руках. Странное чувство охватило его, глубокая нежность и любовь к этим малюткам, его названным братишкам. Он подумал, что они заслуживают жить в мире, где нет постоянного страха перед загонщиками, где правит любовь, а не война.
— Пошли, — сказала Тоня, держа на руках сонного Хати, — отнесем их в их комнату.
Они двинулись через бесчисленные коридоры.
— Так вы поймали того, кто дал Тео проклятую воду? — тихо спросил Драко.
— Само собой, — кивнула Тоня, — он шел за нами всю дорогу. Рон поверить не мог, но, хвала Сварогу, не стал лезть с допросом.
— Да кто же? — не выдержал Драко. — Не томи!
— Атлас, — печально ответила девушка, — причем судя по тому, что говорил папа, этот дурак находился под влиянием своего чокнутого папаши. А знаешь, кто оказался его папашей?
— Кто? — Драко немного покачал захныкавшего и заворчавшего во сне Сколя.
— Ксандер Плезант, из ближнего круга Змеелицего. — Тоня прикусила губу. — Он записал Атласа на девичью фамилию своей жены, Норрис. А потом устроил так, чтобы его вывезли с детьми простецов и полукровок. И никто ничего не заподозрил, а этот поганец выполнял все приказы отца.
— Но как они между собой держали связь? — спросил Драко. — Тоже, что ли, через волшебные тарелки?
— Ты знаешь, — Тоня внезапно задумчиво взглянула на него, — он своему папаше про тарелки даже не обмолвился, как и про многое другое. Директор его потом долго мурыжил у себя, прочитал всю его память, сумел влезть в его шкуру как-то. В общем, Атласа отправили в такое особое место, где никто до него не сможет добраться. Но перед тем, как уехать с профессором Северином, он словно бы невзначай обмолвился, что кто-то еще есть среди учеников, кто не своей волей, неосознанно служит Змеелицему. Думаю, он не был таким уж гадом и школу успел полюбить.
— Школу невозможно было не любить, — с тихой грустью ответил Драко.
— Мы пришли, — Тоня повернула ручку на одной из дверей. — Вот тут отсек оборотней, а здесь живут девчонки со щенятами.
Она вошла. На полу на мягком тюфяке лежала прекрасная женщина с длинными, до колен, светлыми волосами. Ее подруги не было видно, но из-за стенки доносились весьма смущающие звуки, так что Драко даже покраснел слегка. Когда дверь отворилась, женщина открыла глаза, еще сонные, и мгновенно села.
— Опять удрали, проказники, — прошептала она, забирая обоих детенышей и с нежностью прижимая к себе. — Спасибо, Тонечка. Доброй охоты, Драко, я тебя помню. Рада тебя видеть.
Драко улыбнулся в ответ на ее улыбку.
— И тебе доброй охоты, Серая Сестра. Рад видеть тебя, Ирия. Сколь — просто чудесный малыш, мы с ним поладили.
Волчица протянула руку, и Драко, опустившись на колено, сжал ее жесткую ладонь.
— Фенрир безмерно счастлив, что снова увидел своего старшего щеночка, — ее голос звучал нежно и был полон любви. — И я рада, что ты вернулся к нам.

Они прошло еще немного сквозь извивы коридоров и оказались напротив двери, на которой алым светом сиял символ Солнца, знак Ярилы. Тоня, не церемонясь, распахнула дверь.
— Эй, народ, — в голосе ее слышалось ликование, — смотрите, кто снова с нами!
— Драко! — изумленно и радостно выдохнул Уилл, вскакивая на ноги.
Спустя миг Драко оказался затянул в большую, освещенную свечами комнату. Его обнимали, гладили, радовались ему, как родному. Практически все яриловичи были здесь. Не было видно только Саши Карского, старосты их факультета.
Тут же ребята организовали пирушку, расстелив прямо на полу большую самобранку, на которой появились самые разные яства и напитки в серебряных кувшинах.
— А где Карский? — тихо спросил Драко у оказавшегося рядом Уилла. Тот слегка пожал плечами, весело улыбаясь.
— Он завел роман с девчонкой из Шармбатона, которую мы вместе с группой подобрали месяц назад. Классная, очень красивая, говорят, вейла по бабке. Теперь мы почти его не видим.
Они ужинали и болтали о том о сем, Драко рассказывал про учебу в Уагаду и Махотокоро. В свою очередь ребята рассказывали о Колдовстворце, о том, что происходило в школе последние четыре года. За всем этим они опустошили скатерть, а потом постелили постели из матрасов, подушек и пледов.
Драко умостился между Тоней и Уиллом, чувствуя себя так уютно и тепло, как давно не чувствовал. Они еще немного поговорили, а потом уснули, сморенные обильным ужином и теплом.
Драко снилось, что он идет по лесу, но не обычному, а словно призрачному. Полупрозрачные стволы деревьев светились во тьме. Иногда он видел странные фигуры, мелькавшие вокруг, но не мог разобрать, кто это был. Он слышал голос папы Северуса и шел на него. Ноги увязали в высокой траве, идти было тяжело, но Северус звал…
Высокая фигура вышла навстречу, и Драко слабо вскрикнул при виде покрытого шрамами лица.
— Гленн!
Огромный оборотень поднял руку, останавливая его.
— Это не твой отец, — голос его звучал странно, как только и мог звучать голос призрака, — остановись, Драко.
— Драко… — голос отца откуда-то из-за деревьев звучал так, словно тот испытывал сильные страдания. — Драко… помоги…
— Это не твой отец, — сказал Гленн, заступая дорогу, — ты должен проснуться, малой… ты уже далеко ушел…

…Драко открыл глаза, с трудом глотая морозный свежий воздух. Он не сразу понял, что лежит на какой-то грязной кочке, одетый только в потрепанную пижаму. Ноги заледенели почти сразу. Кое-как поднявшись, он огляделся. Позади него был густой мрачный лес, впереди расстилались топи, сколько видел глаз. Он не мог понять, в какой местности находится, но стоило попробовать поискать хоть какое-то жилье. На трансгрессию не было сил, к тому же он стремительно замерзал. Он поднял руку, чтобы откинуть упавшие на лицо волосы, и, невольно вздрогнув, рассмеялся от облегчения. Кольцо, как же он забыл! Почти сразу на память пришло короткое заклятие. Развернувшись, Драко побрел к лесу.
Его поиски продолжались не очень долго, скоро он обнаружил то, что искал, — древний дуб с огромным дуплом на высоте человеческого роста. Ему пришлось потратить небольшое количество энергии, чтобы взлететь и забраться внутрь. Дальше пошло легче. Он превратил мусор и листву, лежавшие на дне дупла, в теплые одеяла, и устроился в этом гнезде так удобно, как только это было возможно. Затем запечатал дупло заклинанием и принялся прогревать воздух внутри. Скоро ледяной холод нехотя уполз из его тела. Согревшись, Драко принялся раздумывать над своим положением. Для трансгрессии он был слишком слаб, оставалось попытаться снова переместиться во сне. Сохранить осознанность, конечно, будет тяжело, но выхода иного он просто не видел.
Он уснул и снова увидел во сне тропу, ведущую через лесную опушку к болоту. Он видел странную сияющую дорожку, протянутую сквозь топи. Он двинулся по ней, когда большая рука почти неощутимо легла на плечо.
— Не туда, малой, — тихо произнес Гленн, — это ловушка.
Драко смотрел на его огромную фигуру, понимая, что что-то не так.
— Ты разве не умер? — спросил он, обнимая оборотня. Тот погладил его по голове, почти неощутимо, но оттого еще более ласковым ощущалось это касание.
— Умер, — ответил Гленн, — но, даже мертвый, я должен оберегать тебя, хотя не могу долго пребывать на Сонных тропах, но предупредить могу.
— Что происходит? — прошептал Драко.
Пространство сновидения словно сгущалось, становилось тяжелее, плотнее. Как достаточно опытный сновидец, ученик Немури но Цубаса, Драко не мог не осознавать, что спит. Но происходящее во сне было необычно.
— Тебя пытаются отследить, — ответил Гленн. — Тебе надо идти, малой. Дай мне что-то свое, кусок одежды, прилегающий к телу, волосок, что угодно свое.
Драко торопливо рванул на себе пижаму, отодрав неровную полоску ткани, и протянул оборотню. Тот погладил его по голове, глядя с теплотой и печалью.
— Теперь беги вон по той тропе, — он указал на узенькую тропинку, ведущую к далеким скалам. — На пути будет огненная река, но ты перекинь любую палку или ветку и иди без страха. Если будет совсем худо, призови своего наставника. В пространстве сновидений он властвует безраздельно. Но, призвав его, ты проснешься окончательно, и придется идти через лес. Так что постарайся добраться до скал. Там ты будешь в безопасности.
— А ты, что будет с тобой?
— Теперь со мной ничего худого не может случиться, малой, — сказал Гленн. Спустя мгновение на его месте был громадный волк. Зажав в зубах кусок пижамы, он помчался по светящейся тропе через болота. Драко же двинулся по указанной дороге, стараясь не оборачиваться. Он сначала шел, потом побежал со всех ног, а потом взмыл в воздух и полетел.

Глава 22. База загонщиков. Девушка мечты. Еще одна ведьма

Драко летел, стараясь не подниматься над призрачными кронами. Так что огненную реку он одолел без проблем. Но чем дальше летел, тем сложнее удавалось держать равновесие. Что-то словно тащило его к земле. Возле естественной арки из черного камня он опустился вниз и побежал по тропе. Правда, скоро пришлось перейти на шаг. Ноги заплетались, несколько раз он едва не упал.
Он шел, стараясь хотя бы определить то расстояние, что отделяло его от спасительных скал, но мысли путались. Идти становилось всё тяжелее, ноги словно увязали в земле, хотя тропинка была сухой и твердой. Драко попытался взять контроль над телом и пространством, но неожиданно это ухудшило ситуацию. Он увяз почти по колено, не в силах двинуться дальше. Тяжесть навалилась такая, что он понял: еще немного, и его просто вомнет в землю. На мгновение его охватила паника, но он постарался взять себя в руки. Кто бы ни пытался задержать его, это существо умело управлять снами. И, значит, Гленн был прав. Единственный, кто может что-то противопоставить этому управлению, — сэнсэй Немури.
Драко постарался успокоиться, хотя это было трудно. Он уже увяз почти по самые бедра и продолжал погружаться. Он медленно вздохнул, представив себе облик баку.
— Сэнсэй Немури! Прошу вас о помощи! — голос с трудом пробивался сквозь сведенное горло. — Сэнсэй Немури но Цубаса, призываю вас! Молю вас о защите!
Он успел увидеть огромную воронку, спускающуюся сверху, и не сразу сообразил, что это гигантский хобот. А потом проснулся. Земля под ним была мерзлая, но ушибся он все-таки не очень сильно. Исцелив ушиб, Драко огляделся вокруг. Лес оставался далеко позади. Он стоял на довольно широкой асфальтированной дороге, идущей к группе из десятка небольших домов.
Добравшись до первого дома, он осторожно заглянул в окно. Внутри было пусто, видимо тут давно никто не жил. То-то дома выглядели совсем заброшенными.
Драко подергал дверь, и она неожиданно открылась внутрь. Он вошел, с трудом подавив желание расчихаться. В прихожей было пыльно, но на вешалке висело чье-то старое пальто. Промерзший до костей Драко снял его, вынес и постарался как следует протрясти. Столб пыли поднялся — будь здоров. Драко закутался в пальто, оказавшееся ему чуть широковатым, зато теплым. Даже соображать стало полегче. Вернувшись в дом, он принялся искать обувь, но ничего не нашел, даже жалких тапочек.
Второй дом был в этом плане удачнее. Драко нашел сапоги, древние и страшные, как тюремные подвалы Доминиона, но теплые и на пару размеров больше нужного. Напихав в них попавшихся под руку тряпок, он обулся и понял, что теперь может горы своротить.
Он уже выходил из дома, когда заметил группу людей, появившихся из-за противоположной постройки. Юркнув обратно и прикрыв за собой дверь, он осторожно подобрался к окну, по счастью прикрытому древними пыльными шторами, и принялся наблюдать в щелку. Пришельцев было трое, и они вели четверых подростков, находившихся явно под заклятием. Драко скрипнул зубами. Выждав, пока загонщики скроются в соседнем доме, и досчитав еще до ста, он трансгрессировал следом за ними. Злость и ярость придали ему сил. Загонщики опомниться не успели, как лежали на полу, пораженные заклятием Глубокого Сна.
— Драко! — выдохнула единственная пленница, стоявшая у стены. — Боже мой, Драко, это ты!
— Серенай…
Драко хватило только на одно это слово. Он смотрел на девушку, стоявшую перед ним, еще более прекрасную, чем он помнил. Взмахом руки он освободил ее от чар. Она заморгала часто-часто, стряхивая слезы с пушистых ресниц, а потом всхлипнула и бросилась ему на шею. Драко прижал к себе исхудалое тоненькое тело, пытаясь совладать с эмоциями. Для них не было времени. Он погладил Серенай по растрепанным волосам.
— Где остальные?
Она шмыгнула носом, как-то судорожно вздохнула, но почти сразу взяла себя в руки.
— Там, их усыпили с помощью колдовства. Меня оставили, чтобы… — она густо покраснела, отвернулась и пошла к коридору. Драко последовал за ней. В большой комнате в задней части дома подростки, молодые юноши и девушки, лежали вповалку. Их было больше двух десятков. Драко взмахнул рукой, мысленно прошептав заклятие Очищения от Чар. Ребята сразу же зашевелились, садясь, протирая глаза и пытаясь понять, где они и что происходит.
— Скорее вставайте, — подгоняла их Серенай, — надо выбираться отсюда.
— Но как? — робко спросила маленькая девушка с оленьими глазами. — Повсюду рыщут Загонщики, нас с братом прямо у дома схватили. Они повсюду.
Драко положил руку на стоящий у стены шкаф.
— Ланго ла анга, — отчетливо произнес он заклятие на суахили. — Идите по трое, как раз будет как надо, не толкайтесь, это многократный портал. Он вас перенесет в безопасное место, там вас встретят и спрячут. Скажите, что вас переправил Незнакомец, и все будет в порядке.
Рослый мускулистый блондин в драной кофте явно с чужого плеча настороженно смотрел на него. Лицо его показалось Драко знакомым.
— Ты кто? — спросил он, недоверчиво разглядывая Драко. — Почему мы должны тебе верить?
— Потому что я так говорю, — ответила Серенай, шагнув вперед. — Этого тебе достаточно, Роули?
— Роули? — спросил Драко, пораженно глядя на парня. Тот настороженно кивнул.
— Торфинн Роули случайно не твой родич?
— Это мой старший брат, — отрывисто и с заметным волнением произнес тот, — он жив?
— Жив, — кивнул Драко. — Если повезет, ты его увидишь уже сегодня вечером.
— Ты ему веришь, Якин? — младший Роули остро взглянул на девушку.
Серенай кивнула. Этого оказалось достаточно. Молодые люди тут же по трое выстроились в очередь перед шкафом, поочередно касаясь его и исчезая. Последними шли юный Роули и хрупкий смуглокожий юноша в облезлой куртке из оленьей шкуры.
— Иди с ними, Серенай, — Драко вымученно улыбнулся. — Мне хоть спокойнее будет, что ты в безопасности.
Но девушка покачала головой. Кивнула парням, и те подошли к шкафу, коснувшись его.
— Единственное безопасное место сейчас рядом с тобой, — твердо сказала она, — поэтому или мы идем вместе, или… идем вместе, только туда, куда скажешь ты.

Они трансгрессировали в маленький коттедж на окраине Фарнсворта. Домик Джоанны Синглтон был укрыт в буйных зарослях плюща. Драко постучал в дверь и крепче сжал ладошку Серенай.
— Кто там? — спросил старческий голос.
— Я Драко, миссис Синглтон, — негромко произнес Драко, — сын Северуса. Вы лечили его.
Дверь открылась, явив взорам ребят высокую, тощую, как жердь, старуху в вязаной шали на костлявых плечах. Окинув их острым взглядом, старуха посторонилась.
— Входите скорее. Здесь редко кто бывает, но лучше соблюдать осторожность.
В доме пахло травами и еще чем-то странным. Навстречу Драко и Серенай из комнаты вышел пятнистый зверек с огромными ушами. Драко во все глаза смотрел на него, припоминая, что таких существ называют жмырами. Он никогда не видел их вживую, как-то не доводилось. Жмыр тем временем издал странный переливчатый звук. Зеленые глаза его пытливо оглядели гостей. Серенай присела, протянув руку, зверек обнюхал ее пальцы и милостиво позволил себя приласкать.
— Эсмеральда, отведи гостей в библиотеку, — велела старуха, — а вы, молодые люди, идите за ней. Я сейчас присоединюсь к вам.
Библиотека была весьма богатой. Драко с восхищением разглядывал древние манускрипты и инкунабулы, лежащие в строгом порядке на полках. Серенай устроилась на маленькой козетке, а Эсмеральда запрыгнула ей на колени, ластясь и воркуя.
— Ну и ну, — сказала миссис Синглтон, входя с подносом, на котором стояли чашки, чайник и вазочки с печеньем, — впервые вижу, чтобы Эсмеральда так нежничала с незнакомцами. Она весьма проницательна, так что, думаю, мы поладим. Как тебя зовут, дитя мое?
— Серенай, мэм, — ответила девушка, поглаживая жмырку по пятнистой спинке.
— Откуда ты?
— Из Колдовстворца, мэм.
— Как же ты оказалась здесь?
Драко подошел, устроившись на пуфе за небольшим столиком, который хозяйка дома придвинула к козетке.
— Нас похитили, когда мы собирали травы, — Серенай поежилась, и жмырка на ее коленях заворковала еще звонче, — мы прибыли сюда в домике старой Яги. «Сюда» я имею в виду — в Англию.
Драко прихлебывал чай, внимательно слушая о событиях, случившихся после его вынужденного побега. Старуха тоже слушала не перебивая.
— Чем я могу помочь вам? — спросила она, когда Серенай закончила рассказ.
— Нам бы немного передохнуть, — сказал Драко, отставив чашку. — И не найдется ли у вас тарелки и яблока?
— Разумеется, дети мои, вы можете оставаться здесь сколько угодно, — сказала старуха, подливая ему чаю. — К сожалению, я не волшебница, но все, что у меня есть, в вашем распоряжении. Тарелка и яблоко, разумеется, найдутся, сейчас принесу.
Она вышла из комнаты.
— Какое число сейчас? — спросил Драко. — Сколько меня не было?
— Шестое ноября, — ответила девушка, кутаясь в теплый плед, — нас схватили сегодня днем. Твою пропажу обнаружили раньше, и избушка переместилась в место, где ты спал в дупле дерева. Но мы не успели, ты исчез. После того, как профессор Бессмертный не сумел отыскать тебя, Яга велела мне и еще троим ребятам найти кой-какие травки, сказала, что с зельем из них тебя можно будет отыскать даже за гранью. Мы, наверное, далековато отошли… не услышали загонщиков. Нас схватили и трансгрессировали сюда. Сама судьба привела тебя к нам, Драко. Не будь тебя…
Она вдруг порывисто обняла его и прижалась лицом к его груди. Драко молча гладил ее плечи, с трудом переводя дыхание. Его охватило безотчетное блаженство, он не мог даже представить себе, что может быть настолько хорошо просто потому, что тебя обнимает девушка.
— Вот, дети мои, — миссис Синглтон вошла в комнату, неся большое блюдо и румяное крупное яблоко. — Ох, простите, я вас потревожила.
Она заговорщически улыбнулась Драко и положила блюдо и яблоко на стол.
— Пойду, пожалуй, приготовлю ужин.
Серенай с трудом отняла порозовевшее личико от плеча Драко. На губах ее играла нежная лукавая улыбка. Она проводила старушку взглядом, подождала, пока за той закроется дверь. А потом взяла лицо Драко в ладошки и поцеловала его.
Мир превратился в радость.

Драко пришлось немного подышать, чтобы прийти в себя и снова обрести способность соображать. Серенай устроилась рядом с ним, с любопытством глядя, как он колдует над тарелкой.
Отец ответил почти сразу. Драко увидел его лицо, бледное от усталости, с запавшими глазами. За его плечом маячили физиономии Люциуса, Фенрира, Мальсибера и Роули. И Драко показалось, что он услышал единый вздох облегчения.
— Мы в порядке, — сказал он, с улыбкой обнимая Серенай за плечи, — остальных отправили к Гойлу. Мы у миссис Синглтон, пап. Если что, можете нас тут подобрать. И да… Торфинн!
— Да, малыш? — белокурый гигант с удивлением придвинулся ближе. — Слушаю.
— Среди ребят, которых мы с Серенай вытащили, был парень по имени Эрик. Эрик Роули.
— Мерлинова душа! — выдохнул Торфинн, чуть не вписавшись лицом в тарелку. — Он жив? С ним все в порядке?
— Все в полном порядке, — Драко улыбнулся. — Если повезет, увидишься с ним сегодня.

Избушка прибыла спустя полчаса. Драко и Серенай сердечно поблагодарили свою гостеприимную хозяйку и предложили ей отправиться с ними. Но миссис Синглтон отказалась.
— Слишком стара я, бегать от загонщиков, — сказала она, провожая ребят к избушке, — да и домику моему одиноко будет без меня. Да хранят вас боги, дети мои. Если будет время и желание, этот дом всегда вам рад.
Серенай обняла старушку и поцеловала в нос сидевшую у нее на руках Эсмеральду. Жмырка звонко заворковала. Ей явно не хотелось расставаться с новой подружкой

Забравшись в избушку, ребята оказались в объятиях старших преподавателей, немедленно желавших узнать, что с ними случилось. Их препроводили в большую комнату, где собрался весь преподавательский состав Колдовстворца и несколько волшебников и волшебниц из других школ. Среди них Драко с радостью увидел наставника Йенсена.
Беседа затянулась на пару часов. К тому времени ребята уже начали клевать носами от усталости, но старались держаться.
— Мне жаль, Драко, — сказал профессор Бессмертный, оценив их состояние, — но тебе придется остаться здесь. Юница Серенай может идти, — последние слова он произнес с небольшим нажимом.
Серенай нехотя поднялась с места. Уходить ей явно не хотелось. Драко сжал на прощание её пальчики.
— Доброй ночи, — прошептала девушка, — не исчезай больше, ладно?
Драко кивнул, глядя ей в глаза.
Постепенно остальные волшебники и волшебницы разошлись по своим комнатам. В большой зале остались профессора Бессмертный и Долохов, Северус и Йенсен.
— Твои сны больше небезопасны, — сказал Кощей, нарушив затянувшееся молчание. — То, что ты рассказал… ты ведь понимаешь, что это значит, отрок Малфой?
Драко, помедлив, кивнул.
— Да, профессор. Но в то же время… — Он умолк, пытаясь собраться с мыслями. — Мне пришла в голову одна идея, профессор. Но я пока не знаю, как к ней подступиться.
— Что за идея? — нахмурился профессор Долохов.
Драко вздохнул, поежившись под его взглядом.
— Ну… если я могу ходить через сны и одолевать расстояния так, что меня невозможно отследить в реальности… я подумал, что можно было бы попробовать добраться до Змеелицего через сон.
— Об этом не может быть и речи! — Северус нервным движением отбросил с лица отросшие волосы. — По крайней мере, до того, как мы поймем, как сделать это безопасно.
— Идея сама по себе интересна, — задумчиво произнес сэнсэй Йенсен, — и я даже знаю, кто мог бы нам помочь в этом.
— Сэнсэй Немури, — сказал Драко, улыбаясь. — Он сегодня вытащил меня из сна, когда меня попытались в нем уничтожить.
Йенсен кивнул, тоже слегка улыбнувшись в ответ.
— Об этом мы поговорим завтра, — решительно произнес профессор Бессмертный, — сейчас надо отдохнуть. Северус, могу я попросить вас с Драко оказать мне честь и занять мои покои? Они защищены от любых вторжений, там твой сын будет в полной безопасности.
— Не хотелось бы тебя стеснять, — отец положил руку на плечо Драко, — но пока не вижу другого выхода. И я очень благодарен тебе, Кощей.
Они вышли из залы через другую дверь и оказались в довольно уютном, хотя и сумрачном кабинете, обставленном в старинном стиле. В дальней части комнаты за перегородкой обнаружилась широкая постель, уже застеленная чистым бельем, источающим аромат луговых трав.
— Профессор, а вы? — робко спросил Драко. Кощей кивнул на большой кожаный диван, занимавший половину стены.
— Мне все равно, где спать, — сказал он, создавая взмахом палочки непроницаемую завесу между спальней и остальным кабинетом. — Отдыхайте, а я пока подумаю над твоими словами, отрок.
Драко боялся, что не сможет уснуть, но глаза его закрылись, как только голова коснулась подушки. И на сей раз спал он без сновидений.

Утром отец поднял его и отвел в большую комнату, где уже находились Струпьяр, Тоня, Рон и Гарри. Струп выглядел слегка потрепанным, но вполне довольным жизнью.
— Оставляю его с вами, — сказал Северус, обводя ребят своим самым суровым взглядом, Драко и того проняло, — головой мне за него отвечаете. Где бы вы ни ходили, будьте вместе. Если отходите по надобности, то по одному, остальные остаются с Драко. Всем все понятно?
— Да, мистер Снейп, — кивнул Гарри. — Не беспокойтесь, мы не оставим Драко одного ни на минуту.
Директор Бессмертный явился ближе к вечеру и хорошенько заколдовал комнату, в которой теперь предстояло жить Драко и его вынужденным телохранителям. Отец и профессор Долохов помогали ему, и зрелище это было странным и даже немного пугающим. Зато после того, как старшие ушли, ребята, наконец, смогли расслабиться.
— Это было впечатляюще, — заметил Гарри, помогая Тоне накрывать на стол, — у меня даже волосы дыбом встали от их заклинаний.
— Не у тебя одного, — проворчал Струпьяр, перехватывая с общего блюда куриную ножку и вонзая в неё зубы. — Зато теперь тут безопасней некуда.
Они легли спать сильно заполночь, и снова Драко спал как убитый, без снов и видений. Но среди ночи вдруг проснулся от странного чувства, словно кто-то кричит из невероятного далека. Тишину нарушал только согласный храп четверых телохранителей. Драко вздохнул и потихоньку полез за любимой книжкой-талисманом, подарком африканских волшебников. Он читал, наколдовав Совиное зрение, пока его снова не сморил сон.

Утро встретило его ворчанием Тони, ароматом свежесваренного кофе и возней Струпьяра, который натягивал теплую куртку.
— Ты куда? — спросил Драко, проводя руками по своей пижаме и превращая ее в теплый домашний костюм.
— Пробегусь немного, — оскалился Струпьяр, — устал сидеть взаперти.
— Я с тобой, — Драко торопливо сунул ноги в штаны. — А где Гарри? Северус же сказал, чтобы мы не разделялись!
Оборотень слегка потянул носом воздух.
— В купальне сидит, чистюля, — буркнул он, связывая в хвост отросшую гриву. — Слушай, а ты не знаешь, когда Торфинн вернется?
— Без понятия. А он давно ушел?
— Они все ушли, ничего не сказали, даже записки не оставили. Что-то там происходит паскудное, а мы сидим тут, как в норе, и не знаем ничего, — Струпьяр выглядел по-настоящему обиженным. — Старуха Яга не велела никуда выходить, сказала: возможно, в любой момент придется драпать. Только не нравится мне все это.
Неожиданно он вскинул голову, прислушиваясь.
— Что там? — спросил Драко, влезая в старый отцовский свитер, болтавшийся на нем, точно мешок.
— Крик… женский, — Струпьяр собрал кожу на носу складками, — совсем близко, неужто не слышишь?
Драко торопливо сунул ноги в ботинки и движением палочки зашнуровал их за пару секунд.
— Пошли!
— Вы спятили? — Тоня возмущенно уставилась на обоих.
— Ты оставайся тут, — сказал Драко, — в случае чего отправишь подмогу. Если не вернемся через пятнадцать минут, зови Ягу.
Тоня возмущенно запыхтела, но теперь крики были слышны даже через толстые стены избушки. Кто-то снаружи явно попал в беду.
— Пошли, — Драко хлопнул Струпьяра по плечу. — Палочку взял?
Струп молча кивнул.
Крадучись они прошли через сени и выбрались из избушки, постаравшись прикрыть дверь как можно тише. И сразу же рванули через лес на истошные вопли, слышавшиеся из чащи. Драко мчался со всех ног, но Струпьяр его обогнал и первым прыгнул через густой колючий кустарник. Драко взмахнул палочкой, раздвигая заросли, но ему понадобилось время, чтобы добраться до поляны, которая лежала за ними.
Зрелище, представшее его взору, было ужасающе и прекрасно. Пятеро загонщиков отчаянно отбивались от наседавшего на них Струпьяра, а тот отражал их атаки ленивыми, едва заметными движениями волшебной палочки. За его спиной, цепляясь за его плечо, стояла какая-то худенькая женщина, чьи густые пышные волосы едва прикрывали округлый аккуратный зад.
Снова накатила глухая, черная ярость. Драко шагнул вперед, опускаясь на колени, врывая пальцы в стылую землю и посылая поток своей ярости в сторону негодяев. Поляна заполнилась воплями ужаса и отчаяния, и вскоре пять тел лежали неподвижно на траве. Драко поспешно забрал их палочки, бросив быстрый взгляд на причину боя. К его удивлению, это оказалась совсем молоденькая девушка, скорее всего — его ровесница. Симпатичное лицо ее было исцарапано, но в больших темных глазах горел огонь. Она неловко попыталась собрать валявшиеся на траве лоскуты и досадливо ругнулась, поняв, что целую одежду из них уже не сделать. Впрочем, Струпьяр с неожиданной галантностью стянул с себя куртку и набросил на ее хрупкие плечи.
— Спасибо вам, ребята, — девчонка поморщилась, шевеля пальцами босой ноги, — вы здорово выручили меня. Но боюсь, мне теперь некуда идти. Эти… — она бросила на пять тел полный ненависти взгляд, — разрушили мой дом и убили мою бабушку. А потом решили порезвиться со мной, прежде чем отдать меня своему хозяину.
— Идемте домой, — сказал Драко, взмахом палочки превращая тела в пять крупных прелых мухоморов, — здесь небезопасно.
— Ух ты! — выдохнула девчонка, кутаясь в куртку Струпа, доходившую ей до колен, и зачарованно глядя на грибы. — Это какой уровень трансфигурации? С ума сойти! Я пока так не умею.
— Так ты ведьма? — удивленно выдохнул Драко, пока они бежали к дому. — Я думал, магла.
— Ну, вообще-то маглорожденная, — сказала девчонка, подпрыгивая от холода и поджимая раненую ногу, — слушай, может, пойдем? Холодно, и нога болит очень.
Драко хотел было исцелить ее ногу, но издалека послышались крики и треск сучьев.
— Слышу голоса загонщиков, еще пожаловали, — пропыхтел Струпьяр, подхватывая на бегу девчонку и вскидывая себе на плечо. — Шевелись, Драко! Дома починишь ее!
Они припустили во весь дух. Слава всем богам, девчонка не сопротивлялась, лишь крепче вцепилась в рубаху Струпа.
Они влетели в избушку и только теперь смогли перевести дух. Драко торопливо запер дверь и плюхнулся на пол прямо в сенях, опершись спиной о бревенчатую стену. Его ощутимо потряхивало.
— Вот неугомонные, — проворчала Яга, стоя на пороге между комнатой и сенями. — Ладно уж, заходите. Сейчас будем прыгать. Славную девку нашли, ведьму даровитую да умную, за то ослушание прощаю вам.
Ребята бочком прошмыгнули мимо старухи в комнату, а оттуда в коридор внутренних покоев.
— Как тебя зовут? — тихо спросил Драко, помогая девчонке ковылять.
— Гермиона Грейнджер, — представилась она, озираясь с видимым любопытством. — А где мы вообще?
— Потом расскажу, — шепнул Драко, прокрадываясь к их с ребятами комнате.
Уже в комнате он присел на корточки и принялся лечить ногу Гермионы. Проблема оказалась небольшая, всего-навсего вывих и растяжение связок. Он управился за пару минут. Девушка обалдело помотала растрепанной головкой.
— Ну ты даешь! — восхищенно сказала она, осторожно ступив на ногу и убедившись, что боли нет. — Спасибо тебе!
— Не за что, — Драко с улыбкой поднялся на ноги. — Давай ты первая в купальню. А то заболеешь от переохлаждения.

Отмывшись в купальне и переодевшись в чистые шмотки, которые Драко выклянчил у Яги, Гермиона устроилась на постели Струпа с кружкой медовухи. Лицо у нее красиво разрумянилось, да и сейчас она выглядела вполне себе классной девчонкой. Недаром Струпьяр с нее глаз не сводил.
— В последнее время они усилили рейды, раньше реже приходили, а сейчас прямо каждый день, да еще ходят такими большими группами, — говорила Гермиона, кутаясь в одеяло. — Ощущение, что ищут кого-то.
— Ну и новости, — проворчал Струп, подкидывая поленьев в камин. — Похоже, исчезновение гойловского молодняка все-таки заметили.
— А вы что-то об этом знаете? — спросила Гермиона, прихлебывая медовуху.
— Ну, что-то знаем, — туманно сказал Струпьяр, украдкой любуясь прелестной гостьей. — Но сейчас тебе лучше отдохнуть, а потом мы расскажем.
— Заинтриговал и свалить хочешь? — хмыкнула Гермиона, глядя на него с заметным интересом.
— Пойду погреюсь в купальне, — Драко ухитрился незаметно подмигнуть Струпьяру, — а ты пока расскажи по порядку.
Он закрылся в маленькой протопленной купальне, торопливо разделся и нырнул в горячую воду. Мысли его текли в странном направлении. Он думал о том, как быстро развиваются события, как складываются пазлы в картине мира, все становятся на свои места. Поток событий ускорялся и становился плотнее, а это, как учил сэнсэй Тагава, значило только одно — финал был близок.
Отогревшись и одевшись, Драко вышел из купальни и был встречен уже всей компанией в полном составе. Тоня подвинулась, давая ему место у скатерти-самобранки, на которой высилась гора вкусностей.
— Вижу, вы познакомились, — заметил Драко, потянувшись к своей кружке с медовухой. Гермиона и Тоня переглянулись и хихикнули. Рон что-то грыз с леденящим душу хрустом. Гарри рассеянно жевал пирог, разглядывая новенькую.
— Слушай, — сказал он, прожевав и сделав солидный глоток медовухи, — я тебя видел уже. Ты ведь внучка старухи Белч!
— А ты знал бабушку? — удивилась Гермиона, деликатно угрызая кусочек копченой семги.
— Ну не то чтобы близко знал, просто она жила по-соседству с нами, когда я жил у Дэймона, — ответил Гарри, сделав еще глоток из кружки, — я и тебя видел, только ты тогда была поменьше. Дэй говорил, что ты вроде как дочь ее сына.
— На самом деле бабушка взяла меня к себе, когда Пожиратели Смерти убили моих родителей, — Гермиона поежилась, — она меня воспитала и научила всему, что сама знала. Мои настоящие родители были маглами, стоматологами. Они были очень простые люди, когда были живы, даже опасались отпускать меня к миссис Белч. Но я все равно убегала. А потом Пожиратели убили ее внука Нормана, с которым мы дружили. И моих родителей тоже.
Она вздохнула, тряхнув своим вороньим гнездом из волос.
— Ладно, чему она меня научила, так это тому, что жизнь продолжается несмотря ни на что.
Драко кивнул. С этим он был согласен на все сто процентов.

Глава 23. Ночная тревога. Избушкина хворь

Спустя несколько недель условия домашнего ареста смягчились. Вняв горьким мольбам заключенного, который просто мечтал о хоть каком-то разнообразии, профессор Кощей разрешил ему покидать комнату без сопровождения на том условии, что Драко не попытается выбраться из избушки. Днем узнику позволялось бродить по бесчисленным закоулкам, чем он и воспользовался. Впрочем, чаще он заходил в гости к своим друзьям и исследовал новые открывшиеся коридоры. И отчаянно завидовал тем, кому дозволялось выходить на волю, хотя регулярные встречи с Серенай смягчали его тоску по внешнему миру. Девушка большую часть времени проводила в компании Яги и еще десятка ребят, поступивших в личное обучение к хозяйке домика, но для Драко у нее всегда находилось время.

Спустя еще несколько дней его средство связи завибрировало среди ночи, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Торопливо выдернув из сумки тарелку с яблоком, он уставился на открывшееся оконце и бледное, покрытое ожогами и ссадинами лицо, в котором не сразу узнал физиономию Гойла.
— Привет, Незнакомец, — губы парня тронула легкая усмешка. — Боюсь, нам нужна помощь. И я не знал, к кому обратиться, кроме тебя. Струп мне оставил эту штуку, ты помнишь?
— Что случилось? — Драко потряс головой, сгоняя остатки сна.
— Вокруг загонщики, выследили нас, — голос Гойла оставался безмятежным, — и мы не знаем, что делать. Вокруг дома чары. Если попробуем трансгрессировать, они отследят куда. И еще какие-то чары есть, но я не знаю, кто их наложил. Они вроде как мешают загонщикам обрушить дом.
— Я сейчас, не исчезай! — Драко вскочил и, как был босой, бросился вон из комнаты. Он не оглядывался, только слышал топот босых пяток за спиной: ребята бросились за ним, четко соблюдая правило — ночью одного не оставлять.
Ему пришлось слегка попетлять, пока он добрался до большой залы, где старшие волшебники обычно задерживались до самого утра. Без стука распахнул дверь и ворвался внутрь.
— Что такое? — профессор Бессмертный поднялся из своего кресла. — В чем дело, Драко?
Вместо ответа Драко положил тарелку на общий стол. Спустя пару мгновений волшебники, присутствовавшие на совещании, столпились вокруг нее.
Драко отошел, стараясь не стучать зубами. Внутри у него что-то дрожало, словно бурлила вода, голова была совсем пустой и звонкой.
— Вам лучше вернуться к себе, дети, — сказал Руфус Скримджер, на миг повернувшись к ним. — Мы справимся сами.
— И не подумаю!
Драко и остальные ребята с изумлением воззрились на Гарри Эванса, который молча подошел к стоявшему у стола Мальсиберу и встал рядом с ним.
— Там мои друзья, те, кто пытался меня защитить, когда я в одиночку спасался от загонщиков. Гойл мне жизнь спас. Так что я иду с вами, и это не обсуждается.
Драко невольно сглотнул. Таким Гарри он еще не видел. Волосы дыбом, зеленые глаза горят, как у огромного кота, даже, кажется, ростом стал выше.
— Ладно, оставайся, — помедлив, произнес профессор Бессмертный, — а остальные — немедленно возвращайтесь в свою комнату. И не смейте выходить до утра.
Драко нехотя подчинился. Ребята молча поплелись следом, то и дело с завистью оглядываясь на Эванса.

…………………………..

Северус Снейп молчал с того момента, когда они вышли из домика на куриных ногах, окунувшись в стылый ночной мрак. Голова кружилась, так что пришлось немного поколдовать, чтобы прочистить мозги. Рядом шли остальные, вызвавшиеся в спасательный рейд: юный Гарри, Роули, Мальсибер, совершенно оправившийся от своих ран и горевший жаждой мести, неразлучные братья Лестрейнджи и столь же неразлучная парочка мракоборцев, Бруствер и Скримджер. План был достаточно простым, но требовал полной сосредоточенности. Избушка доставила их настолько близко, насколько было возможно, так что за деревьями они видели зарево от заклятий, которыми загонщики осыпали дом.
— Эй, кто тут? — тихий голос выдернул его из раздумий.
Северус вскинул палочку, но мгновением позже громадная фигура Роули заслонила от него двух мужчин,возникших из темноты.
— Спокойно, Сев. Похоже, это свои. Сириус, Рег, вы тут какого пьяного дементора забыли?
Северус напрягся, чувствуя одновременно ледяной холод вдоль позвоночника и смутное облегчение. Эти двое не станут сражаться против детей, в этом он был уверен. Сириус и Регулус Блэки никогда не радели за чистоту крови и не были сторонниками Змеелицего, хотя…
Северус отступил, борясь с желанием направить свою палочку на Сириуса. Слишком уж многое было в памяти со школьной скамьи, слишком много шрамов осталось на сердце из-за этого гаденыша. В памяти незванно-нежданно всплыли школьные годы, издевательства, в которых участвовали всегда трое, Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Римус Люпин.
— Сириус, во имя Мерлина! — выдохнул Гарри, бросаясь к одной из фигур. — Вы тут что делаете?
— Работаем, — сказал Сириус, прохромав к Гарри и обняв его. — Рег рвался к детишкам на подмогу, я его еле удержал. Мы следили за группой загонщиков. Кто-то им сдал молодняк, живущий в этом доме. Мы с Регом успели наложить чары Неразрушения, когда эти твари появились. Думали, ты среди ребят Гойла. Хвала Мерлину, малыш, тебе удалось выбраться.
— Все в порядке, — сказал Гарри, обнимая его в ответ, — нас всех спас Драко. Но сейчас надо действовать. Торфинн, что там с планом?
— Пока так же, — отозвался великан, всматриваясь во тьму, расчерченную сполохами заклинаний. — Рег, Сириус, вы с кем пойдете?
— Со мной, — подал голос Гарри. — Думаю, отлично получится. Мы в команде же уже работали. Правда, я тогда помельче был.
Он вкратце изложил расстановку сил.
— Может сработать, — сказал Регулус, собирая в хвост свои длинные черные волосы. — В целом расклад неплох. Трое держат щиты, остальные атакуют. Загонщиков пятьдесят два, да, многовато, но если ошеломить их, то можно как минимум половину перебить просто походя. С остальными уже драться как предполагалось. И не бойтесь разрушить дом, я его хорошо заколдовал и детям ничего не грозит.

Мир превратился в огненный шторм. Северус метал заклятия, стараясь не попасть в своих, хотя искушение было велико, когда на пути его палочки появлялся Сириус Блэк. Идея Регулуса сработала на ура. Но те из загонщиков, кто уцелел после первого прорыва, рассредоточились и попасть в них было сложнее. К тому же, по-видимому, эта группа не была последней. Черные тени в лунном небе мчались к ним на всех парах.
Северус едва успел увидеть заклятие, летящее в Гарри, стоящего в шаге от него. Он чудом выдернул мальчишку из-под удара, бросившись вперед и выкрикнув Щитовые чары. Гарри развернулся и присоединился к нему, поливая подступающих Пожирателей заклятиями. Занявший место шагах в двадцати от них Сириус Блэк впал в настоящий боевой раж. Его палочка извергала пламя непрерывным потоком, сметая одного загонщика за другим. Бок о бок с ним сражались мракоборцы, молчаливые и собранные, они сдерживали наступление, пока Род и Рабастан с другой стороны дома под прикрытием Регулуса через окно передавали Торфинну перепуганных ребят. Мальсибер создал портал-врата, хотя заклятие требовало огромной затраты сил. Как он удерживал его открытым, Северус не представлял себе. Торфинн и Регулус последовали за здоровенным, наголо бритым парнем, который влетел в портал с маленькой девочкой на руках. Лестрейнджи трансгрессировали к Сириусу Блэку, который еле стоял на ногах, ухватили его и вернулись к порталу.
— Давай туда! — выдохнул Северус, отбрасывая огромного загонщика, попытавшегося прошибить защиту с помощью Иса Валенти. Отраженное заклятие попало тому в грудь, превратив в ледяную статую. Гарри размашистым движением очертил границу защиты и выиграл им пару секунд. Северус сгреб мальчишку в охапку, трансгрессировал и прыгнул в портал. Спустя миг его сбил Мальсибер, мокрый от пота, бледный, как привидение. Он успел ровно за полсекунды до закрытия портала, видимо вложив в него последние силы.
Северуса потряхивало от перенапряжения, но он кое-как сумел сесть, поддерживая Мальсибера. Гарри сидел рядом, ошалело мотая головой. Северус провел рукой по его телу, обследуя на предмет ранений.
— Я в порядке, — пробормотал Гарри, уткнувшись лбом в его плечо. — Ну и ночка!
Но им пришлось порядком попетлять в хитросплетениях коридоров избушки, в которую привел портал, прежде чем они оказались в большой комнате, обустроенной в старинном стиле, где их ждали Люциус и ребята. Северуса уже шатало от усталости, но он не смог сдержать улыбки, когда навстречу ему метнулась тонкая светлая фигурка.
— Папа! Папочка, ты цел?
Он обнял Драко и уткнулся лицом в растрепанную белоснежную шевелюру.
— Я в порядке, сынок. Проверь остальных. И Дэймону нужна твоя помощь, он портал держал в одиночку.
— А где Торфинн? — в голосе Драко слышался неприкрытый страх.
— Он со своим младшим братом, — ответил за Северуса Мальсибер, — не переживай, малыш.
Бледный, но страшно довольный собой Дэймон с помощью Драко доплелся до одного из кресел, древнего и порядком потрепанного, и опустился в него со вздохом облегчения. Родольфус с Рабастаном попросту сотворили для себя здоровенный просторный и мягкий диван и разлеглись на нем. Такой же диван, только поменьше, Регулус Блэк трансфигурировал из запасного пуфа. Уложив старшего брата, он устроился рядом.
Тоня, Рон и Струпьяр приволокли скатерть-самобранку, выделенную им Ягой, и расстелили на большом круглом столе на низких ножках. Люциус помогал им в меру своих пока еще скудных сил.
— Да, парни, — пробормотал Родольфус, отрезая себе огромный кусок мяса, — лихо вы сработали на прикрытие. Я такого в жизни не видел.
— И не ты один, — Рабастан наполнил свой кубок подогретым вином и осушил до дна. — Жуткое было зрелище — и прекрасное.
Северус молча жевал пирог с курицей, не имея сил говорить, и смотрел, как Драко излечивает раны старшего Блэка. Это было странно, но он не испытывал ничего, кроме огромной гордости за своего мальчика. А Блэк… что ж, в конце концов, они уже не дети. И им предстоит сражаться бок о бок против настоящего зла.

…………………………….

Роули вернулся ближе к концу трапезы, и выглядел он совершенно счастливым. Плюхнувшись на первый попавшийся пуф, он набросился на еду, а потом улегся на диван рядом с братьями Лестрейндж, порядком их потеснив. Драко с жадностью слушал его рассказ о битве за молодняк. Рядом завистливо вздыхали Тоня, Струп и Рон, которым, как и ему, было настрого запрещено покидать избушку.
— Как же это было круто! — вздохнул рыжий, когда Роули закончил рассказ. — Хотел бы я с вами!
— Кстати, как там дети? — полюбопытствовал Регулус, допив свою медовуху.
— С ними сейчас старуха Яга, Кощей и Долохов, — сказал Торфинн, укладываясь головой на мягкий подлокотник, — не бойтесь за них.
С этими словами он закрыл глаза и почти сразу захрапел. Остальные продолжали бурно обсуждать последние события. Драко устроился прямо на полу, положив голову на колено отцу. Потому первым ощутил странную вибрацию, прошедшую снизу. Озадаченно прижал ладонь к полу, пытаясь уловить ее.
— Тише!
Гомон смолк. Драко прижал к полу обе руки, чувствуя нарастающую вибрацию.
— Что это? — спросил он, ощущая далекие и одновременно пронзительно острые отголоски чужой боли, вонзившиеся в рассудок непереносимой горечью. — Что-то не так!
— Что именно? — спросил отец, сжав его плечо. — Я тоже чувствую, но не совсем понимаю.
— Что-то с нашим домом, — прошептал Драко, моргая слезящимися глазами. — Пап, идем, может понадобится наша помощь.
Вдвоем они вышли из общей комнаты. Драко то и дело передергивало от омерзительного ощущения, словно он гниет изнутри. Он сам не помнил, как они добрались до покоев Яги. Старуха была у себя и выглядела так, что Драко чуть не выскочил обратно в коридор.
— Что с домом? — хрипло спросил Северус. — Драко говорит, что-то не то творится.
— Прокляли дом, — проскрежетала хозяйка, непрерывно что-то рисуя на бревенчатых стенах, — прокляли старой злой клятой. Гниет избушка моя заживо, и потому дала я приказ ей найти убежище такое, где поместились бы все мы. Силы моей хватит лишь на то, чтобы замедлить течение болезни.
Под руками ее вспыхивали алые письмена, впечатываясь в бревна.
Драко молча смотрел на нее, а в голове звучали слова сэнсэя Софухиры:
«Запомни, юный Драко: если есть хворь, значит, есть и излечение. И неважно, человек ли болен, волшебник или зверь, или же растение, и даже камни. Если есть болезнь, есть и лекарство от нее, таков закон Вечности».
— Средство есть всегда, — сказал он вслух, возвращая в памяти узкий скальный карниз и мягкие катышки под рукой. — Бабушка Яга, мне понадобятся кое-какие травы и изумрудная пыль. Я сейчас сбегаю за моей сумкой, а вы приготовьте котел побольше и…
Он перечислил по памяти несколько десятков ингредиентов. Старуха повернулась к нему, глядя пылающими алым пламенем глазами. Но Драко даже не отвел взгляда.
— Доверьтесь мне, бабушка Яга! Прошу вас!
Старуха вздохнула, пламя в ее глазах медленно угасло, сменившись обычной желтизной.
— За какими-то травами тебе придется сходить самому, — сказала она, помедлив. — Судя по диковинным именованиям, не наши они, да и не аглицкие. Африканские небось?
— Да, африканские, — кивнул Драко. — Они растут у подножья Лунных Гор, там, где когда-то была школа Уагаду.
— Хорошо, отрок, — кивнула старуха. — Думаю, на сие достанет сил у голубушки моей, даже у хворой.

Последующие несколько дней Драко почти не спал. Под защитой отца и остальных старших искал нужные травы и минералы, а потом варил зелья в отдельной комнате. Эти дни он держался лишь на настойке бодрости и заклинании для очищения сознания.
Яга была рядом с ним постоянно, запоминала ингредиенты и последовательность их добавления, помогала толочь минералы в ступке, нарезать коренья и внимательно слушала напевный речитатив африканских заклинаний. Драко был уверен, что она не забудет ни единого словечка, ни единой интонации.
Завершив зелье последним заклинанием, он вытащил из своего старого пояса катышек Золотого камня и бросил в котел. Варево забурлило, источая изумительный аромат. Повинуясь интуитивному знанию, которое всегда было его проводником, Драко наполнил зельем небьющийся флакон, который всегда держал про запас, и сунул его в поясной кармашек.
— Все, бабушка Яга, — прошептал он, устало опускаясь прямо на деревянный пол. — Как остынет, пролейте часть зелья на куриные ноги избушки, а остальное расплещите по стенам снаружи, промажьте углы и налейте на пол внутри. Зелье все сделает само. И еще: на дне котла вы найдете маленький золотой мягкий камень. Не выбрасывайте его, спрячьте. Он вам еще пригодится.
Хотелось плакать от усталости и внутреннего перенапряжения, но он лишь лег, свернувшись клубком, и закрыл глаза.
— Эй, малой, ты чего творишь?
Грубый голос Фенрира вырвал его из полузабытья. Две мощные руки подняли его с пола, прижав к волосатой груди. Драко уткнулся ему в плечо, обхватив обеими руками за шею, как когда-то в детстве.
— Сказано же было тебе, чтобы не спал один, — ворчал Фенрир, неся его на руках через переходы, в которых уже ощутимо пованивало гнилью. Драко прижимался лицом к его плечу, вдыхая резкий горький запах, чувствуя, как успокаивается рассудок и медленно, словно нехотя, уходит напряжение из тела. Скрипнула дверь, но он не открыл глаз. Фенрир внес его в комнату, судя по царившим в ней ароматам благовоний — ту, что выбрали для себя папа Северус и его друзья, и опустился на пол у стены, не выпуская из объятий. Он тихонько покачивал Драко, как когда-то, бесконечность и всего-то десять лет назад. Драко заснул, как в детстве, без страха, согретый теплом волчьего сердца.

Глава 24. Тайны и секреты. Примирение. Тропы мертвых

Драко проснулся в теплой чистой постели, переодетый в пижаму, отдохнувший и зверски голодный. Рядом, на двух расстеленных матрасах справа спали Рон и Тоня, слева на двух таких же постелях расположились вполне бодрствующие Гарри и Райдэн. Они играли в волшебные шахматы и были полностью увлечены игрой.
— Доброе утро, — сказал Драко, улыбаясь и сладко, с хрустом, потягиваясь. — Я долго спал?
— Почти неделю ты был в отключке, — ответил Райдэн, сворачивая шахматную битву. — Ты голодный?
— Ужасно голодный! — признался Драко. — Камни готов грызть! Погоди, как неделю?
— А вот так. Ты все свои силы потратил на зелье, чуть не умер. Яга-сама тебя немного заколдовала, чтобы ты во сне восстановился.
— А что до еды, это мы сейчас поправим, — сказал Гарри, вынимая из-под подушки скатерть-самобранку. — Эй вы, сони, он проснулся!
Тоня села, протирая кулаками глаза. Спросонья ее волосы были похожи на небольшой стог сена. Рон выглядел не хуже, его причесон брал огненным цветом и изысканной формой.
— Ну слава Сварогу! — с облегчением сказала Тоня, торопливо придвигаясь к скатерти, которую Гарри постелил, подвернув матрас Драко. — Мы уж бояться начали.
— Избушка как? — спросил Драко, наливая себе медовухи. — Сработало зелье?
— Еще как сработало! — восторженно выдохнул Рон. — Избушка не только поправилась, но теперь может быстрее выращивать новые комнаты. А нам это понадобится, сам понимаешь. Мы вчера забрали группу молодняка из старого дома Ксено Лавгуда, забрали его самого и его дочку Полумну. Они действительно крутые волшебники и отличные бойцы. Если бы не они, двадцать ребят попали бы в лапы Змеелицему, да и когда мы прибыли на подмогу, старик Ксено и Полумна сражались вдвоем против почти полусотни загонщиков. Вдвоем, Драко! Ух-х, что было! Хорошо, что мы их забрали, нам такие крутые колдуны очень пригодятся!
Драко только теперь заметил, каким счастливым выглядит его друг.
— Ты участвовал в битве? — полюбопытствовал он.
— Немножко, — поскромничал рыжий герой, отрезая себе огромный кусок кровяной колбасы. — А еще с ними были мои старшие братья и сестра. Мы с мамой думали уж, что их больше нет. Ни ответа, ни привета последние два года. А оказалось, они жили у Ксено, он их вытащил из Норы — это был наш дом, — когда случился налет, и забрал к себе. Я как увидел, глазам не поверил. А уж как мама счастлива! Тут такой слезоразлив был, прямо наводнение. Мы им устроили связь через твои тарелочки.
Они болтали о том о сем, о событиях последней недели. Потом Тоня хлопнула себя по лбу.
— Забыла сказать! Теперь ты можешь в пределах избушки гулять и спать где захочешь. После твоего лечения она стала не просто сильнее, она может защитить даже от плохих снов и попыток подключиться через сны. А еще может становиться невидимой и встраиваться даже в самые узкие пространства. И еще кой-какие способности новые у нее проявились, но про то мне неведомо. Бабушка Яга сказала только, что в жизни такого не видела. Она тебе очень благодарна, говорит, что ты сделал невозможное.
— Это лучшая новость за последние месяцы! — сказал Драко, отправляя в рот очередное перепелиное яичко и запивая его медовухой.

Миновала зима, наступила неожиданно теплая, приветливая весна. Детишки, да и взрослые волшебники поступали теперь отовсюду. Точнее, избушка под управлением Яги отправлялась в очередное место, которое указывала Минерва, и подбирала беглецов. Впрочем, избушкой ее уже нельзя было назвать давным-давно, она превратилась в солидных размеров крытый город внутри маленького домика. Теперь здесь были тренировочные площадки, места для полетов, игровые зоны для маленьких детишек и даже отдельный квартал для сквибов и маглов.
Драко со свойственным ему любопытством путешествовал по новым и новым коридорам, впрочем, всегда имея возможность открыть любую дверь и, представив нужную комнату, оказаться в ней. Это был подарок от старой Яги. Он воспользовался им почти сразу, навестив Аберфорта и Минерву. Им он оставил свой осколыш и осколыш, принесенный Хротгаром, чтобы они могли установить связь с Африканским континентом и группой сопротивления под командованием Джейсона Сэндберга и профессора Аботи.
Чаще всего Драко проводил время с друзьями либо со старшими, которые всегда ему были рады, встречался с Серенай или же нянчился со своими названными братишками, которые привязались к нему и повсюду бегали за ним двумя нахальными хвостиками. Единственный, кого он пока не подпускал к себе близко, был Люциус. Драко сам не знал, не понимал своих чувств. Это был его кровный отец, но почему-то при виде красивого бледного лица у Драко все внутри холодело.
Он по-прежнему был безукоризненно вежлив с Люциусом, варил для него укрепляющие зелья, заботился о нем по мере сил и… не мог заставить себя принять его как отца. Но все изменилось как-то неожиданно и весьма странным образом.
Его по-прежнему никуда не отпускали из избушки, но остальные ребята периодически присоединялись к боевым и разведывательным группам, которые отправлялись на поиски безопасных мест либо сражались за молодняк. Всякий раз, когда уходил кто-то из его друзей, он себе места не находил. В одной из битв за группу совсем маленьких детишек, которых опекуны пытались отдать загонщикам под воздействием Империуса, Гарри Эванс получил Рассекающее заклятие в грудь. И пришел бы ему конец, если бы рядом не было Северуса, который остановил кровь и наспех залечил рану. Впрочем, боевой прыти у Гарри не убавилось. Но это событие привело к совершенно неожиданным последствиям.
В тот день, спустя несколько часов после возвращения группы и излечения Гарри, Драко здорово перенервничал. Окончив исцеление, он уложил спать Гарри и отца и пошел проветриться. Снаружи было почти утро, но сна у него не было ни в одном глазу. Драко то бежал, то шел, пытаясь избавиться от того перенапряжения, какое у него часто вызывал стресс. Он миновал несколько десятков кварталов, немного потренировался в чарах в специальном зале с движущимися манекенами, а потом снова шел, пока не заболели ноги. Он ушел очень далеко от первых кварталов, так что когда его наконец отпустило и потянуло в сон, он просто открыл дверь и представил маленькую комнату, смежную с покоями Лестрейнджей. Он шагнул внутрь, в пропахший благовониями сумрак, и замер, остановленный хрипловатым голосом Родольфуса.
— Когда ты собираешься им сказать?
Драко на цыпочках придвинулся к выходу, скрытый тяжелыми занавесями, и в щелку уставился на старших. Сон как метлой смело.
Мальсибер, сидевший в любимом кресле с синеватым томиком на коленях, бросил на стоявшего у стола Родольфуса не сильно добрый взгляд.
— Возможно, когда вся эта свистопляска закончится, Род, — сказал он, и Драко почти физически ощутил его боль и какое-то другое чувство, поразившее его. — Сейчас это ничего не даст.
— Завтра они могут погибнуть, любой из них или оба вместе, они сегодня уже чуть было… — Родольфус откинулся на спинку кресла, забросил одну на другую длинные ноги и уставился на Мальсибера. — Ты об этом подумай. Не время сейчас для ревности, Дэй. Они нужны друг другу, нужны так, как ты себе даже не представляешь.
— Дело не в ревности, — буркнул Дэймон. — Я никогда не вставал на пути у Сева. Сам видишь, какой из меня партнер. Но Эванс сама так решила.
— Откуда тебе знать, что именно ее решение… — начал было Родольфус.
— Эванс знала о предсказании. Пусть Гарри родился в конце июля, но она рисковать не хотела. Да и сейчас… для них обоих это риск.
Драко боялся дышать, чтобы не упустить ничего из этой беседы.
— Для Гарри не было опасности, — сказал Родольфус, и в голосе его звучали нотки нетерпения, — блажь Эванс просто лишила их друг друга. Не знаю, о чем она думала. Лишить ребенка отца, а отца лишить его сына… нет у меня слов, Дэй, просто нет!
— Возможно, она сама не была уверена в том, что именно Северус — отец ребенка, — голос Мальсибера звучал устало и измученно, — потому и не сообщила ему. В конце концов, она жила с этим придурком Поттером, который предпочел в итоге сдохнуть как великий герой для чужих, чем жить ради своей женщины.
Драко не выдержал, шагнул в комнату. Его немного потряхивало от услышанного, но перед глазами встало широкое лицо с лучистыми глазами.
— Вы говорите про Джеймса Поттера? — спросил он, глядя на остолбеневших мужчин.
Мальсибер издал невнятный звук. Родольфус прочистил горло.
— Да, о нем. А ты его разве знал?
— Знал, — Драко придвинул к себе пуф и сел, переводя взгляд с одного мужчины на другого. — Он спас нас, когда мы с Фенриром добирались в Колдовстворец. Если бы не он…
— Ну да, святой Поттер, — хмыкнул Мальсибер, — обожал играть в героя. Знал бы ты, дружок, как он над Севом измывался в школе. Точнее, они… Сириус участвовал в этих… забавах. А мы не всегда были рядом, чтобы прикрыть Северуса. А все из-за Эванс!
— Дэй! — предостерегающе произнес Родольфус. — Не забудь, Сириус заботился о Гарри, защищал, когда мы не могли.
— Да, и только поэтому он еще жив. Но я никогда ничего не забываю, Род.
— Я знаю, — ответил старший Лестрейндж, — ты все помнишь.
— В итоге она металась между ними двумя, пока окончательно не ушла к Поттеру. А когда уже ей понадобилась помощь, ее драгоценного Джеймса не оказалось рядом, — жестко произнес Мальсибер. — Род, ты Северуса не видел, когда до него дошла весть о гибели Эванс. В тот день он просто умер вместе с ней.
— Послушайте, — тихо сказал Драко, надеясь, что у него хватит слов, чтобы убедить их, — если вы уверены, что Гарри — сын па… сын Северуса, то вам надо рассказать им. Ведь сейчас мы не знаем, никто из нас, что случится на следующий день. Дэймон, подумайте сами, отец потерял женщину, которую любил, но что, если он обретет сына? Их сына! Неужели вы хотите его лишить этой радости?
Мальсибер под его умоляющим взглядом опустил глаза. Ревность переполняла его, изливалась темным потоком неописуемой горечи. Он любил Северуса, его единственного любил всю свою жизнь, но не мог, не хотел быть вторым в очереди на его сердце. Его мысли буквально ворвались в сознание Драко, его чувства были сродни урагану, сметающему все на своем пути.
— Скажите ему, Дэй, — мягко произнес Драко, поднявшись с пуфа и опустившись на колени перед Мальсибером, — скажите ему. Вы имеете право говорить с ним, ведь именно вы растили Гарри и заботились о нем после смерти деда. Вы любили его как сына, потому что он — сын того, кого вы…
— Хватит! — оборвал его Мальсибер, чье лицо было белым, как мел. — Довольно, Драко! Я подумаю… и сам решу, что делать и говорить.
Драко поднялся и мягким движением коснулся руки Дэймона, лежавшей на подлокотнике кресла. Тот вздрогнул, словно желая освободиться, но в последний миг передумав. Драко послал ему Свет Сердца, как учил сэнсэй Тагава.
— Доброй ночи, Родольфус, — сказал он, бросив взгляд на старшего Лестрейнджа, — и спасибо, что дали мне узнать правду.
Он вышел из комнаты в смятении, от которого не мог сам себя исцелить.

Спустя еще пару дней избушка прибыла в Эппингский лес. Им предстояло здесь подобрать группу юных волшебников, которых вывезли из Лондона через старые станции метро. В ожидании прибытия самые рисковые ребята Избяного города отправилась немного подышать свежим воздухом и окунуться в одно из озер, возле которого избушка остановилась.
— Я больше правда не могу! — Драко умоляюще смотрел на отца. — Я же солнца не вижу!
— Это опасно, сынок, — Северус заметно колебался, — совсем близко Лондон и Доминион.
— Вот именно! — Драко увидел брешь в отцовой защите и постарался расширить ее. — Кто будет меня искать так близко от Доминиона? Ну па-а-ап! Ну всего разочек пробегусь — и обратно! Там озеро! Я же тут совсем зачахну!
— Мы за ним присмотрим, дядя Северус, — клятвенно пообещала Тоня, — мы же все рядом будем. Вместе пойдем. В самом деле, он же совсем бледный, света белого не видит. Я бы на его месте чокнулась давно.
Северус обвел взглядом все честные до ужаса физиономии, смотревшие на него с мольбой. Струпьяр с Гермионой, неразлучные Тоня и Рон, Гарри с Райдэном, Уилл Пратт, Грегори Гойл и Дин с Симусом. Но решающее слово сказал Фенрир, неслышно стоявший у двери и слышавший весь этот спектакль.
— Девчонка права, Сев, — пророкотал он, надвинувшись на ребят, точно скала, — отпустил бы ты их на полчасика. Это ж щенки, как им без воздуха, без игр. А мы со Струпьяром приглядим, чтобы какая сволочь не нагрянула. Учуем, если что.
— Ладно, — Северус решительно тряхнул головой, — под твою ответственность, Сивый. Но не больше получаса. И далеко не отходить!
Ребята переглянулись и с радостными воплями рванули на выход.

Фигура отца, накладывающего заклятие Непроницаемости на озеро и его окрестности, осталась позади. Вода в озере была еще холодной, но, ошалевший от ощущения свободы и наконец-то живого вкусного воздуха, Драко влетел в воду как был, в домашних легких штанах и рубашке. Нырнув, он проплыл под водой порядочное расстояние, а потом вынырнул, повернувшись и весело глядя на остальных. Спустя пару минут бултыхались даже самые робкие. Правда, Гермиона — на самом берегу, явно опасаясь входить глубже.
Драко снова нырнул и поплыл под водой, наслаждаясь прохладой и ощущением свободы. Вынырнул он уже в середине озера. Рядом появилась бритая башка Гойла.
— Тоже любишь плавать? — фыркнул Драко. Гойл поморгал, стряхивая с ресниц воду.
— Северус велел за тобой приглядывать.
— А ты ответственный. — Драко набрал воздуха и снова нырнул, пытаясь уйти от присмотра. Но Гойл оказался таким же быстрым пловцом, как и он сам, а ведь его обучал старый водяной, живший в озере у Колдовстворца, а потом сэнсэй Аорю, сын дракона, преподававший Науку Вод!
Какое-то время они плавали бок о бок, потом Гойл нырнул и стрелкой ушел на глубину. И не успел Драко опомниться, как из глубины с разгона свечкой вылетел вверх, поднявшись на пару метров над озером. Изогнулся в воздухе, почти без брызг снова нырнул. Но сразу вынырнул.
— Давай к берегу! Живо!
Драко подчинился, слишком уж грозно прозвучал этот приказ. Нырнув, он поплыл со всей скоростью, на какую был способен. Они финишировали одновременно с Гойлом.
— Быстро в дом! — рявкнул тот, вылетев на берег. — Нас окружают!
Ребята не сразу сообразили. Но к ним уже на всех парах несся Струпьяр.
— Заклятье же работает, — ворчал Рон, зажав подмышкой свою одежду, — не увидят нас. Толку драпать?
— Если окружают — значит, знают, что мы здесь, — пыхтя, отвечала Тоня, подгоняя остальных.
Заклятие полыхнуло зеленым, ударив в тонкое деревце, мимо которого как раз пробегал Симус. Драко и мчавшиеся рядом Гарри и Гойл дружно развернулись лицом к опасности.
— Ты куда, дурак? — рявкнул Фенрир, пригибая голову под свистнувшим над ухом заклятьем. — Живо в дом!
Драко отмахнулся, пытаясь удержать щит. Гойл и Гарри продолжали отбивать атаку. Но противников становилось все больше. Все новые загонщики появлялись из-за деревьев.
— Кажется, нам конец, — хмыкнул Гарри, отражая заклятия круговыми движениями палочки. — А жаль. Хотелось бы плюнуть в рожу Змеелицему.
— Плюнешь еще, — прорычал Райдэн, опускаясь на колени и складывая руки. — Задержите их, дайте мне время!
— Нет, стой! — отчаянно выкрикнул Драко. — Давайте все в дом! Нельзя, Райдэн, не сейчас! Они не должны знать, что у нас есть твой отец! Пока не должны!
Продолжая удерживать щит, он ухватил друга за ворот, поднимая и подталкивая к избушке. Откуда-то сбоку донесся вскрик. Драко повернул голову, успев увидеть, как бежавшую от берега Гермиону буквально снесло заклятием, отбросив далеко в озеро. Почти сразу следом метнулся Струпьяр.
— Прикроем их! — крикнул Драко, собирая в себе все силы и всю решимость. Но заклятие вышло жиденьким, всего лишь толкнуло выбежавшего из леса загонщика в грудь. Зато у остальных получилось что надо. Но и те, кто окружал, в долгу не остались. Драко вскинул руки, призывая воду из озера, оборачивая в смерч и швыряя на убийц. Их смело потоками воды, он услышал далекие вопли. Снова собрал воду, закрутил в смерч и швырнул в бегущие, плюющиеся заклятиями фигурки.
Струпьяр уже выволок на берег Гермиону и теперь на всех парах несся к остальным, забросив девушку на плечо.
— К дому! — рявкнул Гойл, осыпая заклятиями тех из загонщиков, кто рискнул выйти из-за деревьев. Струпьяр, ни слова не говоря, рванул к избушке. Ему надо было пробежать приличное расстояние, но здесь наконец подоспела помощь.
Северус и профессор Долохов шли плечом к плечу, и заклятия лились сплошным потоком из их волшебных палочек. С другой стороны загонщиков атаковали Фенрир и сэнсэй Йенсен. Драко, Райдэн, Гойл и Гарри припустили к избушке. Драко сам не помнил, как они добрались, в ушах звенело, колени подгибались, а глаза почти не видели из-за ярких сполохов. Очнулся он уже внутри и тут же бросился проверять, все ли целы. Ранения были, но, по счастью, несерьезные. Гойлу прилетело Иссекающим заклятием вскользь, а Гарри получил небольшой ожог лопатки. И то, и другое Драко залечил в течение нескольких мгновений.
У дальней стены Струпьяр нежно утешал дрожащую Гермиону. Девушка, мокрая до нитки, всем телом прижималась к Струпу, положив голову ему на плечо, а тот обнимал ее, растирая своей курткой. Но вот он поднял голову и заметил обоих ребят.
— Вы целы? — голос у Струпьяра был хриплый, слегка сорванный.
— Как видишь, — ответил Драко, взмахом ладони высушив одежду на девушке. — Гермиона, ты в порядке?
— Струпьяр меня спас, — сказала она, с некоторым смущением глядя на остальных ребят. — Я ведь совсем не умею плавать. Если бы не он…
— Странно слышать, что ты чего-то не умеешь, — хмыкнул Гарри, приглаживая волосы.
Дверь с грохотом закрылась. Драко бросился к отцу, который был бледен и явно не в себе. Фенрир, Йенсен и Долохов выглядели не лучше, но, слава Мерлину, оказались целы.
— Дом двигается, — сказал оборотень, отирая взмокший лоб пятерней, — кажется, ушли.

В большом зале было людно. Драко стоял перед профессором Бессмертным, виновато опустив глаза, как и остальные нарушители правил. Профессор не повышал голоса, говорил спокойно и ровно, но у Драко создалось впечатление, что его, как и всех, кто участвовал в вылазке, поджаривают на медленном огне.
— Надеюсь, подобного больше не повторится, — закончил свою речь Бессмертный.
— Мы можем идти? — тихо спросила Гермиона, сжимавшая своей маленькой ладошкой большую руку Струпьяра. Бессмертный кивнул.
— Идите.
— Все, кроме Гарри, — сказал Мальсибер, стоявший возле комода.
Ребята поторопились покинуть залу. Драко проводил их взглядом и подошел к отцу, стараясь не смотреть ему в глаза.
— Прости меня, пап, — тихо прошептал он, — не надо мне было выходить.
Северус положил руку на его голову и притянул к себе.
— Я сам виноват, что пошел у тебя на поводу, — проворчал он.
Мальсибер подошел к ним, явно не зная, куда девать руки. Драко слегка прикусил губу, сердце его забилось быстрее. Он выпустил отца из объятий и отошел к стоявшему поодаль Фенриру.
— Северус, Гарри, — Мальсибер нервно усмехнулся, оглянувшись на остальных присутствующих, — я должен вам кое-что сказать.
Драко почувствовал, как у него сжимается сердце. Боль была не его, а Мальсибера, но от этого она не ощущалась слабее. Драко поймал его взгляд и ободряюще улыбнулся. Он понимал, как тяжело дается этому большому и сильному волшебнику каждое слово.
— Северус, — лицо Мальсибера казалось вылепленным из гипса, так бледно оно было, — прости, что я не сказал раньше. И ты, Гарри, ты тоже прости.
Он хрипло, трудно вздохнул, собираясь с духом.
— Лили назвала имя отца Гарри своему отцу. А старик Эванс назвал его мне перед смертью.
Драко на миг показалось, что сердце у него сейчас разорвется на тысячу кусочков. Он шагнул к Мальсиберу и сжал его ледяные пальцы. Спустя миг он понял, что поступил верно. Тот горько улыбнулся, глаза его увлажнились.
— Его имя Северус Снейп, — медленно, четко произнес он, сжимая пальцы Драко, словно пытаясь удержаться на плаву. — Гарри — твой сын, Сев. Сын Лили и твой.
Гарри молча смотрел на Северуса, который побелел как полотно и, казалось, вот-вот упадет. Драко обнял Мальсибера, помог ему дойти до кресла, стоявшего в десятке шагов от них, и сесть.
— Мой сын? — глухо произнес Северус, вцепившись в край стола. — Мой сын?
Гарри тоже был бледен как мертвец, но стоял молча, покусывая губы. Северус наконец отлип от стола и сделал шаг навстречу парню.
— Да, Сев, — сказал Мальсибер, и было видно, что каждое слово дается ему с огромным трудом. — Перед смертью старик Эванс рассказал мне. Он был единственным, кому Лили призналась. Она пыталась уберечь и тебя, и ребенка. Моя вина, что я не сказал этого Гарри. Но я хотя бы забрал его, когда старика Эванса не стало.
Северус подошел к парню, пошатываясь, словно пьяный. Лицо его было бледно, но в темных глазах полыхало пламя, какого Драко до сих пор видеть не доводилось.
— Мой сын, — пробормотал он, с жадностью глядя в лицо Гарри, — мой сын… сын Лили…
Слезы покатились по его щекам. Он осторожно коснулся щеки Гарри.
— У тебя глаза твоей несравненной матери, — тихо сказал он, — и ее храброе сердце.
Гарри покачнулся и вдруг порывисто шагнул к Северусу и обнял его, прижавшись щекой к его груди. И впервые Драко видел слезы, стекающие по лицу отца. Драко ощущал всем сердцем огромную, всепоглощающую радость, смешанную с такой же огромной болью и горечью. Радость принадлежала отцу и сыну, боль же струилась из самого сердца того, кто поставил честность превыше желаний.
Драко улыбнулся Мальсиберу и положил руку ему на грудь. Тот откинулся в кресле, более похожий на умертвие, чем на живого человека. Драко опустился на одно колено, продолжая врачевать его истерзанное болью сердце, пока лицо Мальсибера не разгладилось.
— Спасибо, малыш, — прошептал он, устало улыбнувшись. — Как-то это тяжело оказалось. Слишком тяжело. Северус никогда не был моим… но Гарри… наверно, я слишком сильно привязался к этому парню. И теперь вот у него будет настоящий отец.
— Знаете, думаю, у него будет два отца, как и у меня, — тихо сказал Драко, глядя в его серые глаза. — Как знать, может, что-то изменится… в лучшую сторону. Для вас… и для папы Северуса.
Он улыбнулся, поднимаясь с колен. Неожиданно все стало так просто. Он не предает и не предаст никогда, и его папа останется его папой. Любовь — это так просто: если она есть, то ее хватит на всех, на весь мир. Драко порывисто обнял Мальсибера и поцеловал его в щеку.
— Это вам спасибо, Дэймон. Вы вернули папе желание жить. И подсказали мне, где я ошибся. Вы случайно не знаете, Люциус у себя?
— Недавно был в библиотеке, — тихо ответил стоявший рядом Рабастан.
— Спасибо, — улыбнулся Драко.
Под удивленными взглядами он прошмыгнул через вторую дверь и помчался к библиотеке. Через хитросплетения коридоров он побежал не случайно. Ему нужно было немного времени, чтобы уложить в сознании и сердце все, что он хотел сказать и сделать. Но все мысли вылетели из его головы, как только он оказался у двери. Голова кружилась и сердце гулко стучало в груди.
— Драко, ты куда? — Тоня появилась словно из ниоткуда. Лицо ее было обеспокоенным.
— Я должен найти Люциуса, — честно ответил Драко, — должен ему сказать, что люблю его, что он тоже мой отец.
Тоня переступила с ноги на ногу, она выглядела немного потерянной.
— Можно тебя проводить?
Драко кивнул, не особенно удивленный ее просьбой. Она пошла рядом, почти касаясь его рукой.
— Что там у вас произошло? Почему Эванса попросили остаться?
— отом он сам тебе расскажет, — улыбнулся Драко. — Но это хорошее дело, честное слово. Наверное, лучшее, что было в его жизни.
— Хорошо, — тихо ответила Тоня, — Драко, я… мне нехорошо. Я, наверное, пойду. Да и ты почти пришел.
Озадаченный Драко коснулся ее щеки. Обычно этого было достаточно, чтобы понять, какая хворь гнетет человека. Но сейчас он не почувствовал ничего, кроме усталости и почему-то глубокой, какой-то потусторонней тоски.
— Что случилось? Что с тобой, Тонь? — он нежно провел рукой по волосам подруги. — Какая-то ты не такая. А хвори не чую.
— Просто устала, — она улыбнулась, но улыбка против ожидания получилась жалкой. — Отлежусь, успокоюсь. От страха, наверное, накрыло так. Я справлюсь, Драко.
Она нырнула в какой-то коридор, оставив порядком растревоженного друга растерянно стоять на перепутье. Впрочем, библиотека была уже совсем близко.
Дверь была приоткрыта. Драко сразу увидел Люциуса, тот стоял у полок с книгами, рассматривая корешки. Драко вошел и закрыл дверь. Люциус повернулся к нему, и его страх и надежда излились на Драко густым потоком, в котором трудно было дышать.
— Прости меня, отец, — тихо сказал Драко, опустив глаза, — прости меня пожалуйста. Я был таким идиотом.
Люциус покачнулся и оперся о полку с книгами. Драко бросился к нему и обхватил обеими руками. И он не мог бы сказать, кого из них душат слезы, его или отца, которому пришлось ждать так долго его признания.
— Я… я люблю тебя, отец, — прошептал он, не смея глаз поднять, — прости меня. Прости, что вел себя как дурак. Да, Северус и Фенрир вырастили и воспитали меня, но ты бы сделал то же, если бы…
Люциус сжал его обеими руками, тело его слабо подрагивало. Они оба медленно опустились на ковер, продолжая обнимать друг друга, оплакивая все те годы, что были в разлуке. Люциус гладил волосы Драко, прижимал его к себе, и теперь не страх и надежда струились из его сердца. Радость пополам с горечью, такая сильная, что окутывала его тугим коконом, хлынула в Драко, вызвав к жизни новый поток слез. И прошло немало времени, прежде чем они наплакались вволю, излив и вымыв этими слезами остатки разделявшей их стены.
— Идем, папа, — мягко сказал Драко, помогая Люциусу подняться, — тебе надо прилечь, ты пока еще слаб.
Люциус безропотно позволил отвести себя в спальню и уложить в постель. Он и в самом деле был пока очень слаб, а эмоциональная и душевная вспышка вымотали его еще больше. Драко прилег рядом с ним, не выпуская из объятий. Он молча гладил отца, одновременно колдуя на успокоение и равновесие. Люциус задышал медленнее, ровнее. Тело его расслабилось.
Драко тихо баюкал его в объятиях, размышляя о том, сколько времени можно потерять из-за собственной глупости. Он склонил голову на подушку рядом с головой отца, прижавшись лицом к его волосам, вдыхая едва заметный аромат жасмина. Очень хотелось спать, но словно что-то тревожило, мешало, точно крошка, попавшая в постель. Он провел пальцами по спине отца, ощущая непривычный холод. Сон накатывал волнами, не давая сосредоточиться.
— Пап, — в полусне пробормотал Драко, — пап, ты как?
Люциус сонно заворочался и крепче обнял его. Это успокоило. Драко слишком сильно хотел спать. Словно на признание и разговор с отцом ушли все силы. Он плыл по волнам сна, покачиваясь, словно в лодке, плывущей по воде. И черная вода была повсюду, заливала сознание, сердце, глаза. Черный сон пришел тихо, исподволь, точно вор в ночи.
…Драко открыл глаза и обнаружил, что стоит на старинной дороге, вымощенной булыжниками. Вдали он видел сияющие темным светом башни, которые казались знакомыми. Он огляделся в поисках отца, но увидел только обрывок белой ткани, валяющийся у ног. Он нагнулся, подобрал его и сжал в руке.
— Зря ты сюда пришел, сынок, — тихий родной голос заставил его вздрогнуть.
Она подошла к нему и коснулась его руки с лоскутом ткани.
— Люциуса забрали слуги Темного, — прошептала она — Ему все-таки удалось вытащить вас на тропы мертвых. А здесь он властвует почти безраздельно. Я так этого боялась, сынок.
— Папа жив? — Драко сжал ее мягкую маленькую руку в своей.
— Да, он жив. Он приманка для тебя, — Нарцисса Малфой смотрела на него с горечью и отчаянием. — Сыночек, мой сыночек…
Драко поцеловал ее пальцы и прижал ладонь к щеке.
— Я спасу его, мама, — тихо прошептал он. — Но я не знал, что тропы мертвых так похожи на тропы сновидений.
— Сон — младший брат Смерти, — ответила Нарцисса, — и тропы двух братьев переплетены слишком тесно. Я ничего не могу противопоставить чудовищу, увы, его власть слишком сильна. Но ты можешь, Драко. Вспомни уроки того, кто пожирает плохие сны. В них ты отыщешь ответы.
Она вдруг задрожала и истаяла, словно и не было ее. Драко сжал в кулаке лоскут, подумав, сунул его в карман. Но неожиданно для себя ощутил под пальцами что-то еще. Странно, его карманы были пусты, откуда же в них взялось это? Он обхватил маленький предмет пальцами и вытащил. Это был красиво ограненный камешек черного цвета, холодный и странный. Драко хотел было выбросить его, но неожиданно для себя снова опустил в карман. Что бы это ни было, оно еще будет ему нужно. С этими мыслями он пошел по дороге. Он пытался вспомнить уроки сэнсэя Немури, но это оказалось куда сложнее, чем он думал. Тяжело было сохранять рассудок в этом месте. Оно словно выпивало душу.
— Иди ко мне, дитя…
Голос звучал отовсюду и ниоткуда. Он тянул, словно черная нить, повязанная вокруг сердца. Боковым зрением Драко видел скользящие вдоль дороги тени, но почему-то не ощущал страха. Он знал внутри, где-то глубоко, что его не тронут слуги Змеелицего, потому что он нужен живым. И точно так же он знал, что у Змеелицего его ждут лишь пытки и дурная смерть, но оставить отца, которого он только что обрел, было невозможно.
Дворец вдали светился черным светом, и этот свет, казалось, высасывал все силы и саму душу. Драко шел, стараясь удержать память, воспоминания о тех, кто дорог. Это помогало преодолеть страх. Он пытался вспомнить уроки сэнсэя Немури, но мысли распадались рваными черными клочьями. Он сумел лишь прошептать мысленно мольбу сэнсэю, попросив его присниться кому-то из тех, кто способен понять и рассказать о том, что случилось. И он не знал, был ли услышан.
Он шел, пока не понял, что идет уже по каменном плитам огромного черного дворца. И здесь он вдруг почувствовал такой леденящий душу ужас, что пробудился мгновенно.
Над ним нависла высокая фигура мужчины с крупными чертами когда-то красивого лица. Длинные седые волосы рассыпаны по плечам. Он сжал руку Драко повыше локтя, и пальцы его были жесткими и леденили даже через одежду.
Не говоря ни слова, он потащил Драко по широкому каменному коридору. Боль в руке была сильной, но она не могла сравниться с той болью, что отголосками долетала до него отовсюду. Это место было местом страданий, ужаса и смерти.

Глава 25. Пленники Змеелицего. Сквозь ужас и мрак. Штурм Доминиона

Зала, в которую проводник привел Драко, была не слишком большой. Факелы, горящие синим мертвым пламенем, освещали сидящего в широком кресле мужчину. По крайней мере, когда-то это существо было мужчиной. Но сейчас человеческого в нем почти не осталось. Лысый череп и жуткие черты лица, лишенного носа, с алыми глазами и тонкой прорезью рта, могли напугать и более отважного человека, чем Драко. Но страх отступил при виде худого, полуобнаженного тела у ног чудовища.
— Вы хотели меня, — сказал Драко, стараясь говорить спокойно и твердо, — так зачем вам мой отец?
Мужчина у ног монстра с видимым трудом поднял голову. Он, возможно, и хотел бы что-то сказать сыну, но его рот был запечатан. Лишь из покрасневших глаз текли и текли слезы. Драко хотел подойти к нему, но ноги словно вросли в каменные плиты. Он неотрывно смотрел на когтистую лапу-руку, медленно перебирающую растрепанные светлые волосы пленника.
— Твой отец пытался укрыть тебя от меня, мой мальчик, — мягким шипящим голосом произнес Змеелицый. — Пытался спрятать от меня, своего господина, то, что принадлежало мне. Он заслуживает самого сурового наказания.
— Наказания — это доказательство силы слабейших, — спокойно ответил Драко, припомнив слова профессора Яровита, — лишь слабый нуждается в чужой боли как доказательстве своей силы.
Его приподняло, а затем с такой силой швырнуло о стену, что затрещали кости. Слабо застонав, он сполз на пол и попытался сжаться в комок.
— Глупый мальчишка, — насмешливо произнес Змеелицый, — я наказываю, потому что мне нравится видеть страдания.
Драко с усилием поднял голову, глядя в алые глаза монстра. Сознание сбоило, но он нашел в себе силы ответить..
— Вам — это кому? — спросил он прерывающимся от боли голосом. — Альбусу Дамблдору или Тому Реддлу?
Он видел, как расширились алые глаза, видел взметнувшуюся когтистую лапу с зажатой в ней палочкой. Он приготовился к новой порции боли, но монстр почему-то медлил.
— Что ты сказал? — прошептал он так громко, что этот шепот отразился в каждом углу зала.
— С кем я говорю сейчас? С Альбусом или Томом? — выдохнул Драко, заставляя себя подняться и держаться прямо. — И кому из вас нравится боль?
— Забавный вопрос, мальчишка, — усмехнулся Змеелицый, — особенно от того, кому суждено стать последним камнем в моем становлении.
— От того, кто верил в лучшее в людях, — сказал Драко, прислонившись к стене, чтобы устоять на ногах, — от того, кто привык лечить, а не калечить.
— И теперь ты хочешь вылечить меня? — в голосе Змеелицего прозвучал неожиданно искренний интерес. — И от чего же, по-твоему, меня нужно лечить?
Драко пытался дышать спокойно, но боль пульсировала все сильнее. Он с трудом заставил себя отлепиться от стены и шагнул к Змеелицему. Тот как-то странно вздрогнул, откинувшись на спинку своего кресла, продолжая одной рукой держать палочку, а другой вороша волосы Люциуса.
— Зависит от того, с кем я говорю, — ответил Драко, незаметно накладывая на себя чары исцеления.
— Ты говоришь с лордом Ббас-аль-Думом, — усмехнулся Змеелицый. — Так от чего ты собрался лечить меня, маленький глупый целитель?
— Если вы Альбус Дамблдор, то… — Драко сморгнул с ресниц капли пота и слез, — то буду лечить вас так же, как вашу сестру Ариану.
Когтистая лапа сжалась на волосах Люциуса, исторгнув глухой стон. Драко показалось, что он умрет сейчас от чудовищной боли, нахлынувшей на него волной. Он упал на колени, судорожно глотая воздух, ставший черным и густым. В глазах потемнело, и он повалился набок, поскуливая и всхлипывая, чувствуя, как раскалывается на мелкие кусочки рассудок.
— Довольно разговоров! — донеслось до него далекое шипение.
Мир исчез в беспросветной мгле.

Драко открыл глаза. Он не сразу понял, где находится: место было совсем незнакомым. Маленький каменный мешок, где помимо него находился еще один человек, худой старик с растрепанными седыми волосами и неожиданно пронзительно-яркими голубыми глазами.
— Что это за место, сэр? — прошептал он, с трудом принимая сидячее положение. — Вы тоже его пленник?
Старик попытался что-то сказать, но у него выходили лишь скрипучие болезненные звуки. Драко подобрался к нему, сложив руки лодочкой и заполнив их чистой водой, как учили в Уагаду. Он вливал воду в рот старику, а тот пил и пил с такой жадностью, что стало ясно: воды ему не давали уже долгое время. Напоив его досыта, Драко мокрыми руками бережно отер ему лицо и пригладил волосы. Старик смотрел на него с глубоким изумлением, потом в голубых глазах появилось понимание.
— Дитя Судьбы, — тихо произнес он. — Как же ты попал ему в руки?
— Я пришел сюда за своим отцом, — ответил Драко, устроившись рядом. — А вы… вы давно тут?
— Можно сказать, с самого начала, — усмехнулся старик. — Я был первым заключенным этой тюрьмы.
Драко невольно вздрогнул, всмотревшись в его лицо, сохранившее следы былой красоты и изящества. В памяти всплыли слова Аберфорта.
— Вы Геллерт Гриндевальд?
— Он самый, — кивнул старик. — Не думал, что меня кто-то еще помнит. От кого ты узнал обо мне, юноша?
Драко вздохнул, но решил, что честность — лучшая политика сейчас.
— Аберфорт Дамблдор рассказал мне о вас и о том, что вы вместе с его братом Альбусом… — он умолк, подбирая слова, — заварили всю эту кашу.
— Заварили, лучше и не скажешь, — старик неожиданно тепло улыбнулся и осторожно коснулся его руки своими, закованными в цепи. — Но я здесь уже достаточно времени, чтобы понять, что именно сделал не так.
Драко осторожно сжал его пальцы.
— Тогда скажите мне, что он задумал? Почему не убил меня сразу? И что будет с моим отцом Люциусом?
— Ну, ты не простой пленник, — задумчиво ответил Геллерт, — ты тот, кого по его приказу искали все эти годы. Потому, думаю, если он и предпримет что-то, то это будет публичное зрелище. Что до твоего отца, то он будет основным зрителем на этом празднестве.
— Ответьте еще на пару вопросов, прошу вас, — Драко потер переносицу, пытаясь собраться с мыслями. Геллерт смотрел на него вполне доброжелательно.
Драко сунул руку в карман и извлек граненый черный камень. При виде него старик невольно вздрогнул и даже отпрянул.
— Во-первых, вы можете мне сказать, что это такое?
— Где ты его взял? — хрипло произнес Геллерт, явно не рискуя прикасаться к камню.
— Это довольно долгая история, — Драко с сомнением взглянул на него. — Ладно, попробую рассказать. Но тут возникает еще один вопрос, на который я сам не нахожу ответа.
— Давай так, — сказал старик, — ты расскажешь только основное, не поминая большего. Здесь ведь и стены имеют уши, мой мальчик.
Драко рассказал ему, что обнаружил камень в кармане на Тропах Мертвых. Хотел выбросить, потому что не знал, как камень к нему попал. Упомянул также, что дом, где он уснул, был заколдован таким образом, что никто не мог входить к спящим в нем через сны. Гриндевальд внимательно слушал.
— Этот камень — один из Даров Смерти, Воскрешающий Камень. Тебе подбросил его кто-то в том доме, где ты уснул. Возможно, кто-то, кому ты доверяешь. Воскрешающий камень открывает любые тропы, в том числе Тропы Мертвых. И сейчас он служит Ему, потому что часть силы камня поглощена Им.
В груди стало холодно. Почему-то перед глазами возник образ — бледное, какое-то чужое лицо явно больной Тони. Нет, этого не могло быть, Тоня ненавидела Змеелицего даже больше, чем остальные ребята.
— Я не знаю никого, кто мог бы решиться на такое, — с болью произнес он, — если только не находился под действием черного колдовства.
— Мертвые служат тому, кто когда-то был Альбусом, — сказал старик, и Драко почувствовал его тоску и горечь, — а через них он может управлять теми, кто еще жив.
— Вы так странно его назвали, — Драко невольно зацепился мыслями за этот оборот. — Кто же он теперь? Я спрашивал его, с кем я говорю, но он не ответил.
— И он оставил тебя в живых после этого вопроса? — поднял бровь Геллерт.
— Ну… он шмякнул меня о стену, сломал несколько костей, — Драко пожал плечами, — но я почти восстановил их, пока с вами говорил. Так кто он на самом деле?
— Возможно, что-то от Альбуса в нем еще осталось, — помедлив, ответил старик. — Но Альбус никогда не был большим охотником до чужих страданий. Сказать по правде, в нем было гораздо больше хорошего и доброго, чем во мне. Но тот, кто правит сейчас, он — абсолютное зло, он Тьма, которую не рассеет никакой Свет. Иногда он приходит сюда, чтобы… развлечься. Кстати, как тебе это удалось, дитя мое? Как тебе удалось напоить меня? Ведь здесь не работает никакая магия.
— Я чувствовал вашу жажду и ваше страдание, — честно ответил Драко, — и я думал только о том, чтобы облегчить их. Я не знаю, как у меня получилось колдовать здесь.
— Это лишь значит, что твой целительский дар настолько велик, что ему не преграда никакие заклятия. Потому что силу для них ты берешь из собственного чистого сердца, — Гриндевальд горько улыбнулся. — Твоя сила в твоем сердце, мальчик.
— Я думал о том, что, возможно, смогу исцелить Его, — Драко устало прислонился к холодной стене. — Я спросил, кому из них нравится чувствовать чужую боль, но это Его взбесило. Он швырнул меня в стену, но потом почему-то успокоился.
— Слышишь? — прошептал Геллерт, неожиданно сжимая его руку. — Они идут. Держи при себе этот камень. Он может еще сослужить тебе службу, потому что ты не страшишься смерти. Если встретишься… когда встретишься с Альбусом, скажи ему… мне жаль, что я убил его стариков… И еще больше жаль, что подставил под удар тебя. Скажи ему…— старик словно собрался с духом и прошептал-пробормотал: — что я любил… люблю его.
Дверь с треском распахнулась, и на пороге появилась фигура в плаще. Следом за ней вошли еще несколько волшебников в масках, скрывающих лица. Двое из них подняли Гриндевальда, сняв с него оковы, но тут же наложили какие-то чары, от которых он сник и покорно двинулся за ними. Дверь закрылась.

Драко не знал, сколько прошло времени. Страх за отца и отчаяние владели им, забирали все силы. Он то впадал в полуобморочное состояние, то приходил в себя. Он не мог наколдовать для себя даже глотка воды, потому что в камере действительно оказалось невозможно колдовать. Жажда мучила его все сильнее. Но еще хуже было то, что он ничего не знал об отце, да и об остальных своих близких и друзьях, что остались на свободе. Он старался не думать, что именно Тоня и отец были теми, кто мог подложить ему камень.
В полубеспамятстве он вдруг снова услышал голос Алекса, говоривший на суахили. Он помнил тот день, когда они нашли Джейсона Сэндберга, израненного, со сломанным позвоночником. Помнил, почему Джейсон не хотел в Уагаду.
«...Змеелицый может видеть глазами своих слуг, не всех, только очень немногих. У дяди Джейсона был брат-близнец, который погиб от рук рахиси. Потому в свое время он и пошел на службу Змеелицему. Но через эту странную связь с мертвым близнецом Змеелицый может видеть его глазами и иногда, когда дядя теряет контроль, может управлять его телом…»
Брат-близнец… убитый брат… Тоня и ее братишка, убитый по приказу Змеелицего. Вот она, связь…
Он лежал, возвращая в памяти мгновения, когда его жизни угрожала опасность. Когда случались нападения. В Колдовстворце Тоня знала, что он пойдет поздно ночью от профессора Волхова. И позднее, в Уагаду, незадолго до нападения он связался с ней и Роном. И в Махотокоро… и позже, уже в Англии, все мгновения, когда ему угрожала опасность, после того как он встретил отца…
Драко заплакал тихо и безутешно. Он плакал не по себе, а по сотням и тысячам тех, кто потерял дом, любимую школу, а то и жизнь потому, что он, Драко, доверял Долоховскому отродью.
Что-то было не так. Драко попытался сосредоточиться, но это оказалось неожиданно невыносимо тяжело. Разум уводил в ярость и гнев, заставляя сжиматься от жажды мести. Мстить? Кому? Он пытался понять. Мстить девочке, потерявшей не только брата, но и маму? Неслышимый голос в его голове напоминал, что из-за нее пали Уагаду, Махотокоро и Колдовстворец. Что это именно она сняла защиту, окружающую школу… Так, стоп… это лишь предположение. Откуда эта мысль? Она не его точно.
Драко сжался в комок и попробовал представить себя в коконе из белого пламени. Это было его любимое упражнение по защите, потому что не отражало заклятия в других, а поглощало и сжигало их. И не требовало магии, поскольку принадлежало к духовным практикам. Было тяжко неимоверно, но он справился. Как только вокруг запылал белый огонь, стало намного легче. Исчезли навязчивые мысли.
Снова загрохотала дверь, открываясь. Драко едва успел убрать сферу-кокон. Вошедший колдун в серебряной маске ухватил его за руку выше локтя и, подняв, потащил за собой.
Драко шел, покачиваясь от слабости, и ему казалось, что он слышит отголоски взрывов и ударов. Каменный пол под ногами едва ощутимо подрагивал. Другой бы не уловил этой дрожи, но не воспитанник Фенрира Сивого. Он не мог произнести ни слова — видимо, перед тем, как вывести его из камеры, слуга Змеелицего наложил заклятие, — но с жадностью вслушивался в звуки, в дрожь камней под ногами. Что-то было не так, что-то поменялось. Он видел пробегающих мимо волшебников, многие казались испуганными, кто-то был мрачен и сосредоточен, у всех в руках наготове волшебные палочки.
У лестницы, ведущей вбок, на второй этаж, стояла группка волшебников, о чем-то тихо переговаривающихся. Драко навострил уши. До него донеслись обрывки фраз, полных тревоги и страха. «Они повсюду… Появляются словно из ниоткуда… Хозяин выпустил на них инферналов… а толку? Она поет — и они умирают окончательно…»
Это было все, что он сумел услышать, но сердце его екнуло от непередаваемого чувства, которое он так и не смог опознать. Его страж втащил его в уже знакомую залу, швырнув на пол перед сидящим монстром. Тот знаком отпустил своего слугу. Дверь закрылась. На сей раз Змеелицый был один. Драко молча стоял перед ним, не чувствуя ничего, кроме усталости и жажды. От нее голова кружилась и темнело в глазах.
— Подойди, — велело чудовище в кресле.
Драко подошел, не пытаясь ни умолять, ни бежать. Странное спокойствие овладело им. Он словно был там, где должен был быть, делал то, что должно. Жизни многих дороже жизни одного, так было всегда. Он не сопротивлялся, когда монстр сжал его руку и притянул к себе на колени. Другая рука его легла на грудь, лицо придвинулось к его лицу…

Драко был в месте, которого никогда не видел. Оно напоминало станцию метро, изображенную на картинках в газетах. Повсюду мрамор и красивая отделка, чуть поодаль спуск вниз, к рельсам. С другой стороны — скамьи. Он огляделся, не понимая, где находится. И лишь потом, взглянув под ноги, обнаружил, что бос и гол.
— Тебе здесь нравится? — доброжелательно спросил мужской голос.
Драко обернулся и увидел стоящего перед ним мужчину с ярко-голубыми глазами. Длинные седые волосы сбегали по его плечам волнами, хотя лицо было молодым. Он был одет в старомодную, но элегантную одежду и выглядел очень впечатляюще.
— А где я? — спросил Драко, разглядывая своего визави.
— Ты здесь, — легкая улыбка тронула губы мужчины. — Драко Малфой, не так ли?
Драко кивнул, удивленный тем, что незнакомец знает его имя.
— А кто вы? Простите, если мой вопрос вас обидел, — он смущенно переступил с ноги на ногу, — у меня такой глупый вид, наверное.
— Если ты про одежду, то вон она лежит на скамье, — мужчина указал рукой. — А что до меня, то я Альбус, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.
Драко отвесил приветственный поклон и только потом сообразил, что кланяться, будучи голым, не совсем прилично и, пожалуй, смешно. Поэтому он отошел к скамье и быстро оделся.
— Я вас совсем другим представлял, — сказал он, с любопытством глядя на Дамблдора, — вы совсем не похожи на…
— На того, кого поглотил? — Дамблдор горько усмехнулся. — Точнее, вышло так, что, поглотив его, я оказался у него в плену. Да, дитя мое, теперь я узник этого места, ни живой, ни мертвый. И неспособный уже ни на что, даже по-настоящему умереть.
Драко молча слушал, пытаясь понять, что чувствует. Злость? Ненависть? Но ничего этого не было. И вообще не было ничего, кроме сострадания и желания помочь.
— Что я могу сделать для вас, сэр? — тихо спросил он.
— Ты добрый юноша, — Дамблдор взглянул на него с иронией. — Но ты ведь знаешь, что я сделал.
— Я видел мистера Гриндевальда, — помедлив, ответил Драко, — я пытался спросить у него про вас, про… некоторые вещи. Он сказал мне кое-что очень важное. По-настоящему важное.
— И что же это? — заинтригованно спросил Дамблдор.
— Он сказал, что вы никогда не были охотником до чужих страданий. И что были во многом лучше и чище него самого. И еще он сказал, что ему жаль, что он убил ваших… родителей.
— Значит, это все-таки был он, — Дамблдор глубоко вздохнул. — Не зря у меня были сомнения. Он сказал что-то еще?
Драко промолчал.
Дамблдор опустился на одну из скамей. Лицо его было усталым и словно бы состарилось за считанные минуты.
— Значит, он не сказал, не решился…
— О чем вы?
— О том, что именно он изрек пророчество о рождении Ребенка Судьбы.
— Об этом я и так знал, — пожал плечами Драко, — ваш брат Аберфорт сказал о нем.
Он немного помолчал, пытаясь собраться с мыслями.
— Еще мистер Гриндевальд сказал… ну, что я должен оставить при себе одну штуку. С ее помощью меня заманили на Тропы Мертвых. Меня и моего отца.
Он поразился тому, как изменилось лицо Дамблдора. Только что на нем была смертная усталость и тоска, а теперь оно снова помолодело и горели невыносимым светом голубые глаза. Он подался вперед, глядя на Драко с такой надеждой, что тому стало не по себе.
— Ты говоришь о Воскрешающем камне?
Драко кивнул. Дамблдор неожиданно улыбнулся, и в улыбке этой было столько всего.
— Знаешь ли ты, что это значит?
— Нет, сэр, — Драко вопросительно смотрел на него. — Разве что вы скажете мне.
Гулкий звук заполнил станцию, заставив его подскочить от неожиданности. Дамблдор встал и медленно, с видимым усилием развел руки в стороны, словно открывая тяжелые двери. Гул утих. Драко невольно шагнул к нему, словно этот человек — корень всех зол — мог защитить его.
— Он просил передать еще одно, — тихо сказал Драко, коснувшись руки Альбуса. — Последние его слова… он сказал, что любит вас. Просил передать вам. Прямо перед тем, как его забрали.
Мгновения молчания показались ему вечностью.
— Моей силы хватает, чтобы оставить за собой то место, где он заключил меня, — сказал Дамблдор, подняв голову. — Силы же камня, даже если ты всего раз держал его в руках, будет достаточно, чтобы вернуть тебя обратно. Но мне понадобится твоя помощь, Драко. Потому что сам я не смогу.
— Что я должен делать? — тихо спросил Драко, чувствуя, как страх змеей вползает в сердце.
— То, что делаешь всегда — лечить, — Дамблдор поморщился, как от боли. — Он пытается взять меня под контроль. Но я смогу… когда тебе понадобится время, я смогу дать тебе его. Теперь иди… и спасибо, что принес мне его любовь.

…Драко открыл глаза. Кто-то нес его. Нет, не кто-то… в ноздри ударил знакомый запах крови, травы и прибитой дождем земли. Фенрир!
— Пошевеливайся, псина!
Треск и короткий рык был ответом. Драко не двигался, стараясь держать тело расслабленным. Фенрир! Как он оказался здесь? И почему так покорно несет его?
Что-то капало на лицо, на губы. Драко еле заметно разжал их и ощутил на языке солонь. Сердце сжалось. Он никогда не думал, что Фенрир, его Серый Папа, такой сильный и суровый, умеет плакать.
— На колени, тварь!
Фенрир снова рыкнул. Драко тряхнуло, но глаз он не открыл.
— Смотрите все! Вот он, ваш Мальчик Судьбы! — насмешливый голос Змеелицего разносился, казалось, повсюду. — Жалкий щенок, прятавшийся так долго! Трусливый и подлый, пытавшийся сбежать! Бросивший вас на произвол судьбы!
— Врешь, тварь! — прорычал Фенрир. Снова раздался треск, и оборотень коротко взвыл.
— Вы видите! — продолжал греметь голос Змеелицего. — Этот трусливый мальчишка умолял меня о пощаде! Он обещал отдать всех вас в мою власть, чтобы только я оставил его жить!
— Ты лжешь! — стонущий голос прервался, и у Драко от смешавшихся воедино ужаса и надежды заныло сердце. Это был Люциус! Живой!
Снова треск и мучительный вскрик.
— Молчать, изменник! Вот ваша великая надежда! Я поглотил его так же, как и других до него! И так же, как поглощу всех вас, одного за другим, если вы не прекратите ваше жалкое сопротивление и не присягнете мне!
Казалось, Драко должен был испугаться этого голоса, этой решимости. Но страха не было, была лишь ярость, поднимавшаяся откуда-то из самых глубин.
— Ты лжешь! — произнес спокойный твердый голос, и Драко едва подавил желание соскочить с рук Фенрира. Отец!
— Се-е-еверус, — медленно протянул Змеелицый. — Когда-то ты был самым преданным моим слугой. Лучшим из всех. Почему же ты предал меня? Ради этого маленького отродья? Что в нем было такого, что ты выбрал его?
— Быть может, то, чего у тебя никогда не было, Реддл, — ответил глубокий мощный голос, не узнать который было невозможно. — Быть может, то, что знал и понимал Альбус, но никогда не понимал ты, выросший в приюте, не любимый никем и никогда.
— Да как ты смеешь!
Драко силой заставил себя успокоиться. Заставил, почти не дыша, пропуская Свет Сердца через себя лишь ментальным усилием. То, о чем говорил Альбус, а до него — Геллерт… иначе не убить это существо. Только Свет может победить Тьму. Он услышал хриплый стон и ощутил такую страшную тоску и такой ужас, что едва не упустил нить Света. Фенрир вскрикнул, и крик его больше походил на рычание волка. Но Драко уже соскользнул с его рук, продолжая удерживать Нить. Он шел медленно, спокойно, не глядя по сторонам, чтобы не терять сосредоточенности. И видел исказившееся змеиное лицо, когтистые лапы, прижатые к голове. Он вспоминал всех, кого любил и кто любил его. Он слышал звуки битвы откуда-то издалека и продолжал идти навстречу Змеелицему, который сжал лысый череп так, что из пропоротой когтями кожи заструилась черная кровь. Поток огромной, всепоглощающей любви и света струился сквозь его сердце в сердце монстра, и тот корчился от боли, пытаясь подобрать свою выроненную палочку.
— Драко! — стоном прорвалось из-за его стиснутых зубов. — Я не удержу его долго!
Альбус! Драко ускорил шаг, одновременно шаря в кармашках на поясе, который оставался с ним даже во сне. Выдернув флакон с зельем, он попытался откупорить его, но страшный удар швырнул его наземь. Флакон выпал из руки и запрыгал вниз по ступенькам, под ноги сражающимся волшебникам. Драко призвал его, сжал в кулаке, поднялся и, пошатываясь, подошел к Змеелицему, который метался и бился, расцарапывая себе голову.
— Папа, помоги! — отчаянно крикнул Драко, глядя, как Фенрир разбрасывает навалившихся на него волшебников в масках Ближнего Круга. Спустя миг ими занялись Гойл, Гарри и Северус, трансгрессировавшие с палочками наготове. Фенрир бросился к Драко.
— Что мне делать? — отрывисто произнес он.
— Держи его! — Драко метнул спутывающее заклятие, и Змеелицый повалился наземь, шипя и воя от злобы. Одним огромным прыжком Фенрир налетел на него, придавив коленями грудь и удерживая за руки. Драко сковырнул крышку с флакона и одним отточенным движением влил зелье в рот монстру. Страшный вопль сотряс все пространство, в следующий миг Змеелицый трансгрессировал. Драко едва успел ухватиться за Фенрира. Тот крепко держал добычу. Мир превратился в калейдоскоп безумия. Драко судорожно цеплялся за отца, а тот мертвой хваткой впился в Змеелицего.
Они рухнули где-то посреди леса. Монстр стонал и метался, пытаясь снова трансгрессировать, но сил у него явно не хватало. Лицо его изменилось, покрылось сеткой проступающих вен, губы почернели.
— Альбус! — отчаянно выкрикнул Драко. — Альбус, вы слышите меня?
— Драко, — голос у Змеелицего был теперь совсем слабый, севший, — Драко… усыпи… камень… усыпи…
Драко сунул руку в карман, чувствуя одновременно ужас и что-то еще, странное, теплое. Слезы покатились по его щекам. Он вынул камень и положил его на грудь монстру, прижав к бледной коже. Тот издал протяжный мучительный стон, зажмурившись. А когда открыл глаза, они уже не были красными. И однажды Драко уже видел эти глаза.
— Альбус, — прошептал он, прижимая камень ладонью. — Что же будет с вами, Альбус?
В этих глазах было столько всего — ненависть, благодарность, страх, отчаяние. Драко не сдерживал слез, они текли и текли, падая на лицо тому, кто столько лет держал в страхе мир. Глаза монстра медленно закрылись.
Драко ощущал холод, и это был не просто холод. Он прижался к боку Фенрира, который выпустил обмякшее тело чудовища и обнял Драко.
— Что это за хрень? — проворчал он, пытаясь скрыть страх. Драко обхватил его обеими руками. Тьма сгущалась вокруг, холод окутывал их, холод мертвых, пришедших за тем, что принадлежало им.
Фенрир заворчал на низкой ноте, и Драко почувствовал, как огромный старый оборотень дрожит от ужаса. Он повернул голову, глядя на высокую темную фигуру, идущую в окружении летающих призраков. Медленной поступью она приблизилась и коснулась своим посохом неподвижно лежащего тела того, что еще полчаса тому назад был Темным Лордом Ббас-аль-Думом, повелителем волшебного мира и грозой магловского. На миг тело осветилось темным сумрачным светом, а потом вдруг распалось на две фигуры. Одной из них был тот, кого Драко видел в собственном посмертии, второй же оказался худощавый молодой мужчина, чье лицо менялось от полузмеиного до красивого в обрамлении темных волос. Высокая фигура шагнула к первому, словно бы приветствуя. Драко узнал эти яркие черты. Геллерт! Значит, все-таки его убили! Драко молча смотрел, как двое держатся за руки, глядя друг на друга.
— Прощай, Драко, — голос Дамблдора слышался словно из невообразимого далека, — спасибо за все.
Но второй был не столь миролюбив. Он вдруг стал увеличиваться в размерах, накатывая на Драко черным непроглядным туманом. Драко в страхе спрятал лицо на груди у Фенрира. Но смерть все не наступала. Заставив себя взглянуть, он увидел, как высокая фигура медленным движением костлявой руки притягивает к себе лежащую на земле волшебную палочку и маленький черный граненый камешек.
«НЕ БОЙСЯ!»
Это не был голос в прямом смысле. Скорее ощущение. Высокая фигура мягким движением оттеснила вьющихся вокруг призраков.
«ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ ДОЛГО. А ПОТОМ ПРИДЕШЬ КО МНЕ, И КАК РАВНЫЕ, КАК ДРУЗЬЯ УЙДЕМ МЫ ВМЕСТЕ С ТОБОЙ. СМЕРТЬ УМЕЕТ БЫТЬ БЛАГОДАРНОЙ».
Все закончилось. Драко и Фенрир сидели на земле, обнявшись, а в кронах деревьев над их головами шелестел весенний ветерок.

Они трансгрессировали обратно, потому что ничто еще не было закончено. И Фенрир едва успел выдернуть Драко из-под шального заклятия.
— Плохая была идея возвращаться сюда, — проворчал он, глядя на творящееся вокруг безумие. — Похоже, мы недооценили этих ушлепков и их количество.
Драко упал на колени, пока Фенрир сметал своей палочкой налетевших сторонников Змеелицего. Спустя миг к оборотню присоединился потрепанный, но живой Люциус, в руке у которого была темная палочка, видимо, подобранная с чьего-то тела.
— Владыка Райдзин, молюсь тебе! — выдохнул Драко, отчаянно, всем сердцем желая, чтобы на мольбу его откликнулись. — Молю тебя, приди! Помоги нам! Владыка Райдзин, взываю к тебе!
Фенрир простонал, отброшенный сразу тремя заклятиями, попавшими ему в грудь. Драко задохнулся от собственного крика, прервав молитву и бросившись к нему. Люциус продолжал отражать атаки, прикрывая их с Фенриром, но силы его явно слабели.
— Мренго ва чума! — взвыл Драко, и заклятия заполыхали, наталкиваясь на неодолимую преграду. Люциус, спотыкаясь, рванул к сыну. Боковым зрением Драко видел Фенрира, чья грудь тяжело вздымалась и опадала, пробитая заклятиями, но не мог помочь, потому что держал щит, светившийся от сотен разбивающихся о него заклятий. Люциус попытался установить свой щит, но чужая палочка его почти не слушалась. Он лишь придвинулся, закрывая Драко своим телом. И вдруг все утихло. Не веря своим глазам, Драко смотрел на Северуса, стоящего со своей волшебной палочкой и отражавшего все направленные на них с Люциусом и Фенриром атаки. Рядом с отцом стоял Мальсибер, а по другую руку — Гарри. Рядом с Гарри стояла какая-то светловолосая девушка в магловских джинсах и голубой курточке. Четыре мощных потока извергались из их палочек, создавая барьер между нападавшими и Драко. Медлить было нельзя. Драко бросился к Фенриру и положил обе руки ему на грудь. На мгновение посетило кошмарное чувство, словно это уже было — и он не успел спасти. Он шептал заклятия, задыхаясь от слез, вкладывая всю огромную любовь своего сердца к этому старому суровому оборотню в магию исцеления. Рана на груди затянулась, но Фенрир не шевелился. Грудь его была неподвижна.
— Нет, папа! Папочка! — от душераздирающего крика, казалось, умолкла битва. Драко продолжал вливать все силы, что у него были, в неподвижное тело. Этого не могло быть, он не мог…
Снова засвистели заклятия. Сражающиеся не обращали внимания ни на загрохотавший над головами гром, ни на сполохи в черных тучах, нависших над Доминионом. И только когда с небес ударили потоки ослепительных молний, разя прислужников Змеелицего, начался хаос.
Но Драко не видел и не слышал ничего. Не чувствовал рук Люциуса, обнимающих его. Он обхватил голову старого оборотня, воя от сокрушительного горя, чувствуя, что сходит с ума. Он не мог представить себе, никогда не мог представить, что Фенрир может умереть. Пусть была война, но Фенрир был всегда, Фенрир был рядом с ним с самого его детства. Этого не могло быть, просто не могло.
Он не видел, как потоки молний сметали отряды пособников Змеелицего, не видел, как ошалевшие от потрясения повстанцы, дрожа, отыскивают родных и близких, не слышал голосов Аберфорта, Минервы, тех, кто был вождями повстанцев. Покачиваясь, он выл от горя, не в силах смириться с этой потерей.
— Посмотри на меня, Драко, — звучный голос отдался в самом сознании и сердце, заставив его поднять мокрое от слез лицо. Райдзин стоял перед ним, огромный в своей божественной форме, ослепительный.
— Уложи его на землю и отойди, — приказал бог грозы не терпящим возражения голосом. Драко подчинился, с трудом разжав объятия. Его знобило так сильно, что он не смог встать на ноги. Люциус обхватил его, оттащив к парапету. Райдзин поднял руку, держа ладонь над грудью Фенрира. Молния ударила прямо в грудь. И снова, и еще. Драко смотрел, не понимая. А потом увидел, как Фенрир шевелится, пытаясь подняться.

……………………………….

Война не была закончена. Группы темных волшебников, подчинявшиеся Змеелицему, продолжали сопротивление в самых разных уголках земли. Но в тот день на развалинах Доминиона Драко, Северус, старая Яга и несколько десятков лекарей, бывших в рядах повстанцев, боролись за каждую жизнь. И все же многие погибли, сражаясь со слугами монстра, которого больше не было. Среди них были ученики Колдовстворца и те, кто встал в ряды армии Аберфорта.
Ворвавшиеся в Доминион повстанцы освободили сотни заключенных, содержавшихся в застенках у Змеелицего. Многие из них были на крайней степени истощения. Кто-то был при смерти.
Драко едва таскал ноги от усталости, но не мог заставить себя отдохнуть, когда на грани между жизнью и смертью находились десятки, сотни волшебников, сражавшихся за освобождение мира от зла. Они с Ягой сварили зелье Последнего Часа и по капле давали его тем, чьи ранения были совсем тяжкими, чтобы иметь возможность отсрочить смерть и выиграть время. В конце концов Яга подсунула ему кружку воды, в которой было снотворное. На его слабые возражения она проворчала, что без его хладного трупа они точно обойдутся. Последнее, что он помнил, — это как Фенрир поднял его на руки и куда-то нес.

Эпилог

Донесения приходили со всех концов земли. Дольше других продержались «Черные сердца» Африки, но в конце концов и их сопротивление сошло на нет. Драко узнавал новости, сидя под домашним арестом и строгим надзором старших. Он до того измотался, выкладываясь на лечении раненых, что еще долгое время его мучили приступы слабости.
На пятый день после того, как он очнулся, к нему пустили ребят. Сердце Драко сжалось при виде Тони, бледной, потерянной, со следами плохо залеченных заклятий. Рон держался подле нее, глядя с вызовом. Присев рядом с постелью, она виновато взглянула на Драко.
— Я правда ничего не помню, — пробормотала, отводя глаза. — Меня увидел Рон в ту ночь… он меня перехватил после того, как ты ушел к отцу. Пытался расспросить, но я ничего не могла ему сказать. Было так хреново, все как в тумане. Рон меня уложил в пустой комнате и побежал за папой.
Она умолкла, глядя в пол. Рон прочистил горло.
— Я понял, что тут что-то не то, — сказал он, присев рядом с подругой и обнимая ее за плечи. — Не могла Тонька такое сделать по своей воле. Я видел, как она что-то положила тебе в карман, но не сообразил. Потом уже рассказал профессору Долохову, а он велел бежать проверить тебя и Люциуса. Но только вас уже не было.
Драко с трудом сел, опершись о стену.
— Я знаю, — сказал он, сочувственно глядя на Тоню. — Он подобрался к тебе через твоего покойного брата-близнеца. Ты ни в чем не виновата, Тонь.
— Виновата, — она шмыгнула носом. — Были странные моменты, когда я не понимала, что происходит, как будто выпадала из жизни. Не помнила, где была, что делала. Если бы Рон не увидел меня, ну… как я клала тебе что-то в карман, то и сейчас не вспомнила бы.
— На твоем месте мог быть любой, — Драко потянулся и сжал ее ладошку. — Лично знаю человека, который был в такой же ситуации. В Уагаду. Так что кончай горевать. А что вообще было после того, как мы исчезли?
Рон достал из-за пазухи свернутую в рулончик скатерть-самобранку и расстелил возле постели.
— Нам Яга велела тебя покормить, — пояснил он, наливая медовухи в кружку и протягивая Драко. — Пока есть будем, все расскажу. Значит, слушай…
Драко слушал внимательно, не забывая опустошать тарелку. Рон рассказал, какой переполох поднялся после их исчезновения и как они все пытались понять, где искать пропавших.
— И тут появляется Райдэн, — встряла приободрившаяся Тоня, — сонный, лохматый. И выдает, что ему явился во сне типа их японский бог сновидений и велел передать, что ты в застенке у Змеелицего в Доминионе. И Люциус там же. Мы успели услышать это, и тут профессор Кощей нас прогнал спать. Сказал, что все силы понадобятся.
— А на утро мы были уже в Лондоне, — прожевав большой кусок пирога, перехватил повествование Рон. — Старшие раздавали указания. Нас с группой Гойла, как самого опытного бойца из младших, отправили на отвлекающие позиции. Ух-х, ты не видел Тоню! Она была великолепна! Ураган, да и только!
— Аберфорт и профессор Йенсен распределяли группы по городу, — сказала явно смущенная, но довольная Тоня, бросив на рыжего весьма нежный взгляд, — а избушка бабушки Яги помогла раскидать их в нужных местах. Без нее мы бы не справились. Координировала нападение профессор Макгонагалл, используя тарелочки с яблоками. Причем не только у нас, но и на континенте, и в Японии тоже. А профессор Йенсен… ох-х-х! Ему дали основную группу, которая должна была атаковать Доминион. И он… он вообще что такое? Или кто? Он превратился в великана в японских доспехах, и просто топтал тех, кто пытался остановить его и его ребят. А потом снова обернулся человеком и уже сражался волшебной палочкой.
— В его теле живет бог войны, — сказал Драко, допивая медовуху и блаженно откидываясь на подушку, — лорд Хатиман. Великий воин и колдун. Он преподавал боевые чары в Махотокоро.
— Типа как тот, который нас в итоге спас? — спросил Рон, сворачивая скатерть и засовывая под подушку. — Это вообще был просто вынос мозга. Я так офонарел, что пропустил Иса Валенти в ребра. Спасибо Тоне, она отшибла его.
— Это был папа Райдэна. — Драко улыбнулся. — Он же тогда нас с ним спас, когда мы попали под облаву сирокунатта. Помните, я вам рассказывал.
— Он положил очень многих змеенышей, — сказала Тоня, расстилая два лежавших рядом запасных одеяла рядом с постелью Драко, — и, что интересно, никого из наших не зацепил. Как это у него так получилось?
— Ну так бог же, — заметил Рон, вытягиваясь на одном из них. — Они, наверное, еще и не такое могут.
— А где Фенрир? — Драко обеспокоенно заворочался, пытаясь снова сесть. — Я только помню, как он меня нес. Он в порядке?
— В полном, — заверила Тоня, укладываясь на своем одеяле. — Он каждый день заглядывал проверить, не проснулся ли ты. Но сегодня с утра умотал с группой в Гэллоуэйский лес. Там заметили большую группу удравших змеенышей. Струпьяр и Гришка с ребятами с ним. Кстати, кажись, у Струпа все серьезно с Гермионой.
— Сплетница, — проворчал Рон, пламенея ушами.
— Да ладно тебе, — Тоня воодушевленно поскребла в своем вороньем гнезде. — А у Гарри появилась подружка. Они, кстати, защищали тебя вместе с Северусом и Дэймоном. Ее зовут Полумна Лавгуд, и она крутая ведьма.
— Эй, — дверь открылась и комнату вошла Яга, — или сейчас ложитесь спать, или прогоню вас, так и знайте!
Черная тень проскользнула между ее ног. Кот Яги вальяжно прошел к постели Драко и улегся рядом. Драко подвинулся, чтобы дать ему место.
— Доброй ночи, бабушка Яга, — сказал он, с нежностью глядя на старую ведьму, — мы уже ложимся. Рад вас видеть, мистер Баюн.

…………………….

Шли дни, пролетали недели и месяцы. Постепенно в избушке становилось свободнее. Многие из ее обитателей вернулись в свои дома или же нашли пристанище в семьях, которые изъявили желание приютить их. Роули и оба Блэка поселились в одном из домов, принадлежавших Малфоям, в Вестминстере, поскольку их жилища были уничтожены в ходе битв на улицах города. Люциус, любезно предоставивший дом с полное их владение, предпочел остаться рядом с сыном.
Драко совершенно оправился от последствий плена и переутомления. Он все больше времени проводил вне избушки, когда случались длительные стоянки. К их постоянной группе, состоявшей из Рона, Тони, Струпьяра с Гермионой, Уилла, Райдэна и Гарри, прибавились еще две прекрасные дамы. Одной была подружка Гарри Полумна, второй же — Серенай, пожелавшая остаться в Англии. В родной Турции у нее не осталось никого, к кому она могла бы вернуться. Драко постарался не подавать вида, но сердце его возликовало, когда Серенай попросила папу Северуса приютить ее, пока она не найдет себе другое жилье.
— Тебе не надо ничего искать, девочка, — ответил Северус, бросив на Драко быстрый взгляд, — оставайся с нами столько, сколько захочешь. Здесь тебе всегда рады.
В небольшой волшебной деревушке под названием Грин Каттерпиллар для них построили большой двухэтажный дом, но, пока велись отделочные работы, Северус, Драко и остальные жили в избушке.
Фенрир со своими подругами и сыновьями поселился неподалеку, в древнем лесу, где водились олени и кабаны. В скальной пещере у реки он устроил уютное и теплое логово, где было место всему большому семейству и где всегда были рады Драко и Северусу.
В один из дней Драко прогуливался по берегу озера, возле которого отдыхала избушка. Яга погнала оставшихся девчонок и ребят собирать целебные травы, запас которых порядком поредел. Гермиона и Струпьяр, сидя на крыльце, рассказывали ей о полезных свойствах каждой травки, росшей в лесах Англии, потому что старую ведьму заинтересовали целительские традиции Туманного Альбиона.
Драко свернул от озера в лес и пошел по тропинке, наслаждаясь пением птиц и прохладой, царившей под сенью вековых деревьев. Он сначала услышал голоса, а уже потом понял, кому они принадлежат. Осторожно ступая, он укрылся за деревом, росшим на краю лесной полянки, на которой расположились Северус и Мальсибер.
— Гарри будет без тебя скучать, — говорил Северус, склонив голову так, что длинные черные волосы скрывали его лицо. — Останься, Дэй, прошу тебя.
— Только Гарри? — в голосе Мальсибера слышалась ирония. Северус молчал. Голова его склонилась еще ниже, потом вдруг откинулась, и Драко увидел его резкий профиль.
— Ради меня, Дэй, — голос отца звучал совсем тихо, — останься ради меня.
Мальсибер смотрел на него молча. Казалось, он раздумывает. Северус не торопил.
— Я никогда не смогу заменить тебе Лили, — голос Дэймона прозвучал довольно резко. — И вообще не гожусь для замены.
Северус поднялся с видимым трудом. Волосы снова скрыли его лицо.
— Заменить Лили не может никто, — сказал он медленно, подбирая слова, — и тебя тоже.
Он повернулся и двинулся вглубь леса. Мальсибер смотрел ему вслед, потом поднялся и пошел за ним. Драко прикусил губу, отогнав несвоевременное желание сунуть нос в чужие дела. В конце концов, папа и Дэй взрослые люди и сами разберутся в своих чувствах и отношениях. С этими мыслями Драко пошел по тропинке, ведущей к озеру.

Избушка носила их по всему миру. Драко смог повидаться с Алексом и Ажамбо и с друзьями в Японии, где уже восстанавливали Махотокоро. А потом они отправились в Россию, в маленькую деревеньку возле леса, где их приняли Андромеда и Нимфадора Тонкс. Он и сам не думал, что будет настолько радостно встретиться с друзьями и родными, почувствовать их тепло и любовь.
Спустя еще пару месяцев, на исходе лета, Яга сообщила, что они с избушкой и оставшимися в ней детьми возвращаются домой.
— Пора нам, — говорила она, глядя на опечаленных ребят и взрослых, собравшихся ее провожать. — Наша земля питает избушку, силушку дает ей. Но не навек же прощаемся. Придет время, может, и сподобимся повидаться. А ты, сынок, — обратилась она к Драко, — помни: любая дверь, открытая в темноте, может стать дверью в мою избушку. И мы с ней завсегда тебе рады.
Драко обнял Тоню, которой явно совсем не хотелось возвращаться. Опечаленный предстоящей разлукой Рон молча стоял рядом. Казалось, даже рыжие лохмы его, всегда ослеплявшие сиянием, потускнели и обвисли.
— Я думал, ты останешься, — буркнул он, глядя на не менее печальную девушку.
— С чего бы? — в тон ему ответила та. — Меня никто не приглашал.
— А тебе приглашение нужно? — сердито осведомился рыжий, явно не зная, куда девать руки.
— Ну разве не дурак? — в голосе Тони звучало явственное отчаяние.
Драко вздохнул и несильно ткнул друга локтем в бок.
— Дурак будешь, если упустишь такую девушку. Точно тебе говорю.
Рон насупился. Он переводил взгляд на Долохова, о чем-то тихо беседующего с Аберфортом, на Тоню, стоявшую поодаль с высоко задранным носом, на Драко, и уши его медленно загорались сочным малиновым цветом.
— Действуй, — прошептал Драко, наклонившись к нему, — а то уведут девчонку. Ведьма шикарная, да еще и симпатичная. Вон как на нее Гойл смотрит.
— Да не смотрит на нее Гойл, — прошипел Рон разозленной гадюкой, — он вокруг Иоаськи увивается. Ходит, как зубан вокруг добычи.
Но в этот момент здоровенный Гойл как раз подошел к Тоне, осторожно взял ее маленькую руку в свои лапищи. Рон дернулся как ошпаренный. Драко немного обалдело наблюдал, как он вклинивается между громилой и ведьмочкой. Через его плечо Гойл ухмыльнулся и подмигнул Драко.
Вечером они распили бутылочку имбирного пива, посмеиваясь и обсуждая, что такого тормознутого болвана, как Рон, можно было убедить только так. Подошедшая Иоанна-Данута устроилась рядом и затребовала свою порцию пива.
— Так у вас и правда все серьезно? — Драко с любопытством смотрел на девушку, которая за годы учебы в Колдовстворце прибавила мозгов, роста, а также округлостей в нужных местах. Гойл постучал по бутылке своей волшебной палочкой, прибавляя пива, и налил в чистую кружку.
— Ну, как посмотреть, — фыркнул он. — Эй, Хмелевская, выйдешь за меня?
Она смерила его оценивающим взглядом и неожиданно улыбнулась.
— Выйду. В конце концов, Роанне нужна нормальная семья, а не вконец чокнувшийся без присмотра колдун в роли папаши.
— Ладно, пойду я. — Драко подмигнул Гойлу и быстренько, пока не остановили, рванул к маленькой тонкой фигурке, сидевшей на берегу реки, возле которой их высадила избушка. Серенай подняла голову, у нее были грустные глаза.
— Жалеешь, что не вернулась с Ягой? — тихо спросил Драко, присев рядом.
— Не жалею, — она слабо улыбнулась и снова перевела взгляд на серебристые рыбьи тени, мелькающие в воде. — Мне нравится Англия. Здесь красиво, и я люблю туманы и дождь.
Драко вздохнул, собираясь с духом. Этого разговора он боялся и дико завидовал Гойлу, у которого все было просто. Пошарив в кармане, он вытащил маленькое серебряное колечко, которое сделал сам, трансфигурировав старую железную гайку. Пока ничего другого у него не было.
— Ты мне очень нравишься, Серенай, — робко произнес он, — еще со школы. Хотя я не знаю, нравлюсь ли я тебе… Но если нравлюсь, то… Ты… ты выйдешь за меня?
Она подняла голову, и глаза ее сияли, как два драгоценных камня.
— Я ждала, когда ты спросишь меня об этом. Да, да, да! Я согласна!
Драко протянул ей кольцо.
— Пока только это. Но клянусь, у тебя будет все, что ты захочешь, Серенай!
— Вообще-то мне достаточно тебя, — засмеялась она, аккуратно вдевая пальчик в кольцо и любуясь им.

………………………………

Месяцы летели, превращаясь в годы. У Драко и Серенай родился первенец, которого назвали Северус Фенрир Люциус, в честь его отцов. Спустя год появились близнецы, которых в честь своих родителей и в память о них Серенай назвала Бирканом и Джейхун, а спустя еще два года на свет появился маленький Гленн. Люциус, в старом особняке которого они поселились после свадьбы, окружил внуков и невестку самыми нежными заботами. Но сам он предпочитал жить в отдельном крыле, которое с ним делили братья Лестрейнджи.
Драко частенько бывал у Северуса и Мальсибера, которые теперь жили вшестером вместе с Гарри, его женой Полумной, их сыном Дэймоном и Ксенофилиусом Лавгудом в доме в Грин Каттерпиллар. А то они навещали его в Малфой-мэноре, где им всегда были рады.
Сам Драко работал в больнице Святого Мунго, принимая пациентов и ставя на ноги даже самых безнадежных. Используя знания, изложенные в книге семейства Мвези, он сумел отыскать лечение от тех хворей и проклятий, которые считались неизлечимыми.
Он часто размышлял, что было бы, если бы не было Змеелицего, если бы он вырос в семье своих кровных. Иногда ему снились странные сны, в которых Избранным был не он, а Гарри, носивший почему-то фамилию Джеймса Поттера. В тех снах он, Драко, был избалованным и высокомерным мальчишкой, быть которым ему совсем не нравилось. Возможно, поэтому он почти сразу забывал эти сны, как только просыпался.

часть 1; часть 2