Название: Там, где сердце
Автор: fandom Russian Fantasy 2025
Бета: fandom Russian Fantasy 2025
Канон: русский фольклор
Размер: миди, 4975 слов
Пейринг/Персонажи: Константин Бессмертнов читать дальше(Кощей), другие
Категория: джен, гет
Жанр: экшен, магия, мистика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Константин Бессмертнов, бизнесмен, узнает, что неизлечимо болен. И знание это — лишь первое звено в цепочке странных событий, круто изменивших его жизнь за какие-то считанные часы.
Задание: Тайны и секреты/заговоры, Мифы и легенды
Для голосования: #. fandom Russian Fantasy 2025 — «Там, где сердце»

Константин Бессмертнов стоял у панорамного окна, глядя на сияющий ночной город. В мигающем свете неоновой вывески напротив его собственное отражение в фибростекле выглядело мертвенно-синим. На сердце было тяжело, и он не знал, что можно изменить теперь, когда приговор был вынесен.

— Костик, милый, ты где?

Он едва заметно дернул уголком рта в попытке усмехнуться. Прекрасное обнаженное трио на постели казалось какой-то безумной инсталляцией. Одна из девушек, Марианна, подняла с подушки точеную голову. Длинные черные волосы волной струились по алым простыням.

— Пойду прогуляюсь, — сказал Константин, наклоняясь, чтобы поднять куртку. — Вы пока оставайтесь. Я с вами не закончил.

Уже в прихожей он услышал сонный голос горячей рыжухи, Виталины:

— И откуда у него столько сил?

Это, чего греха таить, польстило. Впрочем, красотки не в первый раз оказывали ему услуги определенного плана. Это была его любимая троица, блондинка, брюнетка и рыженькая, которых он заприметил в эскорт-агентстве «Лотос» еще год назад. Как правило, они ухитрялись привести его в надлежащее состояние, но сейчас ему было еще тяжелее, чем в начале встречи.

Спустившись, он вывел мотоцикл со стоянки, надел шлем и дал газу. Поездка по ночной Москве обычно помогала встряхнуться. Езда ньа мотоцикле требовала полной сосредоточенности, но на сей раз мысли все время возвращались к невысокой фигуре доктора Кудрявцева и медкарте в его руках.

…— Если бы вы обратились немного раньше, хотя бы на три-четыре месяца, мы могли бы что-то предпринять, — голос у Кудрявцева был тихий, почти нежный, — но сейчас уже четвертая стадия. Делать химию в таком состоянии значит просто мучить вас напрасно.

Константин кивал, словно во сне. Те боли, что он успешно купировал с помощью аксинола и трамала, оказались отнюдь не из-за нервного перенапряжения. Четвертая стадия агрессивного рака с метастазами во все органы.

От Кудрявцева Константин шел с тяжелым камнем на сердце. За свою жизнь он не боялся. Но он не все еще сделал, что должен был. А времени у него практически не оставалось.

— Шеф, я чем-то могу помочь? — его телохранитель Алекс заметил его состояние. Константин коротко усмехнулся.

— Чем-то можешь, — сказал он, усаживаясь в машину. — Поехали, по пути объясню.

Пока Алекс вез его в роскошный пентхаус на Рублевке, он выдернул из блокнота страничку и написал несколько адресов. Что ж, если не получится, по крайней мере, шанс будет у тех, кто от него зависел.

— Возьмешь Ярослава и поедешь по этим адресам, — сказал он, дождавшись, пока они въехали на стоянку, — я дам тебе четыре запечатанных конверта, передашь их адресатам, имена я записал. Ясь разъяснит им, если возникнут вопросы.

Алекс молча кивнул, взял листок и, сложив его, сунул в нагрудный карман. Константин не сомневался, что его приказ будет выполнен в кратчайшие сроки и так, как надо.

…Мотоцикл вильнул на скользкой трассе, и Константин едва успел вывернуть руль и сгруппироваться. Его сорвало с сидения и швырнуло на мокрый асфальт. Кубарем прокатившись по нему к обочине, Константин кое-как поднялся и пошел к мотоциклу, который снесло еще дальше. Странно, вроде дождя не было. Остальная трасса была сухая.

— Хорошая штука, оставлю себе, пожалуй, — сказал рослый парень в балаклаве, закрывающей часть лица. Константин оглянулся. С трех сторон его окружили такие же крепыши с закрытыми лицами. Что ж, не худшая смерть, подумалось ему. Все лучше, чем издыхать от боли каждый день и каждую ночь, боясь того, что ждет за гранью.

Его схватили, выкрутив руки за спину и сковав наручниками. Константин не пытался сопротивляться, держался спокойно, чем, кажется, здорово удивил своих пленителей. Из ближнего пролеска выехал бело-голубой фургон без опознавательных знаков.

— Ну что, Бессмертный, прокатимся? — в голосе парня, положившего глаз на мотоцикл, было что угодно, только не доброта. Константин пожал плечами.

— Может, хотя бы представитесь? — спросил он, оглянувшись на парня, прежде чем его впихнули в фургон.

— Этого тебе и без меня хватит, — хмыкнул тот, ласково оглаживая сверкающий бок BMW R75.

Внутри было душно, пахло дешевым куревом и крепким потом. Запихнув пленника в фургон, крепыши закрыли дверцу и постучали по ней снаружи. Фургон тронулся. Константин внимательно смотрел на сидящего напротив седовласого мужчину в потрепанном старомодном костюме.

— Константин Бессмертнов, — вот голос у седого был что надо, глубокий сильный баритон, от которого по коже побежали мурашки, — что ж, рад тебя снова видеть.

— С кем имею честь? — осведомился Константин, пытаясь сесть поудобнее.

— Не помнишь, значит, — суровый жесткий рот дернулся, видимо в попытке изобразить улыбку. Результаты не впечатляли.

— А должен?

Неожиданно тяжелый твердый кулак въехал в солнечное сплетение, заставив Константина согнуться и сползти на пол фургона. Пока он пытался продышаться, седой одной рукой вздернул его обратно, усадив и придерживая, чтобы снова не упал.

— Должен бы, — сказал седой, и в его глазах цвета старого серебра мелькнула плохо прикрытая ненависть. — Ну, если не меня, так дочь мою, Василису.

Константин закашлялся, пытаясь вздохнуть. Имя ему ничего не говорило.

— Впервые слышу, — пробормотал он, кое-как восстановив дыхание и стараясь не корчиться от вновь проснувшейся боли.

Седой полез во внутренний карман пиджака и извлек маленькое цветное фото.

— Узнаешь? — процедил он, сунув фото под нос Константину. Тот всмотрелся в прелестные нежные черты девушки, почти ребенка, изображенной на фото. Отчего-то сжалось сердце, словно его стиснули ледяные пальцы.

— Впервые вижу.

— А так? — твердокаменный кулак разворотил скулу.

— Без… изменений… — с трудом выдавил Константин.

— Старцева… Василиса… Глебовна… — каждое слово сопровождалось жестким ударом в лицо. Константин сплюнул кровь на пол и откинулся на спинку кресла. Ни имя, ни лицо девушки на фото ему по-прежнему ничего не говорили, и он не собирался лебезить перед своим мучителем, оправдываясь в том, чего не делал.

— Ладно, язык тебе мои ребята развяжут, — седой потер разбитые костяшки. — А ты упертый, Кощеюшка. В этом теле, знаю, боль хорошо чуешь. А терпишь. Ну ничего, все скажешь мне, и где Василису спрятал, и где сыновей моих закопал. Есть у меня мастер хороший, который из человеческого тела умеет такой фарш сделать, что тебе и не снилось.

Константин не сумел сдержать смешок. Фарш, значит. Что ж, чуть больше, чуть меньше. Его веселье не укрылось от седого, равно как и спокойствие.

— И чего это ты так весел?

Константин медленно повел затекшими плечами. Почему-то подумал о ребятах, отправившихся на задание. Он надеялся, что все получится так, как надо. И что у парней не будет проблем.

***

Алекс захлопнул дверцу машины и посмотрел на Ярослава, стоящего у машины с обычным своим видом «не от мира сего».

— Ясь?

Тот повернул голову. Глаза его, и без того похожие на два драгоценных камня, сияли каким-то неземным светом. Ветер трепал кудрявые волосы и потрепанный френч.

— Слышишь?

Алекс услышал, и ноги среагировали раньше головы. Ясь рванул за ним на полной скорости. Вопли, доносившиеся из маленького домика на отшибе заброшенной деревеньки, явно кто-то пытался заглушить. Алекс знаком показал напарнику, чтобы тот обошел дом.

Запах крови он уловил сразу, но заставил себя проявить осторожность. И только оказавшись в сенях у двери, с силой врезал по ней, снося с петель. Успел увидеть выпученные глаза рослого парня, занесшего биту над привязанным к стулу мальчишкой лет тринадцати, и лицо другого, мужчины лет сорока. Выстрел, второй. Два тела осели на деревянный пол. Ясь уже влезал в окно.

— Спокойно, сынок, — Алекс выщелкнул нож и торопливо перерезал путы на руках мальчишки. Тот стонал от боли, его левое колено превратилось в кашу.

— Потерпи, малыш, — Ясь присел на корточки и осторожно коснулся колена. Мальчишка завыл, вцепившись руками в собственные волосы.

— Мама! Они маму…

— Где? — Ясь подскочил.

— В сарае!

— Побудь с ним, — велел Алекс, вытащив пистолет из-за пояса.

Он вышел из домика и обогнул его, ища сарай. Покосившееся ветхое строение стояло через двор, рядом со столь же ветхим туалетом типа «сортир».

Сарай был заперт, и Алекс, затаившись за стенкой, откинул задвижку и отпер дверь. Изнутри никто не стрелял. Он быстро заглянул внутрь, пригнувшись, и услышал задавленный стон. Выдернув из кармана старенькую нокию, зажег фонарик и направил луч на темную фигуру, корчившуюся на полу.

— Спокойно, я не враг, — он подошел к высокой крупной женщине, зажимающей окровавленный бок, — сможете встать? Вы Анфиса Солдатова?

— Мой сын…

— Он жив. Мы успели вовремя.

Алекс помог ей подняться, подпер плечом и повел из сарая.

Мальчик с воем потянулся к матери, а та рухнула на колени и обняла его, причитая над раздробленным коленом. Алекс бросил быстрый взгляд на Яся.

— Разберись тут, а я пока посажу их в машину. Надо их отвезти в больницу.

Ясь кивнул, с обычным своим рассеянным видом стоя над двумя трупами. Алекс поднял ребенка на руки и понес к машине. Женщина шла сама, пошатываясь и по-прежнему прижимая руку к боку.

Им пришлось вернуться в город и высадить мать с ребенком у больницы. Алекс был в темных очках и капюшоне, но Ясь все равно опасался, что его могут при случае опознать.

— Ладно тебе, — сказал Алекс, забираясь в машину уже без последнего конверта, который передал женщине во время поездки. — Хорошо, что успели. Остальное неважно. Кого позвал присмотреть?

— Маренцева. Он, как медбрат, будет приглядывать. В случае чего заберет и переправит в Величиху.

— По крайней мере, с этим разобрались, — Алекс поворошил растрепанную шевелюру напарника. — Ты чего смурной такой?

— У меня мерзкое предчувствие, — Ясь устало потер виски. — Я пытался дозвониться до шефа…

— И?

— Телефон отключен.

Это был очень плохой знак. Обычно телефон, с помощью которого Бессмертнов связывался с ними, он не отключал никогда. Алекс нервно потер переносицу.

— Сможешь его почуять?

— Попробую. Только надо вернуться в его пентхауз. Оттуда проще будет взять след.

В пентхаузе их встретили три голодные и заспанные девицы, которые не могли сказать ничего, кроме того, что их клиент решил проветриться. Алекс сделал перевод с оплатой их услуг и добавил еще по такой же сумме, в качестве компенсации за неудобства. Выпроводив красоток, он запер пентхаус и рванул на стоянку, где его уже ждал напарник.

— На бэшке уехал, — Ясь повел носом, прикрыл глаза, ловя ветер. — Поехали, бери вторую бэху, так быстрее будет.

Алекс подчинился беспрекословно. Мотоцикл тронулся плавно, без пробуксовок. Они выехали со стоянки и рванули на полной скорости. Ясь командовал, устроившись за спиной напарника и обхватив его обеими руками.

Ярко светило солнце. Заметив темное блестящее пятно на асфальте, Алекс притормозил. Ясь спрыгнул с мотоцикла и побежал к обочине. Спустя пару минут он вернулся, держа в руках мобильный телефон.

— Вот почему он не отвечал. Еще теплый, могу проследить до нужной точки.

Они аккуратно объехали пятно и снова врубили полный ход.

***

— Слишком долго возишься, — сказал седой, брезгливо глядя на истерзанное, подрагивающее в конвульсиях тело. — Давай глаза. Сначала правый, потом левый.

Константин не шевелился. Палач седого неплохо порезвился с его телом, но, привычный к боли, он не издал ни звука до тех пор, пока не почувствовал касание знакомой Тени.

— Я… скажу, — прошептал он одними губами, — только… дай… пить.

— За дурака меня держишь? — хмыкнул седой. — Говори — или лишишься сначала глаз, потом яиц, а потом и всего остального. Но язык останется при тебе, потому что рано или поздно ты скажешь.

Константин закрыл глаза… Память уносила в сны, видения, не имевшие ничего общего с тем, что было на самом деле. Он отогнал их, припоминая четверых, спасенных из горячей точки, детей, лишившихся родных, детей, о которых он заботился.

Дикая боль обожгла глаз. Константин дернулся, издав еле слышный хрип. В следующий миг грохот заполнил мир вокруг.

— Не убивай…

— А стоило бы!

На Алекса было страшно смотреть. Он подошел к Константину и разомкнул ремни, прихлестывающие его руки и ноги к лежаку.

— Не беспокойтесь, шеф, — мягкий голос Ярослава пролился каплями покоя на мутящееся сознание, — ему не удалось убить никого из ваших подопечных. Хотя он очень старался.

— Что за бред ты несешь? — голос седого стал резким, словно скрежет металла по стеклу.

— Держитесь, шеф, — Алекс помог ему сесть.

— Пить… — пробормотал Константин, — пить...

— Держи, — Ясь вытащил из заднего кармана джинсов маленькую бутылку с водой и бросил напарнику. Тот свинтил крышку и прижал горлышко к обожженным губам Константина. В бутылке было всего три глотка, но их хватило…

…Обычно воду Константин не пил вообще. Ограничивался чаем, кофе и бренди. Почему так было, он сам бы себе сказать не мог. Просто было. Но сейчас три глотка воды, пролившиеся в его иссохшую глотку, показались ему небесным нектаром. И каждый из них наполнил его силой, о какой он даже не подозревал. Боль практически ушла, тело вибрировало, раны переставали саднить. Он слышал вопль отчаяния, сорвавшийся с губ седого.

…А потом память хлынула, смывая все те ложные воспоминания, которые он считал истинными…

***

— Люба ли я тебе, Кощеюшка?

— Люба, Василиса, Белгова дочь. Люба превыше всех и всего.

Кощею Бессмертному не было нужды красть девиц. Сами они к нему льнули, кто богатством прельщался, кто статью мужеской, но лишь Василиса Белговна полюбила его самого, лицо его, схожее со старым древом, сердце его огненное, руки его грубые. А Кощей, как увидел ее впервые, на других и не смотрел боле. Да вот только Белг-царь дочь свою единственную замуж не желал отдавать ни за кого. Ревниво было сердце его, желал он дочь свою оставить при себе на веки вечные. Потому и упросила Василиса своего любимого выкрасть ее. Да только не успел он.

Кощей помнил пурпурные глаза того, кто пришел во град Белгов, спалив все огнем и затравив чудищами. Забрал он трех малолетних сыновей царских, а сверх того Василису, главное сокровище дома Белгова. Могущественным чародеем был Кощей, потому решился встать супротив похитителя. Битва страшной была, но Кощей стоял на своей родной земле, потому и победа склонилась на его сторону. Решив на своем постоять, в нарушение всех законов Яви, Прави и Нави, отправил Ниас своего врага и царских детей в мир иной, во время чужое. Да память стер им, оставив лишь ложь и кривду. Так и помнил Кощей, что спас трех мальчишек и девчонку из разрушенного дома в Косово да взял под свою опеку. Расселил по разным домам, под защитой и присмотром верных людей, а сам стал жить и работать как обычный человек. Только вот зарок поставил ему чародей: покуда водицы живой и чистой не изопьет, не вспомнит ничего. А на воду дал ему запрет тайный. И день за днем, месяц за месяцем, год за годом изгнивало нутро Кощеево без живительной воды чистой. А как явился в мир Белг, науськанный чародеем, так черная злая суть принялась пожирать плоть и кости Кощеевы. И пожрала бы, ибо лишь чистая вода, матерь живого, могла дать ему силу истинную.


Кощей сел, глядя на седого, чье лицо было теперь знакомо ему.

— Ну здравствуй, Белг…

— Убийца! Вспомнил-таки!

— Не там ищешь, — сказал Кощей, легко спрыгивая с лежанки, — не того винишь. Не убивал я твоих детей.

— Зато он, похоже, попытался, — задумчиво произнес Алекс, покачивая пистолетом у носа палача, боявшегося шелохнуться. — Последнему мальчонке колено раздробили его посланники.

— О чем вы говорите? — не выдержал Белг. — Мне нужен был только ты, Кощей!

— Где дети? — резко спросил тот, расправляя плечи.

— В безопасности, шеф, — ответил Ясь, держа на прицеле Белга, — мы их перевезли в ваш загородный особняк в Величихе. Всех, кроме Вани, младшего. Он вместе с названной матерью в клинике на Якушева. Я вызвонил Витьку Маренцева, он приглядит за ними.

— Кого оставили с остальными?

— Мишку Мартынюка и Саню Савельева, — ответил Алекс.

— Если хочешь увидеть своих детей, Белг, не делай глупостей, — миролюбиво посоветовал Кощей. Впрочем, по ошарашенному лицу Белга было видно, что он уже и не помышляет ни о чем, кроме того, чтобы понять, что происходит.


За руль фургона Кощей сел сам. Гнал, как псих, как любил всегда. Тоска, страх, тяжесть куда-то подевались. Он смотрел в зеркало и усмехался при виде собственной физиономии, странной, даже страшноватой, но той, которую любила прекраснейшая женщина в мире. Сердце заныло при воспоминании о гибкой фигурке в его объятиях.

…— Люб ты мне, Кощеюшка… превыше всего люб…

Он видел отражающееся в зеркале напряженное лицо Белга. Ярослав все еще держал его под прицелом.

— Убери пушку, Ясь, — сказал Кощей, выруливая на дорожку, ведущую к небольшой деревне, к особняку, стоявшему на окраине, за высоким забором. — Не враг он нам. Другой враг у нас есть.

Ярослав мягким движением опустил пистолет себе на колени.

Ворота открылись, повинуясь пульту управления. Фургон вкатился в широкий, вымощенный плиткой двор, и ворота за ним закрылись. Белг приподнялся и снова сел, руки у него дрожали. Он неотрывно смотрел на двух мальчишек, игравших в футбол с двумя крепышами, которые при виде фургона тут же приняли стойку и выдернули из-под дорогих костюмов пистолеты. Кощей помахал им и спрыгнул на землю.

Белг выбрался из фургона, пошатываясь. Мальчики настороженно смотрели на пришельцев, явно испытывая желание юркнуть за широкие спины телохранителей.

— Велеслав, Ярополк… — голос Белга сорвался. — Но это невозможно!

— Тебя заставили так думать, — сказал Кощей из-за его спины. — Идемте в дом, там я расскажу обо всем, что случилось. Потому что теперь я помню.

Он смотрел на богато украшенные кованые двери. Они были распахнуты настежь, а на пороге стояла невысокая светловолосая девушка, одетая в джинсы и топ. Она медленно, не веря глазам, спустилась по ступенькам и замерла. Взялась за голову, застонав, и опустилась на ступеньки. Кощей метнулся к ней.

— Люба моя, сердце мое!

— К-кощей… — она подняла голову, из носа у нее текла кровь, лицо было белее снега. — Кощеюшка…

Он поднял ее и прижал к себе.

Чудовищный раскат грома заставил содрогнуться мир. Крупные капли дождя закапали на землю, и полило так, что они едва успели вбежать в дом.

***

Они сидели в большой гостиной, устроившись в креслах и на диване. Кощей говорил медленно, пытаясь собрать воедино разрозненные обломки воспоминаний. Белг слушал, обняв сыновей и глядя на дочь, сидящую подле Бессмертного.

— А с Ванькой моим что? — тихо спросил Белг. — Ты сказал, напали на него.

Повинуясь хозяйскому знаку, Алекс быстро и кратко рассказал, как они с Ясем вывезли троих детей, переправив их в Величиху, которая должна была стать им домом. И что случилось в домике, где жили Анфиса и Иван Солдатовы.

— Этому только одно объяснение, — сказал Кощей, глядя на струи ливня, хлещущие в закрытое окно, — Ниас здесь и битва продолжается.

Белг крепче прижал к себе детей.

— Я должен его забрать. Здесь у меня есть власть и деньги, я обеспечу ему наилучший уход.

— Но в безопасности ни он, ни кто-либо из нас не будет, пока мы не узнаем, где прячется Ниас, и не уничтожим его, — Кощей подобрал теплый плед и набросил его на плечи девушки, прижавшейся к его боку.

— Все мои ресурсы в твоем распоряжении, — сказал Белг, глядя на своего прислужника, сжавшегося в комок на одном из стульев, — все, что понадобится: деньги, люди, транспорт, оружие.

— Что это? — подняла голову Василиса. — Стучит кто-то в ворота!

— Мы посмотрим, — Алекс и Ярослав поднялись со своих мест и вышли.

Вернулись они через пару минут с промокшей до нитки девушкой, в которой Кощей не сразу опознал блондинку из его любимой троицы. Но имя на язык прыгнуло другое.

— Леля?

— Я, Кощеюшка, — ответила она, откидывая с лица мокрые волосы. — Сестры мои, Морана и Жива, в плену у того, кто носит имя Ниас. Здесь его зовут иначе, и ты знаешь его.

Кощей ошеломленно потряс головой. Девушка больше не была ни мокрой, ни встрепанной. Теперь ее красота настолько ошеломляла, что засмотрелись даже Алекс и Ясь, обычно к женской красоте равнодушные.

— Вы-то здесь как оказались? — спросил Белг, почтительно склоняя голову перед ней.

— Так и нас сюда забросил проклятый колдун, когда мы попытались вступиться за Кощея. — Леля вздохнула, усаживаясь на край дивана. — Он ведь родич наш, как было не вступиться? Так и оказались здесь, в плену у Ниаса. Да и не только мы. Охранники твои верные, Кощеюшка, те, что меня впустили, они ведь тоже оттуда, из нашего времени.

— Где Ниас, ты знаешь? — Кощей опустился на одно колено и взял руки Лели в свои ладони.

— Ведаю, — кивнула она. — Как пробудился ты, так и мы пробудились. Да только времени не осталось у нас. Спасибо Маране, сестрице: она глаза отвела тому, кто пытался меня схватить. Так я и ускользнула. Знаешь ты Ниаса, Кощеюшка, это тот, кто продавал нас тебе.

— Женщин надо оставить или тут, ли где-то, где они будут в безопасности, как и детей, — сказал Белг, поднимаясь с места. — Поехали. Я соберу людей своих, пока ехать будем.

— Погоди, отец, — Василиса подала голос так неожиданно, что сидевшие вокруг мужчины вздрогнули. — Надо по уму делать, иначе и эту битву проиграем. Кощей, ты знаешь, кто таков этот Ниас? Откуда прибыл? В чем его сила, а в чем слабость?

— Это я тебе могу сказать, — Леля подняла светловолосую голову. — Называет он себя Ниасом, но на деле имя его Мор. Он отец Марьи, помнишь ты ее, Кощей?

— Вот, значит, как, — тихо произнес Кощей, опустив голову. — Не думал я, что вот так оно повернется. Ну что ж, Белг дело говорит: не стоит вам, девочки, в это соваться.

— Кто она тебе, Марья эта? — в голосе Василисы отчетливо послышались нотки ревности. Кощей невольно улыбнулся, чувствуя, как потеплело на сердце.

— Хочешь, Леля расскажет тебе, а хочешь — я? — сказал он, нежно обнимая свою любовь.

— Ты говори, — Василиса насупилась, но не сделала попытки освободиться от объятий, — от тебя хочу услышать.

— Марья Моревна была давно, задолго до того, как я тебя встретил. — Кощей вздохнул, нехотя возвращая воспоминания, которые предпочел бы похоронить навсегда. — Я тогда был молод и приятен видом, совсем не такой, как сейчас. Она влюбилась в меня, а когда я отверг ее, похитила и долгое время держала в плену. Так что не в новинку мне ни пытки, ни боль. Она пыталась вначале добром, а потом и муками заставить меня жениться на ней. Но кто пожелает жениться на самой Смерти? Меня спас молодой и глупый царевич, прибывший к Марье, прослышав о ее красоте. По незнанию и любопытству он нашел меня и дал мне напиться. Так я обрел свободу.

Он умолк, движением руки притянул стоявший на столе хрустальный графин с водой и принялся пить мелкими глотками, наслаждаясь той силой, что давала она ему.

— С тех пор не годы — века прошли, прежде чем я встретил тебя, моя горлинка, — сказал он, возвращая графин на стол также мановением руки, — и понял, что уже не пожелаю никого другого. Пыталась поначалу Марья меня вернуть, да не смогла. Думал, что отступилась она.

— Не отступилась, — покачала головой Леля. — Хуже того: отца своего, Мора, соблазнила да упросила отомстить тебе. Ждали они момента удачного и дождались, когда Белг-царь потревожил озеро священное в старом дубовом лесу, озеро, посвященное Мору. Через это смог Мор покинуть свои стылые подземелья и выйти на свет как колдун Ниас. И Белгу помстил, разорив его город, и попытался за дочь отомстить, украв Василису твою. А ты не позволил. По чести мы свидетели с сестрами, что ты победил его и поверг и что хитростью он использовал свои чары, чтобы заключить нас в этом странном мире.

— А скажите мне вот что, — попросила Василиса, — есть ли слабость у этого колдуна? Есть ли что-то, что любит он?

— Только дочь его, Марья, — ответила Леля, — ее постоянно он при себе держит. Она и дочь ему, и полюбовница, и ее он бережет пуще всего на свете. Сейчас она рядом с ним как его жена, Марина.

— Значит, она и есть наша цель, — сказала Василиса, — постарайтесь действовать через нее.

Она обняла Кощея, прижавшись лицом к его плечу.

— Только вернись, душа моя, вернись ко мне. Без тебя мертво было мое сердце, хоть и не помнила я почему.

От Кощея не укрылся угрюмый взгляд, коим Белг наградил дочь. Но он решил не выяснять отношений при девушке, которая и так тревожилась за него. Он повернулся к телохранителям. Все четверо выжидающе уставились на него.

— Миша, Саня, за детей и женщин отвечаете головами. Алекс, Ясь, вы со мной.

— Я с вами поеду, — твердо сказала Леля, собирая длинные золотые волосы в узел на затылке и натягивая кепку одного из мальчишек, — вы сами не найдете места.


Дорога прошла в молчании. Перед тем как сесть в фургон, Белг вызвонил своих людей, Кощей поднял своих. Место встречи было на нейтральной территории. Белг и его палач заняли места в салоне, в компании безмятежного Ярослава. Алекс занял место водителя, Кощей устроился рядом с ним.

Они уже выезжали к точке сбора, когда Белг заговорил, сев в пол-оборота:

— Чем приворожил ее?

Кощей хмыкнул. Ревность буквально облаком окружала Белга, сводила его с ума.

— Не ворожил я, хоть и не поверишь ты мне. Сама, по своей воле пришла голубка ко мне. Не знаю, что она во мне нашла, сам видишь: красой не блещу, богатства у нее своего хватало, а что до утех — так не было их у нас. По чести, как жену хотел я ее в дом привести.

— Не было? — Белг судорожно вцепился в спинку кресла.

— Не стал бы я с ней не по закону, — Кощей провел рукой по лицу, словно пытаясь снять маску, — потому и отказывался забрать ее, пока не приду и не попрошу у тебя ее руки.

Ему показалось, что Белг вздохнул с облегчением.

— Все в сборе, — сказал Алекс, притормаживая у заброшенной автостоянки, где уже собрались два десятка внедорожников и их пассажиры.

— Позже договорим, — Кощей спрыгнул на землю. — Каков план?


Леля назвала адрес в довольно глухой части пригорода Москвы. Кавалькада машин подъехала со стороны, скрытой густым парком. Девушку Кощей хотел оставить в фургоне, но она наотрез отказалась.

— Там сестры мои, я с ними должна быть, — таков был ее ответ.

Кощей велел остальным ждать в засаде, сам же, взяв в компанию только Лелю и обоих телохранителей, двинулся к железной двери без опознавательных знаков, за которой располагался вход в эскорт-агентство.

Им открыли сразу же. Кощей втолкнул внутрь Лелю и пошел, держа ее за руку выше локтя, практически волоча рядом с собой. Высокий охранник шел следом, явно не представляя, что делать. На первый взгляд клиент притащил беглую шлюху. Но Кощея здесь знали очень хорошо, клиентом он был не первый день. Потому охранник предусмотрительно занял место за спинами Алекса и Ярослава, держа руку на поясе.

— Лялечка, деточка, — мягкий голос заставил Кощея покрыться гусиной кожей, — зачем же бегать от меня, да еще в такой дождь. Разве я тебя чем-то обидел?

Андрей Игнатьевич Терентьев, хозяин «Лотоса», шагнул навстречу гостям с привычной улыбкой. Высокий черноволосый мужчина с породистым лицом и ухоженными красивыми руками, одетый в дорогой костюм от Армани. От него тонко пахло Charogne, и аромат этот шлейфом стелился за ним.

— Иди ко мне, детка, — голос его буквально обволакивал, заставляя жертву подчиняться. Кощей выпустил девушку, позволив ей шагнуть к Терентьеву. Она, дрожа, опустилась на колени и прижалась лицом к его бедру.

— Константин Николаевич, — радушной улыбке Терентьева позавидовала бы акула, — благодарю вас за возвращение моей Белой Лилии. Бедняжка, видимо, слишком переработала, нужен отдых.

Кощей с легкой усмешкой кивнул. И кивок был командой для Алекса и Ярослава. Охранник, сопровождавший их от самого входа, рухнул как подкошенный. Кощей вскинул руки, содрогнувшись от ощущения силы, струящейся сквозь тело. Мгновением позже Терентьев выбросил обе руки вперед, посылая волну гнилостного воздуха, способного убить птицу на лету. Кощей повел плечами, сбрасывая привычный облик, Терентьев отзеркалил его движение. Два огромных существа сцепились в ближней битве.

Следом за Кощеем, преобразившимся в великана, двое его охранников шагнули, разбрасывая бегущих на подмогу шефу охранников, а потом последовали за хрупкой девушкой, бегущей через анфиладу комнат, призывая сестер.

В то же самое время на затаившихся в засаде Белга и его людей обрушились бесчисленные полчища существ, людьми бывших лишь по виду. Пули не брали их, но холодное оружие наносило смертельные раны. Белг сражался во главе своего небольшого войска, не пытаясь бежать или прятаться за спины. В руке его сверкала сабля, которую он подобрал из кучки праха одной из первых своих жертв. И его оружие наносило врагам урон. Они осыпались клочьями черной гнили, разлетались черными птицами.

Время остановилось для всех, но не для тех, кто не принадлежал ему. Двое великанов, выше самых высоких деревьев, столкнулись в битве. Силы их были равны. Только один был словно оживший мертвец, с изъеденным червями телом и лицом, а второй казался истощенным призраком. Волны сумрака и непроглядной тьмы сталкивались, разнося в клочья все, чему не посчастливилось оказаться на их пути.

Белг и небольшая горстка его уцелевших соратников стояли среди останков чудовищ, с ужасом глядя на битву гигантов. Те бились одинаково яростно, нанося друг другу глубокие раны и не помышляя о том, чтобы сдаться.

— Мор!

Громкий крик, похожий на клекот орла, заставил мертвого исполина замереть. Его ответный вопль был исполнен бессильного гнева. Он неотрывно смотрел на трех высоких девушек, удерживающих в сложенных руках отчаянно бьющуюся птицу с черным оперением.

— Мертвому не место рядом с живым!

— НЕТ!

Вопль мертвого колдуна разнесся, казалось, по всему миру. В нем было столько отчаяния и боли, что дрогнуло бы самое черствое сердце. Но три сестры лишь крепче сомкнули ладони вокруг бьющейся птицы.

— НЕТ! ПОЩАДИТЕ ЕЕ!

— А ты пощадил нас? — голос Лели звучал неизбывной горечью оскверненной святыни.

Из горла мертвеца вырвался глухой стон. Он потянулся к птице. И в этот миг Кощей развел руки, разрывая ткань времени и пространства, и с силой соединил, утверждая чудовищных размеров врата, искрящиеся тьмой.

— Мертвому не место среди живых!

С истошным криком птица исчезла в клубящейся тьме, а следом за ней канул и владыка мертвых, Мор, оставив после себя лишь зловоние гнили да давно сгнивший труп носителя.


Кощей обессиленно осел на землю, даже не попытавшись воспротивиться, когда Белг шагнул к нему с занесенной саблей.

— Ты ее не получишь!

Кощей смотрел прямо, не пытаясь отвести взгляд.

— Миром да правит Любовь!

Крик Лели раскатился птичьим пением, заставив Белга замереть в потрясении.

— Жизнь да пребудет в том, кто любит! — Жива присоединила свой голос к голосу сестры.

Белг с силой опустил саблю, но раньше, чем лезвие коснулось головы Кощея, прозвучал низкий, рокочущий голос третьей сестры:

— Смерть да наступит тому, кто давно мертв телом и душой!

Белг моргнул, словно не в силах поверить последнему утверждению. Порыв ветра сдул с его лица клочья кожи и плоти, осыпал тело песками времени. В безмолвном вопле приоткрылся рот, а мгновением позже не было ни рта, ни головы, ни тела. Лишь прах понес ветер по старому потрескавшемуся асфальту.

***

Кощей пробудился от птичьего пения, детского смеха и голосов, доносившихся со двора. На мгновение ему почудилось, что все случившееся с ним было тяжким и плохим сном. Он пошевелился и услышал тихий сонный вздох откуда-то из-под бока.

— Кощеюшка…

Тонкая нежная рука лежала поперек его груди, лица не было видно из-под пышной гривы золотых волос. Кощей повернулся на бок, и та, что лежала рядом, сладко потянулась, окончательно пробуждаясь.

— Василиса… лада моя…

Он поцеловал припухшие губы, все еще не до конца веря, что она рядом. Поднялся, подошел к окну, выглянув во двор. Двое мальчишек гоняли мяч с двумя мускулистыми охранниками, одетыми в шорты и майки, третий мальчик под присмотром названной матери сидел на качелях и азартно болел за братьев. Несмотря на затянутую в лубок ногу, выглядел он совершенно счастливым. Рядом, на скамейке запасных, сидели бок о бок Алекс и Ярослав и поддерживали маленького болельщика.

Кощей усмехнулся. В конце концов, какая разница, в каком времени или месте жить? Никакой, если рядом те, кого любишь.

— Кощеюшка, ну куда ты ушел опять?

— Здесь я, душа моя. Никуда не ушел. Куда мне уйти от тебя, горлинка.

Осушив залпом стакан прохладной, чистой воды, он улегся и обнял Василису. Ему больше никуда не надо было идти. Наконец-то он был там, где должен был быть… с той, которая всегда была в его сердце. С теми, кто был его семьей.

Docx; EPUB; FB-2

Название: Драко и тьма
Автор: fandom Russian Fantasy 2025
Бета: fandom Russian Fantasy 2025
Канон: русский фольклор, Дж. Роулинг «Гарри Поттер»
Размер: макси, 91000 слов
Пейринг/Персонажи: Драко Малфой, Фенрир Сивый, Северус Снейп, Рон Уизли, Антонина Долохова, Минерва Макгонагалл, Кощей Бессмертный, Ёкарный Бабай, Яга и другие
Категория: джен, броманс
Жанр: AU, магия, кроссовер, мистика, школьное обучение, экшен, медицина, элементы хоррора
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Пророчество было соткано и изречено. Оно гласило, что дитя мужского пола, рожденное в начале июня, в двадцать первый лунный день, день абсолютной чистоты и благородства, станет погибелью для Тьмы, охватившей Британию. Это будет дитя, рожденное от двух ближайших сподвижников Темного Лорда, обреченное на заклание во имя Его торжества. Но оно будет жить, и станет тем, кто объединит разрозненные группы сопротивления и поведет их в бой против Повелителя Тьмы, величайшего из всех волшебников, Лорда Ббас-аль-Дума. Свет Ребенка Судьбы принесет конец той тьме, что сгустилась над миром...
В это же время Фенрир Сивый, старый злобный оборотень находит в дупле дерева спрятанного младенца и приносит его своему покровителю и другу Северусу Снейпу...
Спустя десять лет юный Драко Малфой поступает в обучение в русскую школу чародейства и волшебства под названием Колдовстворец.
Примечание: действие происходит в России, Британии, Африке и Японии
Предупреждение: насилие, смерть некоторых пресонажей
Для голосования: #. fandom Russian Fantasy 2025 — «Драко и тьма»

Пролог

Пророчество было соткано и изречено. Оно гласило, что дитя мужского пола, явившееся в мир в начале июня, в двадцать первый лунный день, день абсолютной чистоты и благородства, станет погибелью для Тьмы, охватившей Британию. Это будет дитя, рожденное от двух ближайших сподвижников Темного Лорда, обреченное на заклание во имя Его торжества. Но оно будет жить и станет тем, кто объединит разрозненные группы сопротивления и поведет их в бой против Повелителя Тьмы, величайшего из всех волшебников, Лорда Ббас-аль-Дума. Свет Ребенка Судьбы принесет конец той Тьме, что сгустилась над миром.
Темный Лорд в великом гневе отдал приказ принести к его ногам всех младенцев, родившихся в начале июня, в двадцать первый лунный день. И пять младенцев мужского пола были убиты во имя торжества Темного Лорда у его трона, шестой был выслежен и убит вместе с матерью на глазах у своего отца. Но седьмой не был принесен, ибо его родители любили его сильнее, чем своего жестокого повелителя, и решились восстать против него, дабы спасти свое дитя.
(Дневник-летопись Жавера Харлока)

1980-й год, 1 сентября

— Мальчишка где-то здесь! Ищите! Она не могла его унести далеко!
Фенрир Сивый принюхался, чувствуя легкий и нежный аромат, струящийся из здоровенного дупла, зиявшего на высоте человеческого роста. Голоса загонщиков слышались все дальше и дальше. Запах крови почти перебивал аромат, но тонкая нить его притягивала. С трудом выйдя из Истинного Обличия, Фенрир неловко сделал несколько шагов, затем пошел увереннее. Он приблизился к дереву, и дупло неожиданно запищало, словно отзываясь на его шаги. Озадаченный оборотень осторожно заглянул внутрь и увидел маленький белый сверток, слабо шевелящийся на уже порядком сопревшей подстилке из травы.
Фенрир почесал в затылке, пытаясь решить, что делать. Есть пока не хотелось, с утра он загнал молодую косулю и всласть наелся горячего свежего мяса, а остатки по-хозяйски припрятал на вечер. Он извлек сверток из дупла. Из пышных оборок на него с любопытством уставились огромные светлые глазенки. Детеныш перестал пищать и зачарованно потянулся к оборотню маленькими ручонками. Фенрир от неожиданности чуть не выронил это диво. Перехватил сверток поудобнее и только теперь заметил богатую вышивку с вензелем на одной из оборок. Две искусно переплетенные буквы, «Д» и «М». Выходит, мелочь была из тех высокородных, кто всегда вытирал сапоги о таких, как он. На мгновение оборотень ощутил непреодолимое желание вонзить клыки в нежное сочное горлышко, ощутить вкус сладкой крови, но что-то остановило его. Он не сразу понял, что уже склонил голову к шейке крохи. И что тот нежными своими пальчиками гладит и ласкает его щеки.
Голоса загонщиков снова приближались. Их звуки выдернули Фенрира из непривычной для него задумчивости. Развернувшись, он потрусил вглубь чащи, туда, где в маленькой, скрытой от магловских глаз хижине обитал единственный, кто мог дать ему хоть какие-то ответы.

Северус Снейп пробудился от некрепкого тревожного сна и вслушался в царапанье за дверью. Ну разумеется, кто ж еще, кроме Сивого, мог припереться в такое время, мелькнуло в еще сонном мозгу. Торопливо набросив мантию поверх видавшей виды пижамы, он выскользнул в прихожую и отпер дверь. Фенрир Сивый стоял на пороге, прижимая к груди маленький белый сверток, из которого доносились странные звуки. Сон слетел почти мгновенно.
— Входи, — коротко велел Снейп, посторонившись. — Хвоста не было?
— Обижаешь, Сев, — буркнул оборотень, протискиваясь в дверь. — Но ты бы поколдовал. Там загонщиков целая стая. Ищут какую-то бабу… и вот это.
Снейп запер дверь и коснулся палочкой амулета на притолоке. Теперь хижину невозможно было найти никакими заклинаниями. Поморщившись от непередаваемого аромата, окутывавшего Фенрира, он поспешил следом за ним в комнату.
— Где ты его взял? — спросил Снейп, осторожно забрав ребенка из лапищ оборотня и развернув пеленки, чтобы убедиться, что нет укусов.
— В дупле нашел, — ответил Фенрир, устраиваясь у стены, подальше от огня, жарко пылавшего в камине. — Старый вяз, что у Паучьей Поляны.
Укусов не было, как и других повреждений. Но при виде инициалов на кружевной оборке Северусу стало нехорошо. «ДМ» могло означать только одно. Он повернулся к Сивому, который выглядел утомленным.
— Ты видел его отца и мать?
— Да где б я мог? — оборотень оскалил желтые клыки. — Слышал только, что загонщики орали. Мол, не могла она его унести. А кто «она» — без понятия. Может, та баба, которую они убили в овраге у Черного Лога, я чуял аромат ее крови.
Чтобы не упасть, Снейп оперся о стол. Его слегка потряхивало, но он постарался сохранить спокойный вид и голос.
— А мужчина? С ними был мужчина?
— Не знаю, Сев, — покачал головой Сивый, — но, если хочешь, могу поразведать.
— Сейчас это опасно, — Снейп с трудом заставил себя проявить благоразумие, хотя отчаяние подталкивало его отправить Сивого на поиски. — Оставайся до утра у меня. А утром поглядим.
Сивый кивнул и, улегшись у стены, почти мгновенно уснул. Снейп взял на руки малютку и вернулся в спальню, плотно притворив дверь. Лишь здесь он смог дать волю раздиравшим его чувствам. Уложив малыша на постель и укрыв его одеялом, он прошел к противоположной стене и с силой врезал по ней кулаком. Не сберег! Не смог защитить! И еще вопрос, что с Люциусом!
Но идти на поиски сейчас, когда по лесу шастала орда загонщиков, было действительно опасно. Если что-то случится с ним, у бедного малютки не останется вообще никого. Снейп опустился на край постели, закрыв лицо руками. Он не плакал, плакать он не мог с того проклятого дня, когда получил известие о гибели Лили Эванс. А теперь он потерял тех, кто были его самыми близкими друзьями после ее смерти. Единственными, кто всегда был с ним и защищал его в меру сил.

Еще только начало светать, когда Снейп вышел из дома, строго-настрого запретив Сивому отлучаться.
— Ребенок под твоей защитой, — сказал он, торопливо натягивая мантию, — он должен выжить во что бы то ни стало.
Сивый собрал морщинами кожу на носу, но к сведению принял. Улегся у двери в спальню, положив башку на ручищи, и сделал вид, что уснул. Но Северус не сомневался — сна у него ни в одном глазу.
Путь до Черного Лога занял пару мгновений. Снейп соскользнул в овраг, затянутый белесо-желтым туманом и почти сразу наткнулся на тело. Крик попытался прорваться в намертво сжавшееся горло, но ничего не вышло.
В смерти Нарцисса Малфой казалась во сто крат прекраснее. Лицо, спокойное и бледное, было не тронуто, в отличие от тела. Стянув с себя мантию, Снейп набросил ее на то, что осталось от подруги, подоткнув под скорбные останки. Затем вытащил палочку.
— Дуро, — прошептал одними губами.
Так было проще нести. Загонщики потрудились на славу: видно, на радостях рвали жертву не только заклятиями, но и руками и зубами. Снейп спустился к реке, выбрал место почище и взмахом палочки извлек землю. Проклятье, у него даже на скорбь не было времени. Он лишь коснулся губами ее лба, отдавая последний долг.
— Клянусь тебе, Цисси, — едва слышно прошептал он, — с Драко все будет в порядке. Он у меня. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы он выжил и стал великим волшебником. Таким, каким ты хотела его видеть.
Он бережно опустил Нарциссу в могилу и бросил первую горсть земли, затем переместил отвал, засыпав тело. Могилу отмечать не стал, рядом и так росло приметное дерево, раздвоенное, с причудливо изогнутыми стволами. Отсюда он трансгрессировал к дому и, войдя, возобновил заклятие непроницаемости.
— Был кто-нибудь? — спросил он вскочившего навстречу Сивого. Тот мотнул головой.
— Нет, никого не было. Щенок спит как убитый, не скулил ни разу.
— Хорошо, спасибо тебе, Фенрир. Если хочешь, оставайся на завтрак, я приготовлю сейчас.
Сивый ухмыльнулся, показав острые желтые клыки.
— Я пойду, — сказал он, бросив быстрый взгляд на дверь, — щенку принести чего-нибудь?
Северус благодарно улыбнулся, коснувшись его лапищи.
— Если сможешь добыть молока в деревне, будет отлично.
— Добуду, — коротко ответил оборотень и исчез за дверью.
Снейп вошел в спальню и стащил с себя грязную, перепачканную в крови одежду. Пустота никуда не девалась, радостно всадила зубы в его глотку, впилась когтями в сердце. Пришлось напомнить себе, что малютка, сын Цисси, в нем нуждается. Несчастный сирота, приговоренный лишь за то, что родился не в тот день. Северус переоделся и присел на постель, глядя на ребенка.
Младенец спал, посасывая пальчик. Прелестный малыш с пухлыми щечками и белоснежным завитком, падающим на лобик, он казался неземным существом. Северус не рискнул будить его: в конце концов, молока еще не было, а младенца надо было покормить сразу после пробуждения.
— Драко, — пробормотал он, невольно любуясь крохой, — Драко Малфой… что ж, теперь я — твоя семья. По крайней мере, пока не выясним, где Люциус и жив ли он. А пока я позабочусь о тебе, как обещал твоей матери.
Видит Мерлин, слезы кипели в его сердце, но он так и не смог заплакать.

Глава 1. Под сенью Запретного Леса

1990-й год, июнь

Чудовище бродило поблизости, и Драко затаился. Натеревшись соком «злобной травки», он лежал под ворохом листвы и старался дышать медленно и неглубоко. Он слышал шаги монстра, слышал его хриплое дыхание и вжимался в землю, не шевелясь и почти не дыша.
Шаги начали удаляться. Драко вслушивался в шорох листвы под ногами, не рискуя высунуть нос. Потом шаги стихли. А в следующий миг на него обрушилось массивное тело. Драко попытался проскользнуть между могучих лап, но острые зубы схватили его за ворот рубахи, извлекая из его убежища.
— Все-все, сдаюсь! — он, смеясь, ухватил чудовище за мохнатые щеки и немножко потеребил. — Где я на этот раз прокололся?
Фенрир поднял его, усадив на плечо, и Драко хихикнул, почесывая ему голову.
— Идея с травкой была ничего, — сказал оборотень, шагая через поляну, — но сердце у тебя чуть из груди не выскакивало. Тут бы и глухой магл услышал.
Драко огорченно вздохнул, но почесывать Фенрира не перестал, зная, как тот любит эту немудреную ласку.
— Куда мы идем? — полюбопытствовал он, когда они миновали поляну и оказались на берегу речушки. Фенрир ссадил его и взял за руку.
— Так, кой-кого покажу.
— Ладно, — заинтригованно откликнулся Драко, — а кого?
Они шли по некрутому бережку, сталкивая в воду мелкие камешки. Кое-где в прозрачных струях мелькали серебристые рыбьи бока.
Осень забирала свои права, и темнело уже куда быстрее, но на сей раз они добрались до места до темноты. Это была довольно глубокая пещера в одинокой скале в дальней части леса. Драко никогда не бывал здесь — отец не отпускал. Облетевшая с деревьев листва укрывала скалу ало-золотым пологом.
Внутри пещеры пахло Фенриром и еще кем-то, запах был более тонкий и теплый. Драко принюхался и сощурил глаза, пытаясь рассмотреть зашевелившуюся тень у дальней стены.
— Познакомься, — сказал Фенрир, засветив на конце своей палочки огонек, — это Струпьяр. Я нашел его лет пять назад в Адском Гнезде и забрал с собой. Струп, подойди.
Юный парень в потрепанной одежде явно с чужого плеча шагнул навстречу Драко, чуть сощуриваясь даже от неяркого света.
— Привет, — сказал он, смерив Драко взглядом. На вид ему было лет пятнадцать-семнадцать, худой, весь — сплошные мослы и жилы, длинные волосы собраны в довольно тощий хвост.
— Привет, — ответил Драко, с опаской глядя на подростка, — я Драко.
— Если что-то случится и я не приду, ищи его, — сказал Фенрир, бросив на Струпьяра острый взгляд. — А ты, мелкий, не бойся. Струп — парень надежный. Но пока вам видеться не стоит, по крайней мере часто.
— Но почему? — Драко удивленно взглянул на Фенрира. — Что плохого, если у меня появится друг?
Старый оборотень вздохнул и повел его к выходу из пещеры. Драко обернулся, на прощанье помахав Струпьяру, который стоял молча, глядя на него странным взглядом.
— Пока никто не должен знать о тебе, мелкий, — сказал Фенрир, пока они шли через чащобу в сторону дома. — Думаю, Сев хочет пристроить тебя в школу магии. Не знаю, как у него это получится, но… В общем, я тебе ничего не говорил, а ты ничего не видел и не слышал. По крайней мере, пока.
Драко кивнул, ощущая, как забилось сердце. Школа магии! Он столько читал о таких в книгах, что были у отца. И всегда мечтал учиться в любой из них.
— А сколько их вообще, школ магии? — спросил он, идя вприпрыжку рядом с Фенриром и стараясь подстроиться под его широкий шаг. Оборотень пожал огромными плечами.
— Насколько знаю, больше десятка по всему миру. Но я слышал только про Дурмстранг, Махотокоро, Шармбатон и Колдовстворец, что в далеких лесах Сибири. Ну и про нашу. Раньше она звалась Хогвартс и брала под свое крыло всех, даже маглорожденных. Сейчас она называется Школой Салазара Слизерина и принимает только чистокровок.
— А разве маглы умеют колдовать? — полюбопытствовал Драко, споткнувшись о какой-то корень. Фенрир приподнял его за шкирку, поставив на ноги.
— Некоторые умеют, — задумчиво произнес он. — Во всяком случае, знаю маглорожденных, кто умеет, и неплохо. Но сам знаешь, я не особо якшаюсь с волшебниками. Разве что с Северусом. Он-то полукровка.
— А ты сам учился в школе магии? — осторожно спросил Драко.
— Учился… — Фенрир угрюмо заворчал. — Первые два курса. Потом ушел.
Драко прижался щекой к его ручище, чувствуя, что тему развивать не стоит. Фенрир подхватил его и усадил себе за спину. И помчался через лес с такой скоростью, что Драко завистливо вздохнул, крепче обнимая мощную шею оборотня. Он понимал, почему Фенрир старается успеть доставить его домой до восхода луны. Сегодня был первый день полнолуния.
Отца дома еще не было. Фенрир ссадил мальчика у самого крыльца и потрепал по светлым волосам.
— Иди в дом, парень. Да запрись как следует. Не стоит волков дразнить, когда луна на восходе.
Драко обнял его и прижался носом к груди. Резкий запах, исходивший от старого оборотня, казался ему родным и успокаивающим. Он привык к этому запаху с детства и любил его, так же, как и самого Фенрира, надежного и сильного. Серого Отца.
— Будь осторожен, ладно? — попросил он, чувствуя большую когтистую лапищу на своей макушке. — Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Серый Папа.
— Не случится, — даже в потемках чувствовалось, как старый оборотень неловко усмехается. — Давай внутрь, щенок мой. И запрись покрепче.
Драко торопливо юркнул в дом и запер дверь. Подбросив немного дров в почти угасший камин, он стащил с себя грязную одежду и бросил в бадью с замоченным тряпьем. Снаружи донесся протяжный вой, от которого мурашки побежали по спине. Луна взошла, но они все-таки успели!
Немного отмокнув в горячей воде, Драко завернулся в пушистое полотенце и прошлепал к столу, на котором отец оставил ужин. Есть хотелось ужасно, и то сказать — за день во рту не было даже крошки хлеба. Ну, увлекся, бегая с Фенриром по лесу, зато кучу нового узнал. К счастью, перед уходом отец приготовил грибное рагу и оставил солидный кусок запеченной индейки. В большом серебряном кувшине подогревался ягодный морс. Торопливо проглотив рагу и запихнув в себя индейку, Драко налил морс в большую кружку, которую забрал с собой в спальню. Больше всего на свете он любил читать по вечерам, устроившись в отцовой постели с теплым питьем и какой-нибудь книжкой. Вот и сейчас, выбрав потрепанный томик «Сказок барда Бидля», угнездился с ней под отцовским одеялом, время от времени прихлебывая морс. Но постепенно так погрузился в чтение, что и про морс позабыл, и сам не заметил, как уснул в обнимку с книгой.
Ему снился сон, и во сне была красивая женщина с белыми и черными волосами, которая обнимала его и гладила по голове. Она что-то говорила, но Драко ее не слышал, только видел, как шевелятся губы. По ее щекам катились слезы, она обнимала его так, словно старалась укрыть от кого-то плохого.
«Отдай его мне!» — шипящий злой голос звучал прямо в голове и вокруг.
И женщина крепче прижала его к себе, а потом толкнула к узкой, подернутой зеленоватым туманом тропинке. И он побежал, слыша вдали змеиное шипение и волчий вой.
— Драко, проснись, — кто-то тряс его за плечи. Драко открыл глаза, все еще находясь на тропе, не сразу поняв, что это был сон. Он увидел взволнованное лицо отца, склонившееся над ним, тревогу в темных глазах.
— Папа… — с трудом пробормотал он, уткнувшись в грудь отцу, — страшный сон приснился.
Отец уложил его и улегся рядом, натянув одеяло.
— Что тебе снилось? — тихо спросил он, гладя все еще дрожащего Драко по голове.
— Леди… та же самая, как в прошлый раз. Красивая. Она плакала и обнимала меня. А кто-то шипел и говорил, чтобы она отдала меня. Пап, мне страшно.
— Все хорошо, Драко, — голос отца успокаивал, как и его рука на голове, — не бойся. Я с тобой.
Но ему все равно было жутко закрывать глаза, хотя спать очень хотелось. Отец гладил его по голове, и понемногу становилось легче, спокойнее. Драко зарылся носом в отцову рубашку, вдыхая запах его тела, зелий и лесного костра. Успокоенный и умиротворенный этим запахом, он уснул, и на сей раз кошмары ему не снились.

На день рождения, случившийся через три дня, папа Фенрир приволок откуда-то здоровенный торт в большой коробке, а папа Северус устроил сюрприз.
Драко проснулся, когда солнце уже стояло высоко. Разбудил его аромат праздничного угощения, который бы и мертвого мог поднять из могилы. С наслаждением принюхиваясь, Драко вылез из постели и пошел в большую комнату. Торт на столе он увидел сразу и был так ошеломлен его красотой (а там было на что посмотреть! Торт был трехъярусный и по боку украшен кремовыми розами и шоколадными свиристелями), что не сразу увидел стоявшую рядом клетку, укрытую отрезом синей ткани.
— Это мой подарок тебе, Драко, — сказал отец, осторожно снимая покрывало с клетки и открывая дверцу. Драко ахнул от восторга, глядя на огромного филина с роскошным оперением и ярко-оранжевыми глазами, взиравшего на него с суровым любопытством.
— Какой красивый! А как его зовут?
— Думаю, тебе стоит самому дать ему имя. Так укрепится ваша связь.
— Я назову его Хротгар, — прошептал Драко, протянув руку и нежно поглаживая пестрые перышки на шее птицы. Филин потерся клювом о его пальцы и слегка поклевал их, не нанеся, впрочем, никакого ущерба. Затем перебрался на плечо Драко и принялся клювом его причесывать.
— Фенрир принес торт и ушел прогуляться, — сказал Северус, переставляя клетку на скамью у стены, — но обещал скоро быть. Так что беги купаться и одеваться.
Драко обхватил его обеими руками и прижался щекой к груди.
— Спасибо, пап, Хротгар просто чудесный! Наверное, это самый красивый и умный филин в мире!
Фенрир пришел, когда Драко, уже искупавшийся и переодевшийся в чистые бриджи и безрукавку, расчесывал перед зеркалом свои длинные белоснежные волосы.
— С днем рождения, щенок мой, — Фенрир поймал его и слегка пощекотал зубами загривок. — Ну что, понравился тебе торт?
— Жду не дождусь, когда сгрызу все розы и весь шоколад, — в тон ему ответил Драко, и оба бессовестно заржали под укоризненным взглядом Северуса.
Праздничный обед был роскошным. Здесь были печеные перепелки, любимая жареная картошка, тыквенный пудинг и жареная рыба. Для оборотня Северус приберег несколько сочных сырых стейков из говядины.
Они ели, болтали, смеялись (хотя папа Северус просто улыбался). Оба отца поздравляли Драко с одиннадцатым днем рождения, и почему-то он чувствовал исходящую от них печаль. И Драко основательно налег на торт, ведь, как известно, сладкое — лучшее средство от печали.
Тортом Драко буквально объелся до того состояния, что даже шевелиться было лень. Потому на прогулку с Фенриром отправился пораньше, чтобы немного растрясти угощенье.
— Ну что, малыш, тебе одиннадцать лет — а это значит, что ты уже почти взрослый, — сказал Фенрир, когда они отошли на достаточное расстояние от дома. — Сев не слишком доволен будет, но…
Он присел на большой обомшелый камень и остро взглянул на Драко.
— Волшебство, конечно, штука нужная и хорошая, но есть моменты, когда нужны магловские способы защиты.
Драко заинтригованно уставился на него.
— Ты меня будешь учить драться? — недоверчиво спросил он.
— Драться, защищаться, называй как хочешь, — ответил Фенрир, — но лишним это точно не будет.
— Я согласен, — Драко во все глаза смотрел на него, — я еще никогда не видел, как сражаются маглы.
Очень скоро торт в животе перестал распирать, а потом и вовсе уменьшился до размеров зернышка. По крайней мере, так чувствовал Драко после того, как Фенрир показал ему несколько довольно странных движений и ударов, которые они потом отрабатывали вместе.
— Если хочешь оглушить врага, схватившего тебя, бей вот сюда, — старый оборотень опустился на колено, указав на собственное горло. — Здесь кости слабые, их перегрызть ничего не стоит, да и кулаком вполне можно переломать.
Потом он показал, как замедлить или остановить более высокого врага ударом ноги в голень. Драко послушно отрабатывал удары, хотя бить пусть даже гипотетических врагов ему совсем не понравилось. Но Серому Отцу он привык доверять, так же как и папе Северусу. Потому старался изо всех сил. Под конец Фенрир остался вполне доволен его действиями, особенно когда Драко исхитрился как следует куснуть его за горло. Правда, он тут же зализал укус и виновато улыбнулся:
— Извини, папа. Тебе очень больно?
— Нет, конечно, щенок мой, — фыркнул Фенрир, — мою старую глотку ты просто так не прокусишь. Но вот чужие вполне можешь. Хорошо усвоил, молодец.
Про себя Драко подумал, что очень постарается не влипнуть в такую ситуацию, которая потребовала бы столь жестокого решения, но, разумеется, Фенриру ничего не сказал.

Прошел июнь, за ним как-то незаметно проскочил июль и часть августа. Все текло своим чередом. Но чем дальше, тем острее становилось ощущение печали, исходящее от обоих отцов, и Драко не находил этому объяснения. Иногда он уходил погулять и посидеть в одиночестве у реки, зная, что Фенрир находится неподалеку и примчится на самый слабый его крик. Чаще всего он сидел возле небольшого холмика, рядом с которым росло раздвоенное дерево. Отчего-то здесь ему было спокойно и тепло. Он сидел у реки, любуясь на снующих в чистой воде рыбок, глядя на редкие пожелтелые листья, плывущие по течению. Иногда в чистых водах реки ему виделось отражение чужого лица, но черт его он не мог разобрать.

Глава 2. Последние дни детства

Утром двадцатого августа Драко проснулся оттого, что солнечный луч, пробившийся сквозь густую крону вяза, росшего во дворике, щекотал ему нос. Сладко потянувшись, он выбрался из-под одеяла и на цыпочках прошел к двери, стараясь не дышать громко и прижимая руки к груди. Голоса доносились из-за двери, и Драко притаился, вслушиваясь. Отец и Фенрир переговаривались тихо, так, что с трудом можно было разобрать, о чем они говорят.
— Все-таки решился? — в голосе Фенрира звучала легкая тень печали. — Оно и ладно. По крайней мере, там он будет в безопасности.
— Не хотелось бы отпускать его так далеко, — вздохнул отец, — но нужно. Да и в Колдовстворце, под присмотром Кощея, будет лучше. И научат его там большему, чем я могу научить. Хотя бы за первые два года.
— Уже по нему скучаешь? — понимающе пророкотал старый оборотень.
— А ты будто нет? — подколол его отец.
— Твоя правда, Сев. Этот щенок особенный. Совсем особенный. Не думал, что скажу такое, но он словно бы пробуждает во мне того, кем я был до укуса Гарма. Непривычно, иногда тошно, но… — он хрипло гулко вздохнул. — В общем, если бы было возможно, я бы с ним отправился. В Сибири захочешь, а с голоду не пропадешь. Слышал, там есть такие, как я, хотя и небольшая стая. Кочуют как раз по окрестностям школы, вроде как договор у них с дирекцией об охране. И щенки у некоторых там учатся.
— Послушай, — взволнованно произнес отец, — а эта идея мне по нраву. Мальчик будет под твоим присмотром хотя бы первые два года обучения. Он ведь пока совсем не привык без тебя, ты его с рождения в зубах таскал. А там обвыкнется постепенно, если будет знать, то ты рядом. Да и ты не так тосковать будешь.
Фенрир хмыкнул. Что-то стукнуло, затем послышался звук шумных глотков. Драко старался не упустить ни единого слова.
— А еще я слышал, там почти не осталось самцов, — хмыкнул Фенрир, — так что тосковать мне точно времени не будет.
Отец усмехнулся, позвякивая склянками.
— А здесь переизбыток самцов и сильный недостаток Серых Сестричек, — подколол он, — хотя, насколько помню, тебе плевать, мальчик или девочка.
Фенрир поднялся со стула, скрипнувшего под тяжестью могучего тела, и заходил по комнате.
Драко ужасно хотелось пить и еще больше в — туалет, но он старался сидеть тише мыши.
Фенрир, видимо, отпер дверь. Вышел на крыльцо и издал негромкий рык, отдавшийся эхом в лесу.
— Тебя не хотелось бы одного оставлять, — проворчал он, — ну да ладно, есть у меня неплохой защитник для тебя. Оно конечно, слишком молод еще, но я его обучил всему, что ему нужно знать.
— Ты о том юноше, который живет в твоей пещере? — спросил отец.
— Его зовут Струпьяр, и он неплохой боец и охотник. Он будет о тебе заботиться, пока я буду присматривать за нашим щенком в лесах Сибири.
— Познакомишь меня с ним?
Послышались шаги, намного более легкие, чем у Сивого. И еще одни шаги, почти неслышные, точно кошка прошлась. Драко осторожно сдвинулся, глядя в крошечную щелку между косяком и дверью. Отсюда было видно только кусок входной двери и часть пола. Впрочем, этого хватило, чтобы разглядеть маленькую серую кошку, скользнувшую между ногами Струпьяра. Кошка сделала несколько шагов и вдруг… превратилась в женщину. Драко от неожиданности шлепнулся задом на пол. Анимаг? Он лишь слышал о них, но никогда не видел прежде.
Дверь распахнулась, и Фенрир, подхватив его за шкирку, аккуратно вынес в гостиную комнату. Драко во все глаза смотрел на высокую даму, чьи темные, с сединой волосы прикрывал черный капюшон. Когда-то она была красавицей, да и сейчас благородство и достоинство сквозили во всем ее облике.
— В конце концов, его это тоже касается, — сказал Фенрир, поставив Драко на ноги и подтолкнув к столу, — так чего щенка мурыжить?
— Доброго дня всем вам, — голос у дамы был приятный и звучный, и от нее исходило ощущение полного спокойствия, — рада видеть тебя живым и невредимым, Северус.
— И я рад тебя видеть, — отец улыбнулся уголками губ, отодвигая стул, чтобы гостье было удобнее сесть. — Познакомься, это мой приемный сын Драко. Я не боюсь назвать его имя и попросить тебя о помощи, тебя, единственную из всех. Аберфорт ручался за тебя… да и мы достаточно давно знакомы.
— Драко Малфой, — женщина наклонилась, всматриваясь в лицо Драко, которого такое внимание порядком смутило, — рада наконец увидеть тебя. Сколько тебе лет?
— В июне исполнилось одиннадцать, — ответил Драко, бросая взгляд на отца в попытке получить хоть какую-то подсказку.
— Ты поможешь мне, Минерва? — спросил тот, глядя на даму, которая аккуратно сняла капюшон, разглядывая Сивого и Струпьяра с заметным любопытством.
— Это сложно, Северус, — ответила она, — повсюду установлены посты, ребенка ищут по приказу Змеелицего, потому что он уверен, что мальчика захотят переправить с острова в какую-нибудь школу за его пределами. Но есть одна возможность. С ее помощью мы уже переправили несколько сотен детей, в том числе маглорожденных и полукровок. Правда, чтобы подобраться к этой самой возможности, нам понадобится трансгрессировать из достаточно безопасного места. Насколько понимаю, Драко пока что ничего не знает о трансгрессии.
— Знаю, мэм, — возразил Драко, — я читал о ней в папиных книгах. Просто пока не учился, папа не велел, сказал, что опасно.
Минерва улыбнулась, с нежностью коснувшись его щеки.
— Твой сын — прекрасный юный волшебник, Северус. Думаю, он будет достойным учеником для любой школы, которая решится взять его к себе. Но ты ведь знаешь, что уже не одна Британия находится во власти чудовища и его присных. В большей части мира не только волшебное сообщество, но и простые маглы страдают под его правлением. Многие школы закрыли свои двери для полукровок и маглорожденных.
Драко взглянул на отца и испугался, таким темным и суровым оно выглядело. Как всегда, когда ему было слишком страшно, он сполз с табурета и устроился на колене у Фенрира. Тот положил свою лапищу ему на плечо.
— До Колдовстворца, Махотокоро и Уагаду еще не добралась зараза Змеелицего, — хмуро произнес отец. — Ильверморни тоже пока держится, но ее постоянно атакуют. Так что я посылал запрос директорам трех первых школ с помощью зелья Объединения и заклятия Единой Цепи. Их невозможно отследить.
— Весьма предусмотрительно с твоей стороны, Северус, — кивнула Минерва, вздохнув с явным облегчением. — И каковы были ответы?
— Разумеется, согласие пришло от всех троих. Более того, Кощей предложил довольно необычную идею, зная, что Драко понадобятся самые разные знания. Идзо Сугавара и Экелло Аботи поддержали его.
— И что это за идея? — заинтересованно наклонилась вперед Минерва.
— Обучение будет проводиться во всех трех школах поочередно, — ответил отец, и его слова заставили Драко затрепетать от волнения, страха и радости. — Сначала в Колдовстворце, затем в Уагаду, и последние два курса он будет учиться в Махотокоро.
— Если бы я знала тебя чуть хуже, Северус, я бы усомнилась в твоем рассудке, — вздохнула Минерва, беря со стола услужливо подсунутый ей кубок с подогретым медовым настоем, — но спрошу только о том, как твой сын будет обучаться на неизвестных ему языках?
— Известных, мэм, — робко произнес Драко, прижимаясь к боку Фенрира, — папа учил меня с тех пор, как я себя помню. Я знаю суахили, русский, японский, португальский, французский, болгарский и норвежский. Умею читать то, что написано латинскими буквами, кириллическими и арабскими. Мы с папой каждый день говорим на одном из языков. Это легко, они совсем простые, почти как английский.
— Смотрю, вы не теряли времени даром, — пораженно произнесла Минерва, — и юный Драко весьма одарен не только в магии. Что ж, я подготовлю все, что необходимо для путешествия. У вас есть десять дней, чтобы тоже подготовиться. Я дам знать, когда и где состоится встреча.
Она поднялась со стула и улыбнулась.
— Я была очень рада знакомству, Драко.
Драко растерянно сглотнул. Но Минерва уже преобразилась в маленькую серую кошку и исчезла за дверью. Драко выдохнул и торопливо посеменил в сторону туалета.
— Я сейчас, — быстро сказал он, прежде чем прикрыть за собой дверцу.
Когда он вернулся, папы и Струпьяр сидели за столом и за обе щеки уписывали яичницу, холодную говядину и булочки, запивая горячим ароматным кофе. Правда, перед Фенриром на тарелке лежал здоровенный кусок мяса, лишь едва тронутый корочкой. Драко забрался на свой высокий табурет и потянулся к говядине.
— Струп останется с тобой, будет приглядывать, чтобы никто не лез без предупреждения, — говорил Фенрир, прихлебывая кофе и закусывая непрожаренным мясом. Кровь и мясной сок стекали по его подбородку, придавая еще более угрожающий вид.
— Если ты доверяешь ему, то и у меня нет причин для недоверия, — ответил Северус, отрезая маленькие кусочки от своей яичницы и отправляя в рот. — Струпьяр может оставаться на ночь в доме, если пожелает этого. Ты ввел его в курс дела?
— Да, свои обязанности он знает, — ответил Фенрир, заглотив последний кусок мяса, — но у нас неделя впереди. Как минимум. Так что еще по мелочам поднатаскаю, не повредит.

В преддверии отправления им было не продохнуть. Надо было успеть кучу всего. Драко наскоро обучался простым заклятиям, использующимся для защиты и отражения чужого колдовства, но помимо этого ему пришлось основательно повторить все пройденное по языкам, травознанию и легилименции. Сверхчувствование, оно же эмпатия, повторения не требовало, этим даром Драко, по словам Северуса, обладал с самого рождения. Зато они по паре часов в день упражнялись в создании непроницаемого щита, оберегающего от чужих чувств и эмоций. Под конец Драко уже мог ставить его мысленно, лишь продержав несколько мгновений образ и прочитав коротенькое заклинание.
Единственное, что никак ему не давалось, это боевая магия. Все попытки отца научить его хотя бы простеньким боевым заклятиям кончались крахом. Единственное, что удалось освоить, — парочка защитных чар, да и те выходили совсем жалкими. Под конец, после нескольких дней бесплодных попыток, Драко уже чуть не плакал от отчаяния. Заметив его состояние, отец прекратил тренировку, усадил его на старую потертую шкуру у камина и сел напротив, задумчиво глядя в глаза. Драко пытался сдержать слезы, чувствуя себя глубоко несчастным и совершенно бездарным. Он протянул отцу его волшебную палочку, которой пока учился управляться.
— Не огорчайся, сынок, — мягко сказал Северус, — не у всех и не всегда получается сразу. Пока тебе даются лучше всего исцеляющие заклинания, и в них, скажу я тебе, ты понимаешь побольше иного пятикурсника. Ты не воин, а знахарь и целитель по своей природе. Потому вся твоя натура противится тому, чтобы калечить и убивать.
— Но, папа, — Драко потер кулаками мокрые глаза и зашмыгал носом, — Фенрир говорил, что мне надо хорошо изучать именно боевые заклятия, потому что однажды мне придется сражаться с настоящим чудовищем.
— Фенриру бы на пару метров укоротить свой длинный язык, — проворчал отец, притягивая со стола тарелку с сосисками и бросая их одну за другой на кованую решетку над жаркими углями. — Рано тебе еще знать об этом. Что он рассказал?
Драко вздохнул, сожалея, что подставил Серого Папу, но одновременно сгорая от любопытства.
— Он говорил, что мои настоящие папа и мама погибли, спасая меня. И что есть пророчество. Оно предсказывает появление мальчика, который победит Темного Лорда. Ну и что этот мальчик я. Я ему не поверил вначале, я ведь совсем не воин и даже ссориться не люблю, но потом услышал об этом случайно от двух волшебников, пришедших в лес за травами и кореньями. Они говорили о мальчике, который победит Темного Лорда, и называли имя… мое имя. Пап, а откуда они знают мое имя?
Северус вздохнул, переворачивая сосиски, начавшие подгорать. Драко чувствовал его сомнения и страх, чувствовал его любовь, желание защитить, его глубинную боль. Он поднялся на колени, потянулся и обнял отца, прижавшись щекой к его груди, больше всего на свете желая погасить эту боль и страх. Отец погладил его по голове, и Драко успокоился.
— Это правда, мой мальчик, — сказал Северус, еще немного помолчав, — я никогда не скрывал от тебя, что я лишь приемный отец. Твои настоящие родители были моими самыми близкими друзьями, теми, кто поддерживал и защищал, когда это было в их силах. Твою мать я этими руками похоронил одиннадцать лет назад. Ее могилу ты знаешь, она у реки, ты любишь отдыхать рядом с ней, даже не догадываясь, чья она. Твой отец… я до сих пор не знаю, где погребено его тело. Люциус и Нарцисса Малфои были непростыми людьми. Да, они поддержали Темного Лорда и были в его свите, но когда встал выбор между тобой и им, они выбрали тебя. Они были обречены с того мгновения, но сумели спасти тебя ценой своих жизней. Историю твоего появления у нас ты знаешь. Тебя нашел и принес Фенрир, твой второй отец. Твоя собственная история стала легендой для волшебников во всем мире и для многих маглов, познавших на своей шкуре власть Темного Лорда.
Северус перенес сосиски одну за другой на тарелку и поставил на крошечный наколдованный столик рядом.
— Но я всего лишь маленький мальчик, — Драко устроился на колене у отца и взял печеную сосиску, — я вообще не понимаю этих предсказаний. Как можно что-то знать наперед? Ведь в любой момент все может измениться.
— Хороший вопрос, — улыбнулся отец, — непростой, но хороший. Думаю, ответ на него ты обретешь уже скоро, если будешь прилежен в учебе.
— Что, если речь вообще не обо мне была? — Драко дожевал сосиску и взял еще одну. — Почему все люди вдруг решили, что я и есть тот самый мальчик?
Отец погладил его по голове, и на миг Драко показалось, что глаза его заблестели от слез. Но он моргнул, и ничего уже не было.
— Поэтому я и не рассказывал тебе ничего, — ответил Северус. — Ты всего лишь ребенок и не обязан оправдывать ничьих ожиданий. Даже наших с Фенриром. Ты верно сказал, сынок, ты — это ты. Уж какой есть и каким сам сделаешь себя. Наше дело — отправить тебя в школу и позволить получить магическое образование. А все остальное ты решишь сам.
Драко взял последнюю сосиску, но есть не стал, а протянул отцу. Северус аккуратно откусил кусочек и принялся жевать. Вид у него при этом был такой мудрый и глубокомысленный, что Драко просто молча и с таким же серьезным видом скормил ему сосиску, слез с колен и отнес тарелку в мойку.

Глава 3. Волшебная палочка и начало путешествия

Северус починил его одежду, ухитрился через кого-то купить нужные ингредиенты для зелья, укрепляющего память. Фенрир раздобыл новую прочную обувь и приволок целый мешок, в котором было все для школы: новенький блестящий котелок, метла, набор склянок для ингредиентов, свитки пергамента и всякие необходимые мелочи. Но важнее было то, что он притащил с собой сухонького седовласого старика, на чьей голове красовался черный непроницаемый мешок.
— Вот, — сказал он, свалив добычу на полу в гостиной, — я, пожалуй, пойду. Разбирайтесь тут сами со своими штуками.
— Спасибо, Серый Папа! — обнял его Драко, краем глаза глядя, как Северус помогает старику подняться. Фенрир причесал Драко волосы когтями и вышел.
— Интересный способ зазывать в гости, мастер Снейп, — задумчиво, но без тени неудовольствия произнес старик, усаживаясь на стул, — но теперь я понимаю, почему вы послали вашего… друга. Это и есть тот самый юный Малфой?
— Он самый, — кивнул отец, положив руку на голову Драко. — Познакомься, Драко, это мистер Олливандер, лучший мастер волшебных палочек. Он изготовит для тебя палочку, которая будет именно твоей.
Драко, внутренне трепеща, протянул руку и пожал тонкие сухие пальцы старика. Мистер Олливандер покивал, ответив на рукопожатие.
— Скажи мне, юный Драко, есть ли дерево или растение иного рода, рядом с которым ты чувствуешь себя хорошо, которое, скажем так, согревает тебе сердце?
— Да, сэр, — ответил Драко с некоторым смущением, — на нашем заднем дворе растет куст боярышника. Я очень его люблю, потому что папа посадил его для меня, когда мне исполнился год. Часто лакомлюсь его ягодами.
— Отлично, дитя мое, — улыбнулся Олливандер, глядя на него с теплотой, — теперь выберем сердцевину.
Он задал несколько довольно странных вопросов, на которые Драко постарался ответить насколько возможно честно и подробно, прислушиваясь к собственным ощущениям.
Отец тем временем заварил ароматный чай из лесных трав и ягод и предложил его старику вместе с пирожными, которые приготовил утром. Мистер Олливандер отведал немного, выпил чай и откланялся.
— Мне пора, Северус, — сказал он, глядя на отца. — Пусть твой лохматый друг заглянет ко мне через пару дней. И пусть сделает вид, что громит мой магазин. Так будет безопаснее. Я прибуду вскоре после его визита.
Старик вышел, закрыв за собой дверь.
— Волшебная палочка нужна тебе, сынок, — сказал Северус, устроившись за столом напротив Драко, — хотя в Колдовстворце, школе, где ты будешь обучаться первые два года, для этого используют магические кольца. Но умение владеть самыми разными аккумулирующими силу предметами пойдет тебе на пользу. Потому, когда получишь свою волшебную палочку, тренируйся по мере возможности и ею тоже.
— Хорошо, папа, — кивнул Драко, с любопытством глядя на отца. — А ты расскажешь мне хоть немного о тех школах, где я буду учиться?
— Этим мы займемся вечером, перед сном, — ответил отец, придвигая к нему блюдо с пирожными, — а сейчас подкрепись как следует, нам предстоит повторить урок окклюменции. Ты должен уметь противостоять любым попыткам взломать твое сознание. Возможно, однажды это спасет тебе жизнь.
К полуночи Драко так измотался и устал, что уснул прямо на одеяле возле камина, где они с папой тренировали зрительные чары, позволяющие мгновенно взять контроль над тем, кто посмотрит в глаза.
Утром отец разбудил его, и Драко обнаружил, что лежит в постели, правда, не в пижаме, а в обычной своей одежде. Видимо, папа не стал его переодевать, чтобы не разбудить, а просто перенес на постель.
— Завтракать и за уроки! — заявил Северус, подсовывая ему кружку с бодрящим зельем.
Этот день и следующий они посвятили тренировкам и зельеварению. Отвары, укрепляющие память, были необходимы, поскольку объем знаний, которые усваивал и должен был еще усвоить Драко, был огромным. Но Драко не жаловался, он с удовольствием помогал отцу в работе над зельями, повторял пройденные уроки, а чтобы отвлечься и расслабиться, летал на своей новой метле по закрытому и заколдованному от посторонних глаз участку или носился по лесу с Фенриром, который походя обучал его всяким полезным штукам, принятым у оборотней.

Мистер Олливандер прибыл на третий день после первого своего визита. Просто вошел в дом, поприветствовав хозяев, извлек из внутреннего кармана мантии длинную коробочку и протянул ее Драко.
— Возьми, дитя мое, и попробуй взмахнуть ею. Ты ведь уже тренировался с другими палочками?
— Да, сэр, — кивнул Драко, благоговейно снимая крышку и глядя на волшебную палочку, от которой исходил легкий аромат, согревающий сердце, — папа мне одалживал свою, когда учил управляться с ними.
Он взял наконец-то свою палочку и сделал изящный взмах, вызвав к жизни целое облако разноцветных искр и струек цветного пламени. Мистер Олливандер буквально расцвел.
— Великолепно, мой мальчик! Я делал ее второпях, ведь она очень скоро пригодится тебе. Но, поверь, она такая же надежная, как и все остальные волшебные палочки моего изготовления. Теперь это твоя палочка, твой лучший друг. Ведь всегда именно палочка выбирает волшебника.
Драко улыбнулся в ответ, с нежностью поглаживая шероховатую поверхность.
— А сердцевина? — тихо спросил папа Северус.
— Волос единорога, символа чистоты и благородства, — ответил Олливандер, — эта сердцевина подобна сердцу самого Драко. Кроме того, палочку с сердцевиной из волоса единорога сложнее всего обратить к Темной Стороне.
— Она чудесная, сэр! — сказал Драко, с улыбкой взмахивая палочкой и отправляя одно из поленьев, лежащих у каминной решетки, в почти угасший камин.
Мистер Олливандер немного посидел с ними, напился чаю с ягодным пирогом и распрощался.
— Пап, смотри! — Драко слегка коснулся палочкой собственной головы, и его длинные волосы встали дыбом на два фута вверх.
— Вот что мы забыли! — хлопнул себя по лбу отец. — Подстричь тебя!
Впрочем, с этим они управились быстро благодаря заклятью, наложенному Драко. Длинные серебристо-белые пряди легли на стол. Драко покрутил головой, ощущая непривычную легкость. Действие заклятия кончилось, и волосы теперь пребывали в художественном беспорядке. Но ему даже понравилось то, что он увидел в зеркале.
— А зачем тебе мои волосы, пап? — полюбопытствовал Драко, глядя, как отец осторожно заворачивает состриженные пряди в тряпицу и сует во внутренний карман мантии.
— Немного поколдую над ними — и буду всегда знать, в порядке ли ты, — ответил Северус, пригладив его торчащие после стрижки вихры и поцеловав в макушку. — А теперь марш во двор, сегодня последний урок лесной науки. Фенрир тебя с утра дожидается.
Драко сполз с табурета и радостно устремился к двери.
— И набери мне голубого мха и танцующих грибов, — бросил вслед отец.
— Конечно, пап, наберу обязательно! — Драко на бегу сдернул с вешалки сумку для трав, сунул ноги в ботинки и стремглав вылетел во двор.
Фенрир ждал его, сидя возле крошечного прудика и дразня палочкой водяных жуков. Драко вытащил из кармана прибереженный кусок сырой козьей печенки.
— Свежая, папа утром принес немного козьего мяса и ливера из деревни, — сказал он, протягивая угощение Фенриру. Тот забросил печенку в рот и ухмыльнулся.
Они постепенно уходили дальше в лес, и Фенрир учил Драко отличать звериные травы, те, что залечивали брюхо после слишком плотной трапезы или после отравления, и те, что способствовали заживлению ран. Попутно Драко набрал голубого мха, в изобилии росшего на самых старых деревьях. Правда, танцующих грибов нашел всего пять штук, да и те были мелковаты, но и это лучше, чем ничего.
Все случилось так быстро, что Драко даже ничего не успел понять. Дерево, рядом с которым он только что стоял, вспыхнуло и с треском повалилось на землю. Драко развернулся, выхватив палочку. Единственная посетившая его мысль была о том, что, если не загасить пламя, начнется лесной пожар.
— Агуаменти максима! — выкрикнул он, направив палочку на горящее дерево и кустарник и заливая их водой. И тут заклятье свистнуло прямо у него над ухом. Драко взвизгнул, присев от неожиданности.
— Не убивать! Взять живым, идиоты! — заорал кто-то со стороны. — Оглушить!
Фенрир развернулся, загородив собой перепуганного мальчика. Из-под его локтя Драко видел, как медленно, как будто растянувшись во времени, летит заклятие. Фенрир потянулся к своей палочке, но он не успевал даже вынуть ее. В отчаянии Драко обхватил Серого Отца обеими руками, понимая, что не сможет защитить его. Но мгновением позже пурпурный луч ударил в заклятие, отшвырнув его в сторону. Драко словно во сне видел троих мужчин и женщину, возникших из ниоткуда и отражающих атаки загонщиков. Потом женщина развернулась, и он узнал Минерву, растрепанную, больше похожую на разозленную кошку, чем на колдунью.
— Держитесь, — резко велела она, протянув руку, — оба!
Фенрир и Драко, не колеблясь, ухватились за ее руку. Драко дернуло, куда-то потащило, почему-то кончился воздух и голова закружилась. Но он вцепился в руку женщины изо всех сил, стараясь удержаться. А потом они очутились в месте, где ничего не было, кроме скал и вереска.
— Пришлось забрать вас раньше, чем мы рассчитывали, — сказала Минерва, с сочувствием глядя на Драко. — Похоже, вас отследили. Мы пока не знаем как, но в доме у Северуса больше не безопасно.
— А как же папа? — в ужасе выдохнул Драко. — Я никуда не пойду, мэм! Никуда не пойду без него!
— Не беспокойся, — Минерва слабо улыбнулась, — к Северусу уже направлены мракоборцы. Они заберут его в безопасное место, с ним ничего не случится, Драко, обещаю.
Фенрир поднял мальчика, усадив на сгиб локтя и испытующе глядя на волшебницу.
— Есть еще один мой воспитанник, Макгонагалл, — сказал он, — что будет с ним?
— Юный Струпьяр в безопасности, как и Северус, — ответила Минерва. — Его мы встретили раньше, возле болота. Забрали сразу же, хотя он был порядком растерян.
Фенрир выдохнул, заметно расслабившись.
— Ну что, готовы к прыжку? — спросила Минерва.

Глава 4. Поезд во тьме и неожиданное знакомство

Они трансгрессировали еще несколько раз, пока не оказались в вагоне поезда, в темном и тесном коридоре.
— Этот поезд довезет вас до континента, — говорила Минерва, ведя их по коридору, — там вас встретит наш человек и переправит на пересадочную станцию.
Драко во все глаза смотрел на купе за прозрачными дверцами, полные испуганных детей и не менее испуганных взрослых. Только в последнем купе, куда их привела Минерва, был всего один взрослый. При виде него Сивый слегка зарычал и собрал кожу на носу складками.
— Фенрир, — Минерва предостерегающе положила свою изящную тонкую руку на мощную лапищу оборотня, — прошу вас, помните, что в приоритете сейчас безопасность Драко. К тому же враг у нас один — и общий.
Сивый заворчал, но к сведению принял. Они с Драко вошли в купе и расположились на свободных сиденьях. Мужчина напротив поднял голову, разглядывая обоих путешественников.
— Ну и ну, Сивый, — насмешливо произнес он, — заделался нянькой на старости лет?
— Не твое собачье дело, Поттер, — Фенрир демонстративно обнял Драко за плечи, и тот прижался к его боку. — Макгонагалл просила не затевать свару, но если будешь донимать пацана, я из тебя душу вытрясу.
— Его не буду, пожалуй, — хмыкнул Поттер, неожиданно подмигнув Драко, — ребенок не виноват в том, что оказался в неподходящей компании.
Драко вдруг разозлился. Он никогда не чувствовал настолько сильной злости и поначалу даже растерялся от непривычного ощущения.
— Моя компания меня устраивает, — сердито сказал он, обнимая Фенрира.
— Славный мальчишка, — Поттер посмотрел на него с неожиданным дружелюбием. — Ты сын Люциуса Малфоя?
— Я сын Северуса Снейпа, — твердо ответил Драко, — и Фенрира Сивого.
Огромная лапища Фенрира ласково легла на его голову. Поттер выглядел заинтригованным.
— Так старина Северус жив? После всего, что творил? Забавно.
— Придержи язык, Поттер, — прорычал Сивый, приподнимаясь с места, — не тебе говорить о Севе после того, что творил ты.
Драко со страхом и скрытым удовлетворением увидел, как побледнело и как-то сразу погасло лицо Поттера. Словно кто-то погасил свечу внутри. Драко сжался в комок от ощущения внутренней боли сидевшего перед ним человека.
— Нам долго ехать? — спросил он, постаравшись говорить спокойно и ровно, хотя внутренности скручивало от чужой тоски и горя.
— Меньше часа, — ответил Поттер, глядя в окно, за которым царила подземная мгла.
Остаток пути прошел в молчании. Драко даже подремать успел, уткнувшись в бок Сивому. Резкий, грубый запах, исходивший от старого оборотня, действовал на него как наилучшее успокоительное.
Разбудили его крики и топот. Драко открыл глаза, растерянно озираясь. Первое, что он увидел, было бледное, решительное лицо Поттера, державшего наизготовку свою волшебную палочку.
— Держитесь за мной, — велел он, осторожно выглядывая из купе. — Сивый, где твоя палочка?!
Фенрир вытянул из-за пояса свою черную изломанную палочку.. Драко последовал его примеру, хотя руки у него порядком дрожали от испуга.
Они двинулись по коридору, стараясь держаться стены, поскольку перепуганные дети и взрослые метались в поисках выхода.
— Всем успокоиться! — рявкнул Поттер, коснувшись палочкой своего горла. — Постройтесь в колонну. Взрослые по краям, дети — внутри.
— Джеймс! — выдохнула какая-то женщина, растрепанная и измученная. Рядом с ней стояла худенькая девушка лет семнадцати на вид, коротко остриженные волосы на ее голове были ярко-лиловыми. В руке у женщины была волшебная палочка из светлого дерева. Девушка держала палочку странного неравномерного оттенка и выглядела растерянной.
— Успокойся, Андромеда, — сказал Поттер уже обычным голосом, — просто держи поближе Нимфадору. Где Тед?
— Он остался, чтобы позаботиться о родителях, — устало произнесла Андромеда, — обещал, что найдет нас позже.
— Я тоже хотела остаться с ним, — обиженно сказала девушка, — но папа велел отправляться с мамой. И взял с меня слово, что я не буду пытаться вернуться на остров.
— Ты — это будущее, как и все эти дети, — сказал Поттер, погладив ее по встрепанной шевелюре, которая тут же поменяла цвет на оранжевый.
Драко вытаращил глаза, ничего подобного ему видеть не доводилось.
А потом началось форменное безумие. Поезд вдруг затрясся и развалился на куски, и Драко забарахтался среди обломков. Фенрир мгновенно выхватил его из кучи малы и встал, держа свою палочку наготове. В сгущающихся сумерках Драко увидел черные тени, кружащиеся над ними. Тени эти спускались все ниже и ниже. Драко в ужасе направил палочку на них и выкрикнул первое пришедшее в голову заклинание защиты:
— Протего максима!
Несколько детей, видимо путешествующих без родителей, сбились вокруг него в кучку, трясясь от страха. Но тени стали рассеиваться, отлетая в стороны.
— Умница, малыш! — крикнул Поттер, сметая первый ряд теней, пытавшихся напасть на группку детей и их родителей из соседнего вагона.
— Скорее туда! — крикнула высокая волшебница с алой мантии. — В укрытие!
В облаках черного дыма появились какие-то люди. Воздух запылал от заклятий. Из-под одного из них Драко едва успел выдернуть Нимфадору. Сивый отражал заклятия, создавая что-то вроде временного купола защиты для перепуганных детей. Нимфадора поддерживала купол, и магических сил у нее было явно побольше, чем у старого оборотня.
Зато Поттер сражался за десятерых. К нему присоединились несколько колдунов и ведьм из числа родителей, среди них Андромеда. Они создали плотный защитный коридор вокруг малышни, аккуратно ведя их к невысокой старинной постройке, возле которой стояли несколько колдунов, создавших часть защитного коридора.
— Бегите к дому! — выкрикнул Поттер.
Драко и Нимфадора бежали, держась за руки, следом гулко топал Фенрир. Он нагнал их, подхватил подмышки и рванул вперед с такой скоростью, что у Драко в ушах засвистело. Несколько прыжков — и они уже возле дома.
— Скорее внутрь! — крикнул пожилой волшебник в клетчатой мантии, с заметным трудом удерживавший свою часть коридора. — Коснитесь часов, что на столе, и доброй вам удачи!

Очутившись в полутемном большом помещении, Драко судорожно вцепился в руку Фенрира, ища глазами невысокую фигуру Поттера. Через портал прошли уже все дети и почти все взрослые. Какая-то девочка лет десяти горько плакала, зовя отца. Немолодая женщина с целым выводком разновозрастных детишек подняла ее на руки и прижала к пышной груди.
— Где Поттер? — выдохнул высокий колдун, чья левая рука была искалечена шальным заклятием. — Он же за нами шел, Бойд!
— Он погиб, — ответил другой колдун, шатающийся от усталости, — и вместе с ним Язон Блэр. Они до последнего прикрывали, пока Хранители не вошли. Я перед тем, как портала коснулся, успел увидеть зеленый огонь, и Блэр упал. А когда Поттер направил палочку на портал, в него уже летело заклятье. Думаю, портал уничтожен. И Джеймс тоже.
— Папа! Папочка! — рыдала девочка.
Драко выпустил руку Фенрира, движимый глубоким состраданием, подошел к малышке и коснулся ее ноги. Почти сразу она успокоилась, опустила голову на плечо женщине и обняла ее за шею.
— Спасибо, сынок, — поблагодарила его многодетная мать, — так ей будет лучше пока.
Драко вернулся к Фенриру и одной рукой сжал его лапищу, а другой — тонкие дрожащие пальцы Нимфадоры, чья мать получила заклятие в грудь и лежала без памяти на кушетке. Одежда была разорвана, залита кровью. Над ней колдовала маленькая древняя ведьма в старинном одеянии.
— Не бойся, Нимфадора, — тихо прошептал Драко, — она придет в себя, вот увидишь.
— Я Тонкс, — сумрачно шмыгнула носом девчонка.
— Я Драко.
Девчонка воззрилась на него с любопытством, которое не смог убить даже страх за мать.
— Драко Малфой? Сын тети Нарциссы? Здорово!
— Ты знала мою маму? — Драко задохнулся от волнения.
— Ну да. Наши с тобой мамы — родные сестры. Эй, ты чего?
Ошеломленный Драко молча уставился на женщину, лежащую на кушетке. Грудь ее трудно, неравномерно вздымалась и опадала. Маленькая ведьма явно не особо смыслила в излечивающих заклятиях и смогла только остановить кровь. Драко решительно двинулся к ней. Конечно, сил было мало, но он сможет. Тетя, это его родная тетя! При этой мысли он вдруг почувствовал поднимающуюся ярость и силу, каких сроду не ощущал.
— Простите, мэм, вы позволите? — мягко произнес он, отстраняя удивленную старуху.

Андромеду было намного сложнее лечить, чем осиротевшую малышку. Но Драко решительно коснулся палочкой рассеченной груди. Он вложил все оставшиеся у него силы, всю пробудившуюся ярость в исцеляющее заклятие, которому когда-то его обучил отец. Раньше он только царапины себе так залечивал, и то это утомляло. Но сейчас умирала его тетя, его родная кровь, и он не мог оставить все как есть. Даже если бы умер сам.
— Вулнера санентур! — повторял он шепотом, водя палочкой над раной. — Вулнера санентур!
Страшный разрыв медленно, словно нехотя, начал закрываться и зарастать. Драко покачнулся, но и не подумал остановиться, пока рана не закрылась полностью и женщина не задышала ровно и спокойно. В глазах у него потемнело, и он упал бы, не подхвати его Тонкс.
— Ты ее вылечил! — в голосе девушки было глубокое потрясение. Она бережно прижала к себе Драко.
— Эй, щенок мой, что с тобой? — обеспокоенная физиономия Сивого склонилась над ним, и Драко поспешил успокаивающе сжать его руку.
— Все хорошо, Серый Папа. Все очень хорошо! Лучше всего, что могло быть! — он с трудом перевел дыхание и улыбнулся. — Представляешь, у меня, оказывается, есть тетя, и сестра.
Это было все, на что его хватило. Перед глазами поплыло, и он отключился.

Когда Драко проснулся, за маленьким оконцем был рассвет. Он огляделся и обнаружил, что лежит между Фенриром и Тонкс, на отцовском плаще и с курточкой Тонкс в роли одеяла.
— Ты очнулся, родной? — ласковый женский голос заставил его приподняться. — Боже, как ты нас напугал!
Драко растерянно улыбнулся, глядя на Андромеду, которая торопливо присела рядом, протягивая кружку с каким-то ароматным настоем и бутерброд с ветчиной.
— Если честно, вы меня сильнее напугали, — смущенно признался он, — я так боялся за вас, мэм.
— Вот, поешь, — сказала она, улыбаясь, — после такого расхода сил это в первую очередь. Ты ведь спас мне жизнь, Драко.
Бутерброд оказался чертовски вкусным, как и настой, мгновенно прочистивший сознание и словно бы втекший в тело новыми силами.
— Благодарю, мэм, — сказал Драко, съев бутерброд и выпив весь настой до капли, — это здорово! Я словно ожил!
— Никаких «мэм», солнышко, — Андромеда погладила его по голове, — для тебя я тетя Меда. Ах, мой мальчик, я даже представить не могла, что когда-нибудь увижу тебя. Мы с Нарциссой не общались после того, как меня прогнали из дома и вычеркнули из родового древа, но я любила мою сестренку, а она, я это знаю точно, любила меня. Когда она… — в глазах Андромеды появились слезы, — когда ее не стало, я искала тебя. Пыталась хоть что-то о тебе разузнать, но ничего не было известно, кроме того, что ты пропал бесследно. Я утешала себя надеждой, что ты в добрых руках.
— Я в добрых руках, — ответил Драко, почесывая голову всхрапнувшего было Фенрира. — Это вот один из моих отцов. Он спас меня и принес моему второму папе, Северусу Снейпу. Они вырастили меня вдвоем, заботились обо мне, научили меня куче всего интересного.
— Северус очень любил твоих родителей, — кивнула Андромеда, утирая слезы, — они с Люциусом со школы дружили, были не разлей вода. И когда Люциус женился, Сев полюбил Цисси, как родную сестру. В лучшие руки ты не мог попасть.
Драко погладил по голове Фенрира, который перевернулся на другой бок и продолжил похрапывать.
— Мне повезло с ними, тетя Меда.
— А им повезло с тобой, — ответила она, глядя на оборотня со странным выражением. — Это ведь Фенрир Сивый?
— Да, это он, мой Серый Папа, — Драко с нежностью взглянул на Фенрира.
— Удивительно, — прошептала Андромеда, — это просто удивительно.
Но что ее удивило, Драко выяснить не успел. Появился рослый волшебник в темно-лиловой мантии и принялся будить всех, кто еще не проснулся.
— Поднимайтесь, пора идти! Вставайте! У нас еще три переброски!
— А вы куда пойдете? — спросил Драко, глядя, как Сивый поднимается, позевывая во всю устрашающую пасть и протирая глаза.
— Следующая станция, — зевнула Тонкс, тоже садясь и потягиваясь, — там же, где и вам с Фенриром. Окрестности Ладоги. Оттуда совсем недалеко до Колдовстворца. Пока ты спал, мы успели пройти шесть станций.

Они и правда очутились в крохотном домишке, откуда симпатичная полненькая колдунья забрала их и долго вела через густой лес. В деревеньке, состоявшей из двух десятков домов, срубленных из цельных бревен, их приняли как друзей, хотя на Фенрира посматривали с опаской. На окраине деревни уже появился такой же домик, и несколько колдунов как раз заканчивали его создавать.
Внутри домик состоял из нескольких уютных комнат. Здесь была дровяная печь, небольшой, но аккуратный санузел и все необходимое для комфортной жизни.
— Здесь вы поживете на первых порах, — сказала Алена, ведьма, приведшая их в деревню, — пока мы не подыщем вам более подходящее место, если, конечно, захотите.
— Здесь прекрасно! — сказала Андромеда, с удовольствием пробуя заклинание, чтобы разжечь печь. — Мы очень благодарны, что вы нас приютили! Здесь мы в безопасности впервые за очень долгое время.
— Сейчас нигде не безопасно, — грустно вздохнула Алена, помогая ей разобраться с устройством печи, — мой двоюродный братец Никита сейчас в рядах мракоборцев, противостоит Змеелицему. Очень боюсь за него, но как иначе? Если не встанем все вместе, плечом к плечу, — этот монстр уничтожит всех.
— Драко, иди сюда, смотри! — Тонкс восхищенно уставилась на круглый поднос, по которому каталось самое настоящее яблоко. В центре подноса, как на маленьком экране, проявлялись очертания других городов, людей, событий. Драко зачарованно уставился на проплывающие в тумане леса и поля.
— Это средство связи, — сказала Алена, позабавленная их удивлением, — мы давно пользуемся им. Я покажу, как надо. Зачаровать яблоко и тарелку несложно.
На эту ночь Драко с Фенриром остались в новом доме Андромеды и ее дочки. Они сытно поужинали, благо гостеприимные русские волшебницы заполнили почти всю подсобку тем, что нашлось съестного в хозяйстве у каждой. Здесь были горшки с медом, съедобные коренья, травы, копченые цыплята и рыба, оленина, свежие яйца, глиняные горшочки со сметаной и творогом. Свежее молоко вечером, после дойки, принесла Алена, у нее в хозяйстве была корова и несколько коз.
Потом Фенрир отправился в лес, поразведать местность и переночевать. Оставаться в доме ему не хотелось. Он вообще не любил закрытые помещения.
Драко с Андромедой засиделись до глубокой ночи, мальчик не мог наслушаться рассказами Андромеды о маме. Сердце его сладко сжималось, когда тетушка вспоминала их с мамой детство, секреты и небольшие приключения, в которые им удавалось ввязаться во время учебы в Хогвартсе.
— Мы с Цисси учились на Слизерине, но если она сразу влилась в компанию, мне было не слишком уютно там, — говорила Андромеда, подливая Драко горячего молока с медом, — тем более на третьем курсе я познакомилась с Тедом. Долгое время мы скрывали отношения от всех, кроме Цисси. Она была не слишком довольна, но прикрывала меня, как могла. И очень расстроилась, когда меня изгнали после замужества.
Драко потихоньку пил молоко, стараясь даже не глотать громко, чтобы не сбивать тетушку. Тонкс уснула на лавке у подноса с яблоком, удостоверившись, что все ее друзья и близкие, оставшиеся на острове, живы. Драко тоже вздохнул с облегчением, увидев папу Северуса спящим в какой-то темной комнатушке в компании Струпьяра и нескольких волшебников, видимо тоже спасенных мракоборцами.
— Тебе надо поспать, сынок, — уже сильно за полночь спохватилась Андромеда, — завтра вы с Фенриром едете в школу. Ох, я дура, заговорила тебя совсем.
— Вы рассказывали о маме, — Драко нехотя поднялся из-за стола, — спасибо вам огромное, тетя Меда. Я ведь почти ничего не знаю о ней. Папу спрашивать не хотел с тех пор, как понял, какую боль ему доставляют воспоминания. Вам тоже грустно и горько, но и тепло от воспоминаний.
— Ты эмпат, да? — улыбнулась Андромеда. — Очень сильно чувствуешь людей. Думаю, ты будешь непревзойденным целителем, мой мальчик. Нарцисса гордилась бы тобой.
Драко кивнул, обошел стол и обнял ее. Андромеда поцеловала его в макушку и повела в маленькую уютную комнатку с несколькими кроватями. Драко не стал раздеваться, только снял обувь. Присев на край кровати, он посмотрел на Андромеду.
— Тетя Меда, могу я спросить?
— Конечно, детка, спрашивай о чем хочешь, — ответила она, присев на кровать напротив.
— Вы так удивились, когда я назвал Фенрира папой. Почему?
Андромеда вздохнула, явно пытаясь подобрать слова. Драко ждал, затаив дыхание.
— Лет пятнадцать назад его именем пугали детей волшебников, — наконец сказала она, — и многие взрослые маги дрожали от ужаса при упоминании его имени. Фенрир Сивый был среди тех, кто помог Змеелицему захватить власть. Впрочем, на стороне Змеелицего были очень многие чистокровные волшебники, включая твоих родителей и Северуса. Это было до того, как было оглашено пророчество и дети ближнего круга оказались под угрозой. Но если я могу понять сестру и Люциуса, то изменение Фенрира, то, с какой заботой и нежностью он оберегал тебя, меня очень… удивило.
— Но почему?
Андромеда вздохнула и пересела на кровать Драко, обняв его за плечи.
— Потому что когда-то не было сердца, более жестокого и безжалостного, чем сердце Фенрира Сивого. Он убил многих, и еще больше обратил, создавая свою армию оборотней.
Драко подавленно молчал. Видимо почувствовав его состояние, Андромеда повернула его к себе лицом и погладила по щеке.
— Потому таким удивительным для меня было его преображение. Впрочем, лишь до того мига, когда я коснулась твоего сердца и увидела его свет.
Она наклонилась и поцеловала Драко в лоб.
— Твое сердце настолько полно любовью и этим светом, что осветило и согрело даже холодное и жестокое сердце того чудовища, которым когда-то был Фенрир Сивый. Да, он был и остается зверем, но теперь этот зверь способен на привязанность и любовь.
Она помолчала, видимо собираясь с мыслями. Драко тоже молчал, потрясенный ее словами.
— Ты очищаешь и согреваешь своей любовью всех, кто соприкасается с тобой, сынок, — наконец, сказала Андромеда, — она струится из твоего сердца. Любовь — твоя магия, твоя самая сильная сторона. Помни об этом. А теперь ложись и постарайся заснуть, вставать вам рано.
С этими словами она поднялась и вышла, прикрыв за собой дверь. Драко съежился на краю кровати, пытаясь переварить полученную информацию. Он не мог теперь не думать о том, что когда-то Фенрир мучил и убивал людей. А потом он спросил себя: что, если бы кто-то делал зло, но по каким-то причинам переменился, стал другим и направлял бы все силы на хорошие поступки? Возможно ли было бы простить такого человека… или оборотня? Драко думал об этом, но чем больше думал, тем чаще в памяти всплывали мгновения детства под присмотром Фенрира. Вот старый оборотень, ругаясь на чем свет стоит, вытаскивает его, перепуганного и плачущего, из колодца, куда Драко сдуру провалился, играя в поиски клада. Вот сидит у его постели, меняя примочки на лбу, пока папа Северус готовит зелье от болотной хвори, поразившей Драко после контакта с болотницей. А вот сражается с линдвормом, облюбовавшим лесные угодья вокруг дома Северуса и попытавшимся сожрать Драко. После той битвы восьмилетний Драко с огромным трудом дотащил жестоко израненного оборотня до дома, а потом они с папой Северусом несколько дней выхаживали его, изгоняли из тела яд, оставленный зубами линдворма, и залечивали страшные раны. И первыми словами Фенрира после того, как он очнулся, были: «Щенок мой… ты цел?»
Драко улыбнулся в темноте этим воспоминаниям. Быть может, для других когда -то Фенрир Сивый был страшным монстром, но для него, Драко, он всегда, с первых дней жизни был любящим отцом, оберегавшим и защищавшим его. С этими мыслями он забрался под одеяло и почти сразу уснул.

Его разбудил стук в окно. Драко сел, протирая глаза, и уставился на пушистую круглую птичью ряху, неодобрительно взиравшую на него через стекло.
— Боже, Хротгар! — сон слетел мгновенно, слетев с кровати, Драко торопливо отодвинул защелку и распахнул окно. Филин влетел в комнату, сделал небольшой круг и опустился на спинку кровати, протянув лапку с привязанным к ней письмом. Драко дрожащими пальцами отвязал письмо, но прежде, чем читать, приласкал филина и отнес его в большую комнату, усадил на стол и налил чистой воды в чашку.
Развернув письмо, он жадно впился взглядом в строчки, почти неразборчивые в сумраке. Пришлось вернуться за палочкой, оставшейся под подушкой.
— Люмос, — прошептал он.
«Драко, я надеюсь, вы с Фенриром добрались до места. Я в безопасности, меня забрали из дома в лесу мракоборцы Минервы. Струпьяр тоже со мной. Если сможешь, отправь ответное письмо с другой птицей.

Твой отец Северус».
Драко прижал письмо к губам и вдохнул легкий, едва заметный аромат зелий, который всегда оставлял папа Северус. Затем аккуратно свернул его и сунул во внутренний кармашек куртки.
— Рано ты проснулся, родной, — Андромеда вышла из своей комнаты и сразу заметила Хротгара, который жадно пил из чашки. — О, почта прибыла?
— Это Хротгар, — представил филина Драко. — Папа письмо прислал. Он в безопасности. Жалко, у вас нет совы, я бы отправил ему ответное письмо. Но он просит его отправить с другой совой.
— Сейчас поищу ему что-нибудь поесть, — Андромеда деликатно зевнула, прикрыв рот рукой. — Насколько помню, там было немного свежего мяса. А насчет совы не переживай, детка, сова найдется. А ты напиши письмо, я его отправлю.
Оленину, принесенную из ледника, она нарезала маленькими кусочками, чтобы филину было удобнее есть. А потом принялась готовить завтрак. Драко тем временем писал письмо папе Северусу, стараясь подробно рассказать о путешествии и встрече с тетушкой и сестрой. Под конец он пообещал прислать отцу подробные инструкции, как зачаровать тарелку и яблоко, чтобы была двусторонняя связь.
Андромеда поставила перед ним большое блюдо с блинчиками и чашку со свежей сладкой сметаной. Наскоро подкрепившись, Драко вышел во двор. Уже почти рассвело, пастух, длинный парень с лохматой шевелюрой, волшебной палочкой гнал коров и коз. Животные шли спокойно, не отбиваясь, не пытаясь удрать. Драко помахал пастуху, и тот улыбнулся, подняв палочку и устроив небольшой фейерверк.
— Уже проснулся, малыш? — Фенрир появился откуда-то из-за дома, потягиваясь и зевая во всю пасть. — Скоро двинемся.
— А ты не хочешь попрощаться с тетей Медой и Тонкс? — спросил Драко, обнимая его.
Фенрир слегка дернул носом, но кивнул.
— Хорошо, что ты нашел родню, — сказал он, подняв Драко и держа его на сгибе локтя, — если со мной что-то случится, тебя будет кому защитить.
— Ну уж нет! — твердо сказал Драко. — Ничего с тобой не случится! Как и с папой Северусом. Он мне письмо прислал, вот! Он в порядке, и Струпьяр с ним!
Он помахал письмом. Фенрир слегка потянул носом воздух.
— И правда, его рукой писалось, — сказал он, — ну, я был уверен, что он выберется. Твой папаша — еще та хитрая и пронырливая штучка.
— Ладно тебе, Серый Папа, — рассмеялся Драко, — а то я не знаю, что ты его любишь так же сильно, как и я.
— И кто это тебе сболтнул такую глупость? — опасно ощерился Сивый.
Драко положил ладошку на его грудь.
— Твое сердце, пап, в нем такая радость вспыхнула, когда я письмо достал.
— Ах ты… — Фенрир словно бы случайно выпустил его из лап, и Драко с визгом дернул от него вокруг дома. Они сделали пару кругов, прежде чем Фенрир все-таки настиг добычу и сгреб в охапку, делая вид, что хочет попробовать на зуб. Драко захихикал, почесывая его за ушами.
— Мальчики, давайте за стол! — окликнула их Андромеда, вышедшая на крыльцо. — Скоро придет проводник, вы должны быть готовы.

Глава 5. Колдовстворец

Проводник, крепкий симпатичный дядька с копной лохматых светлых волос, перетянутых веревочкой, пришел почти сразу после окончания завтрака. Андромеда и Тонкс обняли Драко.
— Ты не забывай о нас, родной, — сказала Андромеда, незаметно пальцем стирая пятнышко грязи со щеки Драко, — и если что-то понадобится, то пиши сразу.
Драко крепко сжал в объятиях тетушку и сестру.
— И вы тоже мне пишите, — попросил он, — я буду ждать ваших писем.
— А на Рождество, — сказала Нимфадора, — если захочешь, мы заберем тебя к себе.
Драко обнял её и нежно покусал за ухо в знак любви, она захихикала и потрепала его по волосам.
Фенрир молча смотрел на них. Кожа на его носу слегка собралась складками, но он явно старался сдерживать свою звериную природу. Он слегка кивнул обеим женщинам.
— Спасибо тебе, Фенрир, что заботился и заботишься о Драко, — сказала Андромеда, осторожно взяв его лапищу в свои маленькие руки. — Если тебе понадобится убежище или помощь, ты всегда можешь рассчитывать на нас с Нимфадорой.
Тонкс почти так же, как Фенрир, собрала кожу на носу, показав зубы. Драко хихикнул.
— Идемте уже, — лохматого мужика явно разрывало от нетерпения, — не то опоздаем.
Фенрир хмыкнул, аккуратно вынув ладонь из рук Андромеды, и склонил голову, глядя на нее исподлобья.
— Он — мой щенок и моя стая. И вы теперь тоже, как его кровные.
После этого короткого заявления он развернулся и потопал следом за проводником. Драко в последний раз обнял тетю и сестру и побежал следом за ними.
Проводник довел их до опушки леса, а оттуда они трансгрессировали на маленькую поляну, в центре которой лежало поваленное бревно.
— Уф, успели! — выдохнул проводник, наклонился и постучал по бревну. К изумлению Драко, оно тут же вырастило руки, ноги и голову и оказалось довольно крупным человеком в странной одежде, словно сшитой из кусков древесной коры.
— Здрав будь, Лесной дядька, — по-русски приветствовал его проводник, — вот, мальчишку привел я.
— И не только, — древесный человек оценивающе взглянул на Фенрира. — Здравы будьте все. Ты домой ступай, Васятка, жинка твоя тебя дожидается. Ей ить рожать скоро.
— А как родит-то? — взволнованно спросил проводник.
— Добро родит, — ответил Лесной дядька, хитро сощурившись, — вдвойне добро. Ну же, ступай.
Поклонившись, проводник с хлопком исчез — трансгрессировал. Древесный человек махнул рукой, призывая следовать за собой.
Они шли довольно долго, Драко даже немного устал. Но вскоре лес заметно поредел, вдали, в просветах между деревьев, засверкала вода. Древесный человек взмахнул рукой, раздвигая бурелом, возникший перед ними, и провел Фенрира и Драко по узкой тропке на большую поляну, где уже толпились дети разного возраста. Среди них Драко к великому своему удивлению увидел нескольких существ, не слишком похожих на людей.
— Привет, дядя Лесовик! — весело крикнула какая-то девчонка, и остальные ребята поддержали ее нестройным, но радостным ревом.
— И ты здрава будь, Наталка, — добродушно ответил Лесовик, — ну вот, навроде в сборе все. Отсюда пойдут только ученики, так что тебе, братец-волк, придется тут остаться. Ну да лес-батюшка примет… и не только он, а и кое-кто другой, — древесный человек неожиданно фривольно подмигнул старому оборотню.
Фенрир опустился на одно колено и оглядел Драко с головы до ног. Драко обеими руками обхватил его за шею и прижался носом к его волосатой щеке.
— Если что, просто свисти, как я тебя учил, — проворчал Фенрир, обнимая его и осторожно поглаживая по спине когтистой лапой, — я услышу, где бы ты ни был. Ну давай, бывай, щенок мой.
Они никак не могли расстаться. Но сзади послышался хриплый голос Лесовика, подзывавшего будущих учеников. Драко пригладил встрепанные волосы старого оборотня, шмыгая носом. Без Фенрира ему было не по себе. Но он заставил себя разжать объятия и отступить. Сивый приподнял верхнюю губу, демонстрируя клыки.
— Бывай, мелкий. До встречи.
Спустя миг его уже не было. Драко вздохнул и поплелся к высокой фигуре, стоящей в центре полянки. Лесовика уже окружали ребята, которых он пересчитывал по головам. Драко поспешно присоединился к группе, едва не сбив с ног тощего рыжего парнишку, чей длинный нос был так густо усыпан веснушками, словно его окунули в солнце.
— Извини, — тихонько покаялся он, помогая рыжему удержаться на ногах, — я спешил.
— Ничего, бывает, — утешил рыжий, с любопытством глядя на него, и тут же перешел на английский, — ты тоже с Острова?
— Ага, — Драко осторожно огляделся, — похоже, таких, как мы, тут хватает.
— Еще бы, — со знанием дела подтвердил рыжий, — многие из наших отправляют своих детей в другие школы. В каждом втором ведь магловская кровь течет. Хотя я из чистокровок, но папа очень маглов любит. Из-за этого и выперли его из Министерства в свое время.
— Ого, твой папа работал в Министерстве? — уважительно присвистнул Драко. — Я слышал, там сплошь крутые колдуны. И половина мракоборцев оттуда.
— Я Рон, — сказал рыжик, протягивая руку, — Рон Уизли.
— Я Драко Малфой, — Драко пожал его руку, глядя на расширившиеся глаза. — Что-то не так?
— Обалдеть! — выдохнул Рон, глядя на него как на явление Мерлина народу. — Я про тебя столько слышал!
— Ты про меня? — Драко уставился на него. — Мы же с папой никуда не выходили даже. Он меня от всех прятал.
— Неудивительно, — ответил Рон, шагая следом за остальными ребятами и снова переходя на русский, — все ведь знают, что твои родители не выдали тебя Змеелицему. И я слышал, что именно ты и есть тот самый, из Пророчества.
— Ого, — высокая тощая девчонка с копной волос, похожей на взрыв в сенохранилище, шедшая рядом и прислушивающаяся к их беседе, уставилась на Драко круглыми голубыми глазами, — тот самый?
— Он! — с жаром подтвердил Рон. — Точно тебе говорю!
— Привет, — Драко застенчиво улыбнулся, — я Драко Малфой.
— Рон Уизли, — рыжий недоверчиво смотрел на девчонку. — А тебя как звать?
— Тоня, — ответила девчонка, — вообще-то Антонина… Долохова.
Лесовик принялся заводить детей попарно в высокую штуковину, похожую одновременно на лодку и ведро. Девчонка втиснулась как раз между Роном и Драко.
— А разве твой отец не… — Рон замялся.
— Сам же знаешь, что нет, — ответила Тоня, разглядывая узорчатый столб, вокруг которого располагались сидения. — Моего близнеца Адриана тоже было велено принести к Сам-Знаешь-Кому. А папа не отдал, сказал, что Адриан родился в мае, в конце. У нас с ним день рождения тридцатого мая. Но Змеелицый перестраховывался, видно, Пожиратели пришли к нам домой. Папа и мама сражались с ними, но им удалось добраться до Адриана. Его и маму убили. Папе удалось бежать, трансгрессировать вместе со мной. Он мотался по всей Британии, прежде чем сумел выбраться на континент. А там уже было проще. Он добрался до Колдовстворца с помощью портала, и дядя Кащей… простите, я хотела сказать, директор Бессмертный нас с ним к себе забрал. Так-то папа решил, что в школу я пойду из дома его друга, дяди Мирона. Потому я тут.
— У меня тоже мамы нет, — тихо сказал Драко, — зато есть двое пап. Они не хотели меня отправлять, но в конце концов решились. Сказали, что мне нужно нормальное школьное обучение и эта… соли…соци…ализация, вот.
Транспорт хорошенько тряхнуло, так, что дети едва не попадали со своих скамеек. Здоровенный мальчишка, выглядевший на все пятнадцать лет, сорвался с места и грохнулся на Драко, едва не раздавив его. С трудом отлепившись, он ухватился за центральный столбик и оглядел Драко с головы до ног. Драко не остался в долгу, разглядывая его.
— Василий Буслай, — сказал крепыш, протянув руку. — Извини, что придавил тебя.
— Не страшно, — улыбнулся Драко, пожимая его пальцы. — Ты не ушибся?
— Не-а, — покачал головой крепыш, возвращаясь на свое место. — Тут много воздушных ям. Моя бабка рассказывала. Так что держимся крепче, народ!
Словно в подтверждение его слов лодку снова как следует тряхануло. С разных сторон послышались визги, смех и шутки. Драко вцепился в свою скамейку, угнездившись поплотнее. Его немного мутило от тряски, но он старался не обращать на это внимания.
Наконец путешествие завершилось. Дверца в боку лодки открылась, в нее заглянула чья-то лохматая голова.
— Выходите, малышня! — сказал обладатель головы, поманив их. — Не толкайтесь, по одному.
Драко выбрался из лодки с нескрываемым облегчением. По бокам тут же нарисовались Тоня и Рон. Рыжий восхищенно пялился по сторонам: и то сказать, тут было на что посмотреть.
Школа была словно соткана из разновеликих башенок и построек, тем не менее пребывавших в абсолютной гармонии. Повсюду летали разноцветные птицы, бабочки и даже маленькие дракончики. Но больше всего поражал центральный корпус, целиком выстроенный из белоснежного мрамора. Его золотая крыша ослепительно сияла на солнце. От острой верхушки странной округлой и вытянутой кверху крыши струились золотые нити, словно бы укрывавшие все вокруг. Драко сообразил, что это какое-то защитное заклятие.
Они шли через чудесные улочки и мостики, раскинутые над чистыми струящимися водами каналов, пронизывающих всю территорию школы. Разноцветные птицы и дракончики то и дело садились на плечи ребятам, вызывая взрывы визгов и смеха. Один дракончик облюбовал взлохмаченную шевелюру Тони и, видимо, решил в ней поселиться. Рон и шедший рядом Буслай чуть не попадали в воду от смеха. Тоня с некоторым беспокойством повела по голове рукой, и дракончик принялся тут же обнюхивать ее пальцы и облизывать их длинным раздвоенным языком. Впрочем, стоило им подойти к центральному корпусу, как все птицы и дракончики дружно спорхнули с детских голов и плеч и, сделав что-то вроде круга почета, улетели.
— Дети, приветствую вас, — сказал высокий стройный мужчина в странной, но нарядной одежде, подчеркивавшей его стать. — Следуйте за мной, не отставайте.
Он провел их через просторные коридоры удивительной красоты, сотканные словно из сотен драгоценных камней. Мимо сновали ученики старших курсов, спешили куда-то. Драко проводил глазами мальчишку чуть постарше себя, у которого из штанов свисал самый настоящий волчий хвост. Видимо, удивление отразилось на его лице, потому что Тоня сочла нужным его просветить.
— Тут вообще-то не только волшебники учатся. Про маглорожденных ты уже знаешь, сюда всех берут, у кого хоть капля магии есть. Но еще здесь учатся оборотни, дриады, полукровки, вампиры, бэры, дети Владыки Полоза, чудь и много кто.
— А кто такие эти… чудь? — полюбопытствовал Драко. — Про остальных я немного знаю. Бэры — это медвелюды, дети Полоза — змеелюды. А про чудь не слышал.
— Это такие существа, похожие на людей, но другие. У вас их называют фэйре, — пояснила Тоня. — Они милые, хотя и странные. О, мы уже пришли!
Их проводник взмахнул рукой, и огромные двери, возникшие в стене, распахнулись, а за ними оказался огромный зал, в центре которого стояло что-то вроде широкой белой доски в аметистовой рамке. Рядом с доской на высоко расположенной жердочке сидела большая птица удивительной красоты. Грудка у нее была ультрамаринового цвета, крылья золотые, а ноги, крепко цеплявшиеся за жердочку, серебристые. На золотой изящной головке хохолок из фиолетовых перышек.
— Это Птица Распределения, — прошептала Тоня. — Красивая, правда? Она всякий раз другая немного, но всегда красивая.
— Буслай Василий! — сказала Птица, наклонив голову. Драко проводил взглядом крепыша, который храбро шагнул к доске и положил на нее руку. Доска помедлила, прежде чем выдать написанное изящным почерком с завитками название факультета: «Ярила»
Буслай отошел к группе яриловичей, встретивших его радостным ревом.
Птица встрепенулась и повела точеной золотой головкой, распушив хохолок.
— Гнедой Александр!
Высокий тощий парнишка в потрепанной бедной одежде не по размеру вышел к доске, слегка приволакивая правую ногу. Его рука заметно дрожала, когда он прижал ее к доске. Снова заструилась надпись: «Сварог». Сварожичи также встретили нового члена факультета хлопками и приветствиями. Явно смущенный столь теплым приемом Александр прошел к своей группе. Растерянная улыбка придавала его лицу странное выражение, словно он был не от мира сего.
Батори Михай и его сестра Валерия тоже попали на факультет Ярилы, что оказалось в некотором роде забавно, ведь Ярила был солярным божеством, а сиблинги Батори оказались дампирами, полукровками от брака вампира и человека. Солнца они не боялись, но и не любили особенно. Драко с любопытством разглядывал их бледные красивые лица и странную одежду.
Птица продолжала выкликать следующих по алфавиту учеников. Анна Горбатова и Алия Демирова определились на факультет «Дажбога», Андреей Дмин и Антонина Долохова были радостно встречены яриловичами, Долгопупс Невилл, Злобин Юрий и Исакова Мария присоединились к группе хорсовичей, а Корвинус Иштван и Келлер Маркус отправились к сварожичам.
— Малфой Драко! — сказала Птица, издав нежный музыкальный звук и распушив хохолок. Драко подошел к доске, слегка нервничая. Он не знал, в какой факультет хотел бы пойти, и досадовал, что не расспросил Тоню о них. Потому он с волнением положил руку на доску. На миг его охватил страх: а вдруг надписи не появится? Что, если его не примут в школу? Но сомнения его улетучились, когда надпись все же заструилась по перламутровой поверхности. «Ярила»!
Он как во сне прошел к группе яриловичей и оказался в компании ребят, радостно хлопающих его по плечам. Он улыбался, еще не до конца понимая, что принят, а потом устроился между Буслаем и ухмыляющейся до ушей Тоней.
— Здорово, что ты с нами! — выдохнула она ему в ухо, сжимая его руку.
Драко с непонятным ему самому волнением вслушивался в имена и фамилии. Было немало ребят из самых разных уголков мира. Только из одной Англии шестеро попали на факультет Ярилы: Норрис Атлас, Первис Элеон, Пратт Уильям, Томас Дин, а также одна из сестер Патил, Парвати (её сестра Падма попала на Хорс). Они прибыли в повозке, запряженной удивительными сине-золотыми птицами. Также к яриловичам присоединились Радченко Оксана, Райнер Хельга, Старцев Владимир, Доржийн Саансурэнгийн. «Он из Монголии, оттуда у нас много учится», — шепнула Тоня, радостно приветствуя хрупкого мальчика с красновато-смуглым лицом и узкими внимательными глазами, одетого в странный, но красивый костюм красно-желтых цветов.
— Уизли Рон! — пропела Птица.
Драко задержал дыхание, глядя, как рыжий идет к доске. Тот явно нервничал, но стоило проявиться названию факультета «Ярила», как всю его нервозность как рукой сняло. Он радостно потопал к их компании, и Драко обрадованно хлопнул его по плечу, а Тоня обняла от избытка чувств.
Пономаренко Андрей, Фан Цзян и Финнеган Симус также присоединились к группе Ярилы. Флореску Илларион, Флаэрти Ровена, Хирн Медуза и Лафкадио, бледные и до ужаса похожие брат и сестра, — к факультету Дажбога, а худенькая, похожая на мальчишку Хмелевская Иоанна-Данута надолго застряла у доски, поскольку надпись никак не проявлялась. Но наконец-то и она оказалась среди яриловичей. За ней последовали Ярко Михаил и Якушева Майя. Последней была Якин Серенай, поразительно красивая черноволосая девочка с чудесной улыбкой, которой она одарила Драко, заметив его зачарованный взгляд. Она отправилась в группу сварожичей. И Птица пропела окончание распределения.
Впрочем, после обильного обеда оказалось, что деление на факультеты производится лишь номинально, по душевной склонности учеников. На уроках, как и во время трапезы, все сидели вперемешку, и Драко оказался между Лафкадио и Тоней.
Первый урок был посвящен знакомству со школой и окружающими ее территориями. Драко слушал очень внимательно, привычно раскладывая в памяти названия местностей, имена преподавателей и расположение базовых точек школы, таких как лазарет, учительская палата, этажи, специально предназначенные для магии высоких ступеней.
Он не сразу понял, что Лафкадио смотрит на него со странным выражением. Огромные серо-голубые глаза его словно глядели сквозь, куда-то в глубину. Вместе с тем Лафкадио писал, не глядя на свиток, перо его шустро сновало от чернильницы к бумаге и обратно. Драко решил не отвлекаться, поскольку преподаватель, профессор Лихо, умел внушить к себе почтение. Это был высоченный мужчина с белыми волосами, спадающими ниже пояса, пронзительным единственным серым оком, от которого, казалось, ничто не могло скрыться. На месте его правого глаза была гладкая кожа, и отчего-то это напрягало. Голос его звучал так же внушительно: он говорил тяжелым густым басом, от которого мурашки по коже бегали. Впрочем, рассказывал он интересно, и ученики внимали, затаив дыхание.
Пропела золотая пташка на учительском столе, знаменуя окончание урока. Профессор Лихо попрощался с учениками и исчез, растворившись в воздухе. Драко смотрел во все глаза и не сразу понял, что на его плече лежит чья-то рука. Он с некоторым удивлением взглянул на Лафкадио, который протягивал ему свернутый трубкой пергамент. Драко взял, растерянно глядя на него. Тот подошел к сестре, ждавшей его у входа, и вместе, похожие на прелестных утонченных призраков, они присоединились к группе дажбожичей.
— Спрячь, — сказала Тоня, проводив обоих Хирнов взглядом, — прочтешь в своих покоях. Расскажешь потом, что там?
— Э-э-э, — сказал Драко, даже не представляя, что на это ответить. Тоня хмыкнула.
— Кади — сын профессора Гамаюн, — тихо сказала она, наклонившись к Драко, — мы росли вместе здесь, в жилом тереме. Я хорошо знаю его способности, поэтому тебе стоит внимательно прочесть то, что он написал. Раз уж тебе так повезло.

После единственного на день приема урока первокурсников отпустили, и старосты повели их в палаты факультетов. Драко, с любопытством озиравшийся по сторонам, старался не отходить от Тони, которая выросла в стенах школы и знала о ней все. Рон, Уильям Пратт, Симус и Дин тоже старались держаться поближе к девчонке. Оно и понятно, так проще адаптироваться.
Палаты яриловичей казались изумительным произведением искусства. Ребята с открытыми ртами разглядывали резные колонны со струящимся рисунком, пышные ковры, потолок, отображающий звездное небо, чудесные сосуды, из которых тонкими струйками лились в бездонные чаши мед, теплое молоко и густая субстанция, похожая на гель.
— Это кисель, — шепнула Тоня, — очень вкусная штука, делается из ягод, муки и специй.
Драко набрал немного киселя в одну из чашек, стоявших полукругом возле сосудов. Это действительно оказалось совсем не противно и даже вкусно, поэтому он допил кисель и огляделся в поисках места, куда поставить грязную чашку.
— Верни ее на место, и она сама очистится, — сказала Тоня.
Жарко пылающие камины согревали воздух, так что замерзнуть тут было решительно невозможно.
— Идемте, покажу вам ваши покои, — сказала Тоня, когда они вдоволь налюбовались местными красотами и отведали волшебных напитков. — Мальчики живут отдельно, но до отбоя можно ходить в гости к девочкам и наоборот.
Спальные покои оказались уютными просторными комнатами, в которых стояли богато украшенные деревянные кровати, прикрытые разноцветными лоскутными одеялами. Их было семь. Каждая кровать была огорожена чем-то вроде занавеса, так что каждый ученик при желании мог остаться наедине с собой. Рядом с кроватями стояли узорчатые деревянные шкафчики для одежды и личных вещей. Совсем небольшие снаружи, внутри они были куда просторнее, так что после размещения вещичек в них еще и место оставалось. Чемоданы и рюкзаки всех ребят каким-то образом оказались возле их кроватей, и Драко обрадованно приступил к разбору своего добра.
Сунув опустевший чемодан под кровать, он улегся, наконец вытянув усталые ноги. Осторожно достал из внутреннего кармана мантии свиток от Лафкадио, развернул, вчитываясь в размашистый почерк.
«Сын трех отцов, рожденный под Луной ущербной,
Лишь одного для силы не хватает щедрой.
Улыбки Матери, любви дыханья,
Прикосновенья материнской длани,
Чтобы открыть закрытые Пути,
Чтоб горечь снов от сердца отвести,
На то и нужно лишь земли поганой
С забытого лесного алтаря,
Еще тебе нужна бобровая струя,
Иголки ели, серебра монета,
Цветы ирги, борца и златоцвета.
Сваривши зелье, ты его испей до дна,
И будет искра яркая дана,
Что путь осветит в царство Чернобога,
Куда ведет тебя твоя дорога».

Драко перечитал свиток несколько раз, с каждым разом все сильнее погружаясь в странный ритм слов. Он выглянул за ширму и обнаружил, что в комнате остались только Тоня и Рон, все еще разбирающий свои вещи. Остальные ребята вернулись в общие палаты.
Драко сполз с постели и вышел из своего закутка.
— Очень странное послание, — сказал он, протягивая Тоне свиток, — может, ты поймешь?
Рон подошел к большому овальному столику в центра, вокруг которого были расставлены удобные пуфы-кресла. Тоня торопливо зажгла Золотое пламя в чаше, стоящей в центре стола.
Втроем они несколько раз перечитали свиток.
— А почему «сын трех отцов»? — полюбопытствовал Рон. Драко пожал плечами.
— Меня воспитали двое пап, — сказал он, — но был ведь и третий, Люциус Малфой. Хотя я и не знаю, что с ним, даже не знаю, живой он или…
— Тебе снятся кошмары? — спросила Тоня, о чем-то размышлявшая над свитком. Драко кивнул, сглотнув комок в горле.
— С самого детства. Уходили, только если я спал рядом с одним из моих отцов.
— А что за кошмары, ты их помнишь?
Драко, как сумел, пересказал содержимое старых жутких сновидений, поеживаясь от ощущения внутреннего холода. Рон смотрел на него с сочувствием и страхом, по лицу Антонины невозможно было прочитать ее эмоции.
— Женщина в твоем сне — это твоя мама, — наконец сказала она, — а тот, чей голос ты слышал, и есть Змеелицый. Мне тоже снятся странные сны, похожие на твои. Я папе не говорю, не хочу, чтобы они прекратились. Ведь только в них я могу встречаться с мамой, как бы страшно ни было.
Она опять углубилась в чтение. Рон и Драко сидели тихо, как мыши, не тревожа ее.
— Похоже, здесь дан точный рецепт зелья, способного проложить дорогу в мир Мертвых и получить возможность побеседовать с ушедшими близкими, — сказала Тоня, запустив пальцы в свои лохматые волосы, — и насколько могу судить, как-то это поможет открыть полностью все подвластные тебе силы. Ну и от кошмаров избавить, конечно. Но тут ничего не сказано о последовательности добавления ингредиентов, заклинаниях и манипуляциях.
— Я тоже об этом подумал, — кивнул Драко, бережно сворачивая свиток, — но ведь нас этому обучат.
— Ну, — с сомнением сказала Тоня, — это некромантия, так что оно скорее будет на старших курсах. Да и в библиотеке книги по некромантии только в запретных отделах содержатся. А, ладно, придумаем что-нибудь. Ты припрячь свиток, не стоит им светить.
Драко отошел, чтобы положить драгоценную инструкцию поглубже в шкаф, а когда вернулся, Рон и Тоня уже раскладывали магические карты.
— Присоединяйся! — сказала Тоня, держа свои карты веером.
— Я не умею, — улыбнулся Драко, — никогда не играл. Только на картинках видел такие.
— О-о-о, — сказал Рон, ухмыляясь, — это несложно, я тебя научу!

Глава 6. Профессор Буресвет, Ёкарный Бабай и другие

— Подъем, народ! — провозгласила рано утром Тоня, ворвавшись в спальню и пританцовывая от нетерпения. — Первый урок сегодня у профессора Буресвета, а он ненавидит, когда опаздывают.
Драко зевнул, чуть не вывихнув челюсть, сполз с кровати и принялся стаскивать пижаму. Тоня сделала круглые глаза и пулей вылетела из спальни. Драко проводил ее недоумевающим взглядом.
— Чего это она?
Рон покатился со смеху, хотя его щеки побагровели. Уилл, Элеон, Дин и Симус с опаской выползли из-под одеял. Драко аккуратно сложил пижаму, заправил постель и только потом принялся одеваться в новую форму факультета, каким-то образом появившуюся на стуле рядом с кроватью.
— Ну ты даешь, — хмыкнул Уилл Пратт, шурша за своей занавеской, — неужели не стесняешься девчонок?
Драко, не совсем понимая, натянул штаны и взялся за тонкую белую сорочку из какой-то нежной ткани.
— Какая крутая тут одежда, — вздохнул он, с удовольствием оглаживая на себе сорочку, — мягкая очень.
— Что есть, то есть, — подтвердил Рон, появляясь из-за своей ширмы уже одетый, — никакого сравнения с домашними шмотками. Хотя, конечно, ты крут, переодеваться на глазах у девчонки. Я бы так не смог.
— А что тут такого? — удивился Драко.
— Ну-у-у, — Рон побагровел еще больше, — все-таки девчонка.
Драко озадаченно смотрел на него. Дин и Симус хихикали за своими ширмами, Уилл тоже вышел, оправляя на себе школьную форму. Он смотрелся в ней более чем выигрышно, высокий для своих лет, тонкий и смуглый. Впрочем, на остальных ребятах форма сидела ничуть не хуже.
— Ну, девочек принято стесняться, — сказал Элеон, самый молчаливый из их компании, — они же совсем другие, чем мальчишки.
— Я не знал, — сказал Драко, подбирая сумку с учебниками, стоявшую у постели, — я ведь вырос с двумя папами. Как-то не привык с девчонками.
— Да уж, повезло тебе, — заметил Элеон, тщательно разглаживая на себе одежду. — С девочками сложно. Я вот их побаиваюсь. Никогда не знаешь, чего от них ждать.
Драко потянулся, взяв с тумбочки невесть откуда взявшееся кольцо и повертел его в руке.
— Это вместо палочек? — спросил он.
—Ага, — ответил Уилл, на пальце которого уже красовалось кольцо с синим, в золотых прожилках, камнем, — надень на средний палец правой руки.
Драко надел, невольно залюбовавшись крупным круглым изумрудом, переливающимся всеми оттенками пламени. По руке разлилось тепло до самого сердца.
Рону досталось кольцо с бирюзой, Элеону — с аметистом, Дину — с хризопразом, а Симусу — с огненным сардониксом.
Они вышли в общие палаты и наткнулись на изнывающую от нетерпения Тоню.
— А что за урок? — полюбопытствовал Драко, позевывая в кулак.
— Чары и путы, а также противодействие им, — сказала Тоня, вприпрыжку шагая рядом, — ведет профессор Буресвет, я бывала на его уроках, только потихоньку, чтобы не мешать другим. Я скажу вам, он самый крутой учитель из всех.
— Слушай, а ты не знаешь, почему в кольцах разные камни? — полюбопытствовал Драко, разглядывая свой изумруд.
— Не знаю, — покачала головой Тоня, — камни сами собой появляются в кольцах, когда они уже готовы и именованы. Может, по каким-то внутренним качествам? Это лучше узнать у кого-то из учителей.
— А у тебя какой? — спросил Рон.
— Бирюза, — ответила Тоня, подняв руку с кольцом.
— О, у меня тоже! — обрадовался рыжий.

Профессор Буресвет оказался весьма впечатляющей персоной. Он влетел в открытое окно в виде птицы буревестника и перекинулся возле учительского стола. Он был высокий, с гривой темных волос и зелеными глазами, полыхающими, как магический огонь.
— Вижу, все в сборе, — сказал он, взмахнув рукой. Дверь, через которую ученики вошли в аудиторию, исчезла. Драко и Рон в изумлении переглянулись.
— Достаньте учебники, — велел Буресвет, — раскройте на первой странице.
Аудиторию заполнило шуршание бумаги. Драко тоже открыл свой учебник. Заголовок гласил: «Чары домашние, для издержания грязи и нечистой плоти».
Впрочем, сам урок оказался весьма любопытным. Драко первым освоил чары удаления пыли и грязи с одежды, чем заслужил сдержанную похвалу от учителя. Он удалил грязь с промасленного и изгвазданного лоскута ткани, оказавшегося приятным наощупь куском ярко-синего бархата. А потом очистил от частичек грязи свои руки.
Под конец урока кое-кто из учеников даже походя очищал пылинки со своей одежды.
Следующим уроком было травознание, и уж тут Драко сумел себя показать во всей красе, так что профессор Весна поставила ему высший балл. Достаточно сказать, что он единственный из всего класса сумел различить более десятка совершенно схожих между собой растений, причем большую часть — на запах.
Зато третий урок порядком спустил Драко с небес на землю. Начальные ступени боевой магии преподавал профессор Яровит, огромный и суровый, с огненными глазами.
— Еще двадцать лет назад боевая магия не входила в раздел для учащихся младших классов, — говорил он, прохаживаясь от стола к окну и в задумчивости разглядывая учеников, — однако же теперь необходимо уметь постоять за свою семью и за себя. Прежде всего хочу вам сказать, что лучшие воины — те, кто не нападает первым и избегает битвы насколько возможно. Но если нападение совершено, то ответить ударом на удар вы должны уметь. Потому первый наш урок будет посвящен отражающим чарам. Эти чары таковы, что могут отразить заклятия Убиения. Кто назовет три самых важных из них?
Драко не удивился, заметив, что несколько человек в классе подняли руки.
— Антонина Долохова, прошу вас, — профессор сделал приглашающий жест. Тоня встала из-за парты и приосанилась.
— Основные чары защиты от заклятий Убиения — это Белый Щит, Огневой Щит и Светозаро, — отчеканила она, — причем Светозаро чаще применяется против темных сутей, что тел лишены. Белый щит хорош против заклятий волшебников, а Огненный — против заклятий нежити.
— Отличный ответ, юница, высший балл, — одобрительно кивнул Яровит, — именно поэтому сегодня мы будем тренироваться с профессором Здухачем и профессором Владом, которые любезно согласились помочь нам.
Он хлопнул в ладоши, и мгновенно обстановка сменилась. Исчезли парты, и ученики оказались на широкой лужайке, поросшей короткой травкой. Яровит устроился на поваленном бревне, а из-за его спины из лесной пущи вышли двое, при виде которых у Драко мороз прошел по коже. Один из них был призрак, или кто-то вроде призрака, прозрачно-серый, источающий холод. Второй, поразительно красивый мужчина лет тридцати, казался обычным человеком ровно до тех пор, пока не ухмыльнулся, обнажив острые клыки.
— Вампир! — шарахнулся Рон. Но твердая рука Тони удержала его от позорного бегства.
— Спокойно, — прошипела она, словно разозленная змея, — чего ты дергаешься? Вампиров, что ли, не видел никогда?
— Где бы я мог? — у бедняги Рона дрожали руки, на преподавателя темных кровей он взирал с паническим ужасом.
— Ну, от Михая и Леры ты же не шарахаешься, а они полувампиры, — резонно заметил Драко.
— Итак, начнем, — произнес профессор Яровит, подняв руку и призывая всех к молчанию. — Ваши правые руки должны быть вот в таком положении, — он повернул руку ладонью от себя и особым образом раздвинул пальцы, — затем делаете взмах и посылаете отражающие чары. Начнем с самой малой скорости.
Очень скоро Драко понял, что попросту не успевает. Рука у него начинала неметь сразу же, стоило ей принять нужное положение. Он старался изо всех сил, но чары отражения ему просто не давались. Он старался держать в памяти слова отца, но это помогало мало. И в конце концов он попросту позорно отступил, сев на самом краю поляны, чтобы не мешать другим. Его потряхивало от стыда и отчаяния: что, если, убедившись в том, что он бездарен, его попросту выгонят из школы? Что, если он так туп, что даже самые простые чары для него невозможны?
Большая рука мягко легла ему на плечо, и, подняв голову, он увидел склоненное над ним лицо профессора Яровита. Огненные глаза словно пригасли и теперь просто отливали золотом.
— Что с тобой, отрок? — голос профессора звучал необычайно мягко, спокойно и тепло. — Не дается тебе боевая магия? Так то не страшно. Дай-ка мне руку твою.
Драко молча вложил ладошку в большую ручищу Яровита. По телу словно прошел огонь, заставив вздрогнуть.
— Да, не воин ты, — Яровит улыбнулся и другой рукой погладил Драко по растрепанным волосам, — стезя твоя в другом. Странно, что к яриловичам тебя определила Птица-Свет, а не к дажбожичам. Но ей видать лучше. Ну да ладно, секрет тебе открою, отрок. И боевая магия дастся тебе, коли надо будет защитить кого. Сил в тебе много, а будет еще больше. Главное — запоминай, а проявить будет время.
Драко шмыгнул носом, попытавшись улыбнуться. Это было странно, но слова профессора успокоили его. Он снова вернулся в ряды учеников и принялся усердно тренироваться. К концу урока ему даже удалось отразить несильные чары, направленные профессором Здухачем на Тоню. И за этот небольшой успех профессор Яровит похвалил его. С урока он шел порядком встрепанный, но повеселевший.
— Ты куда сейчас? — спросила Тоня, сворачивая к столовой и заметив, что Драко чуть притормозил.
— Хочу в библиотеку зайти, — ответил он, — почитать про отражающие чары побольше. Раз уж эти мне так не даются, попробую хоть разузнать, какие есть еще. Может, найдутся те, которые мне подойдут.
— Ладно, увидимся тогда в палатах. — сказала Тоня, — Рон, ты со мной?
— Ага, — радостно откликнулся рыжий.
В библиотеке было почти пусто. Библиотекарь, старичок, больше похожий на домового эльфа, чем на человека, приблизился к Драко, разглядывая его с головы до ног.
— За какой книгой пожаловал, юный отрок? — спросил он неожиданно густым сочным басом, заставившим Драко вздрогнуть.
— Мне бы что-то по защитным чарам, — робко попросил Драко, — если можно.
Старичок снова оглядел его с головы до ног, хмыкнул и утопал в сумрак. Впрочем, спустя минуты две он появился, неся стопку книг, которые непонятно как удерживал. Драко бросился ему на помощь и подхватил книги, аккуратно положив на читальный стол.
— Спасибо, профессор, — поблагодарил он. Старичок снова хмыкнул и неожиданно улыбнулся.
— Книжник я, присматриваю тут за порядком. А кличут меня Рарог, — сказал он, снова ускользая в потемки.
Драко придвинул стул, коснувшись лампы, тотчас засиявшей золотистым мягким светом, и принялся за чтение. Он так углубился в описание чар, что не сразу понял, что прошло уже довольно много времени. Сухонькая ручка Рарога коснулся его руки.
— Закрывается изба-читальня до завтра, — сказал старичок, уже успевший переодеться во что-то вроде домашнего халата и колпачка, из-под которого торчали седые пряди. — Если желаешь, отрок, оставлю я эти книги здесь. Завтра придешь и дочитаешь.
— Это было бы прекрасно, сэр Рарог! — обрадовался Драко.
Дверь закрылась за его спиной, и он побрел по коридору, пытаясь примерить расположения рук для разных чар. Впрочем, очень скоро его одиночество было нарушено неожиданным вторжением. Драко чуть не врезался во что-то ледяное и довольно плотное, но вовремя успел притормозить.
— Ой! — испуганно сказал он, глядя на могучую полупрозрачную фигуру, выплывшую из стены. — Извините, я вас не увидел, сэр. Доброго вам вечера.
Огромный седобородый старик с узкими азиатскими глазами и злобным выражением лица уставился на него. Драко отвесил легкий поклон, приветствуя призрака. Сказать по правде, он здорово растерялся, не зная, как реагировать, потому решил по возможности быть вежливым.
— И ты здрав будь, отрок, — помедлив, ответил призрак, — кто ты есть таков? Нерусской кровушкой, чую, пахнешь.
— Я ученик школы, — Драко слегка прикусил губу, — но это правда, что я не отсюда. Я из Англии. Сюда поступил по приглашению профессора Бессмертного.
— Кощеюшкин, стало быть, выкормыш, — призрак наклонил голову, злобно сверля Драко взглядом своих узких глазок. — Что ж, отрок аглицкий, повезло тебе, что с почтением говорил со мной. Иначе бы тебе несдобровать.
С этими словами он прошел сквозь стену, оставив на ней брызги эктоплазмы. Драко проводил его взглядом и со всех ног рванул к факультетским палатам. Он мчался так быстро, что едва не сбил с ног Антонину, которая шла по коридору, мирно жуя кусок пирога, умыкнутый с ужина, и перечитывая какой-то свиток.
— И-извини! — Драко с трудом выдохнул, оглянувшись на темный коридор. — Тут это… был призрак! Странный… даже немножко страшный. Такой высокий, здоровенный, с узкими глазами.
Тоня выронила остаток пирога, уставившись на друга со странным выражением, в котором Драко не сразу распознал смесь восторга и ужаса.
— Ты встретил старину Бабая? — прошептала она, дрожащей рукой проводя над упавшим куском и испаряя его. — Ну ты даешь, Драко! Идем в палаты, расскажу. Туда он не сунется.
Устроившись возле дальнего камина с кружками, полными сладкого горячего питья, они смогли, наконец, обсудить явление призрака. Причем и Рон, и Уилл слушали с открытыми ртами, явно завидуя Драко.
— Когда-то Ёкарный Бабай был завхозом школы, — сказала Тоня, сделав первый, самый вкусный глоток и весомо оглядев ребят. — Говорят, характер у него был до того сварливый и склочный, что его даже директора побаивались. Ну и колдуном был не из последних, и даже когда помер и призраком стал, остался в школе присматривать за порядком. Поговаривали, что он не совсем человечьих кровей, что отцом его был злой дух, а матерью ведьма. Это объясняет, почему у него скорее возможности полтергейста, хотя он самый настоящий призрак.
— Имя у него странное, — заметил Уилл, глядя на подругу во все глаза, — вроде же это ругательство, разве нет?
— Ну, это и было его любимое ругательство, — фыркнула Тоня, — так что его настоящего имени уже никто и не помнил.
— А что он может сделать? — полюбопытствовал Элеон, впечатленный рассказом Драко больше всех.
— Ну, всякое, — Тоня поежилась, — пару раз были инциденты. Одного парня-старшекурсника, который его обругал, он зачаровал так, что тот почти неделю мог только ругаться. Беднягу освободили от занятий, потому что он и учителей честил на все корки при попытке ответить урок. А второй случай был год назад. Один из ребят-третьекурсников решил над стариком подшутить, метнул перед ним шар Белого Пламени. Так Бабай его подвесил на стене, приклеив за штаны, так что слезть, не сняв штаны, было невозможно. А остальное я только слышала, но своими глазами не видела. Збышек Концевич, он сейчас на седьмом курсе учится, рассказывал, что, когда только поступил, с ним учился парень из Турции, Эркин. Так вот, вспыльчивый он был и неосторожный. Ну и нарвался как-то, полез в драку с Бабаем, услышав, как тот ругается. На свой счет принял. Так его, бедного, месяц держали в лечебном доме, потому как у него память отшибло напрочь. Вел себя как трехлетний ребенок.
— Да, с таким лучше не ссориться, — поежился Элеон.
— Вот именно! — подняла палец Тоня, копаясь в сумке. Извлекла оттуда несколько помятых бутербродов в непроницаемой упаковке и протянула Драко.
— Держи. А то на обед не попал, а теперь там фиг пролезешь.
Драко содрал оболочку и вонзил зубы в бутерброд. Только сейчас он понял, насколько проголодался, и с благодарностью посмотрел на Тоню.
— Шпашибо!
— На здоровье, — фыркнула она, отходя к фонтанчику, чтобы нацедить себе молока.
Вечер прошел весело. Тоня и Уилл, как самые талантливые в боевых чарах, пытались учить Драко. Остальные азартно болели, радостным ревом приветствуя любые подвижки в обучении. Под конец, когда пришла уже пора расходиться по комнатам, у Драко получились вполне сносные отражающие чары «Белого Щита» и довольно недурно вышло заклятие «Огненного щита», которым он сумел отразить атаку Михая Батори.
— Ты молодец, упорный, — сказал Дин Томас, позевывая и стаскивая ботинки нога об ногу, — у меня бы терпения не хватило.
— Хватило бы, — сказал Драко, переодеваясь в пижаму и с удовольствием растягиваясь на своей кровати. — Ты вон тоже молодец. Ухитрился поймать паучий корень, не дал ему сбежать. И в руки взять не побоялся. А сколько бы он бед натворил, если бы по школе бродил!
Дин ухмыльнулся, видимо возвращая в памяти урок травознания, во время которого маленький, но крайне ядовитый и шустрый паучий корень успел учесать от профессора Весны, и его пришлось искать по всему классу. В конце концов перепуганного до полусмерти бедняжку изловил Дин и принес Весне, чуть не поседевшей от страха за ученика.
Драко устроился на постели, сдвинув одеяло. После всех упражнений с чарами ему было жарко, и тело словно пульсировало этим жаром. Он не сразу смог уснуть, но когда уснул, то увидел во сне папу Северуса и Струпьяра, шагающих бок о бок по какому-то большому двору, вымощенному булыжниками. Навстречу им вышел человек с длинными, до пояса, волосами, сияющими, как серебро. Он взмахнул палочкой, и над двором простерлись чары, укрыв его.
— Наконец-то, Северус, — устало произнес незнакомец. — Я так понимаю, это твой новый друг и телохранитель Струпьяр. Рад вас видеть. Ждали вас с утра.
— И мы рады вас видеть, Аберфорт, — отец вздохнул с явным облегчением. — Но вы уверены, что здесь полностью безопасно?
— Не слишком, — ответил Аберфорт, заводя их со Струпьяром в дом, — но пока об этом месте они пронюхать не успели.
— Значит, пара ночей у нас есть, — заметил отец, проходя в большую комнату, где сидели несколько колдунов и волшебниц. Одна из них поднялась из кресла и подошла, протянув руку.
— Рада, что вы со Струпьяром здесь, — сказала Минерва Макгонагалл, тепло глядя на новоприбывших, — мы беспокоились за вас…
… — ПОДЪЕМ!
Совсем не девичий рев сорвал пелену сна, заставив Драко подпрыгнуть на постели. И не его одного, судя по ворчанию и шороху, доносившемуся из-за ширм.
— Что ж ты орешь-то так? — простонал Рон, держась за голову.
Вместо ответа Тоня инфернально захохотала, повернулась вокруг своей оси и пулей вылетела из спальни мальчишек.
— Чудовище! — глядя ей вслед, сказал Симус, у которого волосы дыбом встали от такой побудки.
Драко стащил с себя пижаму и принялся натягивать подштанники. Перед глазами у него все еще стояла комната, волшебники в ней и лицо Северуса, освещенное пламенем камина. Что ж, если сон правдив, то папа в безопасности. Почему-то Драко казалось, что рядом с Минервой кто угодно будет в безопасности. А еще он подумал, что лицо Аберфорта кажется ему очень знакомым, как и имя. Но он никак не мог вспомнить, откуда его слышал.

В этот день уроков было всего три: Сила Стихий, Магическое Взаимодействие и Общая история магии. К удивлению ребят, со стихиями Драко вполне поладил, даже ухитрился вызвать поочередно небольшие смерчи — сначала огненный, потом земляной, воздушный и наконец водный — посреди поляны, на которой проходил урок. Профессор Стрибог сразу поставил ему высший балл.
— Отличная работа, отрок Малфой, — сказал он, ликвидируя последствия смерчика. — Для первого раза так и вовсе превосходно.
— Очень просто, — шепнул Драко, вернувшись на свое место и наклонившись к ребятам, — позволяешь энергии стихии идти сквозь тебя, открываешь себя как ворота.
— Легко тебе говорить, — ворчал Рон, у которого едва получилось вызвать крошечный порыв ветерка. — У меня, наверное, никаких ворот нет, и даже окон.
— Зато у тебя отражающие чары отличные, — утешила его Тоня, — и врезать можешь будь здоров.
Рон буквально расцвел и, видимо на радостях от похвалы, выдал такой огненный смерч, что тушили его всем классом во главе с профессором Стрибогом.
— И как это у меня вышло? — потрясенно говорил Рон, ощупывая подпаленные брови и челку.
— Настроение, — сказал Драко, хихикнув. — Тоня тебе его подняла, вот ты и смог.
Его четыре маленьких смерчика из четырех стихий весело гонялись друг за дружкой. Рон завистливо вздохнул.
— Похоже, ты всегда в настроении! — выразил он общую мысль.
Уилл и Элеон к концу урока уже вовсю перебрасывали друг дружке водяные струйки, а Симус и Дин — огненный шарик. Остальные ученики тоже понемногу осваивали магию стихий. Хотя кому-то она давалась проще, а кто-то даже завалящей дождевой тучки не мог сотворить.
На Магическом Взаимодействии Драко чуть не уснул. Урок вел древний-предревний старичок, профессор Дрема, от одного вида которого ужасно хотелось прилечь на парту и закрыть глаза. И читал он урок словно пытался намеренно усыпить. Хотя что-то все-таки Драко сумел записать и даже запомнить. Например, обряд приглашения домового в новый дом и несколько коротеньких простых заклятий для установления дружеских отношений с банником, овинником и другими магическими созданиями, обитавшими в поселениях.
Общая история магии была довольно интересной. Ее вел профессор Лихо, и уж он-то умел внушить желание учиться. Так что Драко невольно вздрогнул, когда запела золотая птичка, оповещая о конце урока.
После истории магии вся бурная семерка выползла на свежий воздух и направилась к озеру.
— Здорово тут! — сказал Драко, когда они одолели путь до озера и заняли облюбованный пятачок почти у самой воды. — Воздух такой сладкий, хоть ложкой ешь. И тепло.
— Так бабье лето же, — ответила Тоня, растягиваясь на мягкой травке, — думаю, до конца сентября будет теплынь.
Они лениво переговаривались, время от времени тренируя выученные уже чары друг на друге.
— Эй, это кто тут на нашем месте расселся?
Драко поднял голову, глядя на группку из шестерых ребят, судя по виду — третьекурсников. Впереди, помахивая палочкой, стоял светловолосый лохматый крепыш. Его голубые глаза смотрели насмешливо и презрительно.
— Тот самый Малфой, — хмыкнул он, разглядывая Драко с головы до ног, — а по виду обычный щенок.
— Придержи язык, Гришенька, — почти нежно сказала Тоня, поднимаясь и выпрямляясь во весь рост, — а то как бы ворона не отклюнула. Иди, куда шел, псина сутулая, иначе…
— Иначе что, крыска-перебежчица? — с нажимом ухмыльнулся предводитель. — Папочке-смертоеду нажалуешься?
— Ну зачем же папочке? — мурлыкнула Тоня, и Драко продрала дрожь от звука ее голоса. — Я и сама неплохо с такими хрюшками справляюсь.
— Это кто хрюшка? — вызверился рослый парень позади предводителя. — Придержи язык, Долохово отродье!
Драко едва успел вскочить вслед за Тоней и выбросить вперед руку с кольцом. Заклятие, пущенное верзилой, ударило в щит, отбросив мальчика спиной на траву. Тоня взревела от ярости и взмахнула рукой. Из кольца вылетел сноп белого огня, обрушившись на третьекурсников. Уилл и Рон поддерживали щитовые чары, не позволяя старшим добраться до Тони. Драко вскочил на ноги и бросился вперед, протиснувшись между ними.
— Хватит! — выкрикнул он, вложив в этот вопль всю силу. — Хватит! Что вы творите? Вы что, с ума, что ли, сошли все? Вы же покалечите друг друга!
Видимо, от неожиданности противостоящие стороны прекратили огонь и молча уставились на миротворца. Драко подошел к предводителю, который зло скалился, прижимая ладонь к обожженному заклятием плечу.
— Убери руку, — сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал, — дай посмотрю.
Исцелить ожог оказалось делом пяти минут. Драко подул на сильно нагревшиеся пальцы и вернулся к друзьям.
— Идемте, — сказал он. — Если это их место, то пусть сидят тут. Найдем себе другое.
— Эй, погоди, — окликнул его предводитель. — Ты что ж, целитель, что ли?
Драко повернулся, глядя на обескураженных врагов.
— Пока еще просто учусь, — ответил он, глядя прямо в голубые глаза предводителя, — и хотел бы учиться дальше. Лечить, а не калечить.
— Я про тебя другое слышал, — неожиданно миролюбиво произнес тот, усаживаясь на траву. — Вижу теперь, что брехня была. Садитесь, потолкуем.

Григорий Волчанинов — так звали предводителя третьекурсников — оказался вполне приличным собеседником. Беседа текла неспешно, так что Тоня и тощий мальчишка-третьекурсник по имени Вольх наколдовали прохладительные напитки и даже кое-какую еду.
— Сплетни — они сплетни и есть, — ворчала Тоня, зло зыркая на Григория. — И нашел кому верить, балда! Этот Крот, он же известное трепло и сплетник!
— Ошибся, бывает, — миролюбиво ответил тот, прихлебывая холодный квас из здоровенной кружки. — Толки шли, что Драко весь в отца пошел и чхать хотел на полукровок. Ну и всякое еще, что убивал до приезда людей и оборотней как мух, и вообще хочет выучиться для того, чтобы скинуть Змеелицего и его место занять.
Драко молча переваривал услышанное. Сплетни порядком его озадачили и даже расстроили, но он понимал, что это побочный продукт любой известности.
— Ты огорчен? — тихонько спросил Уилл, толкнув его локтем и сочувственно глядя в глаза.
— Не то чтобы огорчен, — вздохнул Драко, — скорее удивлен, наверно. Как можно говорить о том, кого совсем не знаешь и даже не видел ни разу?
— Тебе предстоит многое узнать о людской натуре, — хмыкнул Григорий. — Иногда вот такое треплют языками. И неважно, знают или нет, о ком говорят. Вот если б ты не кинулся между нами, а потом не полез меня лечить, я бы так и думал, что ты за чистую кровь радеешь, ну и все остальное, о чем Крот брехал.
— Я вообще не понимаю, что все так носятся с этой чистой кровью, — сказал Драко, шмыгнув носом. — Меня воспитывали двое отцов, и один из них полукровка, а второй оборотень. Приехал сюда со мной, остался в лесу за пределом школы, чтобы присмотреть в случае чего.
— Ну, значит, ты мне, считай, родственник, — хмыкнул Григорий, — мой батя — оборотень, а мама — ведьма. А твоего папаню как звать?
— Фенрир, — ответил Драко, — он спас меня, когда я совсем маленький был. И он лучший в мире отец, точнее оба они, Серый Папа и папа Северус.
Они еще немного поговорили, а потом двинулись к жилому терему, потому что набежали тучи и начал накрапывать дождик.
К ночи погода совсем испортилась. Почти все ученики собрались в общих палатах, где было увеличено число каминов и источников питья. Но Драко не чувствовал сейчас желания быть с кем-то. Набрав горячей медовухи с травами в большую кружку, он отправился в спальню, переоделся в пижаму и устроился на подоконнике, глядя на полыхающее молниями небо. Ему не было страшно, грозы он всегда любил, они словно вливали в него силу. Но сейчас внутри у него бушевал ураган куда сильнее того, что грохотал над школой. Он зажал теплую кружку в ладонях, размышляя о дневном происшествии. И о том, как легко стравить людей и вообще кого угодно, просто солгав. Словно почувствовав его настроение, Хротгар отворил дверцу своей клетки и спорхнул к нему на подоконник. Драко с улыбкой приласкал пернатого друга и позволил ему сунуть клюв в кружку.

Глава 7. Дни в школе

Дни складывались в недели. Месяцы утекали, как песок в песочных часах. Драко с головой погрузился в учебу, делая упор на любые практики, относящиеся к целительству. В свободное от учебы время он подрядился помогать профессору Троянову, в ведении которого находился школьный госпиталь.
Профессор Троянов, высокий, голубоглазый, с копной непослушных каштановых кудрей, казался не таким уж старым, однако Тоня утверждала, что работает он в школе со времен ее основания. Он также преподавал азы врачевания и мыслечтения, необходимого истинным целителям для работы с самыми тяжелыми больными, не способными говорить. Драко прилип к нему, как репей к собачьему хвосту, по меткому выражению Тони, выспрашивая тонкости исцеления тех или иных болезней, к вящему удивлению Троянова с успехом применяя полученные знания на практике.
Решающим стал момент, когда в госпиталь принесли троих четверокурсников, жестоко пострадавших во время игры в квиддич. Их деревья столкнулись, сбросив ребят с приличной высоты. У одного из мальчишек был перелом обеих рук, у второго разорвана брюшина, в которую воткнулся корень дерева, а девочка получила открытую черепно-мозговую травму. Проблема состояла в том, что профессор Троянов отлучился в ближайшую деревню помочь молодой ведьме, страшно покалеченной взрывом котла. Драко схватился за голову, едва не запаниковав от страха, но почти сразу взял себя в руки, вспомнив спокойный голос папы Северуса. Велел уложить ребят по койкам и принялся за дело. За Ольгу, девочку, получившую травму головы, он браться побоялся, чувствуя, что не все еще знает о таких повреждениях. Но сумел купировать отек мозга и стравить напряжение, а затем закрепить обломки черепа так, чтобы не давили на мозг. Потом занялся Афанасием, парнем, у которого был разорван живот. Очистив рану, он восстановил целостность задетых участков кишечника, снова очистил и обеззаразил, а потом срастил края раны. Затем пришла очередь Валентина, мальчика, переломавшего руки. Драко срастил ему кости на руках буквально за полчаса, используя зелье и заговор Костяной Матери. Прибывший спешно профессор Троянов обалдело рассматривал двух мальчишек, мирно спавших в постелях, и быстро устранил все последствия травмы у Ольги.
— Похоже, я могу вполне положиться на тебя, отрок Малфой, — сказал он, выслушав отчет Драко о проделанной работе. — Ты работал с заклинаниями и зельями уровня пятого и шестого курсов и справился великолепно. Сказать по правде, я в жизни еще не встречал волшебника с настолько мощным целительским призванием.
Драко наконец выдохнул и сел прямо на пол. Слишком уж перенервничал, да и колдовал в полную силу, использовав практически весь ресурс. Внутри все дрожало от слабости, в глазах плясали черные точки. Троянов быстро уложил его на свободную кровать, принес расслабляющее и успокаивающее зелье и заставил выпить. От зелья сразу же захотелось спать.
— Отдыхай, мой мальчик, — сказал профессор Троянов, погладив его по голове и укрыв одеялом, — со временем из тебя получится выдающийся целитель. Работу ты проделал высочайшего уровня, так что экзамен по Искусству излечения хворей я засчитал тебе автоматом.
— Профессор, — Драко сжал его руку, удержав возле себя, — могу я попросить у вас допуск в те секции библиотеки, где содержатся книги о хирургии и высших ступенях целительской магии?
Сказать по правде, он преследовал не только цель поиска новых знаний о знахарстве. Просто такие книги содержались в закрытых секциях библиотеки, там же, где и сведения о зельях, призывающих с того света. Но об этом Драко благоразумно умолчал.
— Мой мальчик, ты всего лишь на первом курсе, — Троянов с улыбкой взглянул на него, сотворил листок бумаги и тут же подписал его, — но уже усвоил почти все знания, какие дают здесь по медицине. Поэтому держи. Отныне все секции библиотеки в твоем распоряжении.
Драко аккуратно свернул листок вдвое, припрятал во внутренний кармашек кафтана, свернулся калачиком и уснул, совершенно счастливый.
В первые же дни пребывания в Колдовстворце он отыскал в библиотеке книгу по бытовым чарам и после десятка безуспешных попыток сумел самостоятельно заколдовать себе золотую тарелку, выпрошенную на кухне у Старшей Бичуры, и маленькое серебряное яблоко. Уверившись, что заклинание работает, он тщательно переписал его в маленький свиток, присовокупив приветствие отцу, схему колдовства и надежду, что связаться получится в ближайшее время. Отыскав в школьном птичнике сову помоложе и поздоровее, он привязал к ее лапке свиток и назвал имя отца и примерное место его нахождения. Сердце его сжималось от нежности, от тоски по уютному домику и негромкому бархатному голосу, читавшему ему сказки на ночь. Он отдал бы многое, чтобы хоть ненадолго услышать этот голос, увидеть родное лицо. Но шли дни, а весточки не было.

Как-то очень скоро наступили рождественские каникулы. На Рождество многие из детей остались в школе, но Драко попросил разрешения у директора Бессмертного на то, чтобы провести его с тетей и сестрой, а также, с их разрешения, взять с собой Тоню и Рона. Он приглашал и своих сокомнатников, но Элеон и Уилл пожелали провести каникулы в школе, а Симус и Дин усвистали к дальней родне Симуса в Дублин.
По просьбе Кощея профессор Долохов отвел ребят в безопасное место, откуда можно было трансгрессировать прямо в деревушку, а потом они шли по деревенской улице, предвкушая праздник. Профессор Долохов хотел было вернуться в школу, но на него с двух сторон насели две прекрасные леди.
— Оставайтесь на вечер, — попросила Тонкс Долохова, — разделите с нами ужин, а потом вернетесь.
— Оставайтесь, Антонин, — присоединилась к ее просьбе Андромеда, — куда вы сейчас пойдете? Вон какая метель надвигается. Переночуете у нас, а утром двинетесь.
Долохов с легкой улыбкой кивнул. На улице и правда усилился ветер, взметая снежные смерчи. А в домике у Тонксов царила атмосфера покоя и радости, столь редких сейчас в любом месте планеты. Драко, Рон и Тоня подрядились помогать Тонкс украшать елку, а Андромеда и профессор Долохов устроились у камина, тихонько обсуждая последние новости.
Вечер пролетел незаметно. Снаружи, за стенами домика, бушевал настоящий буран, а в домике, в тепле и уюте, дети и взрослые праздновали Рождество. Стол ломился от самых разнообразных лакомств, вкуснейший сбитень согревал сердца. А Драко никак не мог забыться. Ему было хорошо здесь, со своими кровными, но мысли о папе никак не хотели оставлять его.
— Эй, это у тебя из сумки звенит? — полюбопытствовала Тоня, подняв голову и к чему-то прислушиваясь. Драко буквально вылетел из-за стола и бросился к своему рюкзаку. Рюкзак и правда легонько вибрировал и подпрыгивал. Растянув завязки, Драко вытянул тарелку и яблоко, и они тут же выскочили из рук и склеились. Яблоко покатилось по тарелке, и в звенящей тишине послышался чуть приглушенный, но до боли знакомый и сладостный голос отца.
— Драко, сынок, — лицо Северуса возникло в оконце в центре тарелки, — ты где?
— Папа! — выдохнул Драко, пытаясь сдержать слезы радости. — Папа, это ты! Вот это подарок на Рождество!
— Рад тебя видеть, малыш, — Северус улыбнулся своей обычной едва заметной улыбкой, — ты где сейчас?
— Я у Тонксов, — Драко устроился в кресле с тарелкой, с нежностью глядя на отца, — тетя Меда и Дора пригласили меня к себе.
— Что ж, я очень рад, — отец вздохнул с видимым облегчением. — Как ты, сынок? Как идет обучение?
Драко говорил медленно, припоминая все интересные моменты. От голоса отца все внутри успокоилось и стало теплым. Они беседовали до глубокой ночи, Драко просто не мог заставить себя прекратить связь.
— Давайте спать, ребята, — услышал он голос Андромеды. — Драко, милый, успеешь еще наговориться с отцом.
— Меда права, — улыбнулся Северус, с нежностью глядя на него, — теперь мы будем на связи, мой мальчик.

Дети провели рождественские праздники у Тонксов, и теперь каждый день Драко мог беседовать с Северусом. Не передать словами, какое облегчение и радость он ощущал, запуская яблоко катиться по тарелочке и глядя в родное улыбающееся лицо. Они говорили часами, отец отлучался, лишь когда его услуги в качестве целителя и зельевара были нужны тем, кто был рядом. Вести об успехах Драко его бесконечно радовали, но не удивляли.
— Я всегда знал, что ты будешь замечательным целителем, — сказал отец, когда Драко поведал ему о случае с разбившейся троицей и зачете экзамена от профессора Троянова. — Твоя способность сострадать и сопереживать с раннего детства была феноменальной. Я тобой очень горжусь, сынок.
Праздничные дни промелькнули как один, настала пора возвращаться в школу. Вечером последнего дня за ними прибыл профессор Долохов. Поблагодарив Тонксов за гостеприимство, он забрал детей и трансгрессировал на уже облюбованную поляну в лесу, возле озера. Здесь все было в снегу, и им пришлось пробираться через сугробы, впрочем, и посмеялись они от души, то и дело запуская друг в друга снежки и выискивая в редких проталинах еще не проклюнувшиеся подснежники.
Через озеро их перевез на лодке пожилой молчаливый паромщик, получив в уплату за помощь несколько блестящих монеток, которые пересыпал в его протянутую руку Долохов. Уже темнело, когда ребята оказались наконец-то в школе. Неугомонная Тоня умчалась на кухню клянчить еду и вернулась с огромным свертком курятины, пирогов и фруктов, которые собрали ей добросердечные бичуры. Проголодавшиеся ребята встретили ее возгласами радости.
— Тоня, ты просто чудо! Я тебя обожаю! — Рон запихнул в пасть огромный кусок пирога с капустой и блаженно застонал. Драко, хихикая, разломил свой кусок на несколько частей и ел понемногу, запивая горячим молоком с медом. За окнами школы поднялась настоящая метель, а в жарко натопленной спальне было уютно и весело.
— Как провели каникулы? — полюбопытствовал Драко, глядя, как Симус и Дин разбирают свои пожитки.
— Замечательно! — Дин с ухмылкой вытащил из мешка забавного вида зеленую шляпу и водрузил на голову. — Смотрите, что мне подарил дедушка Финниган!
— Смотрится мило, — Тоня проглотила последний кусок и отхлебнула из кружки медовухи. — Она волшебная?
— А то! — Дин повернул шляпу задом наперед, держась за поля. Драко ошалело моргнул, глядя на пустоту, образовавшуюся там, где только что стоял Дин. В следующий миг невидимая рука аккуратно вынула у него из пальцев куриную ножку, которая исчезла по частям, оставшись только в виде гладко обгрызанной косточки.
— Ух, классно! — хихикнула Тоня. — Тут тоже есть шапки-невидимки, только их под запись выдают, потому что на всю школу их всего три штуки. А надолго чар хватает?
— Не очень, — сказал Дин, стаскивая шляпу и снова проявляясь. — Чары действуют около часа, потом постепенно колдовство сходит на нет. Но согласитесь, штука крутая.
— О да! — зачарованно сказал Драко.
Они поболтали, обмениваясь впечатлениями, а потом легли в теплые постели, вслушиваясь в завывания ветра за окном. Тоня незадолго до этого ушла в спальню девочек.
— Ну и пурга, — пробормотал Элеон, натягивая одеяло. — А завтра должен быть матч по квиддичу. Но его, наверное, отменят из-за погоды.
— Да уж, — согласился Уилл, все еще сидевший на своей постели с учебником по трансфигурации, — в такую-то погоду только на деревьях летать.
Драко плыл на волнах дремоты, почти не вслушиваясь в тихий треп ребят. Сон сморил его как-то внезапно и очень быстро. Ему снился огромный черный дворец в самой середине города, у реки, медленно несущей темные воды. Он видел парившие над дворцом темные фигуры, пробуждавшие в сердце потусторонний ужас. А потом он оказался внутри дворца и шел по коридорам, задрапированным багровыми шпалерами. Тут и там сновали волшебники в длинных черных мантиях. У некоторых лица были скрыты за жутковатого вида черными масками. Этих все остальные заметно побаивались, стараясь обходить по стенке и почтительно кланяясь.
Высокий мужчина с длинными, темными, подернутыми сединой волосами шел впереди него. Походка его была уверенной, осанка — почти королевской. Он подошел к огромным черным дверям, украшенным золотыми птицами, и толкнул их. За дверьми оказалась просторная комната, пышно обставленная и неуютная. Мужчина шагнул внутрь и почтительно склонился перед человеком (или нечеловеком?), сидевшим в огромном кресле в глубине комнаты.
— Прошу прощения, что потревожил ваш покой, повелитель, — сказал он, откидывая на спину свои длинные волосы, — но пришли вести с континента. Те, которых вы ждали.
Существо в кресле сделало ленивый жест, приглашая к беседе.
— Вашим эмиссарам удалось заключить союз с волшебным сообществом Испании. Их посол прибыл в Доминион, чтобы лично принести вам присягу верности.
— Сегодня днем я приму его, — голос у существа был еще более жутким, чем оно само, — пока же размести его со всем удобством. И передай, что Лорд Ббас-аль-Дум рад его приезду.
Синеватый отблеск холодного голубого пламени выхватил кошмарное лицо, более похожее на морду гигантской рептилии. Длинные пальцы с загнутыми когтями слегка царапнули по подлокотникам кресла…

Драко сел, с трудом переводя дыхание от ужаса, все еще бившегося на задворках сознания. Тело его было покрыто липким потом, так, что пижама прилипла, руки дрожали.
— Что такое, Драко? — сонный Уилл сполз со своей кровати, проковыляв к нему. — Ты метался, стонал… кошмар, что ли, приснился?
Он присел рядом, обняв друга за плечи. Черные большие глаза пытливо смотрели на Драко.
— Да… — у Драко зуб на зуб не попадал. — Ничего… это просто кошмар. Просто сон.
Тем не менее добросердечный Уилл сбегал в общую палату и принес ему молока. Драко напился, и ему стало легче. Он с благодарностью сжал руку Уилла.
— Спасибо, я уже в порядке.
Уилл недоверчиво улыбнулся, но прошлепал к своей постели и улегся, натянув одеяло. Драко тоже лег, поставив кружку с молоком на прикроватный столик. Он думал, что не сможет уснуть, но сон сморил его почти мгновенно. И на сей раз это был блаженный сон без сновидений.

Пролетело еще два месяца. На смену холодной вьюжной зиме пришла ласковая весна. Ребята строили планы так и сяк, поджидая подходящего момента, когда все зацветет и проще будет найти необходимые ингредиенты. Время цветения златоцвета приходилось на апрель, остальные растения, упомянутые в послании Лафкадио, зацветали почти в одно время с ним. Иргу можно было найти всюду, ее ярко-голубые венчики подмигивали из зеленой травы даже на территории самой школы. Но зацветала она также в середине апреля, потому оставалось только ждать. А пока Драко наизусть выучил все, что было сказано о зелье в разных источниках, и, для верности, еще и переписал рецепт в отдельный свиток.
Апрель принес странные слухи и не менее странные события. Ближе к его середине ученики совершали прогулки даже по территории школы только под присмотром кого-то из преподавателей. Таков был приказ директора Бессмертного.
— Все страньше и страньше, — ворчала Тоня, которой постоянный присмотр не прибавлял хорошего настроения. — И не объясняют ничего, и вообще…
— А твой папа что говорит? — полюбопытствовал Рон, когда они втроем с Драко угнездились под высоким раскидистым вязом неподалеку от квиддичной площадки.
— Да ничего не говорит, — Тоня запустила пальцы в свои лохматые волосы, — я пыталась спрашивать, но он только сказал, что всему свое время.
Они умолкли, потому что профессор Долохов, легок на помине, подошел к ним и знаком велел следовать за собой. Драко заметил, что вид у него не очень здоровый и сильно усталый. Ему даже показалось, что в длинных темных волосах профессора прибавилось серебра. Но как раз в эту минуту сверкнула молния и раскатисто загремел гром. Первые капли дождя упали на поле, покрытое мягкой зеленой травкой.
Проследив за тем, чтобы ребята вошли в здание, профессор ушел куда-то по своим делам. Драко проводил его взглядом.
— Он какой-то очень усталый, измотанный, — заметил он, пока они шли в сторону палат Ярилы, — словно не спал уже пару дней.
— Да, таким я его давно не видела, — кивнула Тоня. — Но это же папа. Бесполезно его расспрашивать, все равно не расскажет ничего.
Они поговорили, строя предположения, но жизнь сама подкинула ответ. На входе в палаты их встретил Васька Буслай с сообщением, что семь утра состоится общий сход в центральном тереме. На вопрос о причине ухмыльнулся в своей обычной манере:
— Да шоб я знал! Карский объявил, пока вы шатались невесть где. Я только передаю.
С этими словами он потопал к группе ребят-второкурсников, которые развлекались игрой, гоняя между собой огненный шарик. Ребята переглянулись и поплелись к спальням, слишком уж устали за день.
— Что-то будет в школе, — Драко задумчиво поскреб в отросших волосах, — не нравится мне это.
— Да, что-то не то, — Тоня устроилась на постели Рона. — Ладно, завтра узнаем. Ну что, играем?
Магические карты были тут же извлечены, и в игру включились Симус с Дином и Элеон с Уиллом. Драко старался отвлечься на игру, но на душе у него было неспокойно. Потому, когда они угомонились и Тоня ушла в спальню к девчонкам, он подождал, пока остальные улягутся, а сам устроился на подоконнике и запустил яблоко по тарелке.
— Прости, пап, я знаю, что поздно, — прошептал он, глядя на лицо отца, возникшее в центре тарелки, — но что-то не то происходит. Нас утром собирают в Центральной палате.
— Увы, сынок, — ответил Северус, — мы здесь в довольно ограниченном пространстве, и новости до нас доходят редко. Но что бы ни случилось, старайся держаться ближе к Кощею или любому из профессоров. Они все предупреждены насчет тебя.
Они еще немного поговорили, и голос отца подействовал на Драко как лучшее успокоительное. Он попрощался, сунул тарелку и яблоко под подушку и уснул почти мгновенно, как только коснулся кровати.

— Драко, просыпайся! Да просыпайся же!
Он открыл глаза, пытаясь понять, где находится. Над ним склонился Рон, лохматый, зевающий во весь рот, но уже одетый.
— Сходка в Центральной палате, ходу, а то опоздаем!
Драко пулей вылетел из-под одеяла и принялся натягивать штаны.
Они добежали до Центрального Терема одними из последних. Группки озадаченных учеников тихо переговаривались, строя предположения о причине сбора. Драко молча смотрел на высокую статную фигуру профессора Бессмертного, появившегося буквально из пустоты. Народ притих, словно разом попав под заклятие Силенцио.
— Приветствую всех, присутствующих здесь, — голос директора был негромким, но каким-то образом его слышали все в огромном помещении. — Непростые и недобрые вести пришли к нам из Америки. Школа Ильверморни пала. Всех учеников, кого удалось спасти, переправили в школы, не делающие различия крови, к нам поступила самая большая группа. Сегодня в общем зале состоится прием и распределение. На сегодняшний день отменены уроки у всех первых трех курсов. Бояться не стоит, тренируйтесь, учите уроки и помогите тем, кто прибудет из Ильверморни. Им сейчас несладко, и они напуганы. Школа должна стать семьей для них.

Глава 8. Знакомства и поиски. Прикосновение.

Прием и распределение шли довольно долго. Учеников из Ильверморни было больше сотни. На факультет Ярилы попало тридцать три человека, в их числе Теодор Нотт, высокий худощавый мальчишка с прозрачными серыми глазами и наспех залеченным глубоким порезом на левой щеке. Порез, сращенный кое-как, явно доставлял ему неудобства.
Движимый состраданием, Драко осторожно коснулся его щеки, мысленно прочитав заклятие. Порез на мгновение разошелся, а потом затянулся, оставив лишь тоненький, словно ниточка, шрам. Парень с изумлением ощупал щеку, потом пораженно взглянул на Драко.
— Здорово! — тихо сказал он, улыбаясь уголками рта. — Не знал, что тут такие отличные лекари даже среди первокурсников.
— Меня просто папа учил, — шепотом ответил Драко, — он знахарь и зельевар.
— Это мне повезло, — парень украдкой протянул руку. — Теодор Нотт.
— Драко Малфой, — Драко от всего сердца пожал ему руку.
— Ого, — сказал Теодор, во все глаза глядя на него, — я слышал о тебе. Наши отцы дружили. Мой папа часто вспоминал твоего.
Драко взволнованно сжал его руку.
— Слушай, — тихо прошептал он, — если хочешь, можешь поселиться в нашей спальне. У нас еще одна кровать пустая есть.
— Будет круто, — ответил Теодор тоже шепотом. — Я тут никого и ничего не знаю. Да и в Ильверморни как-то держался отдельно.
Распределение закончилось, и ученики отправились завтракать. Столовая палата словно бы еще больше стала, как заметил Драко; скорее всего, над ней поколдовали старшие учителя, чтобы могла вместить всех новоприбывших.
Наевшись и прихватив с собой немного еды про запас, Драко, Тоня, Уилл и Рон отправились погулять у реки. Теодор с однокурсниками ушел на первый урок у профессора Лихо.
Уилл с Тоней и Роном устроились на уже привычном месте, Драко же бродил вокруг, выискивая в разнотравье нужные травки.
— Чего ты там ищешь? — окликнула его Тоня. — За теми травами, что нам нужны, надо в лес идти.
— Что-то уже нашел, — сказал Драко, аккуратно складывая стебельки в блокнот, а блокнот засовывая в кармашек мантии. — Ирга у нас уже есть. Серебряную монетку раздобыть несложно, как и еловые иглы.
— А как готовить, ты уже знаешь? — полюбопытствовал Уилл.
— Да, я нашел рецепт в закрытой секции, переписал его, — Драко говорил небрежно, чувствуя восхищенные взгляды друзей, — так что это есть.
— Струя бобра найдется в школьной кладовой, — Рон достал из складок мантии сверток с бутербродами, взвесил на ладони и сунул обратно, — я спрашивал у Хранительницы, она может дать немного для тренировочных зелий. Повезло, что это распространенный ингредиент.
— Круто, — обрадовалась Тоня. — Драко, давай иди к нам, у Уилла тут идейка нарисовалась, как нам помочь выбраться с территории школы незаметно.
Драко устроился рядом с ребятами.
— Лес — это хорошо. Слушайте, а алтари тут какие-нибудь есть? — полюбопытствовал он.
— Есть парочка заброшенных в лесу, — сказала Тоня с очень многомудрым видом, — я, когда с папой путешествовала, видела. Смогу найти.
— Значит, так, — сказал Уилл, понизив голос, — идея, на самом деле, простая…

В свои комнаты они вернулись уже затемно, засидевшись и обсуждая все нюансы задуманного дела. Драко ужасно хотелось спать, но он лишь постучал по виску волшебной палочкой, на время сгоняя сонливость, как учил папа.
— Тут здорово, — сказал Нотт, сидящий уже на своей постели и перекладывающий учебники в шкафчик, — в Ильверморни немного по-другому было.
— Хуже или лучше? — полюбопытствовал Рон, зевая во всю пасть.
— Не так богато и красиво, — ответил Нотт, — хотя тоже хорошо. Жалко школу. Там было весело.
— Тут тоже будет, — хмыкнул Рон, забираясь под одеяло, — тут вообще самое веселое место, какое я видел в жизни.
Драко переоделся в пижаму и, устроившись поодаль от кроватей, у окна, смотрел, как переодевается Нотт. Заметив его взгляд, тот подошел к нему и сел рядом, застегивая свою пижаму.
— Извини, что я тебя так ночью дергаю, — тихо прошептал Драко, подвинувшись и дав место, — но ты мог бы рассказать немного, что твой папа говорил о моем?
— Ну, — Теодор подтянул колени к груди и обхватил ноги ладошками, — он говорил, что твой папа, Люциус, был его близким другом с самой школы. Они делили комнату с другими ребятами. Но как-то сдружились именно вдвоем. Папа говорил, что Люциус классный, умный и с ним было интересно беседовать обо всем на свете, особенно о магических технологиях.
Драко слушал с жадностью. Тео был неплохим рассказчиком, и Драко словно видел перед собой отца, высокого, с длинными белыми волосами, красивого и яркого.
— Ребята, надо ложиться, — строго сказал Саша Карский, староста яриловичей, неслышно входя в спальню, — успеете поговорить еще. Теодор, у тебя завтра первый урок у профессора Яровита. Поэтому постарайся выспаться.
Драко тяжело вздохнул и сполз с подоконника. Нотт последовал за ним.
— А что он преподает, этот профессор Яровит? — полюбопытствовал Нотт, укладываясь в свою постель.
— Боевые и защитные чары, — вздохнул Драко, натягивая одеяло. — Для меня это самый сложный предмет. Я почти ничего не умею, увы.
— Научишься, — оптимистично улыбнулся Нотт. — Мы все здесь, чтобы учиться, разве не так?
— Так, — Драко улыбнулся. — Доброй ночи, Тео.
— Доброй ночи, Драко, — донеслось из ноттова закутка.

Идея Уилла была крайне проста. Под прикрытием шапки-невидимки Дина раздобыть те шапки, что хранилась в сокровищнице-кладовой Колдовстворца, а затем под прикрытием шапок пробраться через арку в окружавшей школу зачарованной стене, охраняемую лишь стражем-Горынычем, каменным изваянием, глазами которого мог видеть директор Кощей, и перебраться через озеро на ковре-самолете, который также можно было раздобыть под прикрытием шапки.
Раздобыть шапки-невидимки и ковер оказалось действительно несложно. Их стащила шустрая Тоня, не видевшая проблем в том, чтобы невидимой влезть в хозяйственный сектор. Помимо прочего она разжилась небольшой горсткой серебра, тоже необходимого для зелья.
— Кому-то придется остаться, — сказала она, ночью в спальне у мальчишек выгребая свою добычу из потайного кармана, — извините, парни, там только две было. Наверно, третью кто-то забрал для урока.
— Я останусь, — пожал плечами Уилл, — я не ходок по лесам, предпочитаю видеть, куда ставлю ноги. Так что оно к лучшему.
— Отлично, — Тоня воодушевленно перебросила Рону и Драко маленькие шапочки размером с ладонь. — Завтра всего два урока. Собираемся здесь же. Дин, я в твоей шапке пойду.
— Без проблем, — откликнулся Дин, весело гонявший с Симусом огненные шарики, — только постарайся не посеять ее. Жалко будет, хорошая память.
— Тарелку и яблоко не забудьте, — сказал здравомыслящий Уилл, засовывая в сумку необходимые учебники. — Без связи хрен я вас отпущу куда-то!
— А когда вы вернетесь? — спросил Элеон, тщательно расчесывая свои прекрасные золотистые волосы. Он очень следил за своей внешностью.
— Как получится, но постараемся до темноты, — ответил Драко, — надо, чтобы старшие не хватились. Тут кто-то должен прикрыть нас. Сказать, что мы в библиотеке или там в оборотневых палатах, в гости пошли. Ну или что-то еще придумать. Тео, ты мог бы?
— Конечно, я вас прикрою! — Нотт во все глаза смотрел на Драко. — А вы не боитесь идти в лес без старших?
— Ну, я вообще-то вырос в лесу, — напомнил Драко, — и Серый Папа меня обучил всему, что надо знать. Так что не думаю, что нам какая-то опасность грозит от леса. От кого и чего угодно, только не от леса.
— Тогда ладно, — кивнул Нотт. — Я скажу, что вы в тренировочном лабиринте. Профессор Лихо о нем говорил на уроке. Там можно долго пробыть — и никто не хватится. Только вы правда не задерживайтесь.
— Отличная идея с лабиринтом, — одобрила Тоня, — доброй ночи, парни, и до завтра.
— Доброй ночи, — ответил ей слаженный хор.

Уроков было и правда всего два. Домашние чары и Травознание. На последнем ребята познакомились с крошечным растеньицем, которое использовалось для излечения неуничтожимых проклятий, способных убивать в течение многих дней, месяцев и даже лет. Росло оно только на границе миров, так что доступ к нему был почти невозможен. Но принесенные с границы засушенные стебельки и листочки могли храниться сколь угодно долго. Сам не свой от любопытства, Драко внимательно слушал профессора Весну, а его зачарованное перо конспектировало все сказанное. Даже от отца, знавшего, кажется, все травы в мире, он никогда не слышал ни о чем подобном.
После уроков они отправились на обед, а оттуда вернулись в спальню и принялись собираться в дорогу. Драко на всякий случай сунул в свой мешок несколько наспех сделанных бутербродов с семгой, ветчиной и говядиной, а также свою волшебную палочку, в которой до сих пор не возникало нужды.
— Рон, куда столько еды? — Тоня, ворча, выгребла из сумки рыжего огромный сверток с запасами. — Хватит того, что Драко взял. Мы же к ночи вернемся.
— Мало ли что, — упрямо ответил Рон, возвращая изъятое обратно в рюкзак. — Вдруг придется заночевать там?
— Типун тебе на язык! — пожелала Тоня, пихая в свою сумку теплую одежду.
Собравшись, они переглянулись.
— Ну что, двинули, — Тоня со вздохом напялила шляпу Дина, повернула ее и исчезла. Рон и Драко последовали ее примеру.
— Теперь к Горынычевой арке, — послышался из пустоты Тонин голос. — Где вы там? Лучше держаться за руки.
Они ощупью отыскали друг друга и взялись за руки. Драко ощущал в ладони маленькие пальцы Тони, и ему было немного не по себе оттого, что он ее не видел. Вместе они вышли из палат Ярилы и двинулись к выходу из школы.

Одолеть арку Горыныча оказалось проще простого. Ковер-самолет, небольшой и порядком истертый, летел над самой водой, иногда задевая бахромой темные воды озера, но доставил их на другой берег в целости и сохранности. Тоня скатала его и привязала к своей сумке. Но снять шапки позволила, только когда ребята оказались под сенью леса.
— Идем до алтаря, — сказала она, — попутно смотрим, не видно ли нужных цветов. Если до алтаря не найдем, то углубимся в лес. Постарайтесь ничего не повредить, не ломать ветки и не бить по грибам. Иначе Леший огневается.
Драко шел, аккуратно ступая по узкой тропинке. Он всматривался в густые заросли между деревьев, с наслаждением вдыхая ароматный воздух. Почему-то вспомнился Фенрир, и Драко подумал, что его Серый Папа, возможно, где-то неподалеку. От этой мысли потеплело на сердце.
Цветки борца, остролистые багровые звездочки о шести лепестках, он обнаружил на одном из поваленных деревьев и осторожно срезал их специальными ножницами, забрав ровно столько, сколько требовалось для зелья. Он выглядывал златоцвет, но нигде не видел его бело-золотистых округлых венчиков. А тем временем Тоня вела их все дальше вглубь леса.
— Тут придется сойти с тропинки, — сказала она, очутившись на поляне, в центре которой росла молодая ель, — насколько помню, нам надо в ту сторону. Там примерно в часе ходьбы есть заброшенная деревня бэров. А в ней алтарь. Мы с папой проходили через нее. Главное, потом обратную дорогу найти.
— Об этом не беспокойся, — ответил Драко, подбирая уже отломленную кем-то веточку ели и пряча в сумку, — я ведь в лесу вырос, пусть и не в таком богатом. Так что дорогу найти сумею.
Он нежно погладил пушистые еловые лапы, с восхищением озираясь по сторонам.
— Здесь очень красиво! Надеюсь, Серому Папе нравится.
— Хотелось бы на него хоть одним глазком взглянуть, — сказал Рон, топая следом за Тоней, — на твоего Серого Папу. Я помню, как удивлялась мама, когда до нас доходили слухи о тебе и о Сивом. Ого, интересно, что тут случилось?
Драко вздохнул, оглядывая ужасный бурелом, в котором кто-то жалобно попискивал.
— Стойте здесь, — сказал он, касаясь волшебной палочкой своего виска и шепча заклинание Совьего Зрения. Почти сразу глаза его обвыклись в сумраке, и он смог увидеть того, кто пищал. Это был маленький странный зверек, которого прижало упавшей толстенной веткой.
— Пока не позову, не двигайтесь с места, — сказал он, осторожно пробираясь через гущу наваленных ветвей, — может, тут еще кого задавило. Не навредить бы сильнее.
— Добрый ты, — проворчал Рон, — тебе точно помощь не нужна?
— Сам справлюсь, — ответил Драко. — К тому же ты тут ничего не увидишь.
Он поднырнул под огромный ствол, повалившийся на другие ветви и стволы, прополз на четвереньках и попытался приподнять ветку. Но не вышло, потому что дерево прижало ветви слишком сильно. Тогда Драко пошел другим путем, направив палочку на землю и испарив ее, так, что под существом оказалась довольно большая ямка. Осторожно забрав из ямки обессиленного, раненого бедняжку, Драко выполз из-под развала и сел прямо на тропинке, положив существо на колени. Тоня и Рон присели рядом.
— Ого, — сказала девочка, осторожно коснувшись головки существа пальцами и поглаживая, чтобы успокоить, — это же кладенник! Я думала, их уже не осталось совсем. Их вылавливали, потому что кладенники родятся на месте, где клады зарыты, и могут привести к ним. А иные говорят, что они просто удачу приносят.
— Он ранен, ветка перебила ему позвоночник, повредила спинной мозг, — Драко, движимый состраданием, нежно коснулся спинки существа, — сейчас попробую подлечить его. Хотя не знаю, смогу ли.
Он коснулся ладонью припухшего места перелома и принялся шептать заклинание для исцеления позвоночных травм, которое выучил, будучи в ученичестве у профессора Троянова. Постепенно дрожь зверька утихла, он перестал пищать и задышал ровнее.
— Кажется, получилось, — неуверенно сказал Драко, поглаживая шелковистую шерстку.
— Определенно, — ответила Тоня, во все глаза глядя, как зверек умывается и чистит шубку. — Вон как себя обихаживает. Ладно, теперь можем идти?
Драко кивнул, поднимаясь на ноги. Его немножко покачивало, все же излечение таких сложных травм всегда забирало много сил.
— Эх, я бы от клада не отказался, — заметил Рон, впрочем не делая попыток поймать зверька, когда тот заспешил к ближайшему кустарнику, — мне бы пригодилось.
— И что бы ты с ним сделал? — полюбопытствовала Тоня, поддерживая Драко.
— Да хотя бы шмотки нормальные прикупил, метлу хорошую, всякое… — Рон вздохнул. — У меня семья… ну… не очень богатая. И тем, кто остался, деньги бы пригодились, чтобы на новом месте начать жизнь.
— Ну, — Тоня посмотрела на него как на тупицу, — вон он, светится в кустах. Можешь поискать там.
Рон махнул рукой, подставив плечо Драко, которого все еще шатало и штормило. Поняв, что идти он не может, ребята усадили Драко на поваленное дерево.
— Вот, поешь и выпей, — сказала Тоня, сунув ему в руку один из припасенных бутербродов и фляжку с медовухой, — полегчает. Ты очень много сил потратил на излечение, вот тебе и поплохело.
После еды и питья Драко действительно полегчало, и они смогли продолжить путь. Правда, из-за бурелома дорога заняла сильно больше чем полчаса, так что они добрались до заброшенной деревни бэров глубоко заполдень.
— Вон он, алтарь, — сказала Тоня, с облегчением перебегая через заросшую густой травой улочку, — вон та штука, видишь?
Драко кивнул, зачарованно глядя на огромный резной постамент из черного мореного дерева, установленный на идеально круглой площадке. Тоня уже сметала нападавшие листья и подгребала небольшую горсточку земли, чтобы собрать ее в специальную неразбиваемую склянку.
— Отлично, — Рон огляделся вокруг, — осталось только златоцвет отыскать — и можно возвращаться.
— Златоцвет обычно на трухлявых пнях растет, — сказал Драко, с любопытством разглядывая остатки домов, сделанных из огромных бревен, — в общем, там, где труха и гниль. Он любит влагу и сумрак.
Втроем они принялись осматривать остатки бревенчатых домов, продвигаясь все глубже в деревеньку. Наконец, Драко, на которого все еще действовало заклятие Совьего Глаза, заметил знакомое сияние вдали, на древнем колодезном срубе. Цветок был всего один, но им и не требовалось больше, если верить записям древних некромантов.
— Что это? — высоким, сиплым голосом вдруг спросил Рон, когда Драко уже достиг цели. — Ложись! — взвизгнула Тоня. Драко обернулся и едва успел нырнуть под защиту сруба. Над головой пронеслась темная тень. Обдало ледяным холодом. Драко поднялся и побежал к друзьям, которые стояли спиной к спине, вцепившись в свои сумки, словно те могли их защитить.
— Светозаро! — Драко выкрикнул заклятие, выбросив руку вверх. Он не ждал, что у него получится хоть что-то. Но ужас за друзей был так силен, что протек в руку волной темной горячей силы, вырвался через кольцо и ударил в гущу тьмы, спускающейся все ниже и ниже. Волна багрового света рассеяла черноту, и оказалось, что составляли эту черноту такие же тени, как та, что напала на него. Ледяной холод распространялся по площади, на которой стоял сруб.
— Светозаро!
Новая волна ударила в темный полог, сгустившийся над ребятами. Тени отлетели, продолжая кружить вокруг перепуганных детей. Драко взмахнул рукой, снова очертив нужную фигуру, позволил силе и страху за друзей течь сквозь руку и кольцо.
— Светозаро! — выкрикнул он, и сноп багрового света ударил в центр самой храброй тени с такой силой, что ее отбросило к краю поляны. И засвистел, почти теряя сознание от нестерпимого леденящего душу холода. Засвистел, как учил его Фенрир когда-то бесконечно давно… всего несколько месяцев тому назад.
— Светозаро! — хором завопили Тоня и Рон, наконец отмерев и пуская в ход свои кольца.
Они отшвыривали темные клубки за пределы площади, но тех становилось все больше и больше. А сил оставалось все меньше. Драко свистел, больше всего на свете боясь того, что тени могут навредить Фенриру, но понимая, что без его помощи им не выжить. Если он, конечно, придет…
— Я не могу уже, — Рон тяжело опустился на одно колено, с трудом удерживая руку в нужном положении. — Чего им всем от нас надо?!
— Риторический вопрос, — Антонина смела ближайший круг темных с обычной сосредоточенностью. — Я так понимаю, им нужны мы с Драко. Ну и ты ничего так, вкусный, — ехидно добавила она.
Драко снова засвистел, пользуясь передышкой, а потом присоединился к Тоне, отбрасывая чудовищ. Отчаяние сжало ему сердце. Наверно, Фенрир со стаей отошли слишком далеко. Или с ним что-то случилось. При мысли об этом Драко стало так худо, что он едва не опустил руку.
— Слышите? — выдохнула Тоня, расшвыривая тени широкими движениями. — Что там такое?
Драко взмахнул рукой и послал заклятие такой силы, что оно задело несколько близстоящих деревьев. Теперь и он услышал треск и глухие удары, приближающиеся и с той стороны, откуда они пришли, и с противоположной.
Они появились одновременно. Со стороны неизведанной чащобы — громадный черный волк, чья шерсть была продернута серебром седины, а со стороны тропы — две высокие худощавые человеческие фигуры.
Фенрир проехал остаток пути буквально на пузе, расставив в стороны могучие лапы. За ним из леса появились еще двое волков помоложе и поменьше размером.
— Серый Папа! — выдохнул Драко, не веря своим глазам. Фенрир в волчьем обличии обычно появлялся только в полнолуние и в это время был опасен даже для тех, кого любил. Но размышлять времени не было, и Драко торопливо взобрался на могучую спину. Стоявшие подле него Рон и Тоня молча хлопали глазами, не понимая, что происходит. Над их головами засвистели заклятия, поражая ряды теней. Тоня радостно взвизгнула при виде отца.
— Несите их к школе! — велел директор Бессмертный, кивнув волкам. — Скорее!
Оба молодых волка ухватили растерянных детей за одежду, забросив себе на спины, и вся троица рванула через лес. Драко припал к шее Сивого, зарывшись лицом в густую, пропахшую кровью, землей и соком трав шерсть. Сердце его колотилось так, словно готово было выскочить из груди. Ветер свистел у него в ушах, он слышал взвизги Рона и Тони, непонятно — то ли от восторга, то ли от испуга, и смеялся. Даже зная, что их накажут, он не мог удержать радостного смеха.
Троица волков преодолела еще один бурелом и оказалась на обширной поляне, усеянной благоухающими цветами. За деревьями блестела вода — они добрались до озера, окружающего школу. Почти сразу Фенрир перекинулся и сгреб Драко в охапку, обнюхивая и ощупывая его.
— Откуда кровь? — хрипло спросил он, собрав кожу на носу в угрожающие складки.
— Ободрался, когда по бурелому лазил, и не заметил, — Драко виновато опустил взгляд, — прости, Серый Папа.
Фенрир вздохнул с непередаваемым облегчением, прижимая его к своей широченной груди.
— И чего вас, дурней малолетних, в лес понесло? — проворчал он.
Двое других волков тем временем перекинулись в двух весьма привлекательных девушек, одетых лишь в коротенькие набедренные повязки из шкур; они заботливо обнюхали и наскоро ощупали Рона и Тоню, а покончив с этим, подошли к Фенриру, с любопытством разглядывая Драко.
— Это он и есть, милый? — спросила по-русски одна из них, очень красивая, с длинными, почти белыми волосами, прикрывающими грудь. Сивый поднялся с колен, выпустив Драко из объятий. Девушка тут же прижалась к боку старого оборотня.
— Да, это он, Ирия, — ответил тот, тщательно выговаривая слова, тоже по-русски.
Вторая девушка, не менее очаровательная, улыбнулась, ласковым движением пригладив растрепанные волосы Драко, а потом подошла к Фенриру и обняла его с другой стороны.
— Познакомься, Драко, — Сивый выглядел возмутительно довольным, — это мои… подруги. Ирия и Лара.
— Ух ты! — Рон подошел поближе, с восхищением глядя на девушек. — Классные какие! Красотки просто супер!
Сивый слегка приподнял верхнюю губу, но девчонки польщенно захихикали, крепче прижимаясь к огромному оборотню. В свою очередь Тоня зачарованно уставилась на Сивого. И то сказать, подумал Драко, все-таки Серый Папа выглядел очень внушительно.
Профессор Долохов и директор вышли на поляну, и при виде их лиц вся мятежная троица сбилась в кучку, преодолевая желание броситься под защиту оборотней.
— Благодарю вас, друзья, — сказал Кощей, изящным движением отряхивая свою отороченную мехом мантию, — если бы не вы, все еще была бы опасность для детей.
— Он призвал меня, — Фенрир пожал плечами, кивнув на Драко, — и я пришел. Этот щенок — мой воспитанник.
— Рад наконец познакомиться с вами, Фенрир Сивый, — понимающе улыбнулся Кощей и протянул руку. Фенрир осторожно сжал тонкие изящные пальцы директора в своей лапище, глядя на него со странным выражением.
— Если пожелаете, то вам и вашим подругам открыт путь на территорию школы при условии, что вы не тронете никого живого, — сказал директор, приветливо улыбаясь. — В этом случае вы будете желанными гостями в Колдовстворце.
Сивый наклонил голову, показывая, что услышал и принял к сведению. Затем бросил быстрый взгляд на Драко.
— Не шали, щенок мой, — проворчал он, но в его голосе Драко уловил знакомые нотки нежности и беспокойства, — а то так оттреплю, что неделю сидеть не сможешь.
Спустя мгновение две волчицы и огромный седой волк исчезли за невидимой стеной.
— Антонин, предупреди старост, что эти трое юных отроков сегодня не явятся к ужину, — велел профессор Бессмертный, и под его взглядом ребята съежились, виновато опустив глаза.
Долохов кивнул и, не оборачиваясь, быстро пошел к озеру. Тоня проводила отца тоскливым взглядом, но не посмела даже пикнуть.
— Вы трое следуйте за мной, — бросил Бессмертный, разворачиваясь в другую сторону, туда, где за небольшой рощей виднелась крыша маленького бревенчатого домика. Драко сглотнул, обмениваясь отчаянными взглядами с друзьями.
— Влипли по полной, — прошептал Рон, — думаю, там будет пострашнее, чем в лесу. Это же дом на куриных ногах, я про него столько слышал!
— Не каркай, — шлепнула его по затылку Тоня, — не думаю, что там может быть что-то хуже тех… теней. Старая Яга, конечно, не сладкий пряник, но и не зло во плоти, как Сам-Знаешь-Кто.

В домике было куда более просторно, чем казалось на первый взгляд. Но атмосфера здесь все равно царила устрашающая. И хозяйка не добавляла оптимизма. У Драко мурашки побежали по спине при виде ужасающе древней скрюченной старушенции, сидевшей за широким столом и перебиравшей коренья, стебли, листья, ягоды и грибы, наваленные горой перед ней.
— Привел мне подмогу, Кощеюшка? — старуха ухмыльнулась, продемонстрировав острые желтые клыки. — Вот и славненько. Сам видишь, работы невпроворот. Идите сюда, деточки, ближе подходите, да не бойтесь, не съем. Давненько уже детских косточек не грызла, не по зубам мне больше это яство.
Тоня храбро шагнула к столу, в упор глядя на хозяйку.
— Здрава будь, бабушка Яга. Что мы должны делать?
— Охтиж, вежливая да почтительная, — старушенция захихикала, — это хто ж у нас будет? Неужто долоховская дочурка? Да-да… и кровушкой чужеземной пахнут двое отроков.
Драко приблизился к столу, стараясь скрыть дрожь. Рон сделал шаг следом словно в каком-то забытьи.
— Присаживайтесь, детишки. Работы нам предстоит много, сами видите, — Яга движением руки сотворила три высоких табурета. — Все это перебрать надобно, по свойствам разделить да нарезать, как положено, да разложить по склянкам-коробам.
Она выползла из-за стола и, хромая, двинулась вокруг. Драко под столом незаметно сжал руку Рона, который находился на грани обморока от страха.
— Давай ты раскладывай по видам, а мы с Тоней уже будем начисто сортировать, — шепнул он, — грибы вот сюда, ягоды в эту кучу, коренья сюда. Справимся.
Драко довольно неплохо разбирался в растениях, сказались отцовские уроки, да и в школе травознание было одним из его любимых предметов, потому начисто работу по распределению по полезным свойствам проводил он. Рон действовал, словно находясь под заклятием, так силен был его ужас перед зловещей старушенцией. Зато Тоня оказалась отличной помощницей, хотя и несколько раз ухитрилась спутать золотарник с «птичьим когтем», а стебли и цветы страстоцвета определить в группу опиатов.
— Ты по запаху смотри тоже, — посоветовал Драко, накрепко помнивший уроки Фенрира. — Видишь, некоторые стебли похожи, как и цветы, но пахнут по-разному. У «птичьего когтя» аромат легкий, тонкий, с ноткой цитруса, а золотарник пахнет… ну, тяжелее, что ли, как все лилейные.
— Ты умный отрок, — неожиданно сказала старуха, до сих пор внимательно следившая за их действиями, — редкость среди людей такое знание трав.
— Наверное, — ответил Драко, — но я очень люблю травознание.
— Ты ведь Драко Малфой, — Яга задумчиво жевала травинку, покачиваясь в своем кресле у камина. — Но я слышала, что твоя семья — знатные и богатые люди, не нуждающиеся в профессии.
— Наверное, так и было, — пожал плечами Драко, с трудом заставляя себя сидеть спокойно, — только их убили сразу после того, как я родился.
— И кто заботился о тебе, дитя мое? — спросила старая ведьма, глядя на него с неожиданным сочувствием. — Сироте-то ой как тяжко на свете жить.
— Я не сирота, у меня есть целых два отца, — возразил Драко, отложив корешок боль-травы и повернувшись к Яге.
— И кто же они? — полюбопытствовала настырная старуха. Драко вздохнул.
— Северус Снейп, знахарь, и Фенрир Сивый, оборотень, — ответил он. — Они были моими папами сколько себя помню. И учили меня всему. Я не очень много знаю, леди Яга, но уроки отцов помню.
— Ишь ты, давненько меня никто не называл леди, — ухмыльнулась старуха. — Последним, помнится, королевич был аглицкий, из ваших земель. Вильямом его звали. Славный был юноша, обходительный. На тебя чем-то похож, только чернобровый да черновласый.
Драко промолчал, снова вернувшись к сортировке. Воспоминание о Северусе заставило его сильнее затосковать по родному дому, по папиной стряпне и его теплому бархатному голосу, дарящему такой покой. Больше всего ему хотелось сейчас оказаться где-нибудь, где он смог бы выйти на связь с отцом, но пока это было невозможно.
Сортировка затянулась до глубокой ночи. Потом они принялись было нарезать коренья и грибы, но старуха неожиданно остановила их. Провела рукой над столом, и на месте аккуратно разложенной растительности перед голодными учениками возникли блюда и чаши, наполненные различной снедью.
— Поужинайте, отроки, — велела старуха, возвращаясь в свое кресло-качалку, — а потом спать ложитесь. Утро-то вечера мудренее.
Они отлично поужинали, а потом большой черный кот, до сих пор мирно спавший у камина, повел их в соседнюю комнату, где стояли три одинаковые кровати, застеленные чистым бельем, пахнущим лавандой.
— Ложитесь, детишки, — мурлыкнул зверь, отираясь о ноги ребят, — поспите. И не бойтесь ничего.
Драко наклонился и приласкал его, почесав за ухом. Кот замурлыкал еще громче, Драко даже показалось, что он улыбнулся.
— Как вас зовут? — тихонько прошептал он.
— Баюном кличут, — отозвался кот, вспрыгивая на высокий табурет, стоявший в углу комнаты. — Коли понадобится чего, так дайте знать.
Его мурлыканье, казалось, заполняло постепенно всю спальню. Драко, подумывавший было обсудить с друзьями сегодняшний день и попробовать связаться с Северусом, уснул так быстро, как никогда еще не засыпал. И так сладко, как не спал никогда до этого.
Утром они помогли Яге разобрать остатки трав и сделать заготовки. Завтрак был роскошный, и Драко порядком объелся. Яга доставила их через незримую стену прямо на поле для квиддича, просто отворив дверь своего домика-избушки, чем потрясла Рона до глубины души и порядком удивила Драко. Попрощавшись с хозяйкой избушки, они пошли на уроки.
К школе они брели неторопливо, периодически икая и сыто улыбаясь друг другу. Уроков было немного, да и те как-то быстро пролетели.
Вернувшись в палаты Ярилы, ребята немного поболтали с сокурсниками, а потом ушли к себе. Тоня, которую сразу же по прибытии в школу вызвал к себе профессор Долохов, юркнула в спальню парней парой минут спустя после их возвращения. Вид у нее был виноватый, но довольный.
— А твой… Серый Папа крутой, — уважительно сказал Рон, устраиваясь с ногами в кресле, — да и вкус у него отличный. Если бы не он и его девчонки, нас бы не было уже, наверно.
— В следующий раз надо будет продумать все до мелочей, прежде чем соваться за пределы защитной сферы, — проворчала Тоня, придвигаясь со своим пуфиком поближе к горящему камину. — Ух, ну и влетело же мне от бати! И больше за то, что влипли, чем за то, что удрали из школы. Ой!
Она почесалась пониже спины, страдальчески морщась. Рон с сочувствием и восхищением посмотрел на подругу. Драко задумчиво листал книжку с отцовыми записями.
— Зато что я узнала!
Ребята заинтригованно уставились на лохматую ведьмочку. Та торжествующе нацелила палец на Драко.
—Твоя доброта окупилась нам сторицей, братец!
Драко вопросительно поднял брови.
— Твой кладенник… они же разумные, оказывается! — Тоня округлила глаза. — Папа сказал, что тот малыш, которого ты спас, явился к дяде Кощею и рассказал про нас. А кладенники умеют что-то типа трансгрессии, или, по-нашему, нуль-транспортировки. Вот кладенник транспортировался к Куполу, а потом уже пешим бряком рванул к дяде Кощею. Ну и дядя Кощей с папой руки в ноги и к нам, а кладенник им дорогу показал. Так они и появились в нужный момент. Папа, уже когда успокоился, мне рассказал. Ух, он был сердит на нас, вы не представляете! Никогда его таким не видела.
Она снова со скорбным видом потерла пострадавший филей.
— Его можно понять, — Драко поежился, — он же за тебя, наверное, перепугался. Ты ведь его единственный ребенок. Мне вон тоже пару раз доставалось от Серого Папы, когда вляпывался сдуру, несмотря на предупреждения. Когда в болоте увяз, он меня еле вытащил, сам чуть не утонул, а уже дома так отшлепал, что я три дня сесть не мог.
— М-да, — Рон запустил пальцы в лохматую шевелюру, — вот никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Встречу где этого кладенника, поделюсь с ним харчами от всего сердца.
— Кому что, а голому баня! — закатила глаза Тоня.
Драко тем временем немного повозился, отстегивая кармашек на заветном поясе.
— А ведь златоцвет я все-таки нашел, — сказал он, глядя на друзей с широкой улыбкой, — правда, всего один, но нам хватит.
Рон и Тоня смотрели на него круглыми глазами, а потом с визгом набросились с объятиями. Драко и сам был совершенно счастлив. Сработало! У них были теперь все необходимые ингредиенты! Он мог приготовить зелье Границы! Он обнимал друзей и думал о том, что всем им найдется кого поискать за гранью.

Следующие несколько дней они потихоньку стаскивали все необходимое в небольшую комнатку в самой дальней части подземных секций. Тоня уверяла, что в нее никто никогда не заходит.
— Раньше тут жили местные зельевары, — сказала она, показывая комнату Драко и Рону, — но уже очень давно здесь никто не появлялся. Даже и не подумают тут нас искать.
Спустя еще несколько дней, дождавшись необходимой фазы луны, они потихоньку улизнули с последнего урока и отправились варить зелье. Устроившись в комнатушке, они подождали, пока пробьет полночь, и принялись за дело.
Драко тщательно перечитал рецепт и взялся готовить основу, пока Рон, Уилл и Тоня подготавливали ингредиенты. Работали они молча и слаженно, и вскоре зелье закипело, побулькивая и источая странный тревожный аромат. Над ним клубился пар и постепенно затянул всю комнатку.
— Сейчас нам нужно лечь и закрыть глаза, — сказал Драко, в последний раз помешивая зелье, — каждый из нас увидит того или тех, кого желает увидеть. Мы сможем обнять наших родных, но когда они станут уходить в сумрак, нельзя ни в коем случае следовать за ними.
— Умирать мы пока не собираемся, — утешила Тоня, раздавая теплые одеяла, которые должны были заменить им матрасы. — Уилл, ты как?
— В порядке, — на бледном личике Уилла огромные черные глаза казались теперь еще больше, — я в порядке… и я не пойду за ними.
Драко смотрел на него с глубоким состраданием. Уилл Пратт потерял обоих родителей во время резни в Бирмингеме, когда Первый Круг напал на кварталы, где маглы и волшебники жили бок о бок. Родители Уилла были маглами, они погибли в первые мгновения нападения. Самого Уилла спас и приютил их сосед-волшебник, мистер Хендон. Он же спустя три года организовал переправку мальчика в Колдовстворец, когда понял, что Уилл — талантливый маг.
— Просто помните, все вы, что мы нужны друг другу, — Драко потянулся, взяв друзей за руки. Они переглянулись и улеглись на свои импровизированные постели.
Драко закрыл глаза, вытянувшись на одеяле. А потом его вдруг словно подбросило. Он сел, глядя на странное изменчивое пространство вокруг. Друзья его, более походившие на призраков, чем на живых людей, лежали неподвижно на своих одеялах. Одной из стен комнаты больше не было, ее заменяла продернутая зеленоватым туманом тропа, уходящая в сумрак. И по этой тропе навстречу ему шла высокая красивая женщина, чьи волосы струились по плечам черными и светлыми прядями. Лицо ее показалось Драко самым прекрасным из всех, что он видел.
— Драко, сыночек мой, — у женщины был нежный голос, от которого сжималось сердце и слезы наворачивались на глаза, — мой мальчик.
Драко бросился к ней и обнял, прижавшись щекой к груди. У мамы были ласковые и мягкие руки, и она гладила его и целовала. Как ему не хватало ее! Как сильно он хотел увидеть ее! Все эти мысли теснились в голове, но сказать он ничего не мог. Только слезы текли и текли.
— Будь осторожен, Драко, — прошептала мама, целуя его в лоб и любуясь им, — и передай Северусу, когда увидишь его, что я бесконечно благодарна ему за тебя.
Драко теснее прижался к ее груди, обнимая обеими руками.
— Я передам им обоим, мама. И ему, и Фенриру. Ведь они оба растили меня и заботились обо мне. Но почему ты одна? Где же папа?
Она улыбнулась, держа его лицо в ладонях и глядя в глаза.
— Папы нет здесь, детка. Он жив, хотя пока не может быть рядом с тобой. Но придет время, и вы свидитесь.
У Драко захватило дух. Жив! Его отец жив!
— Но где он? Почему он не ищет меня? Неужели не хочет увидеть? — вопросы вырвались у него против воли со всей горячностью и отчаянием молодого сердца.
Мама печально смотрела на него, гладя его лицо своими нежными руками. В ее глазах заблестели слезы.
— Люциус жив, хотя и стоит часто на самой грани, — прошептала она, — большего не могу я сказать, сыночек мой. Я не могу преодолеть границу между миром живых и миром мертвых, не могу…
— Мамочка, мама, — Драко снова обнял ее и спрятал лицо на ее груди, — я люблю моих отцов, но мне тебя так сильно не хватало. Так сильно! Я видел тебя во сне, и ты защищала меня от… от чудовища.
Она улыбнулась и погладила его, целуя в макушку, лаская своими мягкими руками. Драко никогда не думал, что это так прекрасно и приятно, когда обнимает мама. Он обнимал и обнимал, и не мог разжать руки.
— Будь осторожен, сыночек, — прошептала Нарцисса, касаясь губами его щеки, — не доверяй никому. Рядом с тобой я чувствую тень, и она угрожает тебе погибелью. Я могу защищать тебя лишь в сновидениях, ибо Сон — младший брат Смерти. Но жизнь разделяет нас, а ты должен жить, Драко. Не дело живым соприкасаться с мертвыми.
Призрак затрепетал, рассеиваясь. Драко в отчаянии протянул руки.
— Нет, мама, не уходи, умоляю тебя, не уходи! Останься хоть ненадолго!
— Берегись… — далекий шепот долетел до него порывом ветра, — враг рядом…
Драко открыл глаза, задыхаясь от слез. Почти сразу рядом зашевелилась Тоня. Мгновением позже закашлялся Рон, пытаясь сесть. Драко дрожащими руками тер глаза. Его сердце болело от тоски и скорби, каких доселе он не испытывал никогда.
— Уилл, Уилл, проснись! — Тоня принялась трясти Уилла, которая лежал неподвижно, бледный и безмолвный. Рон, по щекам которого тоже катились слезы, присоединился к Тоне.
— Уилл, ты слышишь? Очнись! Очнись, дурень!
Драко трясущейся рукой достал палочку из-за пояса кафтана и направил на Уилла, припоминая уроки отца.
— Ренервейт! — выдохнул он, молясь, чтобы заклятие сработало.
Уилл хрипло, судорожно вздохнул и открыл глаза.

Они вернулись в спальню мальчиков, поддерживая шатающегося Уилла. Пришлось, конечно, пройти через общие палаты, где к ним подошел Саша Карский, староста яриловичей, встревоженный их бледным видом и заплаканными лицами.
— Все в порядке, Сань, — Тоня улыбнулась как ни в чем не бывало. — Просто тренировались в зельях, и вышло что-то, от чего начали вдруг реветь. Наверное, с ингредиентом ошиблись. Извини, что напугали. Ребят, я за напитками, кому что принести?
— Медовуху, — хором сказали Драко и Рон, — возьми побольше.
— Может, вам лучше все-таки в госпиталь, к Троянову? — с сомнением произнес Карский.
— Не волнуйся, — Драко легонько коснулся его руки, — я присмотрю за ними.
Как ни странно, это совершенно успокоило старосту, и он отошел к группке ребят, игравших в волшебные облавные шашки. Драко посмотрел ему вслед, поудобнее перехватил Уилла и потащил его в спальню.
Ребята успели переодеться в пижамы и переодеть Уилла раньше, чем вернулась Тоня. Она притащила большущий кувшин медовухи и поставила его на столик. Затем тщательно заперла дверь и устало опустилась на любимый пуф.
Драко налил медовуху себе и Рону, поколебавшись, наполнил стакан Уилла. Остальные мальчики потихоньку придвинулись к столу, не решаясь нарушить тишину, но явно сгорая от любопытства.
— Может, правда стоит его показать профессору Троянову? — с несвойственной ей робостью спросила Тоня, кивнув на Уилла, неподвижно сидящего на своей постели.
— Думаю, я смогу справиться, — Драко подошел к Уиллу, мысленно проговаривая заклятие «Очищения разума от мыслей злых да горестей темных». А еще сомневался, стоит ли заучивать его наизусть! Серебристый свет заструился через кольцо, вошел в голову и сердце Уилла. Тот вдруг судорожно закашлялся, царапая грудь и горло, а потом наклонился вперед и изверг содержимое желудка прямо на ковер. Пульсирующая чернота попыталась ползти, но уничтожить ее оказалось проще простого. Драко присел рядом с Уиллом, который расплакался навзрыд, и обнял его за плечи. Дождавшись, пока рыдания утихнут, Тоня осторожно вложила стакан с медовухой в дрожащие руки Уилла.
— Вот, попей, — в ее голосе слышались виноватые нотки.
Уилл сделал глоток, стукнув зубами о край кружки. Он пил медленно, то и дело хлюпая носом и отрываясь, чтобы вытереть покрасневшие глаза. Драко гладил его спину, мысленно шепча заклятие Успокоения. У него у самого сердце ныло, но Уиллу было тяжелее, больнее, и это заставляло Драко прикладывать все усилия, чтобы облегчить его горе.
— Мама и папа… я видел их… — Уилл всхлипнул, — обнимал их… я так скучаю по ним!
Тоня села с другой стороны и тоже обняла его.
— Знаю, братец Уилл, — горестно вздохнула она, — и я тоже скучаю по маме.
— А я по отцу и брату, — поднял голову Рон, тяжело вздохнув. — Они говорили со мной… говорили, что рядом опасность. Что я должен быть настороже.
— Странно, — Тоня нахмурилась, — моя мама тоже предупредила о том, что враг совсем рядом.
— И моя, — Драко прикусил губу. — Моя мама сказала, что чувствует рядом со мной тень. И что эта тень грозит погибелью.
Уилл отставил стакан и протер кулаками глаза. Глубоко вздохнул, оглядевшись, словно впервые увидев друзей.
— Мои мама и папа сказали, что зло совсем близко, — голос его звучал тихо, но уже как голос живого человека, а не привидения. — Они говорили, что я должен опасаться кого-то, кто таит в сердце тьму. Но я просто пытался их удержать… хоть ненадолго…
Драко погладил его по спине, мысленно проговаривая последние слова заклятия.
— Но о ком вообще могла идти речь? — поежился Элеон, подкидывая пару поленьев в камин. — Враг в школе? Я думал, это невозможно. Директор Бессмертный никогда не допустил бы такого.
— Ты так в него веришь? — с некоторым скептицизмом спросил Рон, подливая себе медовухи.
— Верю, — голос Элеона прозвучал твердо и уверенно, — он ведь из старых богов, а они за милю чуют такое.
— Ну не знаю, — с сомнением протянул Дин. — Я слышал, что он — сын Чернобога, а это самый что ни на есть злой бог.
— Не злой, — задумчиво ответила Тоня, отобрав кувшин у Рона и наполнив кружку Уилла, — просто бог тьмы и всего, что с ней связано. А старые боги знают, что такое Великое Равновесие.
— А может, как раз папа профессора Бессмертного и велел нашим родителям и близким предупредить нас? — Драко вздохнул, ощущая, как по спине пробежал холодок.
— Владыка Чернобог хотя и считается злым и темным божеством, но он справедлив, — кивнула Тоня, обнимая кувшин. — Так что я ничему не удивлюсь.
Стук в дверь заставил их дружно подскочить.
— Ребята, — донесся из-за двери голос Саши Карского, — утром будет особый урок, начало в семь. Так что ложитесь и постарайтесь выспаться как следует.
Тоня открыла дверь и помахала мальчишкам рукой.
— До завтра, парни, — весело мурлыкнула она, проныривая под локтем у высоченного старосты, — увидимся на уроке.

Глава 9. Враг внутри

Следующие недели, оставшиеся до каникул, да и большую часть каникул, проведенных у Тонксов, ребята строили догадки, кто же может быть злом, о котором говорили умершие.
— В любом случае стоит быть настороже, — говорил Рон, за лето вытянувшийся больше чем на голову и теперь похожий на нескладного рыжего червяка, зачем-то обзаведшегося конечностями. — Вон твой Серый Папа ошивается вокруг. Значит, чует что-то неладное. Все-таки девчонок классных нашел он. Такие красотки!
— Они волчицы, — ехидно ввернула Тоня, — и ты им на один зубок.
Рон мечтательно вздохнул, вызвав пренебрежительный хмык девочки. Словно в ответ на их беседу за окном появилась заросшая физиономия Сивого.
— Легок на помине, наконец-то, — Драко махнул рукой и бросился к двери. — Я немножко погуляю и вернусь.
Фенрир ждал его чуть поодаль, стоя у большой орешины и грызя недоспелые орехи. Драко обнял его, зарывшись носом в мех на груди.
— Ну что, пробежимся? — Фенрир с ухмылкой поворошил ему волосы. Драко закивал, а потом дернул со всех ног к лесу. Фенрир со свирепым рычанием ринулся следом. Со стороны это могло показаться жуткой погоней оборотня за ребенком, но встречные волшебники и волшебницы провожали их улыбкой. Фенрира здесь знали и уважали. По секрету тетушка Меда поведала Драко, что Сивый, его девушки и еще четверо молодых оборотней, пришедших с ними, здорово потрепали и прогнали группу безбашенных молодых магов, последователей Темного Владыки, решивших поживиться за счет обитателей деревеньки. Этот поступок снискал волкодлакам, как здесь именовали волков-оборотней, уважение и дружбу волшебников. Драко не терял надежды узнать обо всем этом поподробнее от самого Сивого, но тот тянул с появлением, объявившись только на третью неделю летних каникул.
— Подрос ты, щенок мой, — сказал Фенрир, когда они добежали до маленькой речушки, — лучше бегать стал. Раньше я всегда тебя поймать мог, а сейчас попотеть пришлось.
— Ну, может, чуток и подрос, — Драко со смехом боднул его в живот, — а еще немножко научился всякому.
Фенрир поднял его и посадил на сгиб локтя. Драко потеребил его за щеки.
— Пусти, ну, пап, я же уже большой, — улыбнулся он, уткнувшись лбом в лоб старого оборотня, — мне теперь несолидно сидеть на руках.
— Ах несолидно! — Фенрир со страшным рычанием перевернул его и сделал вид, что хочет погрызть. Драко с хохотом дернул его за волосы, и оба покатились в воду.
Вымокли они до нитки, нахлебались воды, заодно и помылись, как мрачно пошутил Фенрир, выползая на берег и отряхиваясь. Драко выполз следом и растянулся на согретых солнцем камнях.
— А почему ты не приходил так долго? Знал же, что я здесь, — попенял он Сивому, который с удовольствием подставлял жаркому солнышку свое мощное волосатое тело.
— Подумал, ты не особенно будешь мне рад, — Фенрир передернул тяжелыми плечами и прикрыл глаза лапищей, — у тебя теперь друзья есть…
Драко сел, глядя на него с негодованием.
— Друзья — это друзья, пап, — сказал он, стараясь сдержать возмущение, — а ты — это ты. Ты что же, правда думал, что я тебя забуду из-за школы и друзей?
Фенрир хмыкнул, неожиданно обхватил его могучей лапой и опрокинул себе на грудь, как когда-то, когда Драко был еще маленьким.
— Примерно так я и думал, — сказал он, приглаживая отросшие растрепанные волосы Драко когтями, — не хотел лезть в твою жизнь… новую жизнь.
— Новая или старая, — Драко ласково потеребил его за волосы, — тебе и папе Северусу не надо спрашивать. Вы мои самые близкие и родные. Даже если у меня будет тысяча друзей, вы все равно будете главными в ней.

Каникулы пролетели быстро, Драко даже оглянуться не успел. Впрочем, в школу он возвращался с радостью, успел стосковаться по просторным коридорам, по веселью, царившему в палатах, и по урокам, где было так много интересного. Но главное, он успел соскучиться по сокурсникам и с радостью увидел загорелые и изменившиеся порядком физиономии Элеона, Уилла, Дина и Симуса. Только Теодор, казалось, совсем не изменился, словно все каникулы просидел в каком-то подвале. Личико его было все таким же бледным, и он, казалось, совсем не подрос.
— Ты что же, все каникулы в школе просидел? — с сочувствием спросил Драко.
— Да нет, я был у Михая и Валерии в замке, они меня пригласили к себе на лето, — Тео смущенно улыбнулся, — там мы в основном ночами гуляли и веселились. А днем я спал, как и они.
Вечер прошел весело. Ребята делились впечатлениями от летних приключений, пробовали Превращательные конфеты, привезенные Симусом из Ирландии, хохотали над Тоней, у которой от конфетки выросли роскошные бараньи рога, завернувшиеся над ушами. Впрочем, остальным тоже было чем похвастать. Драко с сомнением съел свою конфетку и почувствовал странную тяжесть в копчике.
— Обалдеть! — вытаращилась на него вся честная компания.
Драко покосился назад и сам обалдел. Не всякий павлин мог похвастаться таким роскошным хвостом, который вырастила ему конфета.
— Одно пе-е-ерышко! — тут же заныла Тоня, протягивая загребущие лапы к хвосту. Драко опомниться не успел, как она выщипнула большущее перо.
— Ай! Больно же! — Драко потер копчик.
Самым забавным было то, что перо не исчезло, когда Драко обесхвостил. Тоня положила его на коленки и любовалась, нежно поглаживая.
— Сошью себе парадную шляпу и вдену в нее это перо, — сказала она, ревниво оберегая добычу от посягательств ребят, — будет память о школе.
Элеон закинул в рот свою конфетку и вырастил роскошную львиную гриву.
Спать они легли только после того, как пришел Карский и прогнал Тоню в девчачью спальню. Драко немного поворочался, потихоньку, стараясь не шуметь, прошептал заклятие Заглушения, достал тарелку с яблоком из сумки и послал вызов отцу. Северус появился сразу же. Вид у него был немного встрепанный, но одет он был в пижаму, и за его спиной на отдельной кровати виднелась фигура Струпьяра.
— Привет, пап, — прошептал Драко, несмотря на заклятие не рискуя говорить громко, — я сегодня вернулся в школу.
— Привет, сынок, — Северус улыбнулся, — как твои дела?
Драко рассказал ему о последних событиях, собираясь с духом. Северус словно почувствовал его сомнения и страх.
— Ты хочешь сказать о чем-то еще? — тихо спросил он. Драко вздохнул. Врать папе он не любил, Северус всегда разгадывал даже маленькие его попытки схитрить.
— Мы кое-что сделали до каникул, пап, — ответил он, сжавшись в комок над тарелкой с яблоком, — кое-что, что тебе может не понравиться. Но думаю, лучше все по порядку рассказать…
— Драко, — в голосе отца не было ни гнева, ни злости, только спокойное принятие, — что бы ты ни сделал, ты можешь сказать мне. И скажешь тогда, когда будешь готов.
— Я люблю тебя, пап, — Драко шмыгнул носом, робко улыбнувшись. — В общем, слушай…
Он поведал отцу о том, как получил свиток от Лафкадио Хирна и как они с друзьями решились на эксперимент, как собирали ингредиенты. Драко ничего не утаил от отца, хотя при воспоминании о событиях в лесу по его телу прошел мороз. Он рассказал, как они сварили зелье, и передал отцу привет и благодарность от мамы Нарциссы. Глаза Северуса увлажнились.
— Ты меня прости, пап, — Драко тяжело вздохнул, — я должен был… не мог я не сделать этого, понимаешь?
Северус вздохнул и на миг отвернулся. Когда он снова повернулся, глаза его уже были сухими.
— Что сделано, то сделано, сынок, — сказал он, и в его голосе Драко почудилась глубокая сердечная боль. — Тропы Мертвых жестоки, но справедливы. И теперь для тебя не будет преград в обучении. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Но все же будь осторожен. Мертвые никогда не лгут, а это значит, что рядом действительно есть кто-то, желающий тебе зла.
— Мы думали над этим, — вздохнул Драко, — но если уж подозревать, то всех. Много кто рядом с нами.
— В таком случае тебе надо быть вдвойне осторожным, — тихо сказал отец, — не доверять даже тем, кто рядом постоянно. Понимаю, для тебя это болезненно и страшно, но лучше так, чем с тобой что-то случится.
— Я верю Тоне и Рону, — Драко твердо взглянул на Северуса, — и верю Уиллу. Они все теряли тех, кто им дорог, они прошли пути мертвых со мной.
Северус медленно, будто бы нехотя, кивнул.
— Но только им, сынок. Помни об осторожности, не принимай ни еду, ни подарки ни от кого, кроме этих троих и твоих кровных. Меде и Доре я доверяю, потому что знаю их. Но больше ни от кого.
— Хорошо, папа, — ответил Драко, поеживаясь и кутаясь в одеяло, — я постараюсь. А как ты сам? Как у вас со Струпом дела? Я все о себе…
— У нас все хорошо, — Северус едва заметно улыбнулся и переместил точку обзора на Струпьяра, мирно спящего на постели у дальней стены в маленькой комнатке с закопченными стенами и горящим камином, — как видишь. Мы пока живем у Адельгейды Блоссом, помнишь ее?
— Еще бы! — с чувством сказал Драко, вспоминая старую вредную ведьму, которая прониклась к отцу добрыми чувствами после того, как он спас ее маленького правнука от Багровой лихорадки. — Так она вас приютила?
— Да, когда Минерва искала нам временное убежище, Адель об этом узнала. Сказала, что ее домишко всегда открыт для меня и моего спутника. Живем вот, помогаю ей с зельями, а Струпьяр бегает в ближнюю деревню за припасами и необходимыми ингредиентами. Приходится полагаться на сборщиков, хотя многие неспособны отличить дягиль от смертолиста.
— А я бы смог, — улыбнулся Драко, — пахнет же совсем по-разному.
— Я поколдовал над твоими волосами, — сказал отец, с нежностью глядя на него, — теперь мы связаны с тобой, и я узнаю, если тебе будет грозить опасность или что-то случится.
Драко с тревогой взглянул на него.
— А тебе не будет плохо, пап?
Северус улыбнулся своей обычной едва заметной улыбкой.
— Нет, конечно, сынок. Со мной все будет хорошо. Не переживай. Теперь ложись спать, родной, завтра наверняка уроки начнутся рано.
Драко вздохнул. Расставаться не хотелось, но он понимал, что отец прав.
— Доброй ночи, папочка, — тихо прошептал он.
— Доброй ночи, мой мальчик, — ответил Северус, с нежностью и печалью глядя на него, — и сладких снов.


Второй год обучения был сложнее еще и потому, что прибавилось много новых уроков. Основной упор делали на боевую подготовку, в которой Драко был самым слабым из всего потока. Некоторые ученики, которым именно боевая магия давалась лучше всего, попытались над ним зло шутить и даже прямо издеваться. Многие ребята вступались за него, когда начались нападки, часто это были те, кого Драко излечил и кому помог, но иной раз он оставался один против обидчиков, не имея возможности противопоставить ничего их заклятиям.
Однажды группка учеников третьего курса загнала его к озеру, забросив его сумку с учебниками в воду, но тут неожиданно подоспела подмога оттуда, откуда не ждали. Григорий Волчанинов и его небольшая стая оборотней-полукровок очень жестко пресекли издевательство, объявив всем присутствующим, что Драко под их защитой и любой, кто его тронет, будет иметь дело со всеми Волчатами. Дело кончилось тем, что самый безбашенный из компании агрессоров решил показать, что угрозы Волчат для него ничего не значат, и напал на Драко на глазах у Григория. В итоге Драко пришлось залечивать ему переломанные руки и разбитую голову, после чего боевой настрой агрессоров сменился сдержанным нейтралитетом.
Яриловичи поочередно взялись тренировать Драко после уроков, помогая ему осваивать самые сложные чары, терпеливо объясняя тонкости таких заклятий и поддерживая боевой настрой.
Зато в чарах снятия заклятий и морока Драко поднаторел весьма недурно. Даже профессор Долохов, ведущий у них «Противление Темному Искусу», самый строгий и придирчивый учитель в школе, был им доволен. В целительских же заклинаниях и травознании Драко был сильнейшим в школе. Больше всего ему нравилось изобретать новые зелья и усиливать те, что считались классическими. В этом он достиг таких высот, что профессор Троянов официально взял его в помощники при госпитале, определив даже заработную плату.
— Ну ты крут, братец! — заявила Тоня, сидя на постели у Рона, когда совершенно обалдевший Драко сообщил ребятам эту новость. — Но согласись, ты уже кучу народу вылечил. Причем так, что сам профессор Троянов не справился бы лучше.
— Но я ведь просто ученик, — Драко помотал головой, ошалело глядя на друзей, — ну, может, чуть лучше знаю целительское искусство.
— Чуть лучше? — Тоня от возмущения слезла с постели, подошла к Драко и постучала ему по лбу кулачком. — Дундук ты! Я ведь помню, кто спас глаза Хмелевской, когда она случайно в котел бросила имбирный корень вместо шалфея. И Троянов говорил, что кабы не ты, ходить бы Иоаське слепой всю жизнь. Там ведь счет шел на секунды, не на минуты даже. А Серенай? Как она лицо распорола от уха до уха и горло пробила, упав на корни во время игры в квиддич! И кто ее спас и вылечил так, что даже шрамов не осталось? Вот то-то и оно!
Драко почувствовал, как краснеет. И тут же вспомнил собственный ужас при виде изорванного в лохмотья некогда прелестнейшего лица в школе, разорванного горла, из которого толчками вытекала кровь. Он тогда выложился так, что потом спал почти сутки, не просыпаясь. Зато профессор Троянов поставил ему зачет за четверть без сдачи экзаменов. Но самым приятным было то, что Серенай, чудесная милая Серенай нагнала его на следующий день после уроков, обняла и поцеловала в щеку.
— Если бы не ты, меня бы не было, — прошептала она, утирая слезы, — спасибо тебе, Драко.
Он не нашелся тогда, что ответить ей. Слишком велико было смущение и радость. Особенно когда она сняла с руки небольшой браслет из огненного сердолика и надела его на руку Драко.
— Это тебе на память, — улыбнулась она, — к сожалению, больше у меня ничего нет, но этот браслет заклинала моя бабушка, а она из пери. Пусть этот браслет хранит тебя, Драко Малфой.
— Это очень дорогой подарок, Серенай, — робко произнес Драко, с восхищением глядя на огненные переливы прохладного камня, — ты уверена, что хочешь с ним расстаться?
— Уверена, — кивнула Серенай, глядя на него своими огромными темными глазами, — пери редко когда заколдовывают вещи для защиты, но если это происходит, подарить эту вещь можно только тому, кому обязан жизнью. Поэтому не отдавай ее никому. Носи сам.
Она ушла, откинув на спину гриву пышных черных волос, и Драко провожал ее взглядом, пока она не свернула за угол.

Закончился сентябрь, пролетел октябрь, наступил холодный и сумрачный ноябрь. Драко почти все время пребывал в стенах школы, то сидя в библиотеке, под дружелюбным надзором Рарога, присматривавшего, чтобы Драко снова не полез искать Зелья Смерти, то занимаясь без отдыха боевыми чарами.
Одним из уроков, появившихся на втором курсе, был урок Всевиденья. Драко первое время никак не мог усвоить даже простейших навыков. Привыкнув всегда твердо стоять двумя ногами на земле, он не понимал, как возможно предвидеть будущее. Наставник Волхов, невысокий старик с густой белой бородой и в простом белом одеянии, обучал способам виденья и сразу же выделил из других учеников Лафкадио и Медузу Хирнов, а также Драко, который понять никак не мог, в чем его особенность. Но однажды их троих призвал Волхов в свои покои, маленькую, очень уютную комнатку на верхней башенке учительского жилого терема. Драко был порядком озадачен и растерян, но пришел и постарался внимательно слушать профессора, по привычке вытащив блокнот и конспектируя все сказанное.
— Ведает всякая душа о том, что было, есть и будет, — говорил профессор Волхов спокойным мягким голосом, — нынешняя наука делит разум на сознание и подсознание. Вот в подсознании-то и хранится все, что будет. Скажи мне, отрок Малфой, уверовал ли ты, когда Лафкадио тебе дал грамоту о зелье Чернобога?
Драко почувствовал, что краснеет. Лафкадио и Медуза сидели бок о бок, до изумления схожие между собой, оба бесстрастные и спокойные.
— Ну, мне посоветовали прислушаться к его словам, — робко произнес он, — но я, правда, даже не был уверен, что получится. Хотя одно там было сказано точно, Лафкадио назвал меня сыном трех отцов, а ведь оно так и есть. Но я и сейчас не уверен, что встреча с мамой что-то изменила во мне. Каким я был, таким и остался. Мне даже боевые чары не даются.
— На самом деле изменила, — безмятежный голос Медузы заставил Драко вздрогнуть. — Смерть иной раз смотрит твоими глазами на мир, и твоим сердцем смотрит, и жалеет тех, кто должен был умереть, и дарит им жизнь.
Драко вздохнул, поеживаясь. Медуза пугала его: бледная, с белыми длинными волосами, словно не от мира сего, она казалась печальным призраком, сошедшим на землю. И ее прозрачно-серые глаза смотрели всегда сквозь того, с кем она говорила.
— Предзнание, предчувствие, верно сформированные, верно услышанные, могут спасти жизни, — сказал Волхов, разливая по чашкам ароматный травяной чай. — Присаживайтесь к столу, дети мои.
Драко перебрался за стол, умостившись на высоком табурете, и взял свою чашку. В аромате чая угадывались нотки ежевики, малины, «белой травы», сумерника и саргона. Но был еще незнакомый аромат. Драко отпил немного и поставил чашку на блюдечко.
— Ежевика, — сказал он, — малина, белая травка, саргон, сумерник… и что-то еще. Но аромат мне незнаком. Что это, профессор?
— Остро чуешь, отрок, — одобрительно заметил Волхов, — последняя травка, что положил я в чай, называется «синий ключ» и растет лишь в зачарованных лесах, либо же там, где чары настолько пропитали землю, что она родит только магические растения. А зовется она так потому, что отпирает врата, ведущие в сумрак разума. Она пробуждает даже не виденье само, а способность при желании предвидеть пути, данные человеку. Но вам троим она просто очистит сознание. Ибо вы трое и так наделены способностью зреть сквозь пространство и время. Так что вы сможете понимать, верно ли предзнание, или это игры разума. Сможете отличить пустые грезы от истины.
Лафкадио взял свою чашку и отпил немного с видимым удовольствием. Его сестра последовала его примеру. Драко колебался. Почему-то вспомнились терзавшие его сны. Знать, что правда, а что нет, — в конце концов, разве не за этим даром испокон веков охотились волшебники и маглы? Ему это точно не повредит, а помочь может. Драко взял чашку и принялся пить ароматный чай мелкими глотками.
Они еще немного посидели, пока профессор читал им особый курс по прорицаниям. Драко и сиблинги Хирны слушали внимательно; те сведения, что давал им профессор Волхов, были поразительны. Это были магические практики для раскрытия виденья, и Драко даже слышать не доводилось ни о чем подобном. Например, о растениях, вызывающих раскрытие сознания и пребывание в едином поле пространства-времени. Одним из этих растений был «синий ключ».
Драко ушел от профессора глубокой ночью, потому что остался после ухода Хирнов, чтобы расспросить недопонятые моменты лекции. Записав для памяти все, что было сложно для понимания, чтобы после перечитать, он попрощался с Волховом и отправился в жилой терем учеников.
Ветер раскачивал фонари, висевшие над узкой улочкой, петлявшей между теремами, гнал остатки листвы. Драко поплотнее закутался в плащ и брел, размышляя об услышанном. Надо отдать должное профессору: тот сумел поколебать его уверенность в том, что будущего не существует как такового. А рассказ о вероятностях, которые есть во множестве у каждого живого существа, и вовсе был за гранью понимания. Получалось, что у любого, будь он человеком или магом, есть самые разные выборы в жизни. И итог может зависеть даже от мелочей вроде поворота не туда или не вовремя сказанного слова.
Задумавшись, Драко не заметил, как ветер внезапно утих. Гулким эхом начали отдаваться шаги. Драко остановился, не узнавая дорогу, пытаясь понять, куда он забрел. Этим путем он ходил много раз, он не мог сбиться. Но, судя по всему, сбился. Потому что стоял посреди довольно широкой улицы, освещенной лишь одним фонарем. А с другого конца улицы к нему шел человек… или кто-то, похожий на человека, одетый в черную мантию с капюшоном. Драко похолодел, пытаясь отступить, и… уперся спиной в стену.
— Не пытайся удрать, глупый мальчишка, — прошептал голос, отдавшийся эхом по всей улице, — ты не сможешь. И ты слишком долго бегал от меня…
Драко вжался в стену, пытаясь сообразить, какое заклятие использовать. От страха у него перехватило дыхание и подломились ноги, но он постарался использовать этот страх, перенаправить его в руку с кольцом. Рука мгновенно заболела, а кольцо осветилось сумрачным зеленым светом. Существо в мантии рассмеялось, и от этого смеха по коже у Драко мороз прошел. Существо подняло странно знакомую когтистую руку, направив указательный палец на Драко. Серо-зеленый поток пламени заструился из пальца, но неожиданная вспышка, вырвавшаяся из сердоликового браслета, отбросила это заклятие. Острая боль пронизала левую руку, и этого хватило, чтобы Драко сбросил оцепенение. Взмахнув правой рукой, он сотворил знак Снятия покровов и выкрикнул короткое заклятие Рассеивания Морока. На мгновение голова взорвалась дикой болью, он услышал яростный вопль. В следующий миг он понял, что стоит почти у самого терема яриловичей. Содрогаясь от рвущего душу ужаса, он побежал к еще открытым воротам. Он чувствовал все новые и новые попытки овладеть его разумом, но крепко держал Щит Белого Пламени, заклинание защиты от зла. Прикладывая все силы, он добежал до входа и ворвался во внутренний дворик. Что-то ледяное плюхнуло по лицу и телу, сбросив и чары Щита, и остатки морока, еще гнездившиеся в сознании.
— Эй, полегче, Кощеев выкормыш, — злобно произнес низкий рокочущий голос. Драко, задыхаясь, бросился к призраку, отлетевшему на несколько шагов.
— Дедушка Бабай, спасите меня! — выдохнул он, пытаясь спрятаться за мерцающее тьмой тело.
Выражение лица призрака было бесценно. Озадаченный, он придвинулся ближе к насмерть перепуганному мальчику.
— И от кого же тебя спасать, отрок?
— Там… я не знаю… — Драко сглотнул, дрожа всем телом, — оно навело морок и пыталось меня убить.
Ёкарный Бабай помрачнел, призрачное лицо его перекосилось от бешенства, и зрелище это было не для слабонервных, так что Драко от страха чуть было не метнулся обратно к воротам. Но, как оказалось, гнев призрака был направлен не на него.
— Беги в терем, отрок, — прогрохотал старый завхоз, увеличиваясь в размерах и двигаясь к высокой темной фигуре, замершей у входа, — там не тронет тебя упырь поганый.
Драко на подгибающихся ногах метнулся вверх по лестнице. За его спиной послышался дикий грохот, стены терема задрожали, с них посыпалась штукатурка и порядком ошалевшие пауки. Драко бежал, не оглядываясь, думая только о том, чтобы поскорее добраться до Яриловых палат.
Ворвавшись в ярко освещенные палаты, он едва не рухнул от накатившей слабости. Какой-то старшекурсник едва успел подхватить его. Снизу доносились звуки жестокой схватки. Саша Карский закрыл двери и запечатал их заклятием, несколько старшекурсников торопливо наводили защитные чары на стены, другие двери и окна. Драко усадили в кресло, кто-то из ребят метнулся за водой. Прибежали Тоня, Рон и остальные ребята из спальни. Драко никак не мог отдышаться, его жестоко знобило от пережитого кошмара, да еще вдруг лопнул браслет, подаренный Серенай, разлетевшись на мелкие кусочки, так что от испуга и неожиданности он выронил кружку, которую кто-то сунул ему в руки.
— Я принесу еще, — сказала Тоня и побежала за питьем. Драко тупо смотрел на разлившуюся по ковру воду и лежащую в мокром пятне кружку.
А потом вдруг стало спокойно и хорошо. Драко поднял голову и увидел Элеона, стоящего с поднятой рукой. Аметист в его кольце сиял прекрасным фиолетовым светом. Драко глубоко вздохнул и взял протянутую Тоней кружку с водой. Пил он мелкими глотками, и с каждым глотком дышать становилось все легче.
— Что случилось? — спросил Рон, стоявший у кресла, испуганный и бледный. — Что там творится?
Драко медленно вдохнул и так же медленно выдохнул, полностью возвращая самообладание. Благодарно взглянул на Элеона.
— Спасибо, братец, чистота разума и сердца — то, что мне сейчас нужнее всего.
Элеон кивнул и приблизился. Он тоже был бледен и испуган, но держался молодцом. Снизу по-прежнему доносились звуки битвы, от которых стыла кровь.
— Я не знаю, кто это был, — сказал Драко, сжимая в руках опустевшую кружку, — он навел морок, так что мне показалось, что я стою один на какой-то чужой улице. И сказал, что я слишком долго бегал от него и чтобы больше не пытался. А потом он метнул какое-то заклятие, как серо-зеленый огонь, и я понял, что это морок. Не знаю как, но понял.
Он замер, пораженно глядя на друзей.
— Что? — нетерпеливо спросила Тоня. Драко выдохнул, запустив пальцы в собственные волосы.
Неожиданно прямо у его ног вспыхнул огонь. Это было так внезапно, что ребята, стоявшие рядом, с визгом отпрыгнули. Драко выбросил руку с кольцом в направлении пламени.
— Агуаменти!
Вода хлынула из кольца, заливая пламя. Драко в панике заозирался, потрясенный мелькнувшей в сознании мыслью.
— Профессор Долохов? — удивленные голоса за спиной заставили его вскочить и повернуться навстречу высокому колдуну в темном одеянии. Тоня бросилась к отцу.
— Отрок Малфой, — сказал Антонин Долохов, протянув руку, — ты пойдешь со мной.

В Кощеевом Тереме было тепло и даже жарко. Высокая фигура хозяина покоев, стоящего у жарко пылающего камина, успокаивала. Как и рука Долохова на плече. Драко старался дышать ровно и спокойно, хотя у него все еще тряслись поджилки от пережитого, а в ушах звучал полный страха и ярости голос Тони: «Жидкое Пламя! Папа, кто-то пытался всучить ему Жидкое Пламя!»
— Дважды, Антонин, — тихо произнес директор Бессмертный, — дважды за последние полчаса его едва не убили. В том числе — в запертых палатах его факультета. У нас больше небезопасно.
— Согласен, — кивнул Долохов, бесстрастный, как всегда, — мальчика нужно срочно переправлять.
Драко поежился, но промолчал, стискивая зубы, чтобы не стучали.
— Сегодня он проведет ночь у меня, — сказал директор Бессмертный, повернувшись к ним, — а ты возвращайся в палаты Ярилы и попытайся выяснить, кто подал ему Жидкое Пламя.
Долохов кивнул и вышел из терема. Драко проводил его взглядом и придвинулся поближе к камину. Профессор Бессмертный подошел к нему и опустил тонкую изящную руку ему на плечо.
— Присядь, Драко, — сказал он ровным голосом, — и постарайся услышать то, что я скажу тебе.
Драко огляделся и увидел стоящий прямо у камина пуф. Опустившись на него, мальчик сложил руки на коленях и выжидающе посмотрел на директора. Лицо Бессмертного в свете каминного пламени словно двоилось: то казалось невозможно, чарующе прекрасным, то — невообразимо уродливым, но Драко не мог отвести взгляд от изменчивых черт.
— Сегодня тебе повезло дважды, — медленно произнес Кощей, — думаю, ты догадываешься, как именно.
— Чай, — сказал Драко, глядя на веселые языки пламени, танцующие в камине, — чай профессора Волхова. Он дал мне возможность распознать морок и сбросить его путы.
— Это первое, — кивнул Кощей.
— Второе… ну, — Драко смущенно опустил голову, стараясь не смотреть в глаза директору, — браслет, профессор. Браслет, который мне подарила Серенай, он лопнул, и я выронил кружку, которую мне дали первой.
— Ты помнишь, кто ее тебе дал? — отрывисто спросил Бессмертный.
Драко покачал головой.
— Нет, профессор, я не помню. Не могу ска…
Он замер, возвращая в памяти тонкое запястье, кольцо с розовым камнем, почти не ограненным, мерцающим на сломе каплей серебра. Дыхание перехватило.
— Нет… этого не может быть, — прошептал Драко, глядя перед собой расширившимися глазами, — зачем ему?
— Итак, ты вспомнил? — голос директора звучал глухо, как-то устало.
Драко помотал головой, чувствуя такую душевную боль, что от нее сердце просто пыталось остановиться. Тонкая рука Бессмертного легла на его голову прежде, чем Драко успел воспротивиться.
— Зачем ему?! — вне себя выкрикнул мальчик, с мольбой глядя на директора. — Зачем?!
Кощей опустился на одно колено и неожиданно обнял Драко, склонив его голову себе на плечо. Прохладные пальцы гладили спину, от этого прикосновения стало легче дышать и сердце успокоилось. Но Драко все еще не понимал.
— Зачем ему это, профессор? — с болью прошептал он. — Зачем Тео Нотту моя смерть?

Позже он свернулся клубком на постели в большой, роскошно убранной спальне. Его одолевали приступы сонливости, хотя он и пытался удержать в памяти хоть что-то из событий последних часов. Директор Бессмертный сидел рядом, держа руку на его груди. Кольцо на его пальце, серебряное, с крупным раухтопазом, сияло сумрачным светом, пульсируя в ритме биения сердца.
— Не сопротивляйся, Драко, — мягко говорил Кощей, — ты должен уснуть. Завтра ты пробудишься в Уагаду, в безопасности от зла, проникшего в нашу школу. Туда попадают через пространство сновидений, и никак иначе. Потому спи, мой мальчик.
— Профессор, — Драко положил отяжелевшую руку на ладонь Бессмертного, — прошу вас… скажите Серому Папе… скажите, что я в безопасности. И тете Меде… и Тоне… И поблагодарите от моего имени дедушку Бабая, он спас меня… и Серенай… ее дар… спас…
Сон смыкал веки. Драко плыл по мягко качающим волнам, ощущая покой и безмятежность.

Глава 10. Школа Уагаду и ее обитатели

Драко пробудился оттого, что солнечный луч щекотал ему нос. Открыв глаза, он не сразу понял, где находится. Не было ни спальни директора с единственным узким окном, ни самого Кощея. Комната, в которой он проснулся, была просторная, окон здесь не было, только вместо одной из стен был большой балкон, за которым простиралось зрелище изумительной красоты — восходящее солнце и поразительной синевы небо, глубокое и сияющее даже в проплывающих мимо балкона клочьях тумана. Ошеломленный Драко поднялся с постели, разложенной прямо на полу, и подошел к парапету, с восторгом глядя на раскинувшуюся внизу, в тумане, долину.
— О, вот ты и здесь! — весело произнес чей-то звонкий голос за спиной. Драко обернулся и увидел стоящую возле его постели чернокожую девочку примерно его возраста. Множество коротеньких косичек украшали ее голову, она была тощая, больше похожая на драного черного котенка, но лицо ее было удивительно милым, а золотисто-карие глаза лучились весельем, и казалось — в них играют маленькие солнышки. Одета она была в цветастое короткое платьице, перевязанное длинным куском ткани, несколько раз обмотанным вокруг талии.
— Приветствую, братец, — сказала она на суахили, с довольным видом похрустывая чем-то, что доставала из маленького бумажного пакетика, — с прибытием тебя. Уроки начнутся через пару часов, поэтому у тебя куча времени, чтобы распаковать свои вещи и отдохнуть с дороги. Я тебе все покажу и расскажу.
— Привет, — ответил Драко, сраженный наповал ее дружелюбием, — спасибо. Я Драко Малфой. А ты кто?
— Я Ажамбо Мвези, — ответила девочка, делая легкий жест, повинуясь которому багаж Драко мягко поплыл по воздуху. — Идем, покажу тебе твою комнату.
— Э-э… а это разве не она? — растерянно спросил он, подбирая лежащий у постели камешек, на котором был начертан странный знак.
— Нет, что ты, — ответила Ажамбо, — здесь место прибытия. Обычно тут просыпаются те, кто получил послание о принятии в школу. А живем мы во внутренних покоях, там безопаснее и уютнее.
— Зато здесь такая красота, — вздохнул Драко, бросая последний взгляд на потрясающее небо и восход, — просто невероятно! Никогда не видел ничего подобного!
— Да, — улыбнулась девочка, которой явно польстили слова Драко о ее родной земле, — окрестности Рувензори — прекраснейшее место в мире. Мы иногда спускаемся в долину в сопровождении старших, чтобы обучаться в контакте с местными рахиси, по-вашему — маглами. Там тоже очень красиво!
Драко пошел за ней, с любопытством озираясь по сторонам. Это место было необъятно и казалось сотканным из удивительных переливов света и сумрака. Белоснежный мрамор здесь чередовался с грубо отесанным песчанником, а чудесный шелковистый камень, сияющий в темноте, с непроницаемо-черным базальтом. Легкий туман струился по полу, придавая мистическое очарование бесконечным коридорам, освещенным «вечными» светильниками. Миновав несколько узких коридоров, они двинулись по широкому, с одной стороны которого была терраса, выходящая на открытое пространство, затянутое туманом, а с другой располагался ряд дверей.
— А как вы взаимодействуете с маглами? Разве они вас не боятся? — спросил он, с трудом отрываясь от разглядывания деталей.
— Смотря каков колдун или ведьма, — ответила Ажамбо, — мы обычно лечим, помогаем искать заблудившихся животных и похищенных детей. Но есть те, кто избирает темные пути, их боятся. И это выбор тех, кто уже закончил Уагаду.
— И много таких? — полюбопытствовал Драко.
— Хватает, — помрачнев, вздохнула девочка, — хотя это всегда злой путь, и превращает волшебника в нечто совсем другое. Впрочем, тебе это вряд ли грозит.
— Почему ты так думаешь? — удивился Драко.
— У тебя сердце белое, как лунный цветок, — ответила Ажамбо, — оно не было испорчено и загрязнено. А истинная твоя суть — это чистота и любовь. У тебя ведь даже волшебная палочка с белым сияющим сердцем.
Ошеломленный ее словами, Драко не знал, что сказать.
— Я слышала, ты перевелся к нам из русской школы, — Ажамбо остановилась у последней двери, коснувшись ее ладошкой. — Вот было бы здорово узнать что-то об их магии! Я слышала, она совсем другая, чем у нас.
— Ну, про вашу я пока ничего не знаю, — заметил Драко, входя следом за ней в уютную комнату, обставленную небогато, но очень функционально. — А ты на каком курсе учишься?
— На третьем, — ответила девочка, располагая весь скарб Драко возле одной из постелей, устроенных прямо в просторных нишах, вырубленных в стене, — и ты теперь тоже, насколько я знаю. Потому меня и прислали за тобой. Только у нас нет факультетов, как в других школах. Весь курс един.
Драко принялся раскладывать вещи в дополнительные ниши, расположенные одна над другой. Ажамбо устроилась на краю его постели, с любопытством глядя на учебники из Колдовстворца и те, что были добыты Фенриром в Англии.
— Можно посмотреть? — попросила она. — Я никогда еще не видела волшебных книг, написанных в других странах.
— Да, конечно, — кивнул Драко, осторожно извлекая клетку со сладко спящим заколдованным сном Хротгаром. — Слушай, а у вас тут есть совятня?
— Что? — Ажамбо подняла голову, увидела филина и ахнула от восторга. — Какая красивая птица!
— Это филин, его зовут Хротгар, — сказал Драко, осторожно поглаживая пестрые перышки. — Наверное, его заколдовал профессор Бессмертный, чтобы ему было легче перенести путешествие. Но ему бы поесть и прийти в себя.
— У нас есть птичник, — ответила Ажамбо, благоговейно касаясь пальцами перышек-ушек на голове, — идем, я покажу. А он поладит с другими птицами?
— Вообще-то характер у него не так чтоб очень добрый, — с сомнением протянул Драко, — но думаю, он справится. А какие птицы у вас тут приняты?
— О, самые разные! — Ажамбо хихикнула. — У меня, например, козодой. Это птица-тотем нашей семьи. А еще есть скопы, ястребы, солнечные птицы, змееглавы и многие другие. Идем, сам увидишь.
Птичник был огромный, ничего подобного Драко видеть не доводилось. Под него был отведен целый уровень на самом верхнем ярусе. Смотритель, престарелый и сам напоминавший чем-то облезлого орла, сидел у ящиков с кормом и осторожно залечивал крыло большой птице с красивым зеленым оперением. Из его пальцев в крыло струилось нечто, похожее на потоки золотистой воды. Птица захлопала крыльями, ласково клюнула своего благодетеля в лысый череп и взлетела на высоко расположенную перекладину.
— Доброго вам утра, дядюшка Таи, — приветствовала смотрителя Ажамбо, — у вас новый жилец.
Старик протянул руку, и дверца клетки, которую держал Драко, распахнулась. Хротгар протиснулся наружу и безо всяких церемоний устроился на руке смотрителя. Тот наклонился, что-то шепча и ласково поглаживая спинку филина. Хротгар тихонько ухнул и прикрыл глаза от удовольствия.
— Ну, вот и все, — с довольной улыбкой заявила Ажамбо, — все хорошо, дядюшка Таи взял его под свою опеку, а это значит, что твоя птица будет накормлена, обихожена и спокойна сердцем. Идем, мы можем еще на завтрак успеть.

На завтрак они успели. Драко с осторожным любопытством попробовал понемногу от многочисленных блюд. Больше всего ему понравились печеные креветки, которые полагалось брать с помощью кусочков тонких пресных лепешек и макать в густой ароматный соус, прежде чем отправить в рот. Кроме креветок были еще жареные цыплята, тонко нарезанные полоски мяса в оболочке из ароматных трав, сушеные и свежие фрукты в огромном количестве, а также странные блюда, напоминавшие жареных личинок и кузнечиков, их Драко попробовать так и не рискнул. Впрочем, он и не ел много, как-то не хотелось. Зато к его любопытству и удивлению оказалось, что за столами вперемешку с чернокожими ребятами сидят вполне себе белые.
— Слушай, — тихонько спросил он Ажамбо, налегающую на фрукты и жареных кузнечиков, — я почему-то думал, что буду здесь единственным белым.
— Ты что, нет конечно! — рассмеялась она. — У нас всегда хватало белых ребят, хотя раньше их было меньше, чем сейчас. Англичане, французы, буры, арабы. Короче, много в ком колдовская кровь пробуждается. Говорят, здесь, в Африке, чаще, чем где-либо. А сейчас еще со всех континентов и стран к нам посылают учеников, потому что почти все школы берут только чистокровок. Сейчас влияние Темного Змея распространилось повсюду, увы, — теперь голос ее звучал печально и горько. — Мне-то бояться нечего, моя семья чистокровная, одна из Старших Семей. Но у меня тут много друзей, прекрасных колдунов и ведьм со смешанной кровью, а то и вовсе рожденных в семьях рахиси. Хотя и у нас есть некоторые, кто считает себя лучше них.
Драко проследил ее взгляд и увидел высокого худощавого парня с удивительно изящными и красивыми чертами угольно-черного лица. Он надменно взглянул на Драко и тут же отвел взгляд, о чем-то переговариваясь с сидевшим рядом парнишкой попроще.
— Джока Мбайя, — тихо сказала Ажамбо, — он один из тех, кто считает, что нечистокровным волшебникам нужно запретить обучение. Его семья очень влиятельна, тоже одна из Старших Семей. Но в отличие от моей радеет за чистоту волшебной крови.
Драко задумчиво смотрел на Джоку, почему-то ощущая дрожь внутри. Словно кто-то выглянул на мгновение из самых недр его собственной души, заинтересованный личностью чистокровного африканца.
— Очень красивый, — тихо сказал он, поеживаясь, — но от него холодно внутри. Да и имя… такое…говорящее, что ли, Дракон Злокозненный. Знаешь… а забавно. Мое ведь имя так же переводится… Думаю, тут дело в воспитании.
— Вот про воспитание это ты в точку, — хмыкнула Ажамбо. — Многие девочки, да и мальчики тоже, в него влюбляются за его красоту. Но Джока любит только себя. И еще власть. Его отец очень влиятельный человек.
Драко взглянул на другого мальчика, сидевшего поодаль от Джоки Мбайя. Это был мальчишка с золотисто-смуглой кожей и смешливыми темными, чуть сощуренными глазами. Его темные волосы в беспорядке спадали ему на плечи.
— Это Александр Сэндберг, он один из лучших учеников школы, — Ажамбо вздохнула так мечтательно, что Драко невольно улыбнулся. — И он очень крут! Наш лучший мастер по заклинаниям, да еще и анимаг!
— Ого, — Драко с уважением взглянул на парня, который, развлекая сидевших рядом младшекурсников, создавал в воздухе поразительной красоты картины, впрочем, тут же исчезавшие. — А в кого он превращается?
— В черного дракона, — Ажамбо вздохнула еще мечтательней. — Хочешь, познакомлю вас после обеда?
— Я-то хотел бы, — смутился Драко, — но как он отреагирует на попытку навязаться? Давай лучше подождем немного, пусть что будет, то будет.
Впрочем, к его изумлению и восторгу после обеда Сэндберг сам подошел к ним. Вблизи он выглядел старше Драко, ему можно было дать лет шестнадцать-семнадцать. Высокий, тонкий, с ослепительной белозубой улыбкой, двигавшийся с непринужденным изяществом, он производил огромное впечатление.
— Привет, Алекс, — Ажамбо с очаровательной застенчивостью помахала ресницами.
— Привет, Аж, — улыбнулся Сэндберг, — не познакомишь меня с новеньким?
— Это Драко Малфой, — представила Ажамбо, — он из Англии.
— Ого, наслышан о тебе, — Сэндберг теперь выглядел заинтригованно, — и об Англии тоже. Мой прадед родом оттуда.
Драко немного смущался, но как-то так само вышло, что вскоре они болтали как старые знакомые, к великой радости Ажамбо. Сэндберг оказался очень легким в общении, теплым, как солнечный луч. Драко давно уже не ощущал никого настолько внутренне свободного и сияющего, хотя и с друзьями в Колдовстворце ему было очень хорошо и уютно.
— А вон тот парень, чернокожий, с голубыми глазами? — полюбопытствовал Драко, глядя на старшекурсника, беседующего с Джокой. — Он кто? Судя по тому, как они треплются, с чистотой крови у него полный порядок.
— Логан Мусевени, — сказала Ажамбо, и ее пальцы сжали его руку, — остерегайся его, братец Драко. Я слышала, что его родичи по матери присоединились к Пожирателям Смерти. Так-то он здесь учится потому, что отец его рахиси. Но слухи ходят, что сам Логан не против тех изменений, что предлагает Змеелицый. Он всячески отрицает свое родство с рахиси, утверждает, что его мать после его рождения просто связалась с неподобающим мужчиной.
Драко покачал головой, не в силах принять подобного отношения к своим кровным. Тем временем Логан Мусевени одарил его странным взглядом, но тут же снова переключился на своего собеседника.
— Получается, он даже от своего отца отрекся только потому, что тот магл?. А что он со своей кровью сделает? Ее-то как разделит?
— На это у него мозгов не хватит, — буркнула Ажамбо, неприязненно глядя на Мусевени, который как раз снова повернулся к ним и разглядывал Драко. — Ладно, идем, а то опоздаем на урок.

Урок трансфигурации проходил на открытом внутреннем дворике, заплетенном ползучими цветущими растениями с одуряюще чудесным ароматом. Его вел профессор Канде Марвани, высокий могучий мужчина с удивительными золотыми глазами на темно-коричневом лице. Драко уже немного умел трансфигурировать предметы, потому, используя в качестве усилителя и аккумулятора кольцо, полученное в Колдовстворце, с легкостью превратил свой камешек в маленькую белую мышку, которая тут же присела на задние лапки и принялась умываться.
— Сними свое кольцо, дитя мое, — профессор Марвани склонился над Драко, заставив того подобраться, — здесь, в Уагаду, ты научишься творить магию без использования аккумуляторов. Для этого достаточно направлять энергию через сердце. Вот смотри...
Профессор сделал легкий жест, подняв указательный палец, и мышка превратилась в очаровательное существо с золотистой шерсткой и прозрачными глазами на милой мордочке. Драко зачарованно уставился на создание.
— Какое чудо, — прошептал он. — Никогда не видел таких зверей.
— Это детеныш акванга, — улыбнулся Марвани. — Сможешь превратить его в кристалл, используя лишь направление магии?
Драко погладил крошку-акванга, любуясь им.
— А можно я что-нибудь другое превращу? — робко попросил он. — Жалко его. Он такой красивый.
Марвани рассмеялся, и класс дружно подхватил смех. Но профессор все же сжалился над мальчиком: пересадив акванга себе на плечо, он вытащил из кармана длинной хламиды небольшую коробочку, источавшую резкий запах жевательного табака.
— Преврати ее в любое животное.
Драко снял кольцо и сунул его в сумку. Он здорово боялся, что ничего не получится, и поначалу действительно его коробочка лишь покрылась пушистым мехом и вырастила хвостик, но не превратилась до конца. Драко собрался с духом, вдохнув и медленно выдохнув. Повторил жест профессора и направил палец на пушистую коробочку, которая тут же превратилась в ихневмона.
— Получилось! — выдохнул он, потрясенно глядя на ихневмона, который тут же бросился за чьим-то удавчиком и был немедленно превращен обратно в коробку мановением руки учителя.
— Отлично, — кивнул Марвани, с улыбкой глядя на Драко, — а теперь кто обозначит мне базовый закон соотношения Сотворенного и Изначального?
Ажамбо вскинула руку. Драко, поколебавшись, тоже поднял.
— Что ж, слушаю тебя, сын мой, — Марвани посерьезнел, — обозначь Закон Соотношения своими словами.
— Ну… — Драко поежился, — например, если речь идет о зельях и ингредиентах, то нельзя брать частицы у трансформированных существ. Но при этом возможно брать у оборотней и анимагов в моменте звероформы. Иными словами, Изначальное дает для зелий необходимые свойства и силу, а Сотворенное — нет.
— Очень хорошо, — сказал Марвани, возвращаясь на свою богато украшенную скамью. — Вот почему трансформируемый объект никогда не бывает источником материала для того или иного колдовства.
Дальше пошло интереснее. Им предлагали новые и новые объекты для трансфигурации, постепенно увеличивая их размер. В конце концов Драко превратил предложенную ему трехногую маленькую табуретку в рыжую курицу, которая принялась переступать с ноги на ногу, поклохтывая. Краем глаза он увидел ехидную усмешку на губах темнокожего мальчишки, сидевшего чуть поодаль. А спустя еще мгновение на его курицу слетел ястреб и попытался ее закогтить. Драко прикрыл курицу руками, так что когти ястреба вонзились в его запястья. В следующее мгновение ястреб взлетел, превратился в небольшой деревянный короб, который шлепнулся прямо на макушку маленького темнокожего колдуна. Тот взвизгнул, но не сделал попыток возразить учителю, явно восприняв все как воспитательный момент. Драко погладил курицу и одним коротким заклинанием исцелил царапины на руках. Подумал и направил палец на мальчишку с коробом, тот пискнул, но неожиданно принялся удивленно ощупывать голову.
— Тебя зовут Драко Малфой? — полюбопытствовал профессор Марвани, наблюдая за его действиями.
— Да, сэр, — Драко сделал попытку подняться, но профессор знаком показал, что это необязательно. — Извините, я только сегодня прибыл и пока не знаю, какие у вас порядки.
— Ты неплохо выучил уроки по трансфигурации, — сказал Марвани, с любопытством глядя на него, — и очень хорошо знаешь уроки целительства.
Прозвенел мелодичный звонок, оповещая конец урока. Ученики тут же похватали своих животных и гуськом вышли в коридор. Драко Марвани велел остаться, и тот продолжал сидеть, прижимая к груди свою курицу.
— Я наслышан о твоих успехах на поприще целительства, — Марвани присел напротив, скрестив ноги, — и хотел бы попросить тебя о помощи, хотя ты еще мал.
— Я с радостью, сэр, — Драко робко улыбнулся. — Уроки Исцеления были, наверное, единственными, где я был неплох. Мне тяжело дается защитная магия и еще хуже — боевая, — с печалью признался он, — я умею только лечить.
— Это как нельзя кстати сейчас, — сказал Марвани, поднимаясь на ноги. — Пойдем со мной, дитя мое.
Драко вскочил и пошел следом за ним, стараясь подстроиться под широкий шаг преподавателя. В другом дворике, куда привели их лабиринты коридоров, был птичник. Здесь профессор велел оставить курицу.
— Много больных и раненых поступает в наш госпиталь, — говорил он, поднимаясь по лестнице, — все ученики, наделенные даром исцеления, помогают, как могут, нашим лекарям. Но их мало, а пострадавших от черного колдовства миомибая очень много.
Слово было незнакомо и было похоже на искаженное «миойо ми байя», что означало «злые сердца». Драко поежился, чувствуя, как по коже пробежал мороз.
— Мы не требуем от тебя больше, чем ты сам готов дать, — сказал Марвани, открывая дверь в госпитальное крыло, — но будем безмерно благодарны любой помощи с твоей стороны.
Они вошли в огромную залу со стенами из чудесного переливающегося всеми цветами пламени сердолика. У стен на матрасах и просто подстилках лежали взрослые и дети, черные, коричневые, белые, смуглые. Многие их них впали в забытье, и над ними колдовали волшебники и волшебницы в форменных одеждах школы, другие же просили пить или молили о помощи. Сердце Драко заболело от их боли и страха, но он вдохнул поглубже и, словно в омут, с головой бросился в работу.
Его магические практики по исцелению неожиданно возымели успех, хотя Драко всегда был уверен, что на колдовство одной этнической группы колдовство другой неспособно действовать либо дает очень слабый эффект. Но неожиданно ему удалось привести в чувство нескольких детей, пребывавших в помраченном состоянии, стабилизировать их и извлечь корень черного колдовства, поразившего их.
— Пожалуй, на сегодня тебе достаточно, сын мой, — ласково сказала толстая чернокожая женщина с добрыми глазами, погладив его по голове, — ты отдал почти все свои силы, тебе надо восстановиться.
Драко кое-как поднялся с колен, пошатнувшись от усталости. Сам не заметил, как потратил практически весь ресурс.
— Я позвала твоих друзей, — сказала женщина, кивнув на вход. — Если захочешь завтра прийти, то буду рада тебя видеть. Меня зовут Нзиле Аванде, а ты Драко?
— Да, мэм, — Драко с благодарностью кивнул, глядя на Алекса и Ажамбо, мнущихся у входа, — завтра я приду тогда после уроков.
Пошатываясь, он потащился к выходу.
— Ну ты даешь! — восхищенно и испуганно сказала Ажамбо, подпирая его своим худеньким плечом. — Прямо с урока на работу. А уж как тебя Радж нахваливал!
— Радж? — удивился Драко. — А он кто? И откуда меня знает?
— Да ты, может, его не заметил на уроке. Он сидел прямо за тобой. У него старшая сестренка заболела, ее проклял один из «черных сердец», что живут в лесу за деревней рахиси. Ты ее вылечил одной из первых, и доктор Нзанга сразу же отпустил ее в ее комнату, убедившись, что следов проклятья не осталось. Радж очень счастлив, сразу кинулся на кухню, чтобы добыть ей поесть. Он сказал, что ты вылечил даже болезнь сердца, которой Неха мучилась последние несколько лет. О, вон он бежит!
Невысокий худенький мальчик со смуглой кожей и огромными черными глазами стремглав бросился к ним и прежде, чем Драко успел что-либо предпринять, склонился и коснулся его ноги, прижав пальцы к сердцу. Драко обалдело уставился на него, не зная, как ответить на подобную любезность.
— Благодарю тебя, друг, — мальчишка застенчиво улыбнулся, сверкнув белыми зубами, — у меня никого нет, кроме сестры. И ты не позволил проклятью забрать ее. Если тебе понадобится что-то, ты можешь рассчитывать на меня в любое время.
— Я Драко, — смущенный до глубины души Драко протянул руку, — а ты Радж?
Мальчик сжал обеими руками его ладонь.
— Радж Мальхотра. Рад познакомиться с тобой. Очень рад!
— Между прочим, — сказала Ажамбо, — Радж — один из лучших учеников на потоке по нумерологии и само-трансфигурации. Превращается в черного леопарда.
— Ого! — поразился Драко. — А разве вас уже обучают такому?
— Ну да, — Ажамбо ухмыльнулась, — но не у всех получается. Ладно, идем, а то ты еле стоишь на ногах.
Алекс и Ажамбо кое-как отвели его в спальню и уложили на постель. Ажамбо выбежала, но почти сразу вернулась, таща огромный поднос с мисками.
— Ажамбо, — искренне сказал Драко, прожевав креветку с куском лепешки и запив подслащенной водой, — ты невероятная!
— Видел бы ты, как она волокла все это добро, чтобы спрятать в девчачьей спальне, — хохотнул Алекс, с нежностью глядя на девчонку, — и страшно бранилась на каждого, кто тянул лапы к подносу. Она боролась за твой ужин, точно великая ведьма древности!
Они переглянулись с Ажамбо и дружно заржали.

Глава 11. Приключения в долине

Шли дни, пролетали недели, складываясь в месяцы. Драко большую часть времени, свободную от учебы, совершенствовал свои знахарские умения в госпитале, заодно обмениваясь опытом с африканскими лекарями. Удивительные секреты открывались ему. Впрочем, и ему было что предложить, поскольку багаж его знаний по искусству исцеления был огромным. Иногда доктор Нзанга и тетушка Аванде устраивали что-то вроде консилиума, собирая самых талантливых в целительстве учеников с разных концов земли, и это были самые любимые часы Драко.
Год пролетел незаметно. На летние каникулы Алекс и Драко отправились вместе с Ажамбо во владения ее родителей. Мистер и миссис Мвези, красивые, благородные обликом волшебники, приняли друзей дочери как родных детей. В их усадьбе в теснинах гор, в укрытой ото всех глаз долине, время текло радостно. Небольшая деревушка волшебников и рахиси, живших в мире между собой, расположилась недалеко от усадьбы. Ребята частенько прогуливались по ней, по ходу дела выучили кучу интересных вещей у старых волшебников, живших здесь. Драко, правда, большую часть времени проводил у местной знахарки, старой Нгеде, которая с удовольствием делилась с белым мальчишкой своими знахарскими секретами.
На второй месяц каникул случилось событие, заставившее Драко вспомнить все те знания, что он получил в Колдовстворце и Уагаду. В горах произошел обвал, и несколько десятков каменотесов-рахиси, работавших в тех местах, оказались жестоко искалечены, а двое из них погибли на месте. С помощью мистера Мвези и нескольких волшебников из деревни Драко организовал на месте что-то вроде полевого госпиталя и взялся лечить несчастных. Ему помогали Ажамбо и Алекс, а также старая Нгеде, притащившая весь свой запас трав и минералов. Они с Драко с утра до вечера варили зелья и сращивали переломанные кости работягам. К концу третьего дня большая часть раненых была на ногах и помогала обихаживать тех, чьи повреждения были не столь легко излечимы. Но и их удалось поставить на ноги с помощью зелья для сращивания костей и заговора Костяной Матери.
Спасителей чествовали как героев и благодетелей не только в деревне. Мистер и миссис Мвези были восхищены целительскими способностями Драко и совершенно покорены той заботой и теплотой, с которыми он относился к каждому, кто приходил к нему за помощью. Заодно доставалось и Алексу, который, вначале из дружбы, а потом из пробудившегося интереса, помогал Драко с приемом страждущих. Драко и Алекса буквально засыпали подарками и благословениями, так что, когда наступила пора возвращаться в школу, им пришлось везти с собой не пару чемоданов с пожитками, а почти десяток, битком набитый дарами от благодарных пациентов.
На прощание мистер Мвези сердечно обнял его и вложил ему в руку небольшую книжицу с потрепанными пергаментными страницами, исписанными мелким, четким почерком.
— Знаю, что милее всего тебе искусство исцеления хворей, — сказал он, улыбаясь, — потому эта книга, издавна хранившаяся в моей семье, будет тебе хорошим подспорьем. Здесь описаны целительские практики древности, времен до прихода аль-араби. Она передавалась от отца к сыну, ибо, согласно заклятию, лежащему на ней, лишь мужчина поймет написанное здесь. Но нет у меня сыновей, а есть лишь дочь, свет моего сердца, Ажамбо. Именно она посоветовала мне подарить тебе эту книгу, потому что, как никто иной, ты способен использовать записанные в ней знания.
Драко себя не помнил от радости и восторга. Он поблагодарил мистера Мвези, как сумел, и простился с миссис Мвези, прекрасной золотоглазой чернокожей леди, чья красота ошеломляла. Она обняла его и поцеловала в лоб. Затем сняла с себя подвеску — неограненный танзанит размером с куриное яйцо, висевший на ее тонкой изящной шее, — и надела ее на шею Драко.
— Это малый дар за то, что было тобой сделано, сын мой. Всего лишь приятная безделушка на память. Что до нас, Драко, то мы никогда не забудем тебя и твою помощь.
Перед тем, как лечь спать в маленькой комнате для выхода в Сновидения, Алекс показал ему чудесный крупный изумруд и короткий кинжал с рукоятью, отделанной драгоценными камнями.
— Смотри! Это подарок от Мадалисо и госпожи Тандиве, — он поочередно продемонстрировал кинжал и изумруд. — Красота невероятная!
Драко осторожно извлек книгу и выпростал из-под одежды свой танзанит.
— А мне смотри что подарили! Это самая настоящая древняя книга целительских практик! Представляешь? Ее передавали из поколения в поколение, и мистер Мадалисо отдал ее мне!
— Ого! — Алекс смотрел во все глаза. — Выглядит очень старой. А ты сможешь читать в ней?
Драко наугад открыл страницу и коснулся старинного пергамента. Под прикосновением его пальцев незнакомые значки сменились на английские буквы, так что он с легкостью прочел название главы:
— Исцеление хворей сердечных посредством заклятий и прикосновений.
— Вот это здорово! — прошептал Алекс. — Знаешь, нам прямо угодили подарками! Я ведь мечтал о чем-то таком, о могущественном оружии. Смотри!
Он взмахнул ножом, и тот, неожиданно удлинившись, превратился в меч удивительной красоты.
— Рассекает камень, и даже алмаз, — похвастался Алекс. — Офигенная штука!
— Потрясающий — согласился Драко.
Немного поболтав и обсудив свои сокровища, ребята уснули. А проснулись уже в комнате для прибытия в Уагаду. Рядом стояли их вещи. Книга Драко лежала у него на груди, меч, уже снова в виде кинжала, покоился на груди у Алекса.

Новый учебный год начался с новых уроков. Не все из них Драко давались, например, высокие ступени защиты или Заклятия Погибели, но в каких-то он был лучшим на потоке. Постепенно он полностью отказался от использования палочки и кольца, которые теперь лежали в его сумке без дела. Без них было даже проще, намного проще. Особенно на уроках зельеварения, в котором африканцы на сотню голов превосходили обитателей Белых Континентов. Зельеварение и сопутствующие ему уроки Укрепляющих Заклятий и Травознания Драко обожал. Доктор Нзанга включил его в группу юных исследователей, изобретавших и совершенствовавших новые зелья, и тут Драко пригодился опыт, полученный в Колдовстворце.
Вместе с ученицей шестого курса Латифой Траоре и ее братом-близнецом Бураймой Драко создал несколько очень простых, но мощных зелий для поддержки пораженного проклятиями организма. Втроем они взялись за усовершенствование уже известного зелья Слезы Тьмы, исцеляющего от проклятий, но страшной ценой: испивший Слезы Тьмы уже не мог обрести счастье материнства или отцовства. Руководил экспериментом доктор Нзанга. Драко работал наравне со старшими и выматывался до такой степени, что буквально падал с ног, и его приходилось буквально пинками отправлять отдохнуть. Чаще всего это происходило с непосредственным участием Бураймы Траоре, мускулистого и крупного чернокожего парня с веселыми золотыми глазами. Бурайма просто брал на руки засыпающего Драко и относил в спальню, где сидел, пока тот не отрубался от усталости.

Спустя еще несколько недель большая группа рахиси и волшебников поступила в госпитальное крыло. Любопытная умница Латифа Траоре, обещавшая в будущем стать гениальным знахарем-диагностом, расспрашивала у израненных и обессиленных людей о том, что произошло. Бурайма, Драко и Ажамбо, заразившаяся от Драко интересом к целительскому искусству, варили зелья и излечивали легкие травмы. Уроки в школе были отменены, и те, кто мог, помогали с излечением раненых, остальные же обихаживали перепуганных и потрепанных бедняг. Было уже глубоко заполночь, когда усталые и измотанные ребята устроились в небольшом закутке при госпитале, где обычно спали дежурные знахари. Наколдовав себе мягкие циновки, они устроились бок о бок, тихо обсуждая события дня.
На деревню, находящуюся в долине, было совершено нападение. Судя по рассказам раненых и перепуганных обитателей деревни, на них нападало существо, по описанию схожее с токелангом, таинственной тварью, о которой было очень немного сведений за исключением некоторой информации об исцеляющих свойствах их меха и слюны. Молодая девушка, притащившая на своей спине престарелого отца, порванного чудовищем, рассказала, что тварь была одна, но она появлялась повсюду. Нападала из темноты, рвала, грызла — и исчезала. По словам другого пострадавшего, мужчины лет сорока, местного корзинщика, за пару дней до страшного нападения в деревню наведались двое «черных сердец» и потребовали дань за то, чтобы деревня оставалась в безопасности. Люди отказались, поскольку еды хватало только-только для тех, кто жил в деревне. Колдуны пригрозили последствиями и ушли, прокляв деревню и ее обитателей. А на следующую ночь появился монстр.
— Я думаю, нам стоит спуститься вниз и посмотреть, что случилось в деревне, — сказала Ажамбо, вытаскивая прибереженные с обеда бутерброды и калебасы с соком ахайи. — Может, отыщем что-то, что поможет вылечить тех, кто без сознания. Я говорю о следах токеланга. А его мех входит в состав зелий Последнего Часа. Возьмем с собой Алекса, он храбрый и сильный, и в случае чего так может навалять, что мало не покажется никому.
— Тогда стоит разделиться, — сказал Драко, с аппетитом набрасываясь на бутерброд. — Мы втроем с Алексом и с тобой отправимся в деревню, а Бура и Лати останутся здесь. Рук-то не хватает. И постараемся вернуться как можно скорее.
— Может, лучше предупредить кого-то из преподавателей? — Бурайма, как всегда, был самым ответственным из них. — Все-таки без позволения старших не стоит уходить в долину. Тем более там хозяйничают «черные сердца».
— Так нас вряд ли отпустят, — вздохнул Драко, запивая последний кусочек нежным пряным соком ахайи, помогающим восстановить силы. — Можно сказать, что мы отправляемся за некоторыми ингредиентами, которые отсутствуют в школьной оранжерее. Например, мбегунафака почти закончилась, а она необходима для зелий, рассеивающих тьму разума. Или акубанг, его тоже осталось всего ничего.
— Хорошая идея, — заметила Латифа, устраиваясь на своей циновке. — Еще бы надо бы Золотых камней и корешков ньяким, а то их тоже уже почти нет. Весь запас истратили на этих бедняжек. Вы уж постарайтесь, не пренебрегайте и другими ингредиентами.
Драко допил сок и тоже улегся. Глаза слипались от усталости. Он успел подумать, что предстоит нелегкий день, порадоваться, что наконец-то будет возможность прогуляться в долине. И провалился в сон без сновидений.

На следующий день урок был всего один, по само-трансфигурации, или иначе — анимагии. Драко с восхищением смотрел, как ребята превращаются в пантер, гепардов и львов. Крупный и тяжеловесный Темба Нкози, прибывший на учебу из земель зулусов, превратился в слона и протрубил какой-то бравурный марш, заставив всех ребят аплодировать и визжать от восторга. Напоследок он протянул хобот и подхватил Сигилизе Кеса, одну из самых красивых девочек курса, усадив себе на спину. А потом превратился обратно в человека, а Сигилизе, смеясь, сидела на его широком плече, явно польщенная его вниманием. Впрочем, это было неудивительно: на могучего крепыша Тембу засматривались многие девушки курса.
Драко к тому времени тоже научился менять форму, правда его звероформой почему-то оказался не гепард или другое крупное животное, а маленький белоснежный хорек. Но, к его удивлению и немалому смущению, почти все девочки были очарованы. Они сочли его удивительно милым и даже пытались погладить. Закончилось тем, что Ажамбо забрала его на руки, не позволяя прикасаться. Драко сидел смирно, с Ажамбо ему было намного спокойнее. Но все-таки он порадовался, когда прозвучал сигнал к возвращению человеческой формы.
После урока они с Ажамбо и Алексом пробрались на кухню, и духи-помощники, невидимые человеческим глазом, собрали для них провизию в дорогу. Поблагодарив духов, ребята отправились к доктору Нзанге и заручились его разрешением на сбор необходимых растений и прочих ингредиентов для зелий. Нзанга отпустил их втроем, но перед выходом надел каждому на шею амулет, представлявший собой мешочек, в котором при желании можно было нащупать кусочки твердых предметов, травы и что-то упругое.
— Если не вернетесь к ночи, постарайтесь дать знать с помощью заклятия Зова, — сказал он, вешая последний мешочек на шею Алексу, — я прибуду за вами и заберу.
Ребята наперегонки помчались к внутреннему дворику, откуда был проложен незримый выход к деревушке Акимбе, разоренной чудовищем. Первым пришел длинноногий Алекс, за ним второй финишировала Ажамбо, а Драко, как всегда, пришел последним, но совершенно не расстроился по этому поводу.
— Наконец-то! — простонал Алекс, с наслаждением подставляя лицо жаркому ветру. — Боги, как же хорошо!
Драко пошел мимо круглых небольших хижин, сделанных из смеси глины, коровьего навоза и тростника. Они были расположены довольно близко друг к другу. Повсюду валялись вещи, обломки копий и стрел, кое-где лежали мертвые тела, при виде которых Драко едва не стало дурно. Однако он ни на мгновение не забывал, зачем они пришли. Он внимательно осматривал развалины, ища какие-то знаки, хоть что-то, оставшееся от нападавшего. И ему повезло! На плетеной оградке, внутри которой когда-то содержался скот, он обнаружил несколько клочьев шерсти серебристо-бирюзового цвета.
— Это токеланг! Точно тебе говорю! — Ажамбо осторожно сняла шерсть и принялась осматривать ограду по всей длине. — Повезло с шерстью, ее должно хватить надолго. Для зелий Последнего часа обычно бывает достаточно волоска на котел.
Драко присоединился к ней, пока Алекс осматривал одну за другой хижины. Скоро он вернулся, неся довольно приличный клок серебристо-бирюзовой шерсти, также перекочевавший в сумку Аж. Драко нашел несколько небольших клочков, застрявших в переплетениях тростника. Он двигался вдоль изгороди, когда неожиданно занывшее сердце потянуло его к окраине деревни. Он шел, не обращая внимания на удивленные возгласы ребят, повинуясь нити чужой боли, тянущейся к нему из полуразрушенной хижины.
Высокий белый мужчина лежал, прислонившись спиной к стене, лицо его было обильно усеяно каплями пота. Он не стонал, не просил, просто смотрел, как Драко приближается к нему. В его пронзительных голубых глазах не было ни тени страха.
— Пожалуйста, не бойтесь, — мягко произнес Драко на суахили, — я не причиню вам зла. Просто осмотрю вашу рану.
— Ты из Уагаду? — спросил мужчина на чистейшем английском, остро взглянув ему в глаза. Драко кивнул.
— Да, сэр, — ответил он по-английски, — позвольте мне осмотреть вас. Я постараюсь помочь.
Мужчина кивнул, и Драко склонился над ним, осматривая рваную рану на бедре, кое-как залепленную уже успевшими сопреть листьями дерева бамако. Убрав листья, Драко положил руки на рану, неслышно шепча Заклинание Сращивания Тканей. Пальцы нагрелись, но Драко продолжал врачевать, пока рана полностью не затянулась.
— Это ничего еще, — сказал мужчина, едва заметно улыбнувшись, — вот с позвоночником хуже. Судя по тому, что я не ощущаю ног, он сломан.
— Погодите минутку, сэр, я сейчас, — Драко опрометью выскочил из хижины и замахал руками, подзывая друзей.
— Что там? — на бегу спросила Ажамбо. — Кто-то остался в деревне?
Алекс уже обогнул их с Драко и нырнул в хижину, откуда спустя пару мгновений донесся вопль, полный изумления и отчаяния.
— Господи, дядя Джейсон!

Аккуратно уложив мужчину на живот с помощью Алекса и Ажамбо, Драко торопливо извлек из своей сумки волшебную палочку. Сейчас ему требовалась полная концентрация, а палочка могла помочь ему в этом. Друзьям он велел найти прямые ветки и соорудить носилки, а сам принялся очень осторожно исследовать позвоночник на предмет повреждений спинного мозга. По счастью, повреждение было только в одном месте и не затронуло верхних отделов позвоночника, так что проблем с дыханием не было. Драко принялся очень осторожно выправлять сдвинутые и переломанные позвонки, сращивая их, потом занялся мозгом, и это было самое сложное. Пришлось использовать заклинание для сращения всех тканей, которое он когда-то отыскал в запретной секции Колдовстворца, а оно забирало уйму сил. Он пару раз едва сознание не потерял от переутомления. Помогла сообразительная Ажамбо, сунув ему в рот нарезанную полосками и подсушенную мякоть «огненной звезды», плода, возвращающего жизненные силы, и дав запить соком ахайи.
Наконец Драко выпрямился, утирая со лба пот и борясь с головокружением.
— Пока не двигайтесь, сэр, — попросил он, заметив, что пациент пытается пошевелить ногами, — вас надо перенести в школу, там доктор Нзанга вас долечит как надо.
— Мне нельзя в школу, — спокойно откликнулся тот, — да и нет необходимости в этом. Ноги я чувствую, спина еще побаливает, но думаю, что все будет хорошо.
— Дядя Джейсон, — Алекс вошел в хижину и присел рядом, помогая мужчине встать, — Драко дело говорит. Он отличный целитель и не дает плохих советов.
— Мне нельзя в школу, и ты знаешь почему, — Джейсон с трудом поднялся на четвереньки, — здесь неподалеку есть старый дом колониальных времен. Он частично разрушен, но там можно перебедовать какое-то время, пока окончательно не оклемаюсь и не смогу уйти.
— Тогда ложись, — сказал Алекс, помогая Ажамбо положить наспех сконструированные носилки, устеленные тростником и травой, и набрасывая на них свою рубашку, — мы тебя отнесем. Это как раз не проблема.
Джейсон не без труда улегся на носилки лицом вниз, как велел Драко. Одно касание палочки к затылку, и он уснул крепким, непробудным сном. Ажамбо сделала легкий жест пальцами, и носилки поднялись и поплыли рядом с ней.
— Почему ему нельзя в школу? — спросил Драко, шагая рядом с носилками и прикосновениями палочки залечивая мелкие раны и царапины на мощном теле Джейсона. Алекс, шедший по другую сторону от носилок, бросил на него быстрый взгляд.
— Ты же знаешь, я не охотник разбалтывать тайны, — сказал Драко, укоризненно глядя на него, — но, возможно, ему понадобится помощь более квалифицированная, чем моя.
— Дядя Джейсон долгое время был в свите Змеелицего, — поморщился Алекс, — был среди тех, кто помогал ему захватить власть. Мой старик разорвал с ним всякие отношения из-за этого, ведь моя мама была из семьи рахиси. Если ты еще не понял, Джейсон действительно мой родной дядя, папин брат. Он вернулся в Африку после того, как на его глазах были убиты младенцы, родившиеся в один день с тобой. Он всегда любил детей, никогда не вредил им, даже маленьким рахиси. Мы с ним встретились впервые после его возвращения, когда я на втором курсе учился. Ребята тренировались в миомбо неподалеку отсюда, когда большой леопард напал на Сигилизе. Она отошла от основной группы, искала золотой мох для любовного зелья. Мы услышали крик, прибежали и увидели напуганную, но невредимую Сиги, а рядом стоял дядя. Я его сразу узнал, и он меня тоже. Я ведь копия папы. Он трансгрессировал сразу же, как увидел нас. Сигилизе сказала, что он появился внезапно, когда леопард набросился на нее, отшвырнул его заклятием и залечил ее раны, они были неглубокие.
— Но почему тогда ему нельзя в школу? Он ведь не как враг придет, — все еще не понимая, Драко осторожно провел по заросшему светлыми волосами затылку, — тем более он спас Сиги.
— Ну, — вздохнул Алекс, — Змеелицый может видеть глазами своих слуг, не всех, только очень немногих. У дяди Джейсона был брат-близнец, который погиб от рук рахиси, потому в свое время он и пошел на службу Змеелицему. Но через эту странную связь с мертвым близнецом Змеелицый может видеть его глазами и иногда, когда дядя теряет контроль, может управлять его телом. Дядя мне рассказал, когда мы смогли увидеться. Конечно, он сделал все, чтобы освободиться от этой связи, но с тех пор он не бывает подолгу на одном месте и успел исколесить всю Африку, чтобы не подставлять под удар тех, кто ему помогает.
— Вон оно, бунгало белых, — сказала Ажамбо, указывая на что-то светлое, сияющее на солнце за высокими кронами деревьев. — Большое какое!

В стенах бунгало было прохладно и сухо. Несколько комнат уцелели, в одной даже нашлась большая деревянная кровать, порядком рассохшаяся, но все еще пригодная. Ажамбо наколдовала из обломков дерева и кусков штукатурки чистую подушку, простынь и покрывало, а Алекс превратил толстую доску в большой плотный матрас. Застелив постель, они осторожно уложили на нее Джейсона и укрыли его покрывалом. Алекс быстро прибрался, восстановив кушетку и пару кресел, а также столик, и заделал большую дырку в стене.
— Надо бы ему оставить еды, — сказала Ажамбо, — воду он сам наколдует.
Драко достал из сумки бутерброды и положил на очищенную от пыли тумбочку рядом с постелью.
— Мы найдем еду в лесу, — сказал он, — я там видел папайю и банановое дерево.
Он еще раз проверил Джейсона, прошептал над ним заклинание Восстановления, бережно укрыл покрывалом и кивнул друзьям.
— Можем идти.
В молчании они вышли из особняка и пересекли заросший ползучими растениями двор. Драко поднял голову, глядя в слепящее, белое от зноя небо.
— Надеюсь, у него все будет хорошо, — тихо сказал он. — Как вернемся в школу, проследим за ним.
— Это как? — заинтересовалась Ажамбо.
— Есть штука такая, в Колдовстворце научился. — Драко призадумался, как описать ей тарелку с яблоком. — Короче, вернемся — увидишь. Алекс, ты в порядке?
— Не совсем, — признался Алекс, отводя взгляд. — Как-то оно… тяжело оказалось. Дядя Джейсон на самом деле неплохой человек. И мне не по себе, что оставляю его тут одного.
— Он хороший человек, — твердо ответил Драко, — не знаю почему, просто чувствую. Отлежится, подлечится во сне.

Вначале они все-таки вернулись в деревню и похоронили мертвых,. Драко настоял на этом во избежании эпидемии, которая бы началась, оставь они тела гнить на открытом воздухе и жаре. На каждой могиле сотворили небольшой каменный образ того, кто был захоронен. И лишь после того, как последний умерший обрел упокоение, отправились в лес.
Здесь было легче: не так свирепо палило солнце и дышалось проще. Ребята прошли довольно большое расстояние, петляя, то и дело останавливаясь и блуждая в поисках целебных трав и корешков. Это заняло довольно много времени, поскольку буйство зелени часто укрывало драгоценную травку от чужих глаз. Тем не менее они отыскали несколько редких целебных растений и цветов, необходимых для зелий. А остроглазая Ажамбо еще углядела под большим поваленным деревом крошечные белесые иголочки. Это были отростки корешков ньяким, целая плантация их. Драко принялся аккуратно собирать корешки, извлекая их с помощью магии, очищая от земли, заворачивая в листки, вырванные из блокнота, и складывая в корзинку Аж.
— Почти все нашли, — подытожила девочка, водружая корзинку на голову, — ну что, возвращаемся в школу? А то уже скоро начнет темнеть.
— Погоди, — Драко остановился, пытаясь понять, кому так плохо и страшно, — тут неподалеку еще кто-то есть, раненый или больной.
Он позволил нити чужого страдания тащить себя через густые заросли. Голова кружилась, и сердце сжималось от страха и отчаяния, которые принадлежали не ему. Почему-то адски разболелись кости, ноги едва слушались. Но Драко кое-как доплелся до небольшой гряды камней, наполовину оплетенных лианами и поросших кривыми деревцами.
— Где-то здесь, — с трудом произнес он, озираясь и пытаясь понять, куда двигаться дальше, — совсем рядом.
— Смотрите, — дрожащим голосом произнесла Ажамбо, указывая куда-то в сторону, — там, на кустах!
Драко последовал в указанном направлении и увидел клочки пепельно-бирюзовой шерсти, трепещущие на ветру. Рядом зиял вход в глубокую пещеру, откуда тянуло холодом, влагой и чужой болью. Он попытался пролезть в пещеру, но не смог, было слишком узко.
— Постой, — сказал Алекс, отстранив его, — давай я.
— Так ведь ты больше меня, — с сомнением произнес Драко, — как же ты пролезешь?
Алекс медленно двинулся, вытягиваясь. Выглядело это довольно жутко: суставы парня ходуном ходили, перестраиваясь, пока тело его удлинялось и истончалось. Он заполз в пещеру и вскоре исчез в ней целиком. Драко с такой силой сжал кулаки, что ногти вонзились в ладони.
— Средняя форма, — сказала Ажамбо из-за его плеча, — он ведь дракон, а они умеют быть в полу-форме. Когда без крыльев, то получается змей.
— Можно, я возьму тебя за руку? — тихо попросил Драко, у которого мороз по коже пробежал от этого зрелища. Ажамбо молча сунула свою маленькую горячую лапку в его ладонь. Ей тоже было заметно не по себе.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Алекс выбрался из пещеры, осторожно прижимая к груди крохотный комочек пепельно-бирюзового цвета, слабо попискивающий от боли и страха. Драко торопливо сдернул с себя рубашку, свернул ее в несколько раз и осторожно подсунул под ладони друга. Алекс переложил бедного малютку на рубашку и сел на большой камень у входа, утирая пот со лба.
— Токеланг! — потрясенно выдохнула Ажамбо. — Какой маленький!
— Он ранен, — сказал Драко, осмотрев кроху, — сильно ударился, сломано несколько косточек. Сейчас я попробую их срастить. Хвала небесам, хотя бы позвоночник и голова целы.
— А ты разве умеешь лечить животных? — спросила Ажамбо, нежно поглаживая головку маленького токеланга. — Людей-то понятно, а животные же другие совсем.
— Кости сращивать умею, — кивнул Драко, — я ведь в Колдовстворце дополнительно учился целительскому искусству, а там оно для всех, и для людей, и для зверей. Тут не так сложно, но нужен покой и дайте мне минут двадцать.
Лечение заняло даже меньше времени. Крошка-токеланг успокоился и нежно переливчато засвиристел, как огромный сверчок. Он вскарабкался по руке Драко и уселся на его плече, тут же сунув носик в волосы. Драко захихикал, было щекотно.
— Здорово! — прошептала Ажамбо. Она забрала малютку, и Драко смог, наконец, заняться глубокими царапинами на теле Алекса. Все-таки пещера была слишком узкой. На излечение ушла всего пара минут. Вправить подвывих плеча оказалось еще проще.
— Ты действительно потрясающий лекарь, — вздохнул Алекс, с удовольствием двигая плечом, — ну что, пошли искать его родичей?
— Думаю, его родич нас сам уже нашел, — сказала Ажамбо, поспешно опуская малыша на землю.
Навстречу им из зарослей колючего кустарника двигался взрослый зверь, огромный и ярко-бирюзовый, распушивший свой смертоносный воротник и высоко задравший хвост-жало. Детеныш поспешил к нему, нежно посвистывая. Драко, порядком испугавшийся столь внушительного появления взрослой особи, немного расслабился, увидев, что зверь опустил хвост и уложил воротник. Протянув передние конечности, росшие из почти человеческого торса, он подобрал свое дитятко и замурлыкал в ответ. Малыш упоенно застрекотал, видимо делясь переживаниями. Взрослый медленно и с некоторой опаской приблизился к Драко и вытянул лапу. Драко так же медленно, стараясь не спугнуть его, протянул руку и коснулся упругой, шершавой ладони. Сердце на миг замерло, а затем встрепенулось оглушающей радостью и нежностью. Драко невольно прикрыл глаза, наслаждаясь этим ощущением, а когда открыл их, существо исчезло.
— Ну и ну! — выдохнул Алекс, потрясенно глядя на ближайший куст. — Никогда бы не подумал! Токеланги обычно крайне подозрительны и осторожны, и ни за что не подойдут к людям. А этот позволил к себе прикоснуться. Кому расскажу, не поверят!
— Не стоит никому рассказывать, — Драко широко улыбнулся. — Не надо их тревожить. Это добрые и очень светлые существа. Их часто обижали, но они никогда не нападали первыми, разве что если приходилось защищать детенышей.
— Значит, это не токеланг разорял деревню? — нахмурилась Ажамбо. — Но тот рахиси описал именно токеланга, все приметы.
— Да, описал, — Драко задумчиво разглядывал большой камень, похожий на сидящего человека, — но это явно не тот токеланг. И то, что мы видели… кто-то именно что нападал, причинял вред, рвал и грыз, травил.
Он поднял голову, глядя на друзей, ошеломленный вспыхнувшей кошмарной мыслью. Это была странная мысль, но ее стоило проверить.
— Вы знаете кого-то, кто может превращаться в токеланга?
Ажамбо и Алекс переглянулись.
— Логан Мусевени, — хором сказали они, и выражение их лиц не предвещало ничего хорошего.
— Логан? — Драко задумчиво взглянул на друзей. — И он единственный, кто превращается в токеланга?
— Да, во всей школе, — подтвердила Ажамбо и принялась выкусывать занозу из пальца. — А еще он очень не любит рахиси. И постоянно шляется с Джокой. Ну, ты же видел его сам.
— Но как же так, ведь его отец рахиси. — Драко поднял с земли несколько сияющих шерстинок и снял комочек шерсти токеланга с колючек, припрятав в заветный кошель. — Ладно — ненавидеть, но как можно убивать тех, чья кровь в тебе самом течет?
— Об этом ты у Змеелицего спроси, — проворчал Алекс, поднимаясь со своего камня. — Говорят, он тоже полукровка, что не мешает ему ненавидеть ваших рахиси. Идемте, а то скоро стемнеет. Ворота закроют.
Драко поежился и пошел по тропе, ведущей в долину, сожалея, что на землях вокруг школы трансгрессия невозможна. Выбравшись на широкую дорогу, они вначале пошли, а потом побежали наперегонки. Добрались до дерева-портала и успели как раз вовремя: Привратник Мбеке готовился уже закрывать ворота.
— Думаю, нам стоит пока все обдумать, — тихо сказал Алекс, когда они поднимались на жилые ярусы, — после ужина встретимся в Белой секции библиотеки, там почти всегда пусто.
— До встречи, — сказала Ажамбо, ныряя в свой коридор. Драко проводил ее взглядом.
— Я, наверное, на ужин не пойду, — сказал он, — не хочется есть совсем. Лучше сразу пойду в библиотеку, посижу, почитаю.
— Поищи что-нибудь о Золотых камнях, — попросил Алекс, — раз уж засядешь там. Мне назавтра надо будет, а в голове после сегодняшней прогулки сумбур один.
— Поищу, — пообещал Драко и побежал к лестнице, ведущей в библиотечную башню.
Он набрал книг в разрешенных секциях, перечитывая рецепты старинных зелий для исцеления от телесных ран и разрывов, кое-что переписывая для памяти в блокнот. Заодно нашел несколько старинных свитков, в которых говорилось о Золотым камнях, редчайших артефактах, которые рождались в желудках у горных макуту, существ, которые жили в камнях и притворялись камнями. Эти, по сути, безоары были способны возвращать человека или животное даже из-за грани, а в исцеляющих зельях являлись одним из мощнейших ингредиентов, способных залечивать самые страшные раны и увечья, исцелять от любых проклятий, рассеивать любую тьму. Выглядели они как маленькие золотистые катышки, мягкие для камня, но неподвластные никаким способам разрушения. Они лишь отдавали свою энергию зельям, но сами оставались нерушимы. Интересное было чтиво, но пришлось прерваться, когда Ажамбо и Алекс пришли с ужина. Ажамбо прихватила с собой калебас с ахайей, буквально силком влив ее в Драко.
— Вот, все вон те свитки содержат информацию о Золотых камнях, — Драко кивнул на аккуратно разложенные свитки, — изображения, рецептурные вкладыши и вообще все, что смог найти.
— Спасибо, братец! — Алекс с воодушевлением набросился на свитки. Драко присел рядом с Ажамбо.
— Ты отнесла добычу в госпиталь?
— Первым делом, — кивнула девочка, — мадам Аванде была в восторге, особенно от шерсти и от корешков ньяким. Говорит, первая партия зелья Последнего Часа будет готова уже к утру.
— Я, наверное, пойду к ней, — сказал Драко, поднимаясь. — Кто там еще есть?
— Все есть, — твердо сказала Ажамбо. — И мадам Аванде, и доктор Нзанга сказали, чтобы ты не вздумал сегодня появляться в госпитале. Тебе отдых нужен. Да и завтра шесть уроков, и три из них по боевой магии и защитным чарам.
Драко вздохнул, покоряясь начальственному произволу. И то сказать, спать хотелось до чертиков, да и ноги отказывались служить верой и правдой. Но следовало хоть как-то обсудить появившиеся сведения или хотя бы рассказать кому-то из старших учителей о догадках.
Они немного поговорили, пытаясь понять, как действовать дальше, но ни к чему стоящему не пришли. Да и вымотались слишком сильно. Так что доползли до своих комнат с трудом и уснули мертвым сном, даже не раздевшись .

Глава 12. Умница Ажамбо

Прошло еще несколько дней. Почти все свободное время Драко проводил в госпитале, совершенствуя свои навыки, а заодно пытаясь разузнать у пострадавших из деревни подробности происшествия. Но перепуганные до полусмерти бедняги-рахиси даже если и осмеливались обронить пару слов, это были в основном слова об их ужасе и отчаянии, и о том, что зло всегда таится рядом.
— Так и не узнал ничего, — печально сказал Драко, когда в конце недели после уроков они с Ажамбо и Алексом устроились в уютном закутке у Башни Снов, — эти горемыки здорово напуганы, они ничего и не скажут, боятся колдунов.
— Зато от меня, пожалуй, будет вам кое-какая польза, — весело сказала Ажамбо, доставая из своей сумки сверток из тонкой выделанной синеватой кожи, — я тут поразнюхала немного… нашла кое-что интересное в библиотеке. Драко, у тебя осталась шерсть токеланга, которую мы нашли на месте бойни?
— Держи, — ответил он, расстегивая кошель на поясе и извлекая сине-белый волос, — сам не знаю почему, но сберег его.
— Интуиция — великая вещь! — Ажамбо аккуратно взяла волос и опустила его на голубой лоскуток, в центре которого лежали бутылочка со смесью мсинги, переливающейся перламутровым сиянием, увядший лепесток «сумеречного цветка», засушенная гусеница мопане, маленький корешок ньяким и несколько белесых семечек.
Алекс и Драко во все глаза смотрели, как она наливает в свой видавший виды, но всегда до блеска отполированный котелок смесь из бутылочки, поддерживая магическое пламя, затем поочередно бросает в него гусеницу мопане, лепесток, корешок ньяким, предварительно мелко его порубив, и под конец добавляет семена. Несколько пассов, короткое странное заклинание, звучавшее так, словно кот подавился комком шерсти, — и в густом столбе дыма, исходящем из котла, появилась тонкая фигура.
— Вот! — выдохнула девочка. — Это зелье Квели, оно помогает по маленькой детали вроде волоска зверя определить облик того, кто в зверя превращался.
— Попался, гаденыш! — хрипло выдохнул Алекс, глядя на маленький, но четко узнаваемый образ в дыму. — Ты крута, Аж! С этим мы можем спокойно идти к директору.
Слабый шорох заставил Драко встать с места и выглянуть в коридор. Но там никого не было. Драко решил, что ему почудилось, и, вернувшись, сел у котелка.
— Тогда идемте сейчас, — сказал он, глядя на Ажамбо, которая аккуратно сливала в чистый флакон серебристую нить некой субстанции, сочившейся из ее виска, — чем раньше директор узнает, тем лучше.
Директор Аботи был у себя. Когда троица студентов попросила аудиенции у большого идола, охранявшего вход в его покои, какое-то время идол хранил молчание. И лишь спустя минут пять звучным басом позволил войти.
У Драко немного дрожали колени, потому что он впервые видел кабинет настоящего африканского колдуна. Надо сказать, выглядело это очень впечатляюще. И пугающе тоже. Тяжелый аромат травяных и древесных благовоний наполнял комнату даже несмотря на то, что вместо окна здесь был открытый балкон, за которым клубились тяжелые тучи.
Сам директор Аботи, очень высокий, крупный мужчина в богато украшенной национальной одежде бубу, сидел в старом потертом кресле. Ребята подошли и почтительно поклонились, приветствуя его.
— Я слушаю вас, дети мои, — голос Аботи был очень глубоким, проникающим словно в самую душу. У Драко от него мурашки побежали.
Ажамбо быстро оглянулась на ребят, но ни Алекс, ни Драко не выразили желания говорить. Девочка вздохнула и вынула из сумки флакон с субстанцией памяти.
— Директор, мы вычислили того, кто разрушил деревню и убивал людей, — сказала она, протягивая флакон Аботи. — Посмотрите мою память, прошу вас, Владыка Магии.
Аботи взял флакон и легким движением сковырнул пробку. Память вышла из флакона дымком и засияла жемчужно-голубыми переливами, являя все, что случилось во время колдовства. Лицо директора не изменилось, лишь глаза из черных стали золотыми, искрящимися гневом.
— Логан Мусевени, — медленно, гулко произнес он, глядя в облачко. — Что ж, значит, время настало.
Он повернулся к ребятам, жавшимся друг к другу, словно осиротевшие котята. Затем прошествовал к дальней стене возле странного подобия камина, взмахнул рукой. В стене проявилась и открылась дверь.
— Эту ночь вы проведете у меня, молодые люди. Что бы ни слышали, не вздумайте открыть двери и выйти. В комнате найдете все, в чем воспоследует у вас надобность.
Не пытаясь опротестовать это решение, ребята прошли в комнату, оказавшуюся очень просторной и уютной, несмотря на устрашающие маски, висевшие на каменных стенах. Одна из стен почти полностью была занята двумя книжными шкафами огромных размеров, между которыми висела самая жуткая маска. Драко невольно вздрогнул, встретившись взглядом с парой крупных желтых алмазов, служивших ей глазами. Ему показалось, что взгляд маски живой и следит за ним.
У дальней от входа стены на полу лежали плотно сплетенные тростниковые циновки, прикрытые чистыми шерстяными пледами. Ажамбо и Алекс со вздохами облегчения плюхнулись на соседние циновки. Драко задержался у полок, с жадностью всматриваясь в корешки книг.
— Как было бы здорово в них порыться! — со вздохом произнес он. — Но, наверное, не стоит трогать их.
— Ну почему же, — произнес глубокий голос, исходивший из маски, висевшей между шкафами, — ты можешь брать и читать эти книги, но будь аккуратен, юноша.
Драко судорожно вздохнул, но быстро сообразил, что маски каким-то образом передают волю директора. Он вытащил наугад одну из книг и перелистнул несколько страниц. Это была книга заклятий, подчиняющих природные явления. Тема была интереснейшей, а спать не хотелось. Драко забрал книгу и устроился на циновке, погрузившись в чтение, пока Ажамбо и Алекс играли в «пять пальцев» и строили планы на завтрашний день.
Сумка под боком завибрировала и Драко подскочил от неожиданности. Торопливо выковыряв с самого дна тарелку с яблоком, он позволил яблоку прилипнуть и покатиться по краю тарелки, и со вздохом облегчения уставился на бледное, полускрытое отросшими волосами лицо отца.
— Папа!
— Слава Мерлину, малыш! — в голосе Северуса слышалось облегчение. — Ты в порядке? Давно не связывался со мной. Прости, если я тебя оторвал от занятий.
— Ты не оторвал, — Драко покраснел от стыда. — Извини ты меня, папа, я дурак, совсем забыл обо всем на свете, как с каникул вернулся. У нас тут такое было!
Он рассказал о том, что случилось после его возвращения от семьи Мвези, не забыв упомянуть, что сейчас находится под присмотром директора и в защищенном месте. Отец слушал, как всегда, внимательно, не перебивая. Хотя и видно было, что он сильно переживает за Драко.
— Дело серьезное, — сказал Северус, помолчав, — ты должен быть готов в любую минуту уйти, покинуть школу. Ты ведь понимаешь, что поклонники Змеелицего могут быть и среди учащихся.
— Думаю, не стоит волноваться, мистер Снейп, — сказала Ажамбо, обнимая Драко за плечи и кладя подбородок ему на плечо, — директор Аботи знает, что делает. Да и мы с Алексом, если что, присмотрим за Драко.
Алекс с улыбкой заглянул в тарелку.
— Хорошей ночи, Северус! Рад вас видеть!
— Вот видишь, пап, все в порядке, — сказал Драко, глядя на отца. — Думаю, если что-то пойдет не так, обо мне есть кому позаботиться.
— Вижу, — Северус едва заметно улыбнулся. — И все-таки будь осторожен, сынок.
— Ты сам-то как? — Драко пытливо уставился в исхудавшее лицо. — Как вы со Струпом?
— Сейчас живем в новом месте, — ответил Северус, — у одного старого друга. Не бойся за нас, Драко, нам ничего не грозит.
— Ты извини, пап, что я так редко на связь выходил, — покаялся Драко, — теперь не буду забывать.
— Все хорошо, сынок, — улыбнулся Северус, — я наслышан от Экелло о том, как ты помогаешь в госпитале, о твоих изобретениях. Так что хорошо понимаю, что времени у тебя не особенно много.
Они еще немного поговорили, потом Северус велел ложиться спать. Но Драко, немного поколебавшись, решился на еще одну связь. Очень уж соскучился и стосковался по этим нахальным физиономиям. Поэтому, попрощавшись с папой и подождав, пока улягутся Ажамбо и Алекс, он прошептал другие имена. Яблоко каталось недолго. В маленьком оконце появилась слегка сонная рожица с копной вечно лохматых соломенных волос.
— Драко! — выдохнула Тоня и тут же зажала себе рот. — Ух, елки! Я сейчас!
Спустя несколько минут он услышал шепот и тихую ругань. А потом рядом с Тоней появилась заспанная физиономия Рона.
Драко старался говорить тихо, чтобы не разбудить друзей, спавших еще не слишком крепко и ворочавшихся на своих матрасах. К сожалению, времени у них было не очень много, но хотя бы стало полегче, что увидел тех, о ком беспокоился.
— Попробую завтра еще выйти на связь, — прошептал он, склонившись почти к самой тарелке, — и вы спокойно расскажете, что случилось, когда меня забрали.
— Это без проблем, — успокоил его Рон, — здорово, что ты снова на связи.
Попрощавшись, Драко сунул тарелку и яблоко в сумку. Он думал было еще немного почитать, но волнение от встречи с друзьями его порядком взбудоражило, а от этого неожиданно начало клонить в сон.
Утром директор поднял их засветло и отправил на уроки. Зевая и потягиваясь, ребята вошли в аудиторию вместе с остальными учениками. Драко коснулся своего виска пальцами, мысленно проговорив короткое заклятия Очищения Разума, затем таким же образом привел в чувство Алекса и Аж.
Урок был посвящен взаимоотношениям с чудесными существами, как их называли в Африке. Под это определение подходили все создания, создающие волшебство. Драко с любопытством слушал о том, как следует говорить с тибуангом, похожим на маленького, ростом с ребенка, слона, и как нужно прятаться от мокеле-мбембе, чудовищного создания, обитающего в бассейне реки Конго. С не меньшим интересом он узнал о существе под названием абембе, обитающем в землях зулусов и прокапывающем бесчисленные норы под сущими землями. Согласно легенде, слюна абембе исцеляла самые страшные раны и даже могла приживить оторванную конечность. Из истории следовало, что лишь одному могущественному волшебнику-сангома по имени Иканда Элибомву удалось крепко сдружиться с абембе, которого он выручил из беды. В благодарность за спасение волшебное создание одарило Иканду своей слюной, с помощью которой тот излечил страшные раны на теле своей дочери, пострадавшей от когтей леопарда.
Вообще благодарность оказалась решающей для большинства чудесных созданий Черного Континента. И с большей частью их возможно было договориться, хотя, конечно, существовали и твари, для которых человек был добычей, например, те же мокеле-мбембе или тобунга, существа, настолько кошмарные, что даже упоминать их считалось худой приметой.
После уроков ребята решили прогуляться по старым секциям школы, обсудить сложившуюся ситуацию. Они шли медленно, беседуя между собой о путешествии, о его исходе, о том, стоит ли им опасаться кого-то. Миновав круглый промежуточный зал, где курились благовония и отдыхали несколько учеников-старшекурсников, они поднялись в коридоры закрытого крыла. Здесь было тихо, по полу струился белый туман, в нем ноги тонули по щиколотку.
Продолжая, тихо переговариваться, они брели вдоль широкой балюстрады и смотрели на бегущие мимо облака. Драко остановился, опершись о балюстраду, пытаясь рассмотреть в клубах облаков проблески долины внизу. Как вдруг что-то сильно ударило его по лицу. Отшатнувшись, он растерянно взглянул на друзей.
— Ложись! — взвизгнула Ажамбо, бросившись к нему. Драко рухнул на колени, и вовремя! Осколки камней, острые, как бритвы, полетели прямо из облаков, вонзаясь в стену. Алекс свалился сверху, прикрывая их с Ажамбо своим телом.
— Мренго ва чума! — зазвенел голос Ажамбо. Она вскочила, выбросив перед собой сцепленные руки. Теперь осколки натыкались на неодолимую преграду. Драко успел подумать, что Ажамбо просто умница, вовремя вспомнила о заклятии «железного крыла», защищающем от физических и магических атак. Бок о бок они выскочили в широкую дверь, ведущую с галереи, и рванули по лестнице. У самого выхода в зал они налетели на высоченного парня в нарядной бубу и с браслетами на мускулистых руках.
— Что случилось? — спросил он, нахмурившись. — Откуда кровь?
Драко прижал руку к лицу и отдернул, глядя на окровавленные пальцы.
— На нас напали, братец Саламати! — Ажамбо остановилась и уперла ладони в коленки, согнувшись и шумно переводя дух. — Камни летели! Кто-то запускал камни!
Мгновением позже группа старшекурсников уже мчалась вверх по лестнице, окутанная заклятием защиты. Саламати остановил худощавого белокожего юношу с прозрачно-серыми глазами.
— Андерсон, отведи их в директорскую, и головой за них отвечаешь.
Парень молча кивнул и, обняв всю троицу, повел их к внутреннему коридору. Саламати умчался следом за своими однокашниками.
— Ну вот, опять сидеть у директора! — вздохнула Ажамбо, залечивая глубокий порез на лбу у Драко взмахом ладошки. — Да что ж не везет-то так!
— Лучше так, чем пострадает кто-то, — примирительно сказал Драко.
Страшный грохот заставил ребят присесть от испуга. Андерсон мгновенно соткал вокруг них непроницаемый кокон защиты. И вовремя! Второй взрыв разрушил внешнюю стену, отбросив всех четверых взрывной волной. В проломе показалась громадная крылатая фигура. Драко от ужаса потерял дар речи. Алекс метнулся вперед и с силой выбросил обе сплетенные руки, словно отталкивая существо. Толчок получился что надо, тварь с коротким визгом вылетела через тот же пролом, через который вошла.
— Бежим! — крикнул Алекс, закидывая на шею руку оглушенного Андерсона.
Они помчались по коридорам, а пол под ногами и стены тряслись от новых и новых взрывов.
В большом зале внутри комплекса собрались перепуганные младшекурсники, те, кто только поступил в школу и не имел еще навыков колдовства. Здесь же был открыт большой портал, в который лилась вереница самых младших, а также пациентов госпиталя. Профессор Нзанга руководил перемещением, лицо его было покрыто бисеринками пота, а по руке тянулась длинная черная полоса — след воздействия черной магии. Драко подбежал к нему.
— Хвала всем богам, сынок, — Нзанга вздохнул с облегчением, — вы все живы! Идите в портал немедленно, по ту сторону вас встретит группа преподавателей из школы Ведунгома, они позаботятся о вас.
Снова бабахнуло так, что затряслись стены центральной залы. Драко и Ажамбо вцепились в Алекса, который передавал оглушенного Андерсона матушке Аванде и Латифе. Бурайма стоял тут же, к нему один за другим подходили ребята постарше, пораненные осколками, и он тут же залечивал их раны.
— А наши птицы? — Драко сделал движение к выходу, но Ажамбо схватила его за руку.
— Они в безопасности, просто поверь мне! Дядюшка Тау никогда не позволит причинить вред его подопечным!
Дети бежали в портал непрерывной струей, когда в зал ворвались темные тени. В них сразу же полетели заклятия. Преподаватели во главе с наставником Марвани и наставницей Кандало встали стеной, загородив щитами перепуганных детей. Поток проходящих сквозь портал расширился, насколько было возможно. Ученики подвывали от ужаса, но кое-кто встал бок о бок с преподавателями, отражая атаки врагов. Драко бросился к худенькому чернокожему юноше, который стоял поодаль, не пытаясь двигаться к порталу, и упал с пробитой грудью. Тот еще дышал. Драко нашарил кольцо во внутреннем кармашке рубахи, надел его и полностью сосредоточился на исцелении. С кольцом было намного проще, тем более что от страха ему едва удавалось сохранять внутреннее равновесие. Но парень задышал ровнее и открыл глаза.
— Тебе лучше уйти в портал, — сказал Драко, помогая ему встать, — они справятся сами.
Парень взглянул на него странным острым взглядом. Но совету последовал, то и дело прижимая руку к груди и покашливая. Ажамбо и Алекс уже присоединились к защитникам, посылая заклятия в колдунов, но тут грохнуло позади, и пролом образовался в противоположной стене. Доктор Нзанга развернулся, молниеносно поставив отражающие чары, так что вторженцев отбросило обратно. В портал уже вбегали последние дети. Драко бросился к Ажамбо и Алексу.
— Ребята, идемте! — он в отчаянии тянул их к порталу, который все еще светился. — Скорее!
— Иди первый, мы за тобой! — крикнула Аж, с боевым азартом посылая заклятия в чудовищную лохматую тень, в центре которой пульсировала разноцветная маска.
— Только вместе! — Драко кричал, пытаясь перекрыть грохот боя. Но его ухватили и поволокли, и он не сразу сообразил, что это Бурайма тащит его к порталу.
— Да чтоб тебе! — выдохнул он, буквально впихивая Драко в портал. Драко только успел заметить летящий в его сторону желтый луч, а вслед за тем его дернуло и поволокло куда-то.

Глава 13. Пещера друга. Прощай, Африка!

Полет прекратился неожиданно. Драко с размаху налетел на что-то твердое, здорово ушиб голову и руки. Почти ничего не соображая, он попытался подняться и оглядеться. Но в глазах потемнело, и он на какое-то время лишился сознания.
Он очнулся оттого, что его куда-то несли. Голова ужасно болела, не получалось даже вспомнить нужное заклинание для исцеления. Он лежал на чьих-то руках и ощущал нежный теплый аромат, удивительно знакомый. Почему-то от него становилось спокойнее, и голова вроде бы стала болеть меньше. Драко попытался открыть глаза, но даже это причиняло боль. К тому же, чуть приоткрыв их, он обнаружил, что находится в полной темноте. Лишь далеко в небе над ним сиял густой звездный полог.
Тем временем тот, кто его нес, видимо, обнаружил, что Драко очнулся, потому что издал успокаивающее мурлыканье. Драко едва не рассмеялся от удивления. Его нес токеланг! Нес осторожно и бережно, стараясь не трясти, хотя, судя по прыжкам, взбирался на горную кручу. Прошло еще немного времени, и темнота ночи сменилась тьмой иного рода.
Токеланг нес его по широкому коридору пещеры. Но теперь Драко мог видеть его, потому что стены пещеры были покрыты какой-то сияющей слизью. Он не особенно разбирался в токелангах, но почему-то был уверен, что это тот самый, чьего детеныша они с ребятами выручили из шахты.
Наконец существо остановилось, преклонив колени и бережно опустив мальчика на что-то мягкое. Это оказалась постель, сделанная почти целиком из мягчайшей шерсти токеланга. Чуть поодаль, на подстилке поменьше, мирно спал уже знакомый малыш, тихонько посвистывая во сне.
— Спасибо тебе, друг, — прошептал Драко, протягивая руку.
Старшее существо осторожно коснулось его ладошки своей большой ладонью. И снова ощущение безмятежного покоя и радости затопило, выжигая боль и страх. Драко улыбнулся, вздохнув полной грудью. Токеланг осторожно улегся подле него, положив руку на грудь мальчику.
Драко закрыл глаза, наслаждаясь этим прикосновением. Токеланг баюкал его, точно малое дитя, тихонько переливчато мурлыкая. Драко попытался подумать о друзьях, о том, успели ли они выбраться из школы. Но глаза слипались, так, что он ничего не мог противопоставить надвигающейся дремоте.

Утро разбудило его тихим посвистыванием малыша, который забрался к нему в постель и дремал, пригревшись под боком. Драко тихонько рассмеялся и погладил кроху.
— Простите, друзья, — прошептал он, осторожно выбираясь из токелангского плена, — я должен идти.
Старшее существо поднялось следом, бесшумно скользя рядом. Драко попытался объяснить, что ему нужно найти друзей, но неожиданно понял, что токеланг и так об этом знает. Бирюзовое существо положило руку ему на плечо и указало на долину, расстилающуюся внизу. И вслед за тем — на громаду горы, на вершине которой пылала, разваливаясь, школа Уагаду. Клубы дыма смешивались с проплывающими облаками. Драко упал на колени, сжавшись в комок, и горько, отчаянно зарыдал. Он не знал, остался ли кто-то в этом месте, которое почти два года было его домом, но он оплакивал вековые стены Уагаду, стены, которых больше не было. Токеланг присел рядом, поглаживая его по спине, пытаясь успокоить. Его скорбное мурлыканье пролилось на сердце Драко каплями горького покоя и нежности. Он повернулся и уткнулся лицом в густую бирюзовую шерсть. Слезы текли и текли, и вместе с ними уходило что-то еще, быть может, тот безгранично добрый и нежный мальчик, что прибыл сюда два года назад.
Драко не знал, сколько проплакал, уткнувшись в теплый бок волшебного создания. Но когда он перестал плакать, на место скорби пришел глухой, болезненный гнев. Словно почувствовав его, токеланг отодвинулся. Драко глубоко вздохнул, постаравшись запихнуть непрошенное чувство поглубже.
— Прости меня, друг, — мягко произнес он, не делая попыток снова коснуться токеланга, — ты почувствовал мою боль. Но я больше не потревожу тебя. Будь осторожен: те, кто сотворил это, — он указал на темное пламя, окутавшее вершину горы, — злые люди. Береги свое дитя и прощай.
С этими словами он поклонился токелангу, прижав руки к груди, и двинулся вниз по узкой тропинке над самым обрывом. Вслед ему донесся печальный переливчатый стон.
Тропа была узкая и каменистая, так что приходилось внимательно смотреть под ноги. Драко двигался медленно, стараясь ступать на относительно чистые и надежные с виду участки. Он прижался к стене, пытаясь миновать совсем узкое место, больше похожее на карниз. Держась за уступы, он осторожно выбрался на более широкий участок. Последний уступ оказался довольно плоским сверху и был покрыт чем-то вроде мелких мягких камешков, пара которых осталась в руке. Драко поднес их к глазам и невольно вздрогнул, отметив золотистый блеск. Он вернулся к уступу, ощупью собрав все камешки и положив в кармашек на поясе. Золотые камни… наконец-то он нашел их. Хотя на что они ему теперь? Но, как истинный целитель, Драко не раскидывался редкими ингредиентами.

Наконец под ногами оказалась земля, пусть сухая, поросшая редкой желтоватой травой, но земля, а не камни. Почему-то единственным решением, пришедшим ему в голову, было дойти до заброшенного бунгало в лесу и там как следует поразмыслить над дальнейшими действиями. Больше всего ему сейчас хотелось встретиться с папой, спросить его совета, но сумка с учебниками и заветной заколдованной тарелкой с яблоком потерялась при прыжке. Драко спустился вниз и пошел вдоль скал, пытаясь высмотреть сумку. И только пройдя приличное расстояние, хлопнул себя по лбу. Хорош волшебник! Забыл про заклинание призыва!
— Быстрее всадника на коне, моя сумка, лети ко мне, — проговорил он скороговоркой на русском, сделав привычный жест. Кольцо на руке вспыхнуло ярким светом. Почти сразу послышался свист, и он едва успел повернуться и поймать сумку, прилетевшую прямиком в его объятия. Драко торопливо надел ее через плечо, прижимая к боку. На душе стало полегче.
Углубившись в лес, он немного поколдовал, чтобы взять верное направление. Перстень запульсировал и потянул его в нужную сторону. Драко старался идти не слишком быстро, так, чтобы не сбить дыхание. Попутно он собирал коренья и травы, пряча в свой пояс, скорее по старой привычке и впрок, чем по-настоящему нуждаясь. Отыскав на одном из деревьев съедобные плоды, он поел и сразу почувствовал себя намного лучше. Он брел, доедая последний плод, когда свистнувшее прямо над плечом заклятье едва не оставило его без уха. Почти сразу второе заклятие ударило в правую руку выше локтя.
Драко вскрикнул, отшатнувшись. Рука повисла вдоль тела. Левой он сделал жест щитовых чар, но третье заклятье пробило их, швырнув мальчика наземь. Несколько теней выступило из-за деревьев. Чудовищные маски мерцали и пульсировали, лишая воли, способности к сопротивлению. Драко видел холодные жуткие глаза в прорезях и понимал, что ему конец. Единственное, о чем он думал, это, возможно, что Ажамбо и Алекс в безопасности.
Один из лесных демонов поднял руку, и заклятье зазмеилось из его пальцев жутким черным пламенем. Драко стиснул зубы, содрогаясь от непостижимого ужаса. Черное пламя струилось к нему по воздуху, словно выжигая свет вокруг себя. Неожиданно прицел пламени сбился, чернота ударила в кусты слева от Драко. Он не сразу понял, что большая коричневая птица хлещет крыльями убийцу. Отползая, он видел, как темные существа пытаются уничтожить птицу, но в это мгновение помощь пришла, откуда не ждали. Яркие сполохи хлестнули по «черным сердцам» откуда-то сбоку. Они заметались, пытаясь понять, кто их атакует. Но удары прилетели и с другой стороны. Ошеломленные, напуганные, Дети Погибели пытались уйти от смертоносных потоков огня. Тот, что насылал заклятие на Драко, попытался возобновить свое колдовство, но прилетевший со стороны зеленый сполох угодил ему в голову, буквально взорвав ее вместе с маской. Драко пополз, отталкиваясь ногами, не понимая, что происходит. Крылья захлопали прямо над головой, он вскинулся, глядя вслед улетающему Хротгару, который спас ему жизнь. И тут же взвизгнул от ужаса, когда сильная рука стиснула его плечо, поднимая и ставя на ноги.
— За мной, — сказал Джейсон, пригибаясь, чтобы уберечься от свистнувшего над ухом заклятья, — шевелись же, скорее!
— Вы! — Драко припустил за ним следом, стараясь смотреть под ноги.
Они мчались через джунгли, пока битва не осталась далеко позади. Но продолжали бежать, а потом идти, пока не оказались на большой открытой поляне, окруженной со всех сторон деревьями.
— Проклятье, все-таки достали! — Джейсон наклонился над мальчиком и зашипел, увидев почерневшее, распухшее плечо. — Тебя надо срочно переправить, малыш. Но не в школу, там теперь хозяйничают «черные сердца».
— Вы не знаете, — Драко изо всех сил старался не скулить от боли, — Алекс и Аж… они… там?
— Уже нет, — покачал головой Джейсон, — кого смогли, мы забрали, в том числе и их. Переправили в школу Ведунгома.
Он вздрогнул, подняв голову и прислушиваясь. Кто-то продирался сквозь заросли. Драко в страхе прижался к его боку, понимая, что ничего не может противопоставить убийцам.
— Хвала богам! — выдохнул Бурайма, выламываясь из сплошной стены зелени. — Живой!
За ним из пролома появились Темба, Алекс, Аж и Латифа. Драко смотрел на них, не веря глазам своим.
— Вы с ума сошли! — выдохнул Джейсон. — Вы должны быть в школе!
— Мы за ним пришли… — Ажамбо зашипела, точно раненая змея, при виде распухшей руки Драко. — И вовремя! Заклятие Гниения… сейчас, потерпи, Драко! Я сейчас!
Она колдовала, водя руками над пульсирующей почерневшей плотью. Рука постепенно принимала нормальные очертания. Драко вздохнул с облегчением.
— Спасибо, Аж, — пробормотал он, чувствуя, что вот-вот упадет.
Алекс бросился к Джейсону и обнял обеими руками, прижавшись лицом к широкой груди.
— Дядя Джей!
Джейсон прижал его к себе и поцеловал в лоб.
— Уходите, я вас прикрою, — сказал он, гладя племянника по спине, — трансгрессируйте, как только окажетесь вне зоны Тьмы.
Могучий Темба поднял Драко на руки, не обращая внимания на вялое сопротивление. Прежде, чем он нырнул обратно в чащобу, Драко успел увидеть дядю и племянника, обнимающих друг друга. По щекам Джейсона катились слезы. Он погладил Алекса по голове, поцеловал его в лоб, а потом оттолкнул и исчез в зарослях.
Они двигались довольно медленно, пока джунгли были густы. Потом в одной из просек Темба передал Драко Бурайме и перекинулся в слона. Подхватив одного за другим ребят, он посадил их на свою мощную спину и помчался через джунгли, оставляя за собой широкую просеку.
Драко в каком-то полузабытьи прислонился к плечу Ажамбо; у него больше не было сил держаться прямо. Ему стало казаться, что этот путь через джунгли на спине анимага-слона будет продолжаться вечно. Но он ошибался. Он на какое-то время отключился, а когда очнулся, его держали могучие черные руки и куда-то несли. Он слышал голоса, переговаривающиеся над головой. Один из них принадлежал Канде Марвани, и при его звуке Драко ощутил прилив покоя.
— Мальчика нужно переправить уже сегодня, — говорил наставник Марвани. — Я почти уверен, что нападение на школу было неслучайно. Этот ребенок слишком важен.
— Я слышал о нем, — отвечал незнакомый мужской голос, — Дитя Надежды, способное разорвать тьму вечной ночи, в которую погрузил нас Имеющий Две Тени. Такой юный и такой хрупкий…
Драко почувствовал, как его укладывают на что-то мягкое и прохладное.
— Аж… Алекс… — с трудом позвал он, пытаясь разорвать путы сонливости.
— С ними все хорошо, дружок, — Марвани положил руку ему на лоб, — тебе надо поспать.
Его ладонь была прохладной, и от нее расходились волны успокоения. Драко успел подумать, что его снова забирают из места, к которому он привык и привязался, от людей, которых он успел полюбить.
— Прощай, Африка, — прошептал он одними губами, ощущая непривычную горечь и скорбь, — надеюсь, однажды я вернусь…
И провалился в сон.

Глава 14. Махотокоро, Райдэн и другие

Драко проснулся, и на мгновение ему показалось, что он все еще в Уагаду, в приемной комнате. Лишь несколько бесконечных мгновений спустя он обнаружил, что лежит на аккуратном матрасе, застеленном белоснежной простыней, укрытый тонким, но теплым одеялом.
Какое-то время Драко просто лежал, пытаясь сообразить, что произошло и как он попал в это место. Сил почему-то совсем не было, но ему пришлось повернуться на тихое приглушенное карканье. Маленький белый ворон степенно переступал с лапки на лапку, держа в клюве что-то круглое и небольшое. Приблизившись, он выронил на ладонь Драко маленький шарик из полупрозрачного минерала. Драко протянул другую руку, нежно пригладив перышки на шее птицы. Затем попытался было рассмотреть шарик, но его прервали.
— Приветствую вас, — произнес по-японски чуть хрипловатый мужской голос, и Драко невольно вздрогнул, увидев возникшего словно из ниоткуда мужчину в странном бледно-лиловом одеянии, с совершенно не японским лицом и копной белоснежных волос, спадающих на плечи. — Извольте умыться и переодеться, новый ученик, и я отведу вас в приемную комиссию школы Махотокоро.
Драко торопливо выскользнул из-под одеяла. Его тряпья нигде не было видно, но рядом с постелью лежала стопка чистой одежды розового цвета. Торопливо облачившись в нее, Драко обнаружил, что ткань переливается розово-золотым. Повернувшись к проводнику, он поклонился ему, припоминая правила приличия, которым его обучал папа Северус.
Проводник взял его за руку, и в следующее мгновение они с Драко очутились в большой комнате, напоминавшей те картинки, что Драко видел в старинной книге отца, где рассказывалось о Японии и населявших ее волшебных созданиях.
Несколько мужчин и женщин сидели бок о бок вдоль дальней стены, со сдержанным интересом разглядывая мальчика. Драко почтительно поклонился, вызвав одобрительные улыбки по крайней мере у двух членов комиссии. Его проводник сразу же опустился на колени и, отползя в сторону, сел в церемониальную позу. Один из мужчин, выглядевший молодо и привлекательно, сделал жест, приглашая Драко сесть напротив. Сидеть на пятках было не слишком удобно, но Драко постарался полностью скопировать позу, как ее видел.
— Назови свое имя, ученик, — произнес хрупкий старик с густой копной белоснежных волос.
— Драко Малфой, сэнсэй, — ответил Драко, стараясь не очень пялиться на его одеяния сочного фиолетового цвета.
— Ты должен отвечать на наши вопросы без утайки и предельно честно, — сказал старик, в чьих черных глазах сверкало любопытство.
Драко коротко поклонился, уперевшись руками в пол.
— Где ты изучал наш язык и обычаи?
Драко вздохнул, собираясь с мыслями.
— Меня обучал мой отец, сэнсэй. Все, что я знаю о Махотокоро и о Японии, я почерпнул из его уроков и тех книг, что читал в нашей домашней библиотеке, а также в библиотеках Колдовстворца и Уагаду.
Старик слегка улыбнулся. Остальные члены комиссии хранили молчание. Но Драко показалось, что они скорее симпатизируют ему.
— Ты весьма неплохо говоришь на Высоком языке, который принят в Махотокоро. Твой отец хорошо обучил тебя, Драко. Знаешь ли ты, почему твоя одежда обрела цвет золота?
Драко покачал головой.
— Нет, сэнсэй. Я удивился этому, когда переоделся.
— Это значит, что ты усвоил неплохое количество знаний и обладаешь довольно высоким уровнем подготовки для того, чтобы начать учебу в Махотокоро сразу с пятого курса, — старик легонько качнул головой, выражая удивление. — Скажи, какие знания даются тебе лучше всего? Какие уроки ты особенно любил, обучаясь в прежних школах?
— Целительские практики и зельеварение, — не задумываясь, ответил Драко, — они мне давались лучше всего.
— А какие уроки были самыми сложными для тебя? — полюбопытствовала изящная дама в более светлом фиолетовом наряде, слегка перебирая пальцами сложенный веер, лежавший на ее колене. Драко вздохнул, надеясь, что его не высмеют за тупость.
— Боевые искусства, — ответил он, понурившись, — они мне почти не даются, сэнсэй.
Вскоре голова у него пошла кругом от вопросов, но он постарался отвечать на каждый четко и по существу, хотя некоторые вгоняли его в ступор, например вопрос о том, признает ли он волшебных существ равными волшебникам. Но и на этот вопрос он ответил без заминки, для себя решив, что не собирается поступаться принципами из желания учиться в школе. Он постарался говорить спокойно, хотя ощутимая тоска по Фенриру снова сжала сердце.
Наконец поток вопросов иссяк. Члены комиссии переглянулись между собой. Затем каждый из них единожды коснулся сложенным веером открытой ладони. Молча ожидавший проводник приблизился к Драко все также на коленях.
— Следуй за мной, ученик, — тихо произнес он. — Ты определен в Дом Сэйран, и я покажу тебе дорогу к твоему новому дому.
Драко поклонился комиссии на прощание, вызвав одобрительный шепот, и вложил руку в ладонь проводника.

Они оказались в довольно большом помещении, выходившем прямо на мощеную белоснежными плитами дорожку. Седзи, передвижные дверцы, были отодвинуты, и порывы ветра врывались в помещение.
— Твои вещи прибыли вместе с тобой, — сказал проводник, кивая на стоящий в углу большой чемодан. — Тебе же следует идти вот по этой дороге до самого конца, там будет вход в Башню Сэйран.
— Благодарю вас, сэнсэй, — Драко поклонился и взял чемодан. — Если вы позволите, я пойду.
Когда он выпрямился, проводника уже не было. Драко поежился. Ухватив свой чемодан, он двинулся в указанном направлении. Пока все было очень странно, намного страннее, чем в Колдовстворце и Уагаду. Драко пытался разложить по полочкам все произошедшее и так задумался, что не сразу увидел идущего навстречу парня его лет. Успел только заметить копну светлых лохматых волос, обрамляющую бледное лицо, и расширившиеся голубые глаза. Драко и парень потеряли равновесие и упали на хрупкие перила моста, на котором столкнулись,сломали их и полетели вниз, прямо в мелкую речку. Драко охнул, его визави вскрикнул от боли: удар о каменистое дно был впечатляющий. Какое-то время Драко просто лежал, не в силах подняться.
Странный белокурый японец пытался встать, но дело у него не ладилось. Драко кое-как поднялся, морщась от боли в разбитом бедре, и протянул ему руку.
— Мне жаль, — виновато произнес он, — давай я помогу встать. Ты очень сильно расшибся?
Жесткие пальцы парня сжали его ладонь. Он поднялся, сохраняя на лице бесстрастное выражение. Во всяком случае, по взгляду его голубых, странных для японца глаз Драко ничего не мог прочесть. Но при попытке ступить на левую ногу лицо парня исказила судорога боли.
— Хочешь, я отведу тебя к целителю? — тихо спросил Драко, ощущая себя еще более виноватым. Пусть его бедро тоже пульсировало болью, японский парень пострадал сильнее. — Я бы сам вылечил, но почему-то чувствую себя совсем пустым.
Японец тем временем оглядел его с головы до ног и неожиданно положил руку на плечо. Драко с готовностью придержал его за талию.
— Идем, тебе тоже помощь не помешает, — отрывисто произнес японец.
Прихрамывая, они поплелись по отделанной белоснежными плитами аллее к маленькому домику, возле которого зеленела приличных размеров делянка, засаженная целебными травами.
— Ты меня извини, пожалуйста, друг, — Драко осторожно помог парню подняться по невысоким ступенькам, — я задумался и не видел тебя. Это моя вина.
— Смешно мы выглядим, наверно, — ответил японец и неожиданно негромко рассмеялся, — ты на правую ногу хромаешь, я на левую.
Драко невольно улыбнулся.
— Меня зовут Райдэн Мифунэ, — сказал японец, ухмыляясь в ответ и демонстрируя ослепительно белые зубы, — а тебя как?
Драко представился. Райдэн задумчиво покивал.
— Ты, верно, тот самый парень из Англии, — сказал он, — тот, что учился в русской школе, а потом в африканской. О тебе последние два дня столько разговоров! Слушай, ты в каком Доме? Прошел уже тест?
— Да, прошел —как прибыл, сразу, — ответил Драко, чуть приостановившись, чтобы передохнуть. — Меня определили в Дом Сэйран.
— Значит, мы сможем видеться чаще, — улыбнулся Райдэн, — я тоже принадлежу Дому Сэйран. Знаешь, было бы круто послушать твои истории о других школах. Я слышал, там совсем все иначе, чем у нас, в Махотокоро.
— Если захочешь, можем поговорить вечером, после уроков, — оживленно ответил Драко, — я тебе расскажу про мое обучение там, а ты мне про то, какие тут законы и порядки. Не хотелось бы ненароком кого-то обидеть или влезть в недоразумение. Я ведь только прибыл и еще ничего здесь не знаю, а говорят, ваша школа очень сильно завязана на традициях и законах.
— Это с радостью, — ответил Райдэн, — ну, мы уже пришли. Давай ты первый.
— Нет, ты, — ответил Драко, помогая ему войти в просторное помещение, — у тебя травма сложнее.
— Входите оба, юноши, — послышался негромкий голос из-за высокой складной ширмы, — располагайтесь.
Райдэн кивнул на несколько свернутых матрасов-футонов, лежащих рядком у дальней стены. Драко раскатал пару. На один помог лечь Райдэну, на другой не без труда опустился сам.
— Что случилось, дети мои? — спросил маленький, сморщенный, как сушеный гриб, старичок в простой одежде серо-фиолетового, приятного глазу оттенка.
— Мы столкнулись на мосту и упали, Софухира-сама, — покаянно вздохнул Райдэн, — Я левую ногу расшиб, а Драко — правую.
— Это мы сейчас поправим, — старичок опустился на колени подле него и медленным, мягким движением провел вдоль ноги волшебной палочкой, — всего-навсего ушиб и небольшая гематома в коленном суставе. Ну, вот и все, сын мой.
Настала очередь Драко. И с его травмой шустрый дедушка управился еще быстрее. И как-то еще заколдовал, так что слабость как рукой сняло. Ошеломленный Драко молча поклонился старику, повторив движение Райдэна. Они покинули лазарет, и только когда отошли подальше, Драко обалдело помотал головой.
— С ума сойти! Мой папа знахарь, и очень хороший, но даже он бы убил на наши травмы кучу времени! Не говоря уже обо мне: так быстро я не умею без зелий и заговоров.
— Ну так Софухира-сама не простой целитель, — ответил Райдэн, вспрыгивая на узкий тренировочный мостик и ловко перепрыгивая с одного квадрата на другой, — он же сын Сукунабикона-ками, бога исцеления. Моя матушка училась у него целительскому искусству. Он читает дополнительный курс по целительству, ты, если захочешь, можешь записаться к нему.
— Вот здорово! — обрадованно произнес Драко. — Я изучал целительство в русских и африканских традициях, а в вашей еще не доводилось. Думаю, это будет очень интересное обучение.
— Ну, не совсем моя тема, — хмыкнул Райдэн, — я вот записался к наставнику Йенсену, он как раз встречает всех новеньких. И преподает боевые искусства. Я всегда хотел быть как отец, хотя мама не очень-то это одобряет. Впрочем, моя сестра Котоха как раз у мастера Софухира-сама проходит обучение, она в маму пошла.
— А твой отец воин? — заинтригованно спросил Драко.
— Можно и так сказать, — ответил Райдэн, приглаживая свои лохматые волосы. — Он вообще-то бог.
Драко обалдело поморгал, ему показалось, что он ослышался.
— Какой бог?
— Бог грозы, грома и молний, — Райдэн хмыкнул, — я его вижу время от времени, да и к маме он наведывается. Он очень крутой. Я лицом на мать больше похож, а вот глаза у меня его, как и волосы.
— Да, глаза и волосы у тебя необычные для японца, — сказал Драко, — но очень красиво выглядит сочетание.
— Если что, мне больше нравятся девочки, — хохотнул Райдэн. Драко покраснел.
— Я не о том. Просто действительно смотрится круто, — сказал он. — Здорово, наверное, быть сыном бога. Если что, можно попросить его защиты.
— Ну… я предпочел бы сам за себя стоять и за тех, кого люблю, — ответил Райдэн уже вполне серьезно. — Слышишь, звонят к уроку? Опоздаем — не пустят. Давай бегом.
Они побежали, обгоняя друг друга, но стараясь не толкнуть и не задеть. Успели как раз к моменту, когда наставник Тагава движением руки возжег в чаше огонь, означающий начало урока.
Положа руку на сердце, Драко мог бы сказать, что, несмотря на опыт двух школ, ему еще никогда не было так интересно. Наставник Тагава, зловеще выглядевший мужчина с узкими глазами на лице, напоминающем змеиное, учил их технике Теплого Сердца. Эта техника позволяла объединять свои ощущения и сознания с ощущениями и сознаниями всех живых существ в округе. С помощью этой техники можно было контролировать довольно обширные пространства, она идеально подходила тем, кто собирался стать знахарем или хранителем земель. Это достигалось соединением с энергетическими и магическими потоками, незримо пролегающими повсюду. Тот, кто владел этой техникой, мог излечить раны себе и другим, восстановить разрушения без ущерба для себя, а также заключить мир с существами, как правило, недобрыми и опасными.
Он попытался повторить действия наставника, не особенно ожидая, что у него получится. Ведь он постигал знания иных традиций и школ, но почти ничего не знал об умениях и магии Махотокоро. Но у него получилось! Он словно плыл, пребывая в каждом из учеников и в самом мастере Тагаве, и во всех растениях и насекомых, даже в предметах, за долгие годы служения обретших собственное подобие души и характер. Он словно уже не был Драко Малфоем, но был всеми понемногу, и ощущение это было поразительным.
— Хорошая работа, ученик Малфой, — негромкий голос мастера Тагавы заставил его открыть глаза. — Это ваш первый урок в нашей школе?
— Да, сэнсэй, — ответил Драко, пытаясь собраться воедино, но все еще ощущая себя частью мира вокруг. — Простите меня за самовольную попытку. Оно как-то само получилось, когда вы описывали нужное действо.
— Что ж, я могу лишь сказать, что ваши способности нимало не преувеличены, — Тагава улыбнулся уголками губ. — Ставлю вам высший балл.
Драко ошеломленно поклонился. Следом за ним остальные ученики принялись практиковаться, следуя наставлениям учителя, и у некоторых это получилось сразу, а кому-то понадобилось время для сонастройки. Среди тех, кто мгновенно смог установить связь Теплого Сердца, были Райдэн Мифунэ и маленькая хрупкая девушка, смотревшая на Драко с улыбкой.
Наконец, огонь в чаше погас, а это значило, что урок закончен. Драко старался наблюдать за всеми действиями Райдэна, встал и отвесил поклон наставнику, как и его новый знакомый, и все остальные ученики. Голова все еще кружилась от пережитого, так что Райдэну пришлось его поддержать под локоть.
— Это было очень круто, — сказала та самая девушка, поравнявшись с ними, когда они выходили из аудитории. — Ну что, братец, познакомишь меня со своим новым другом?
— Драко, позволь тебе представить мою сестрицу Котоху, — церемонно поклонился Райдэн, и брат с сестрой дружно захихикали. Драко улыбнулся с некоторым смущением.
— Рад знакомству, Котоха, — сказал он, с любопытством глядя на девушку. Она была очень похожа на своего брата, только глаза темные, а не голубые, да волосы цвета вороного крыла заплетены в длинную косу.
— Сестренка, этот парень тоже хочет обучаться на целителя, — хмыкнул Райдэн, — так что будете видеться еще у старого Софухиры.
— О, так ты целитель? — обрадовалась Котоха. — Это потрясающе! У нас в группе в основном девчонки, парней всего двое, ты будешь третьим.
Они пошли по коридору, обсуждая последние новости. То есть новости обсуждали брат с сестрой, а Драко старался не упустить ни словечка. Ему было любопытно все, относящееся к школе, так что он сам не заметил, как они пришли в аудиторию, больше всего напоминавшую обычный учебный класс. Профессор астрологических расчетов оказался тоненькой красивой женщиной в простом бледно-лиловом кимоно и такого же оттенка таби на маленьких изящных ножках. Ее гэта, сандалии на подставках, были разукрашены тончайшим орнаментом, и двигалась она с поразительным изяществом.
Движение светил изучали во всех школах, а Драко очень быстро усваивал любые исчисления. Взглянув на доску, он убедился, что с легкостью сможет прочесть и разобраться в написанном, и наконец разрешил себе отвлечься на полученное послание.
Котоха сидела рядом и тоже отвлеклась, с любопытством уставившись на маленький полупрозрачный шарик, внутри которого поочередно всплывали иероглифы.
— Ого, — прошептала она едва слышно, — это от сэнсэя Йенсена? Круто!
— Мне его принес маленький белый ворон, — так же тихо ответил Драко, — а потом появился сэнсэй и отвел меня к приемной комиссии. А потом я как раз столкнулся с Райдэном… только вот вспомнил про этот шарик.
— Тут написано, что ты уже в двух школах учился, — Котоха смотрела на него во все глаза. — А ты расскажешь?
Ответить Драко не успел. Наставница Такуми продолжала писать на доске, но голова ее неожиданно повернулась и вытянулась на неестественно удлиннившейся шее, приблизившись к мальчику почти вплотную. Драко невольно отшатнулся, хрипло выдохнув и вцепившись в руку Котохи.
— Не отвлекайтесь, дети, — мелодичным нежным голосом промолвила голова, — и постарайтесь не перепутать расчеты. Юный Драко, я прошу прощения, что испугала вас. Но, пожалуйста, соберитесь.
После этого, не лезшего ни в какие рамки, извинения голова вернулась на свое место. Драко смог, наконец, вздохнуть. У него дрожали руки и что-то в груди. Маленькая лапка Котохи легла на его спину, и неожиданно дрожь прекратилась, по телу разлилось блаженное ощущение покоя и уверенности. Драко благодарно улыбнулся.
— Спасибо, — одними губами прошептал он. Котоха весело улыбнулась и чуть наклонила голову в знак того, что благодарность принята.
Потом они чертили в свитках таблицы и рисовали схемы, сверяя получившиеся расчеты. Это оказалось интересно, так что скучать не пришлось.
С урока они шли втроем, обмениваясь впечатлениями и перешучиваясь на тему астрологических заморочек. На этот день занятий больше не было, поэтому они устроились в одной из небольших отдельных комнат в башне Сэйран, возле жарко пылающей жаровни. Котоха постучала по узорчатому деревянному подносу своей палочкой из вишневого дерева, и поднос тут же наполнился едой и горячими напитками. За трапезой беседа пошла веселее, но разговор как-то сам по себе перешел на личность Такуми-сан.
— А кто она вообще? — Драко поежился, подобрав под себя ноги. — Я читал о чем-то подобном, но сейчас от неожиданности забыл.
— Такуми-сэнсэй принадлежит к древней расе, — сказала Котоха, сунув одну чашку с горячим питьем Драко, а вторую подавая брату, — она рокуро-куби. Она не только астрологические расчеты преподает, но и трансфигурацию.
— А в школе есть еще такие? Ну, другие существа? — полюбопытствовал Драко.
— Есть сэнсэй Немури но Цубаса, он баку, преподает Магию Сновидений, а у младших курсов Введение в искусство полетов ведет сэнсэй Акаси, он тэнгу, очень классный наставник! — Котоха мечтательно вздохнула. — Еще есть сэнсэй Аорю, так он, говорят, сын водного дракона, живущего под нашим островом.
— А что он преподает? — полюбопытствовал Драко, аккуратно прихватывая палочками сасими и обмакивая в соевый соус.
— Все, что связано с водами рек, озер, морей и океанов, — ответила Котоха, изящным движением подцепляя кусочек маринованного тунца.
— Слушайте, а сэнсэй Йенсен… тот, который меня встретил, — Драко потер виски, собираясь с мыслями. — Я не знал, что в Махотокоро есть преподаватели не японцы.
— Вообще-то он единственный, — сказал Райдэн, оторвавшись от своей лапши с морепродуктами, — и он действительно крут. Кстати, белый ворон — это он и есть.
— Он анимаг? — Драко ухватил еще кусочек сасими. — Впрочем, мне бы стоило догадаться, что ворон — это он. Но как так вышло, что не японец тут преподает? — Ну, — сказал Райдэн, наматывая лапшу на палочки, — в школе с самого ее основания боевые искусства преподавал владыка Хатиман, бог — покровитель воинов. А после того, как его старое тело умерло, он занимает тела медиумов, способных освоить те воинские приемы, какие использует он. Исходя из этого, наставник на место преподавателя боевых искусств выбирается среди тех, кто прошел испытание. Последним его сумел пройти только сэнсэй Йенсен. Он не японец, это правда, но отличный колдун и потрясающий боец, лучший из лучших. И великолепный медиум. Так уж все совпало.
— Слушай, а не хочешь просмотреть сейчас свое послание? — полюбопытствовала Котоха, подъедая остатки тушеной капусты. — На уроке ведь не вышло.
Драко торопливо проглотил последний кусочек рыбы, запил остатками вишневого сока и достал из своей сумки шарик. Почти сразу шарик осветился, и по его поверхности поплыли иероглифы. Некоторые Драко знал, но часть их была совсем незнакомой. Он смущенно посмотрел на сиблингов.
— Я не все понимаю. Тут идет речь вроде бы о тех школах, где я учился, и еще что-то о предрасположенности.
— Тут коротко о тебе, что было записано при твоем поступлении в школу, — сказал Райдэн, отставляя пустую миску, — характер, предрасположенности и всякое такое.
— Расскажи, какова была твоя жизнь в тех школах, — Котоха даже вздохнула от предвкушения. — Пожалуйста, Драко! Я никогда еще не встречала волшебника, который бы учился и в Колдовстворце, и в Уагаду!
Драко прочистил горло. Он постарался говорить не слишком длинно, но брат с сестрой слушали его так внимательно и задавали столько вопросов, что он почувствовал себя польщенным и немного расслабился.
— А разве я единственный здесь ученик из других школ? — полюбопытствовал он, завершив свой рассказ.
— Не единственный, — успокоил его Райдэн, — здесь есть несколько учеников из Англии и те, кто прибыл из школы Ильверморни после ее падения.
— Например, прекрасная Элиза-сан, — ехидно вставила Котоха. Райден слегка порозовел.
— О! — сказал Драко, смущенно улыбнувшись. — Здорово! А я смогу их увидеть?
— Ну да, — кивнула Котоха, — в понедельник совмещенные уроки с Домом Йосаму. Там как раз учатся почти все гайдзины. И Элиза тоже.
Она бросила на брата лукавый взгляд. Райдэн вздохнул.
— Я же ничего не говорю про твои типа тайные встречи с Джеком, — проворчал он, — а ты уже всем в школе растрепала про нас с Элизой.
Драко с любопытством взглянул на него.
— А кто она? Это кем надо быть, чтобы завоевать твое внимание и расположение?
— Просто девушка, твоя соотечественница, — ответил Райдэн, едва заметно нежно улыбнувшись, — Элиза Ланчестер. Очень умная, очень красивая, очень любящая Японию. Она сама выбрала нашу школу, когда встал вопрос о том, где ей обучаться. Ее родители были против Белейшего, потому хотели отправить ее в Ильверморни или Колдовстворец. Но она твердо заявила, что хочет учиться только в Махотокоро.
— На самом деле она классная, — заметила Котоха, — мы с ней хорошо ладим. И я буду рада, если однажды она станет нашей родственницей.
Райдэн пожал плечами, хотя щеки его стали еще розовее.
— Время покажет. Ладно, идемте, полюбуемся облаками, а если повезет, то и закатом.
Драко с готовностью поднялся и вышел следом за новыми друзьями.

С Элизой, удивительно изящной и нежной большеглазой девушкой, Драко познакомился в понедельник, спустя три дня после его прибытия в Махотокоро. Она действительно оказалась очаровательной и очень умной. И обрадовалась земляку, как родному.
— Я о тебе уже наслышана, — говорила она, когда вчетвером ребята шли с урока трансфигурации. — Мой отец учился на одном факультете с твоим отцом, но после возвышения Змеелицего ушел в тень и постарался скрыть свою семью. Он никогда не был фанатичным поборником чистой крови, да и в нашей семье никогда особо не держались этой линии. Моя мама наполовину магла, поэтому меня не отправили в школу Салазара Слизерина. И мама, и отец говорили о тебе, о том, какую жертву принесли твои родители ради твоего спасения. И я рада познакомиться с тобой, Драко. Если чем-то могу тебе помочь, обращайся.
Они свернули к выходу из башни и вышли на широкую дорожку, ведущую к тренировочной поляне. Там уже собрались ученики: урок по боевым искусствам вот-вот должен был начаться. Драко устроился позади ребят, ощущая сосущий страх под солнечным сплетением. Он не мог отвести взгляд от высокой сильной фигуры сэнсэя Йенсена, который возник на свободном участке на краю площадки.
— Сегодняшний урок будет посвящен устрашению, — негромкий спокойный голос звучал, казалось, отовсюду, — ибо устрашение врага есть первый шаг к бескровной победе.
Драко приободрился и весь обратился в слух.
— Есть ли среди вас кто-то, кому плохо даются боевые чары? — мягко спросил преподаватель. Драко без раздумий поднял руку. К его удивлению, руки подняли еще трое учеников, двумя из которых оказались мальчики, хрупкий миниатюрный японец и тонкий, как тростинка, европеец. Третьей оказалась Котоха, и Драко этому почти не удивился.
— Драко Малфой, Кэндзо Суруга, Нейл Блэквинг, Котоха Мифунэ, — кивнул Йенсен, — вы не любите калечить и убивать, ибо вашим сердцам изначально дана феноменальная способность к состраданию и сопереживанию. Но даже вам может однажды понадобиться возможность отразить злые чары и отогнать врагов. Есть практика, называющаяся «Сердечной Тьмой». Производится она без помощи волшебных палочек…
Драко внимательно слушал объяснение сэнсэя Йенсена. Практика состояла в том, чтобы использовать против врагов свои самые большие страхи, отражая их с помощью рефлексии, которая являлась оборотной стороной эмпатии. Если эмпат чувствовал чужую боль и эмоции, пропуская их через себя, то рефлект отражал чужие и транслировал свои эмоции, трансформируя их в чувство тревоги и ужаса, сплетающиеся со сходными эмоциональными точками у врагов.
— Итак, кто будет настолько отважен и крепок сердцем, чтобы исполнить роль противника? — спросил Йенсен, пытливо оглядывая ребят. Почти сразу в воздух взметнулись несколько десятков рук. Выбрав шестерых мальчишек и одну девочку, Йенсен велел им подождать в сторонке.
— Кто из вас четверых решится противостоять этим бойцам? — Йенсен взглянул на миролюбивую четверку. Драко со вздохом поднял руку.
— Могу я попробовать, сэнсэй?
Йенсен взмахнул рукой, и поляну пересекла слегка мутная стена щита.
— Итак, приступим, — произнес он, кивая противоборствующим сторонам, которые поспешили обойти стену. — Как только я дам знак, вы семеро используете заклятия Восьмого уровня, не выше. А ты, Драко, попытаешься использовать заклятие Тьмы Сердца.
Внутренне дрожа, Драко кивнул. Теперь, когда шаг был сделан, ему вдруг стало очень страшно. Так страшно и тошно, что он, едва дождавшись команды, упал на колени, врыв пальцы в землю и посылая этот ужас в сторону врагов, позволяя ему струиться сквозь сердце и разум. Он видел, как шатаются и падают фигурки напротив, и слышал, как горько рыдает девочка.
Потом он сидел вместе со своими «жертвами» отдельно, в небольшом закутке, сотворенном магией Йенсена, и тихонько успокаивал их с помощью техники Теплого Сердца, первой магической практики, которую освоил в Махотокоро.
— Простите меня, пожалуйста, — прошептал он, поочередно касаясь каждого из «врагов» и с облегчением чувствуя, как отголоски их страха сменяются теплом и приязнью.
— Забей, братишка, — хмыкнул один из них, худощавый жилистый американец Джек Монро, — это был хороший урок. Я-то думал, что хрен кто на меня управу найдет, а вот нашели.
Он протянул руку, и Драко пожал ее с необычным чувством.
— Ты вроде как дружишь с Котохой и ее братом, — сказал Джек позже, когда урок подходил к концу и ученики рассредоточились, тренируя чары поочередно друг на друге. — Она про тебя рассказывала. Да и я кое-что слышал в Ильверморни, когда там учился.
Драко почувствовал, что краснеет.
— Было бы чего рассказывать, — буркнул он, смущенно косясь на Котоху, которая умело разогнала группку из десятка «врагов» и теперь сидела с таким видом, словно сама не понимала, как так получилось.
— Ну не скажи, — заметил рыжеволосый ирландец Брендан, провожая влюбленным взглядом худенькую японку с волосами, собранными в два узелка, напоминающих ушки. — Наверное, круто быть тем, на кого возлагаются такие надежды.
— Не круто вообще, — ответил Драко, поеживаясь. — Я и драться-то почти не умею, только лечить. А говорят, против Змеелицего сильнейшие мракоборцы ничего не могли сделать, даже все вместе.
— Ты боишься? — спросил Джек.
— Боюсь, конечно. А кто бы не боялся? — ответил Драко, с трудом подавив внутреннюю дрожь. — Этот… это существо убило мою маму. И многих матерей, отцов и детей. Для него убить — все равно что сплюнуть. Но я даже не смерти боюсь.
— Тогда чего? — в голосе американца было искреннее любопытство.
— Наверно, того, что, если я умру, люди потеряют надежду, — грустно ответил Драко, — и это хуже всего. Потому что ну не может один человек стать опорой и силой для всех. А если и станет, то это уже будет не совсем человек. Так-то смерти я не боюсь… но как подвести людей?
Он вздохнул и плотнее закутался в свой плащ.
— Ты говоришь как настоящий японец, — уважительно заметил Кэн Савадзири, изящный юноша с волосами, собранными в длинный хвост на макушке. — Но иногда бывает достаточно имени и памяти, чтобы сражаться.

Ночью, устроившись в спальне бок о бок с Рэйденом, Драко никак не мог уснуть.
— И чего ты крутишься, как угорь в верше? — проворчал Рэйден. — Хочешь что-то спросить, так спрашивай.
Драко вздохнул. Сложнее всего было сформулировать вопрос. Но он постарался.
— Как думаешь, если я умру…
— ЧЕГО? — Рэйден даже сел на постели, уставившись на него полыхающими глазами.
— Ну… — Драко смешался. — Если вдруг что-то случится и я умру… может ли быть так, что люди пойдут в бой против монстра в память обо мне?
— Напугал, — буркнул Рэйден, и пламень в его глазах стал понемногу угасать. — Что до меня, то я пойду куда угодно и сделаю что угодно, чтобы этот… в общем, чтобы его уничтожить. И многие пойдут, в этом я уверен. Тут много ребят из старых самурайских родов и из Домов волшебников-кугэ, которые почтут за честь сражаться против Белейшего и его приспешников. А теперь ложись давай… и не пугай меня так больше. Помирать он собрался…
Драко свернулся калачиком под тонким, но теплым одеялом. В голове у него теснились самые разные мысли, но он решительно прошептал заклинание Быстрого Сна. Сейчас это был самый лучший выход.

Глава 15. Странные сны, сэнсэй Немури но Цубаса и сирокунатта

Учиться в Махотокоро оказалось неожиданно намного легче, чем в первых двух школах. Большая часть уроков здесь была посвящена духовным и энергетическим практикам, а в них Драко кое-что понимал. Он записался на уроки к старому Софухире, с которым мгновенно нашел общий язык благодаря искреннему увлечению целительством и тем знаниям, что получил в Колдовстворце и Уагаду. Старик не пренебрегал никакими способами помощи болящим и с огромным любопытством выслушивал идеи Драко об усовершенствовании известных зелий.
В свободное время Драко как на крыльях летел к Софухире-сэнсэю, и тот всегда был ему рад. Способы исцеления они могли обсуждать часами с превеликим удовольствием, попивая чай и любуясь пробегающими облаками.
— Да уж, такого и невидано было еще в школе, — весело сказала Котоха, когда однажды ребята сидели в факультетской башне, обсуждая полученные знания, — Софухира-сэнсэй доверил тебе лечить сложных больных. Это же просто… — она развела руками, — просто невероятно!
— А что тут невероятного? — осторожно спросил Драко. — Много ребят поступает, он один справляется, конечно, он же великий целитель… но он живой человек, хоть и сын бога. Ему тоже отдыхать надо.
— Он и отдыхает, — ответила Котоха, с восхищением глядя на Драко. — Говорит, давно не отдыхал и не радовался так, как в беседах с тобой. Кэндзо даже немного ревнует, ворчит, мол, позор им, что они меньше знают, чем какой-то гайдзин. Правда, Осуги его высмеивает все время: ну хочешь учиться, так учись, чего завидовать?
Она хихикнула, прикрыв рот рукой.
— Ну так я ведь учился в Колдовстворце и Уагаду, — напомнил Драко. — Разные традиции, совсем непохожие. Но в каждой есть что-то, чего нет в других.
— Например? — полюбопытствовала Котоха, устраиваясь ближе к маленькой жаровне и кутаясь в плащ. Драко задумался.
— Например, в японской традиции нет шепотков и песнопений, как в традиции Колдовстворца. Софухира-сама здорово удивился, когда я срастил кости Дзюбэю Окамото с шестого курса с помощью одного лишь заклинания Костяной Матери. Причем сделал это почти так же быстро, как сделал бы он. А, скажем, в традициях Уагаду большой упор делается на зелья и прочие физические воздействия. Здесь же, в Махотокоро, очень сильно развито именно духовное лечение, наверно, именно поэтому тут безумно интересно учиться.
— А ты пойдешь на урок к сэнсэю Немури? — спросила Котоха. — Завтра на выбор урок Чисел Вселенной или урок Сновидений у сэнсэя Немури но Цубаса. Ты же у него на уроках еще не был?
— О! — сказал Драко, и глаза его загорелись предвкушением. — Конечно, я выберу урок Сновидений! Помнится, ты говорила, что Немури-сэнсэй не человек, а баку.
— Ну, во время уроков он выглядит иногда как человек, а иногда как баку, — задумчиво произнес Райдэн. — Доложу тебе, то еще зрелище. Я, когда впервые на первом курсе его случайно встретил в Павильоне Глициний в его истинном облике, впечатлился так, что старику Софухире пришлось меня от испуга лечить.
Драко заинтригованно уставился на него.
— А как он решает, в каком облике ему быть на уроке?
— По настроению, наверное, — предположила Котоха. — Надеюсь, завтра у него будет подходящий настрой. Он, когда в Истинном обличии, такой милый!

На следующий день они встретились в коридорах жилого комплекса, договорившись вместе пойти на уроки. По дороге к ним присоединились Элиза Ланчестер, Джек Монро и Юкио Китамура, мальчик с их курса, принадлежавший Дому Йосаму, как и Котоха. Вшестером они быстро добежали до Павильона Сонных Трав, где должен был состояться урок Сновидений, и обнаружили, что большая часть мест уже занята более шустрыми учениками.
Отыскав для себя небольшой свободный пятачок, они развернули выданные при входе в «аудиторию» футоны и улеглись на них. В павильоне было тепло, горели угли в нескольких жаровнях, потому покрывала им не понадобились. Вот вспыхнул огонь в чаше, и в «аудиторию» вошел высокий изящный молодой человек, одетый самым причудливым образом. Драко смотрел на него во все глаза.
— Да будет сладость снов для вас сравнима со сладостью первого вздоха, — голос у наставника оказался неожиданно глубоким, бархатным, от него по коже у Драко побежали мурашки.
— Сегодняшний урок будет посвящен искусству перемещения в реальности через посредство сновидений, — произнес сэнсэй Немури, мягкой походкой обходя аудиторию и останавливаясь у футона Драко, — и тот, кто уже пересекал пространство реальности верхом на ветрах сновидений, сумеет сделать это даже без моей подсказки.
Он улыбнулся Драко.
— Отрок, поведай же о твоем первом пути!
Драко растерянно улыбнулся в ответ. Казалось, он должен был ощутить страх или смущение, но не было ни того, ни другого. Он вздохнул, не пытаясь подняться.
— Я ведь не сам пересекал пространство реальности с помощью сна, — сказал он, глядя на наставника, — вы, наверно, знаете. Меня пригласили в Уагаду… я уснул в Колдовстворце, а проснулся уже там. И сюда тоже попал через сон, когда меня переправляли из Уагаду в Махотокоро, проснулся уже здесь. Но сам я ничего не делал, честное слово!
Сэнсэй Немури с ласковой улыбкой, удивительно шедшей ему, склонился и коснулся лба Драко.
— Тем не менее тело твое помнит этот путь и при случае сумеет повторить его. Пути снов хороши тем, что для них нет преград расстояния, как для трансгрессии, пробудиться по желанию можно в любой точке мира. А сейчас, дети мои, вы погрузитесь в сон, и там пройдет вторая часть нашего урока.
Драко показалось, что он только закрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что лежит на ветке дерева так высоко над землей, что стоящие внизу домики кажутся совсем крохотными. Но он не испытывал страха. Он был во сне и видел существо удивительного облика, странную, но не пугающую помесь слона, тигра, льва и еще каких-то животных. Существо парило в воздухе, а рядом с ним парила маленькая фигурка, в которой Драко с удивлением узнал Элизу Ланчестер. Мгновение спустя к ней присоединилась Котоха, лениво помахивая роскошными крыльями бабочки павлиний глаз. Драко приподнялся и позволил себе парить над веткой, а потом подлетел к наставнику, которого узнал в странном существе.
Урок прошел потрясающе интересно. Сэнсэй Немури учил их запоминать сны, использовать практику Чистого Сердца для того, чтобы помнить их и использовать для перемещения. В конце концов, они полетели следом за наставником к далеким радужным горам, а потом спустились в чудесное поле, где росли цветы невероятной красоты. Потом они перенеслись в горы, к сияющему порталу, и выстроились возле него. Сэнсэй Немури велел им проходить по двое сквозь световой прямоугольник. И Драко шагнул, крепко держа за руку Райдэна…
…и открыл глаза, вдыхая головокружительный аромат трав и цветов. Он не сразу понял, где находится. Очнувшийся рядом Райдэн сел, сжав его руку в своей.
— А где остальные? — Драко принялся озираться по сторонам. Вдалеке, в туманном пологе, он увидел знакомые башенки Махотокоро и вздохнул с облегчением.
— Трансгрессируем? — спросил он, поднимаясь с травы.
— Погоди, давай немножко прогуляемся, — Райдэн весело полыхнул на него голубым пламенем глаз, — когда еще выдастся случай! Пошли, там, кажется, речка протекает. Вон в той роще.
Небольшая купа низкорослых кривых деревьев вряд ли заслуживала названия рощи, но Драко не был придирчив. Они добрались до маленькой речки наперегонки и, торопливо раздевшись, нырнули в кристально-чистую ледяную воду. Драко взвизгнул от холода, брызгая водой на Райдэна, который не собирался оставаться в долгу. Они немного поплескали друг на друга, выкупались и, выскочив на берег, растянулись на согретых ярким солнцем камнях.
— А нас не накажут? — спросил Драко, нежась под жаркими лучами.
— Даже если и накажут, оно того стоило, — вздохнул Райдэн. — Давно так не веселился.
Он неожиданно замер, вслушиваясь в тишину, сгустившуюся над рощей. Потом одной рукой сгреб Драко, другой подобрал их одежду и скользнул между камней. Драко опомниться не успел, как оказался впечатан в каменный простенок. Райдэн зажал ему рот, призывая к молчанию. Затем кивнул на довольно широкую щель между камнями. Драко уставился через нее на опушку рощи и увидел несколько фигур, степенно шествующих по тропе в долину.
— Вот же… — выдохнул едва слышно Райдэн. — Но как… и зачем?
— А кто они? — спросил Драко, содрогаясь от ощущения холода и тьмы, исходившего от троицы.
— Сирокунатта, «побелевшие», — прошептал Райдэн, сжимая его руку горячими твердыми пальцами. — Хотел бы я знать, что им тут понадобилось.
Драко поежился, провожая взглядом медленно идущие фигуры. «Побелевшие» были закутаны в белые плащи с капюшонами и походили больше на призраков, чем на обычных людей. Драко знал, что белые плащи в японской магической традиции означали переход к самой темной и злой магии. У него мурашки по телу бежали при виде этой жуткой процессии.
— Надо трансгрессировать в школу, — тихо прошептал Райдэн, торопливо одеваясь, — надо предупредить директорат. Это плохо, что они здесь, очень плохо.
Драко последовал его примеру, шустро втиснувшись в свою одежду. Его немного потряхивало, но это был не страх, а что-то другое. Райдэн сжал его руку в своей.
— Трансгрессировать умеешь?
— Не очень далеко, — шепотом ответил Драко.
— Тогда держись за меня, — с этими словами японец обнял его, прижав к себе, — и лучше закрой глаза.
На мгновение дернуло, перекрутило и затошнило. Когда Драко открыл глаза, они были уже во внутреннем дворике Серебряной Башни. Переглянувшись, ребята припустили к директорской библиотеке.
Вошли, стараясь держаться строго в рамках ритуала, почтительно поклонились присутствующим, директору Сугавара и заместителю директора Джеффри Йенсену. Драко все больше помалкивал, предоставив Райдэну говорить. Тот изложил немного приукрашенную версию их приключения, заметив, что они с Драко хотели пить, потому перед тем, как двинуться к школу, напились из ручья. Директор нахмурился, услышав о присутствии «Побелевших» на территории школы, Йенсен остался бесстрастным, хотя Драко заметил, как вздулись мышцы под его фиолетовой юкатой.
— Я приношу вам благодарность, ученики, — сказал директор Сугавара, обменявшись взглядами с наставником Йенсеном. — Теперь ступайте в свою башню и пребывайте там до того времени, как придет пора идти на уроки. Наказания за отлучку с территории Махотокоро не воспоследует, ибо ваша отлучка была следствием урока наставника Немури-но-Цубаса.
Его официальный тон и суровый голос нагнали на Драко страху. Но он не показал виду. Поклонился вместе с Райдэном и, пятясь, покинул библиотеку.
— Повезло, — вздохнул Райдэн, когда они шли в Башню Сэйран, — очень повезло. Я как-то отлучился на втором курсе, сбежал смотреть на барсучьи танцы. Так получил за это, что неделю не мог сидеть и спать на спине.
— Здесь разве приняты телесные наказания? — поежившись, спросил Драко.
— Есть такое. Правда, лишь в крайних случаях, когда студенты проявляют агрессивное неповиновение правилам. За последние два десятка лет я был первым, кто нарвался.
Он ухмыльнулся своей белозубой коварной улыбкой. Драко вздохнул, благодаря мысленно всех богов за то, что избежал наказания.
— Слушай, а что за барсучьи танцы? — полюбопытствовал он, входя в башню.
— Тануки… они классные, веселые и очень умные, — Райдэн легкомысленно ухмыльнулся. — А еще у них крутая музыка. Я и сбежал-то, чтобы всласть поплясать на их празднике, как в детстве. У нас ведь в саду, возле старого дома, жили тануки. Мы с Котохой частенько вместе с ними плясали, так было весело и здорово.
Он вскочил на ноги и негромко запел, пританцовывая на месте и барабаня по животу ладонями:
— «Желтая луна, пэн-пэкопэн, а мы барсуки, дон-докодон,
Ветер в травах пляшет, пэн-пэкопэн, Барсучья Луна, дон-докодон!»
Драко тихо засмеялся, прихлопывая в ладоши.
Чуть позже они устроились у панорамного окна, любуясь грозой, надвигающейся с севера.
— Как же здорово, — вздохнул Драко. — Я бы тоже хотел взглянуть хоть одним глазком на этих существ. Я, конечно, повидал всяких и у нас, в Англии, и в Африке, но танцующих барсуков никогда не видел.
Они еще немного поговорили, рассказывая друг другу о чудесных существах Японии и других континентов, а потом отправились спать. Утром предстоял урок полетов у наставника-тэнгу, и Драко был заинтригован дальше некуда.

Глава 16. Странные события, новые уроки и новые знакомства

Шли дни, облетая, словно лепестки отцветающей сакуры. Драко с головой окунулся в учебу. Новые уроки были все интереснее и сложнее, но это как раз было лучше всего. Погружаясь в обучение, ища новую информацию, Драко мог позволить себе не думать о том, что ждало его по окончании школы. До него доносились слухи, что весь директорат в полном составе исследовал остров и уничтожил нескольких «побелевших», сумевших пробраться на остров. Это успокаивало, хотя сами мысли об убийстве были для Драко болезненны.
На уроках у сэнсэя Акаси он научился преодолевать любые расстояния по воздуху за считанные мгновения. У наставника Аорю обучился не только знанию обманчивых морских, речных и озерных глубин, но и узнал много интересного о подводных растениях, в том числе целебных, а также о животных и разумных обитателях вод.
Сэнсэй Наримаса, преподававший историю, посоветовал ему множество хороших и нужных книг, в которых описывались не только события дней минувших, но и любопытные тайные практики колдунов-онмёдзи и целителей. Видя искренний и глубокий интерес Драко, некоторые наставники открывали ему чуть больше секретов, чем это было прописано в школьной программе. Драко усваивал новые знания с ошеломляющей быстротой, правда, для этого ему приходилось использовать некоторые зелья и заклятия. Но он дал себе слово, что будет учиться всему, что сможет помочь ему в борьбе с Темным Владыкой.
Но как ни дорожил он временем, даже минуты отдыха посвящая тренировкам боевых заклятий, по-прежнему самых сложных для него, все же находил время для того, чтобы связаться с отцом. И ему, и Северусу эти мгновения приносили ни с чем не сравнимую радость. Драко видел, что отец им гордится, и это придавало ему сил. Иногда он связывался с Тоней и Роном, потому что скучал по ним, а они — по нему. И жалел только, что не может связаться с Ажамбо и Алексом,но хотя бы был уверен, что с ними все хорошо. Чаще он просил тарелку и яблоко показать ему Фенрира и с облегчением выдыхал, видя, что со старым оборотнем полный порядок. Однажды, правда, вышло не вовремя, Сивый как раз затеял любовную игру с Ларой. Драко быстро прервал связь, краснея и хихикая.
Так минул год, потом другой. Драко здорово вытянулся, окреп, теперь это был уже не мальчишка и не нескладный подросток. На него стали засматриваться как девчонки, так и ребята с его курса. Их неловкие, осторожные попытки пригласить его на свидание порядком его озадачивали, поэтому он обратился к Райдэну, как к уже опытному в любовных делах.
— Ну ты даешь! — ухмыльнулся тот, когда Драко рассказал ему сразу о трех предложениях, двух от девочек с факультета Йосаму и от мальчика с факультета Сюнрай. — Другой бы раздулся от гордости на твоем месте, а ты робеешь.
— Я… — Драко смешался, уткнувшись носом в свою чашку с чаем, — не думаю, что у меня есть время и возможности для такого. От меня слишком многого ждут…
— Их ожидания — это их проблемы, — пожал плечами Райдэн, аппетитно похрустывая засахаренным персиком — Ты никому и ничего не должен, кроме самого себя. Твой мудрый батюшка того же мнения, ты забыл?
Драко смущенно улыбнулся. С тех пор, как он познакомил друга с папой Северусом, между ним и Райдэном установились отношения, близкие к дружеским. Это было странно, потому что чужих папа всегда держал на расстоянии. Но вот поди ж ты, Райдэну как-то удавалось вскрывать чужие сердца, проникать в души. И ему Северус со всей откровенностью говорил то, что когда-то сказал Драко.
— Твой отец тебя безгранично любит, — сказал Райдэн, ухмыляясь во все белые зубы сразу, — он был бы рад, если бы ты хоть немного подумал о себе самом.
— Ну… — Драко вздохнул. — Они, конечно, классные и красивые, но… ну… в общем… не могу я.
— В твоем сердце уже кто-то царит? — Райдэн понимающе приподнял бровь.
— Ну… — Драко вернул в памяти чудесное лицо и нежную улыбку Серенай Якин, — я не знаю… правда, не знаю даже, увидимся ли мы еще. Но…
Райдэн хмыкнул, подливая ему чаю из глиняного чайничка.
— Хранишь верность своей любви? Да ты истинный самурай, Драко. Получше многих, кто учится здесь и мнит себя настоящим самураем из древнего рода. Могу я спросить?
Драко кивнул, отпив чай. Почему-то воспоминание о Серенай принесло покой и тепло в его сердце.
— Твоя любовь… она из Колдовстворца или из Уагаду?
— Из Колдовстворца, — ответил Драко, чувствуя смущение и вместе с тем желание поделиться своей самой большой тайной, — ее зовут Серенай Якин, она из Турции.
— Она красива, должно быть, — улыбнулся Райдэн.
Драко кивнул, взмахнув рукой и оформив свое воспоминание в голубоватом облачке. Серенай, смеющаяся, с волосами, струящимися на ветру сплошной темной блестящей волной.
Райдэн едва слышно присвистнул.
— Понимаю тебя, дружище! Она действительно прекрасна, неудивительно, что ты хранишь ей верность. Ладно, попробую помочь тебе, если тебя так смущают знаки внимания от ребят.
— Благодарю тебя, друг, — Драко сделал еще глоток чая. — Знаешь, ведь она… ее дар мне спас уже жизнь. Не будь его, я бы умер еще в Колдовстворце.
— Расскажешь? — Райдэн уставился на него почти умоляюще.
Вздохнув, Драко поведал ему о событиях, предшествовавших его последней ночи в русской школе. Райдэн слушал очень внимательно, не перебивая. Лицо его казалось бледной маской, когда Драко рассказал, как браслет из сердолика, заклятый древней магией пери, разлетелся на его руке, заставив выронить проклятый напиток.
— Пусть будет благословенна эта девушка, — сказал он, когда Драко закончил свой рассказ, — ее дар не просто спас тебе жизнь. Знаешь легенду о Лике Сердца?
— Никогда не слышал, — покачал головой Драко, глядя на друга с возросшим интересом.
— Идем прогуляемся, — сказал Райдэн, поднимаясь с татами, — покажу тебе кое-что заодно.
Драко с готовностью вскочил на ноги.
Они шли по аллее, соединяющей Башню Сэйран с тренировочным полем, и ветер приносил клочья тумана с облачного полога, окружающего школу.
— Есть очень древняя легенда о камне Лик Сердца, — говорил Райдэн, медленно ступая по плитам из великолепного молочно-белого нефрита. — Она почти позабыта, потому что принадлежала народу айнов, жившему на Островах до прихода моего народа. Но мой отец рассказывал мне многие старинные легенды, которых не помнят уже ни люди, ни волшебники. В легенде говорилось о прелестной деве по имени Асири Лела, которая полюбила чужестранца, белого человека, выброшенного морем на берег рядом с ее деревней после кораблекрушения. Ее любовь была так велика, что она пошла против строгого наказа старейшин племени и решилась бежать со своим возлюбленным. Они бежали с острова Рюкю, где находилось поселение, перебрались на маленькой лодке на безымянный островок, затерянный в бурном море. Здесь они соединились, заключив брак по закону любви. Асири Лела не понаслышке знала о жестокости своих соплеменников, потому она свила из своих волос ожерелье и окропила его своей красной кровью. Затем она колдовала над ним, держа его над огнем и призывая бога огня, так, что ожерелье превратилось в камень удивительной красоты, словно сотканный из живого пламени. Этот камень, как и ожерелье, получил имя Лик Сердца. Асири Лела подарила его своему мужу, который был очень мирным и добрым человеком, скорее лекарем вроде тебя, чем воином. Она закляла ожерелье так, что, лишь раз коснувшись его, ее муж постепенно стал обретать черты божества огня. Его храбрость, сила духа и непоколебимость возрастали. Поэтому когда на островок нагрянули сородичи Асири Лелы, их встретил неустрашимый воин, сражавшийся за свою женщину, словно демон. Он перебил большую часть нападавших, а остальные бежали, уплыли на своих лодках. В битве ожерелье было разбито на тысячи мелких кусочков, но та сила и то мужество, что вселил чудесный камень в миролюбивого юношу, никуда не делись. После того, как ушли в небытие не только Асири Лела и ее муж, но и все их потомки, на островке продолжали находить огненные камни, прикосновение к которым даровало огненную силу воли, мужество и боевой дух. Таковы были свойства Лика Сердца.
Драко в задумчивости посмотрел на друга.
— Думаешь, благодаря этому дару я стал немножко храбрее?
— Подозреваю, что совсем не немножко, — сказал Рэйден, поднявшись на большой камень и всматриваясь куда-то в сторону лестниц, тянувшихся по краю дальней части комплекса. — Слушай, это там Котоха? Или глаза меня обманывают?
Драко взмыл в воздух и коснулся пальцем виска, усиливая зрение. По его телу прошла дрожь, когда он увидел тоненькую фигурку, стоявшую на парапете, окаймлявшем край замкового двора.
— Она!
— Она что, спятила? — выдохнул Райдэн, тоже взмывая в воздух. — Что она творит?
Драко молча рванул к фигурке, не тратя слов на разговоры. Райдэн последовал за ним. Но они не успели. Золотой птицей Котоха слетела с парапета и умчалась в сторону небольшого леска, единственного в окрестностях. Драко и Райдэн, не раздумывая, бросились следом за ней.
Воздух бил в лицо, сбивал дыхание, но Драко мчался на пределе возможностей. Они с Райдэном едва не рухнули в гущу жестких низкорослых деревьев, пытаясь нагнать Котоху. Промчавшись над низкорослыми деревцами, они пытались высмотреть золотой плащ девушки, но его не было видно.
— Там! — Драко всмотрелся вдаль. — Смотри, там, у самого края острова!
Золотая искорка сверкала слишком ярко, чтобы быть обманом зрения. Ребята прибавили скорости, пытаясь настичь беглянку, как вдруг яркая белая вспышка хлестнула снизу. Райдэн взвыл от боли и упал. Драко едва успел схватить его за руку и смягчить падение.
— Сирокунатта! — простонал Райдэн, пытаясь подняться.
Несколько фигур появились словно из ниоткуда, обрушив на ребят потоки заклятий. Белоснежные плащи их трепались на ветру, лица были искажены так, что в них почти не было ничего человеческого.
— Это ловушка, — прохрипел Райдэн, отшвыривая передний ряд убийц. — Дай мне время, Драко… дай мне время! Мне нужно всего только пару минут!
Сирокунатта осыпали их заклятиями, оттесняя к самому краю, отделенному от бушующего моря и скал внизу лишь узким парапетом из вулканической пемзы. Драко вскинул руки, выкрикнув заклинание Большого Щита. Райдэн упал на колени, сложив руки. Лицо его казалось белой маской боли и ярости.
— Отец, молюсь тебе! — выкрикнул он со всей силой отчаяния. — Райдзин, отец мой, бог грозы, твой сын призывает тебя! Защити, отец! Молю тебя!
Драко едва удерживал Щит, в который со всех сторон хлестали заклятия. «Побелевшие» медленно окружали ребят, буквально выдавливая их к парапету. Драко напрягал все силы, стараясь не отвлекаться, тело его сотрясала дрожь, в глазах все плыло. Он даже не сразу понял, что заклятия не ударяют в щит, а летят мимо куда-то вверх. Дрожа от слабости, он поднял голову и хрипло выдохнул. Сияющая фигура медленно спускалась вниз. Разряды молний струились от этой фигуры, поражая обезумевших от ужаса сирокунатта. Некоторые из них пытались трансгрессировать, но молнии настигали их повсюду. Скоро весь склон горы покрылся телами.
Драко трясущимися руками обнял Райдэна, который глухо стонал от боли и скреб землю босыми пятками. На боку у него расплывалось темное пятно крови.
Красивый мужчина с белоснежными, продернутыми синими прядями волосами спрыгнул с парапета. Пальцы его рук искрились, глаза полыхали ослепительным бело-голубым пламенем. Райдэн с трудом поднялся, покачиваясь и пытаясь зажать глубокую рану в боку. Кровь струилась у него между пальцев, заливала штаны и мантию. Драко подтащил его к каменной скамье и уложил на нее. И сразу принялся врачевать рану, водя над ней руками.
— Ты лекарь? — голос у мужчины был резкий, отрывистый, но в нем слышалась тревога. Он подошел к Драко и положил руку ему на спину. Словно разряд молнии пронизал все его тело, сорвав пелену слабости. Теперь дело пошло куда быстрее. Лицо Райдэна начало обретать краски жизни.
— Да, отец, — ответил он, улыбаясь, — познакомься, это мой друг Драко, он лекарь и лучший ученик Махотокоро. Без него я бы не выстоял против такого количества «побелевших». Он дал мне возможность молиться тебе.
— Твой друг неплохой боец, — согласно кивнул беловолосый, — и еще лучший лекарь, судя по тому, что я вижу.
Драко продолжал водить палочкой, удаляя грязь, сращивая ткани и насыщая их энергией для скорейшего восстановления. Лишь закончив работу, он повернулся к спасителю и отвесил почтительный поклон.
— Извините, что я не сразу заговорил с вами, сэр, — сказал он, не без тайного страха и восторга глядя на бога грозы, — нельзя отвлекаться во время излечения.
Райдзин улыбнулся, и его улыбка была схожа с чарующей улыбкой его сына. Он со смехом положил руку на плечо Драко, и того снова прошибло мощной вспышкой силы и энергии.
— Это я должен поблагодарить тебя, юноша, за твою помощь и быструю реакцию. Ты отважен и благороден, и ты дал время моему сыну помолиться мне. Без этого я бы не смог прийти к вам на помощь, даже если бы захотел.
Райдэн сел, ощупывая бок. На лице его теперь не было и тени радости.
— Отец, прости, что я потревожил тебя, — заговорил он, озираясь в волнении по сторонам, — но мы с Драко искали Котоху. Она покинула школу, улетела, и мы отправились за ней.
— Котоха все еще в школе, — сказал Райдзин, откидывая на спину свою бело-голубую гриву. — И вам двоим тоже определенно стоит вернуться туда.
— В школе? Но как? — пораженно спросил Райдэн. — Мы видели, как она вышла на внешний предел! А потом использовала заклятие левитации, чтобы покинуть территорию школы.
— Вы видели кого-то, кто принял обличие Котохи, — ответил бог грозы. — Твоя сестра не столь безрассудна, как ты думаешь. Сейчас она сидит в школьной библиотеке и изучает старинные манускрипты о травах.
Двойной вздох облегчения вырвался у Драко и Райдэна. Бог грозы смотрел на них со странным выражением. Затем провел рукой, и бело-голубой портал ослепительно вспыхнул в воздухе.
— Идите. Выход в вашей общей комнате для сна. Драко, ты можешь теперь взывать ко мне, как и мой сын. И я приду, где бы ни был ты.
Драко ошеломленно улыбнулся, но не поленился отвесить низкий поклон, прежде чем нырнуть в слепящее сияние.
В комнате не было никого. В окно с поднятыми ставнями ворвался свежий ветер, неся капли дождя. Райдэн, пошатываясь, прошел к своему футону и улегся на него. Драко занял соседний, растянувшись на спине и заложив руки за голову. Ему было немного страшновато: что, если руководство школы узнает о самовольной отлучке? Но почему-то он все время возвращался в мыслях к отцу Райдэна. Как знать, что может принести в будущем дружба с богом.
— Ну как тебе мой папа? — Райдэн повернулся к нему и ухмылялся во весь рот.
— Он потрясающий! — честно ответил Драко, тоже переворачиваясь на бок, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. — Если бы не он, от нас бы мокрого места не осталось.
— Спасибо, что дал возможность помолиться ему, — сказал Райдэн, устало свернувшись клубком, — без этого он бы не смог прийти. Таковы законы богов, они приходят и вмешиваются, лишь когда молишься им.
Драко придвинул свой футон поближе к другу.
— Мне все еще немного не по себе и страшно, — тихо признался он. — И ведь мы даже не можем сказать ничего старшим!
— Думаю, они уже в курсе, — сдавленным голосом пробормотал Райдэн, глядя куда-то за спину Драко. Тот повернулся и увидел сэнсэя Йенсена, молча стоявшего у входа.
— Следуйте за мной, — велел наставник, и ребята беспрекословно подчинились.

Драко боялся, что на сей раз им влетит по первое число, но директор неожиданно оказался милосерден и, выслушав сбивчивый рассказ, всего лишь отправил нарушителей правил чистить полянки для уроков. За этим занятием их застукали ребята с их факультета, но ничего не стали спрашивать, а присоединились к уборке. Драко был полон благодарности за помощь, потому что так им удалось справиться с работой до наступления темноты. Он здорово устал и едва держался на ногах, что уж говорить о Райдэне, которого шатало, точно иву под ветром. Ребята помогли им добраться до факультетской башни и подняться наверх. Кто-то сбегал за едой в кухонную службу. Так что и поужинать удалось. Остатки трапезы Райдэн по-хозяйски припрятал в сумку.
— Ну и денек был! — тихо сказал он, вытягиваясь на своем футоне. — Не буди меня, ладно?
Подождав, пока он уснет, Драко наложил Чары Тишины и вытащил из своей сумки тарелку с яблоком. Он надеялся, что отец еще не спит, и его надежды оправдались. Папа Северус выглядел немного усталым, но таким же, как и всегда. Правда, место отличалось от того, с которого он выходил на связь в прошлый раз.
— Пап, ты что, в новом доме? — полюбопытствовал Драко, разглядывая деревянные подпорки и балки, с которых свешивались пучки целебных трав.
— Лесная хижина. Мы только вчера заселились. Здесь в целом неплохо, — сказал отец, улыбаясь, — уютно и спокойно. Много добычи в лесу для Струпьяра. Но расскажи лучше о себе, сынок. Я ведь тебя почти месяц не слышал и не видел.
Драко немного помедлил, размышляя, стоит ли говорить отцу про встречу с «побелевшими». Но он привык ничего от него не скрывать. Поэтому медленно, подбирая слова, поведал о приключении, подчеркнув участие в нем отца Райдэна. Северус выглядел пораженным до глубины души.
— Лорд Райдзин — могущественный союзник, — сказал он, задумчиво глядя на Драко. — Как знать, как знать, сынок… быть может, это еще даст свои плоды. Ты молодец, я тобой очень горжусь. Что это?
Последний его возглас потонул в чудовищном грохоте и яркой сине-зеленой вспышке. Драко успел увидеть, как отца отбросило к стене, накрыв осыпавшимся потолком, а потом изображение исчезло. Драко трясущимися руками попытался запустить яблоко заново, но оно намертво прилипло к тарелке. Он четко произнес имя отца, но экран продолжал оставаться пустым. Ужас был где-то за пределом сознания, Драко никак не мог принять то, что увидел. Он снова и снова пытался колдовать, установить связь с отцом, но это оказалось невозможно. Он использовал все силы, сняв заклятие Тишины, но все было тщетно, волшебное зерцало молчало.
Его истошный вой заставил Райдэна подскочить. Спустя миг ко рту его прижалась ладонь.
— Что случилось? — хрипло спросил Райдэн, и глаза его заполыхали. Драко дрожащими пальцами провел по тарелке, но та была глуха к пассам.
— Я уберу руку, — сказал Райдэн, — а ты не будешь кричать. Ребята спят…
Драко слабо завыл, уткнувшись лицом в его грудь.
— Отец… отец… — больше он ничего не смог сказать. Райдэн обнял его, гладя по голове, массируя затылок. Понемногу чудовищное напряжение отпустило. Ужас и горе бродили вокруг непроницаемой стены, окутавшей Драко. Райдэн уложил его и обнял, прижимая к себе, поглаживая. Драко все еще знобило, но понемногу дрожь прекратилась. Умом он понимал, что случилось непоправимое, но не мог сопротивляться заклинаниям Райдэна. Сон навалился, словно тяжелое одеяло.
Пробудился он внезапно. Райдэн тряс его, словно терьер крысу, так, что Драко не сразу понял, что происходит.
— Шевелись и молчи, — прошептал он, натягивая юкату и набрасывая плащ, — и давай за мной.
Драко молча и так же торопливо оделся и сгреб свою сумку. Снаружи доносились звуки, ошибиться в происхождении которых было невозможно. За пределами спальных отсеков шло сражение. Райдэн схватил Драко за руку и топнул, прошептав заклинание перемещения. Спустя пару мгновений головокружения и тошноты они уже стояли на зеленом холме, с которого была видна школа. Драко застонал, глядя на языки пламени, лижущие башни из белого нефрита.
— Скорее, — Райдэн потянул его за руку, — сейчас главное — спасти тебя!
— Но…
— Никаких «но», Драко!
Они побежали вниз по склону, не находя сил на полет. Почти сразу со стороны школы к ним устремились несколько белоснежных фигур, ясно различимых в рассветном сумраке. Драко и Райдэн едва успели добежать до низкой скальной гряды, за которой начинался спуск к побережью. Над головами их засвистели заклятия. Драко прикусил губу, пытаясь хоть как-то собраться и использовать те боевые отражающие заклятия, которые ему давались. Но неожиданно между ними и «побелевшими» выросла могучая фигура в бледно-лиловом плаще.
— Бегите к дому на берегу, — сказал Йенсен, не глядя на них, — он там один, не ошибетесь. Внутри на полу стоит шкатулка. Это портал, который перенесет вас в безопасное место.
Он стоял у скальной гряды, высокий, сильный, с белоснежными волосами, вьющимися по ветру. Драко надеялся, что его воинское искусство поможет ему остаться в живых, потому что сирокунатта наступали, осыпая его заклятиями. Но ни одно из заклятий не смогло пробить стену сотворенного Йенсеном колдовства.
— Скорее, Драко, — Райдэн дернул того за руку, волоча в сторону жалкой рыбацкой хижины, стоявшей почти у самой воды, — он дает нам время и шанс!
Они припустили со всех ног, у Драко от страха колени подгибались, но он влетел следом за Райдэном в домик. Держась за руки, они бросились к лежащей на полу маленькой деревянной шкатулке. Коснулись ее одновременно. Драко дернуло, закружило, он изо всех сил держался за руку Райдэна, боясь разжать пальцы.
Их швырнуло об деревянный пол, и Драко не сразу увидел стоящего поодаль наставника Йенсена. Выглядел тот потрепанным, но лицо его было все так же бесстрастно. С трудом поднявшись, Драко доковылял до него и обнял, плюнув на иерархию и прочие глупости. Его трясло от пережитого страха, и рука Йенсена, мягко улегшаяся ему на макушку, была чем-то, что испаряло этот страх.
— Где мы, сэнсэй? — спросил Райдэн, поднимаясь с пола и потирая ушибленный локоть.
— Станция переброски, — сказал Йенсен. — Драко нужно переправить в безопасное место. Боюсь, Махотокоро захвачена «белыми плащами». Райдэн, прими благодарность и уважение от меня и всех, в ком живет надежда на избавление от ига Белейшего. Если бы не ты и твои мудрость и мужество, Драко погиб бы этой ночью.
— Что с остальными учениками? — в голосе Райдэна послышалась едва заметная дрожь.
— Их переправили в разные точки островов, в сокрытые храмы, куда нет доступа сирокунатта, — ответил Йенсен. — Не бойся, юноша, твоя сестра в безопасности. Ее вместе с подругами, в том числе Элизой Ланчестер, по ее мольбе забрал ваш отец, благородный Райдзин.
Из груди Райдэна вырвался вздох облегчения. Но спустя миг он уже взял себя в руки.
— Что мы должны делать, сэнсэй? — спросил он своим обычным деловитым тоном.
— Наша первостепенная задача — защита Драко, — ответил Йенсен, озираясь в поисках предмета, способного стать порталом. — Сейчас его нужно переправить на его родной остров, в Британию. Время пришло.
Драко отвернулся, чтобы скрыть слезы. Сердце его разрывалось от горя при мысли, что ему не к кому больше возвращаться. Отца нет… Бегство и сумасшедший экшн последних часов заставили его думать обо всем, кроме того, что он видел в волшебной тарелке. Но сейчас, воспользовавшись моментом, горе по отцу вгрызлось в его сердце с такой силой, что он заскулил.
— Что с тобой, юноша? — в голосе Йенсена, обычно бесстрастном, слышалось искреннее беспокойство. Райдэн обнял Драко, прижимая его к себе.
— Простите, сэнсэй. Перед самым нападением на Башню Сэйран Драко увидел в волшебном зеркале, как погиб его отец.
Большая рука нежно коснулась спины Драко, и он смог, наконец, вздохнуть. Скорбь и боль были за непроницаемой стеной.
— Послушай меня, юноша, — Йенсен привстал на одно колено, чтобы видеть его лицо, — для скорби у тебя будет время. Но в твоих силах сделать так, что не будут скорбеть другие по тем, кого отберет Проклятый. Ты — надежда этого мира на спасение. Потому прошу тебя, постарайся справиться со своим горем, обернуть его во благо себе и тем, кто нуждается в тебе.

Они проделали долгий путь: сначала был портал до Дальневосточной России, потом по ней же через несколько десятков прыжков — до Европейских земель. А потом через божественный портал, невидимый для магии, — на пустынное побережье, огороженное черными скалами.
Йенсен рухнул, покачнувшись. Создание портала было простым делом для божества, занимающего его тело, но выпило все силы из человека. Драко присел рядом с ним, обеспокоенно коснувшись рукой побледневшего лица.
— Надо его перенести туда, где нет ветра и воды, — сказал он Райдэну. — Взгляни, уже темно совсем.
Они кое-как подняли Йенсена, закинув его руки себе на плечи. От этого движения он очнулся.
— Нет… — голос его был совсем слабым, — нет, ребята… оставьте меня тут. Здесь, на этой земле, я просто Джефф Йенсен.
— И что с того? — резонно возразил Драко. — Если я буду бросать других, неважно кого, то какова цена моей жизни? Вон там, смотрите, кажется, там пещера в скалах. Пока укроемся в ней.
Пещера была не слишком просторная, зато сухая. Драко трансфигурировал несколько камней в дрова и разжег небольшой костерок, а вход заколдовал так, что снаружи невозможно было увидеть пещеру и услышать тех, кто в ней. Райдэн тем временем трансфигурировал десяток мелких камешков в довольно плотное одеяло, на которое уложил Йенсена.
— Жаль, у нас нет еды, — грустно сказал Драко, — нечем подкрепить его силы.
— У меня есть немного сушеных водорослей, риса и полоски сушеного тунца, — сказал Райдэн, роясь в своей сумке. — Их мало, но хоть что-то.
— Дай-ка сюда, — сказал Драко, припоминая урок профессора Марвани. — Сейчас у нас ее будет вдосталь, и разной. Ты просто молодец, дружище!
— Да я просто много сил потратил, — хмыкнул Райдэн, — так что припрятал себе на вечер, поесть, когда проснусь ночью. Вот и сгодилось.
Вскоре перед ними лежала солидная куча сушеных водорослей, большая горка риса, которого при необходимости должно было хватить на несколько дней, и здоровенная кучка сушеного тунца, а напоследок Драко превратил часть тунца и водорослей в горячие масляные лепешки, какие пек ему в детстве отец.
Из камешков ребята трансфигурировали три большие жестяные кружки, которые Драко наполнил водой, а Райдэн превратил воду в горячий крепкий чай. Первым делом они напоили и покормили Йенсена, который даже сидеть не мог без посторонней помощи. Поев и напившись горячего чаю, он заметно приободрился и с улыбкой взглянул на Драко.
— Ты действительно стоишь всего того, что о тебе говорят, малыш, — сказал он, прибирая с висков свои длинные белоснежные волосы и связывая узлом на затылке, — ты великодушен и храбр.
Драко покраснел от смущения, но, чего греха таить, ему было очень приятно слышать такие слова. Лишь пару мгновений спустя он сообразил, что Йенсен говорил на английском.
— Сэр, — сказал Драко смущенно, — могу я задать вопрос?
— Конечно, задавай, — Йенсен потянулся и взял еще немного риса в плошку.
— То божество, что занимало ваше тело… — Драко поежился, — почему он ушел?
— Потому, что здесь он был бы источником огромной магической силы, которая бы притянула всех черных колдунов со всего острова, — ответил Йенсен. — Он осознавал это, потому ушел, чтобы не подставлять под удар тебя.
— А вы знали, что так будет? — спросил Драко, снова заполняя его кружку горячим чаем.
— Разумеется, — кивнул Йенсен, уплетая рис, — владыка Хатиман управлял моим телом, и разумы наши были слиты. Я знал все то же, что и он.
Драко кивнул, стараясь не думать ни о чем, кроме будущего. Плохо было то, что он не мог позволить себе даже поплакать по отцу, которого любил всем сердцем. Надо было держаться, если не ради себя, то ради тех, кто надеялся на него.
Покончив с ужином и припрятав остатки трапезы, они подкинули немного поленьев в костерок и улеглись по обе стороны от Йенсена, согревая его своими телами.
— Нам придется двигаться пешим ходом, не применяя магию, — сказал Йенсен, обнимая ребят, — любой магический всплеск может привлечь внимание охотников и тех, кто все еще служит Белейшему.
Они немного поговорили, обсудив дальнейшие действия, а потом уснули, пригревшись, под шум ветра и прибоя.

Глава 17. Остров Тьмы, путешествие и кошмар

Без магии их движение было сильно замедлено. На третий день после прибытия они добрались до маленького шахтерского городка, где узнали, что находятся в графстве Корнуолл, в Хеллисе. Услышав это название, Драко очень оживился, поблагодарил пожилого джентльмена, просветившего их, и спросил, не знает ли тот, в какой стороне находится деревня Халстед-виллидж.
— Местечко так себе, — проворчал старик, окидывая взглядом трех изможденных путников, — но коли хотите, то идите напрямик вон по той дороге, возле маленькой церквушки свернете направо и дальше идите не сворачивая. И прямо упретесь в Халстедский Холм. А за ним уже деревня. Только вот не советую вам туда соваться, неладно там.
— В каком смысле, сэр? — спросил Драко, внутренне холодея от дурного предчувствия.
— Вроде как зараза там у них какая-то, — ответил старик, почесывая в затылке, — потому оттуда в город никого не пускаем. Если уж вы туда отправитесь, то там и останетесь, обратно вернуться не сможете.
— Благодарю вас, сэр, — Драко постарался улыбнуться как можно сердечнее. — Там у меня родня живет, так что лучше уж к ним.
— Как знаете, — ответил старик и пошел своей дорогой.
— А у тебя там действительно родня? — полюбопытствовал Райдэн, когда они остались одни. Драко покачал головой.
— Да нет, конечно. Я своей родни и не знаю, кроме отцов и тети с сестрой. Но про деревню мне рассказывал Фенрир. Оттуда родом была его мама.
Идти пришлось долго, так что под конец их едва несли ноги. Спустившись с холма к маленькой деревеньке, Драко почувствовал, что у него сжимается сердце. Окна домов не светились, хотя уже порядком стемнело. Ветер донес до них тошнотворный запах гниющей плоти. У самого входа в деревню путешественники натолкнулись на мертвое распухшее тело с зелеными волдырями на почернелой коже. Драко мгновенным движением наделил своих спутников головными пузырями, соорудив себе такой же.
— Зеленая чума, — пробормотал он. — Но почему они не лечатся? Это же излечимая болезнь!
Добравшись до первого дома, стоявшего чуть на отшибе, они постучали в дверь. Спустя несколько минут из-за двери донеслось старческое шарканье и хриплый голос произнес:
— Уходите! Кто бы вы ни были, уходите, иначе умрете!
— Прошу вас, сэр, — Драко собрался с духом, — откройте. Я лекарь, думаю, смогу помочь, если вы больны.
Заскрипел засов, затем дверь открылась. Высокий, тощий, кожа да кости, старик недоверчиво уставился на Драко. На его руке, которой он держал дверь, зеленела россыпь волдырей.
— Зеленая чума — излечимая болезнь, — сказал Драко, не тратя даром слов. — У вас есть ингредиенты для зелий? Прежде всего — скальный желтый мох, дягиль, полынь и болотник?
— Входите, — проскрипел старик, открыв дверь шире и посторонившись, — наша знахарка умерла в первый же день поветрия, а больше нет никого, кто сведущ в целительстве. В ее доме есть все необходимое, он чуть дальше, вон тот, с пестрой крышей. Но уже темно, а вы, я вижу, устали.
— Мои друзья прилягут отдохнуть, а я пойду поищу травы, — сказал Драко, помогая Йенсену улечься на кушетку в большой комнате. — Головные пузыри защитят их от заразы на время, а там я приготовлю зелье, чтобы они не заболели.
Он велел старику запереть дверь, а сам отправился к указанному дому. Пришлось немного поколдовать над дверным засовом, задвинутым изнутри. Усилив защиту, Драко вытащил палочку и прошептал: «Люмос максима». Яркий голубой свет залил узкую прихожую. в одной из боковых комнат, Драко обнаружил порядком разложившийся труп старухи-знахарки. Прикрыв дверь, он пошел дальше, в конец дома, где разыскал помещение для зельеварения. Пучки сушеных трав и ингредиентов для зелий висели на прокопченных балках. Драко аккуратно собрал все, что было нужно, предварительно очистив от миазмов заразы, и сложил в свою сумку. Затем принялся рыться в многочисленных ящичках и банках, разыскивая более редкие составляющие. И здесь ему просто фантастически повезло. В одной из коробок он нашел несколько маленьких сияющих стружек и волосков. Это были стружки с рога единорога и волосы из его гривы. С величайшей осторожностью Драко запер ящичек и забрал его с собой.
Вернувшись в дом к старику, он попросил позволения использовать одну из комнат в его доме для работы. Старик проводил его в большое помещение, приспособленное, видимо, под грубую магию. Котелок у него был старый и потертый, но целый и достаточно большой, чтобы зелья хватило на всех обитателей деревни.
Как ни устал, как ни измотался Драко, все же медлить было нельзя. Водрузив котелок над огнем, он принялся за работу. Спустя час у него было готово зелье, улучшенное и усиленное волосом и рогом единорога, для излечения любых хворей. Капнув три капли в кружку с водой, Драко велел старику выпить.
— Что ж, юноша, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — пробормотал старик, осушив кружку. — Если со мной сработает, то и остальным поможет. Как тебя зовут, юноша?
Драко заколебался, стоит ли называть свое имя. Но, прислушавшись к интуиции, все же назвал. Старик уставился на него недоверчиво и потрясенно.
— Тот самый Драко Малфой? Говорили, что тебя уже нет в живых, что сгинул вместе со своими родителями.
— Как видите, живой, — пожал плечами Драко. — Я обучался целительскому искусству в трех школах чародейства, потому предложил вам помощь. Немного в этом смыслю.
— И как всегда, преуменьшаешь, — хмыкнул со своего лежбища Райдэн. — Не слушайте его, сэр, он был лучшим учеником в Махотокоро, наш наставник по целительскому искусству на него разве что не молился.
— Ежели так, — с заметным волнением произнес старик, — то, может, вы дадите зелье и моим внукам, юноша? Я готов довериться вам, потому что выбора уже нет.
— Конечно, сэр, где ваши внуки? — с готовностью ответил Драко.
Их оказалось трое, старшему лет двенадцать, среднему лет восемь и младшему не больше пяти на вид. Драко дал им усиленную дозу лекарства, а потом нащупал глубоко под деревней чистый сияющий поток Силы и протянул тонкие нити к старику и его внукам.
— Мне уже гораздо легче, юноша, — сказал старик, когда Драко вышел из спальни детей, — настолько, что, пожалуй, смогу отвести вас к соседям. Ведь кто знает, доживут ли они до утра.
— Конечно, сэр, идемте. Я только перелью зелье в бутылки — и двинемся. — Драко украдкой прошептал заклятие, придающее сил, и протянул нить Силы к своему собственному сердцу.

Уже светало, когда они добрались до последнего дома в деревне и дали зелье четверым его обитателям, отцу с матерью и двум дочерям. Когда они вернулись в дом Джаспера— так звали старика, — Драко просто свалился на постеленное на полу одеяло и уснул мгновенно.
Во сне он блуждал по тропам мертвых, зовя отца, но ему так никто и не откликнулся. Зато навстречу ему вышла мама, прекрасная и любящая. Она обняла Драко и поцеловала его в макушку.
— Не зови того, кто еще не пересек Границу, — тихо прошептала она, — Северуса нет среди мертвых.
Драко открыл глаза, чувствуя, как остатки сна истаивают в сознании. Он пытался вспомнить, что видел, но помнил лишь огромное облегчение, что испытал во сне.
— Наконец-то проснулся, — сказал Райдэн, присев рядом и сунув ему в руки теплую булку и большую кружку ароматного горячего кофе. — Здоров же ты дрыхнуть, братец.
— А что, я долго спал? — Драко с жадностью набросился на еду.
— Трое суток провалялся, даже чуть больше. Впрочем, имеешь полное право, — Райдэн плюхнулся рядом и обнял его за плечи, — ты ведь спас деревню, Драко. Спас всех, кто еще оставался в живых. А их почти двести человек. Тут народ уже почистил все, трупы убрали, отмыли грязь. Еды вон наготовили. Ждали, пока ты проснешься.
— Немного устал, — смущенно пробормотал Драко, уткнувшись в кружку с кофе, который оказался не только ароматным, но и крепким, так, что остатки сна улетучились с первого же глотка.
Он допил кофе и переоделся в чистые штаны и рубаху, которые принес Йенсен. В целом Драко с удовлетворением отметил, что наставник выглядит вполне здоровым и набравшимся сил, как и Райдэн.
Его встретили как великого благодетеля, благодарили и благословляли, и каждый старался хотя бы коснуться его, как-то выразить свою благодарность, так что, вконец смущенный, он поспешил укрыться в домике старика Джаспера.
— Нам нельзя больше тут оставаться, — сказал Драко, собрав маленький совет из своих спутников и хозяина дома, — это небезопасно для вас. То зелье, что я составил, его должно хватить на долгое время, если вдруг будет еще какая-то зараза. Настоявшегося, его хватит по капле на кружку воды для излечения любых хворей. Рецепт я записал, способ приготовления — тоже.
— Жаль расставаться с вами, юноша, — сказал Джаспер, глядя на него с уважением и даже каким-то благоговением, — но позвольте хотя бы собрать для вас деньги, еду и одежду.
Вечером следующего дня они покинули Халстед, унося с собой сумку с провизией, чистой одеждой и небольшим количеством денег, собранным благодарными жителями деревни. Часть собранного была в волшебных деньгах, часть же — в деньгах маглов, в которых хорошо разбирался Йенсен. Большую часть их наставник оставил при себе, дав некоторые суммы ребятам на всякий случай.
— Куда теперь? — спросил Драко, плотнее натягивая на отросшие светлые волосы головной убор маглов с выступающим козырьком и кутаясь в видавшую виды куртку с какой-то красной эмблемой.
— Надо добраться до Хеллиса, — сказал наставник, оправляя на себе плащ и собирая длинную седую гриву в конский хвост на затылке, — оттуда ходит магловский транспорт. На нем перемещаться будет удобнее всего.
— Я даже не знаю, как следует общаться с маглами, — пробормотал Драко, — никогда не доводилось.
— Так же, как и со всеми остальными, — пожал плечами Райдэн, на котором короткий кожаный френч поверх белой рубашки и темных брюк сидел очень ловко, — как общался со стариком в городе, дорогу ты у него очень ловко выспросил.
Они двинулись к городу и на сей раз одолели расстояние меньше чем за час. Расспросив парочку местных, Йенсен уверенным шагом одолел окраинную улицу и вышел к большой металлической будке. Здесь он купил три билета и объяснил ребятам, как ими пользоваться. Но Драко все равно ощущал себя не слишком уверенно, влезая в видавший виды автобус и протягивая свой билет сурового вида кондуктору. Их места были рядом, и это немного успокаивало. Когда автобус тронулся, Драко невольно вздрогнул. Он смотрел в окно, мимо которого со все возрастающей скоростью проносились дома, люди, деревья. Почему-то вдруг подумалось, что быстро пролетели годы его обучения, пронеслись так же, как проносился мир за окном автобуса. А чему он научился? Почти ничему, разве только лечить. Но воин из него по-прежнему никакой, и он не сможет заступить дорогу чудовищу, покорившему половину мира. Он подвел папу Северуса и всех тех, кто отдал жизни за него и его обучение. При мысли об отце он с трудом подавил желание заплакать. Но вместо этого уткнулся лбом в оконное стекло, глядя на проносящиеся мимо бескрайние луга и пустоши.

Они совершили еще пару пересадок, прежде чем добрались до Лондонских предместий. Ехать оставалось не так уж долго, но Драко укачало, так что даже при попытке закрыть глаза начинало тошнить. Потому, дождавшись последней остановки, он первым выбежал из автобуса и бросился к ближайшим кустам. Согнувшись пополам, он изверг желчь пополам с водой, которую только и пил в пути. Дышать было тяжело, в висках стучало, так что Драко даже не сообразил, что больше не один возле кустов. А потом что-то случилось, и он только видел, как в плохом сне, бегущих к нему Йенсена и Райдэна и чувствовал жесткую руку, стискивающую предплечие. Потом рвануло, голова взорвалась болью, и он словно исчез из мира.
Очнулся он от холода и влаги и не сразу понял, что его облили ледяной водой. Дрожа, попытался сжаться в комок, но получил жестокий удар под ребра.
— Ты только глянь, — произнес хриплый высокий голос над головой, — и ради этого тощего выблядка на уши поставлены все Ловцы.
— Полегче, Джагсон, — отозвался другой голос, спокойный глубокий баритон. — Повелителю не понравится, если мы притащим ему отбивную.
Драко мысленно прошептал заклинание очищения сознания и сразу за ним — Совиного Взора. Зрение тут же подстроилось под царящий вокруг густой полумрак. Он увидел лица мужчин, стоявших над ним: одно худое, похожее на морду борзой собаки, и другое, породистое, сохранившее следы былой красоты.
— Запихни его в клетку пока, — сказал породистый, брезгливо отступив на шаг, — пусть побудет там до прибытия повелителя. Что там с его дружками?
Тощелицый Джагсон вздернул дрожащего Драко, протащил его по деревянному полу и втолкнул в узкую клетку, в которой можно было только стоять. Породистый взмахнул палочкой, и клетка на мгновение осветилась неприятным синеватым светом.
— Мальчишка сбежал, взрослого почти оглушили, но он как-то сумел вырваться. Раскидал парней, Дигби залепил заклятием в рожу, так что он теперь еще уродливее, чем был. Да и хрен с ними, то, что нам нужно, у нас. А этих не мы, так другие Ловцы обложат, — ответил Джагсон.
Дышать стало легче. Йенсен и Райдэн сумели удрать, при мысли об этом Драко ощутил, как в груди словно развязался тугой узел.
— Что там со жратвой, интересно, — проворчал Джагсон. — Час назад обещали, что приготовят. Может, все-таки Круциатусом их подбодрить?
— Ужин готов, милорды, — в дальней стене открылась дверца и просунулась испуганная физиономия какого-то мужчины, — пожалуйте к столу.
— Не скучай, сученыш, — осклабился Джагсон, бросив на Драко злорадный взгляд. — И да, не пытайся выбраться: замок зачарован, трансгрессия тоже невозможна, а хозяину не понравится, если ты будешь не совсем целый.
Он и его спутник вышли, закрыв дверь. Драко принялся медленно, спокойно дышать, пытаясь собраться с мыслями. Замок зачарован, трансгрессировать не выйдет. Так что же делать? Драко перебирал варианты, озираясь по сторонам. Комната была большой, помимо клетки в ней практически ничего не было. Пол в дальнем углу, видимо, прогрызен крысами, у стены пара крупных отверстий. Стоп! Так вот же оно! Драко едва не застонал от облегчения. Расстояние между прутьев было довольно большое, человек не протиснется, а вот небольшое животное — вполне. Особо не раздумывая больше, Драко запустил волну трансформации. Мир вокруг стал огромным, а он сидел на полу клетки, примериваясь, как бы половчее проскользнуть, не задев прутьев. Ему пришлось действовать очень осторожно, чтобы даже шерстинка прутьев не коснулась. Оказавшись на свободе, белоснежный хорек устремился к дырам в полу, манившим безопасностью и защитой. Он юркнул в одно из отверстий и скользнул в подпол. Здесь было грязно и пыльно, так что он едва не расчихался. Но останавливаться было нельзя. Он продолжил путь и вскоре выбрался через узкий лаз в задней стене, прилегавшей к обширному саду. Протиснувшись через буйные заросли к старому деревянному забору, Драко побежал вдоль него, отыскивая хоть какую-то лазейку. И снова ему повезло: пара штакетин отходили друг от друга на достаточно большое расстояние, чтобы он сумел выбраться. И здесь уже он припустил со всей скоростью, на какую был способен, благословляя сгустившуюся темноту.

Он бежал, пока ноги не начали подводить. Не рискуя возвращаться в изначальный облик, он нашел убежище в каком-то густом кустарнике, окаймляющем старинный дом, и уснул как убитый под защитой колючек. Он мог бы путешествовать во сне, но не в облике хорька.
Пробудившись на рассвете, он продолжил путь. Ему удалось пробраться в какой-то грузовик, водитель которого довольно громко беседовал со своим знакомцем, рассказывая, что поставляет продукты аж ко двору. Драко влез в кузов, спрятавшись между ящиками, источавшими аромат фруктов. Желудок голодно заурчал, но Драко не рискнул покушаться на целостность упаковок. Грузовик двинулся, и Драко вздохнул с облегчением.
Он не знал, сколько продолжалась поездка. По ощущениям прошло несколько часов. Наконец грузовик остановился, и несколько человек принялись разгружать его. Драко затаился, улучил момент и проскользнул между ног у того, кто стоял в кузове, перекидывая ящики тем, кто был внизу. Он надеялся, что его не заметили. Пробежав некоторое расстояние и убедившись, что погони нет, он юркнул в ближайшую подворотню. Здесь он наконец смог принять человеческий облик. Тело ныло от усталости, но он даже не подумал отдыхать. Он не знал, куда ему идти, но действовал по наитию, которое всегда оставалось его лучшим другом.
Мир маглов был странным, ни на что не похожим. Драко уже успел изругать себя за то, что слишком мало внимания уделял тем знаниям, что касались маглов. Он не слишком понимал, как ему действовать, потому просто пошел, смешавшись с большой толпой маглов, стараясь копировать их действия. По дороге он размышлял о том, как добраться до сокрытого города волшебников. Он прошел достаточно большое расстояние и остановился немного передохнуть рядом с витриной магловского книжного магазина. Он рассматривал обложки с надписями и изображениями с любопытством, ему еще не доводилось видеть магловских книг. Но набежавшая неожиданно толпа молодых ребят-маглов, бедно одетых, но выглядевших хотя бы относительно счастливыми и живыми, бурно обсуждающих творение какой-то мисс Роллинг, оттеснила его от витрины, едва ли не силой втолкнув в потемневшую от времени дверь, за которой оказался темный маленький зал, заставленный столами. Драко шагнул внутрь, озираясь по сторонам, с неимоверным облегчением и вместе с тем напряжениям глядя на сидящих тут и там людей в привычных одеждах волшебников. Правда, большая часть тех, кто сидел за потемневшими от древности столами, были, мягко говоря, бедновато одеты.
— Добро пожаловать, молодой человек, — с некоторым удивлением обратился к нему трактирщик, лысый и потрепанный жизнью. — Вы новенький здесь? Я вас раньше не видел.
Драко торопливо сунул руку в карман, где лежали деньги волшебников, и выгреб маленькую горстку монет разного достоинства.
— Алекс Сэндберг, — назвал он первое пришедшее на ум имя. — Я только утром прибыл в Лондон, сэр. Впервые путешествую один. Простите, у вас есть какая-нибудь еда?
— Конечно, — трактирщик взял с барной стойки засаленное меню и положил на столик, который занял Драко, — выбирайте.
В верхней части меню красовалась написанная от руки надпись «Дырявый Котел». Почти сразу в памяти всплыли беседы с Роном Уизли и рассказы Элеона и Уилла об этом месте. По всему выходило, что судьба привела его туда, куда нужно. Драко пересчитал имеющиеся монетки и остановил выбор на домашнем супе и булочке. Пожилая ведьма с добрыми глазами принесла заказ и поставила его перед Драко. Суп был вполне пристойный, и Драко съел все до капли, подобрав остатки булочкой.
— Будете что-то пить, сэр? — полюбопытствовала ведьма, забирая поднос с грязной посудой.
— У вас есть чай? — Драко смущенно огляделся, чувствуя себя неловко среди всех этих людей, пивших спиртные напитки и пиво. К его облегчению хозяйка кивнула и вскоре принесла маленький медный чайник и чашку с блюдцем.
Драко пил чай, размышляя, что ему делать, припоминая рассказы Рона о тех местах, где тот успел побывать в Лондоне. По всему выходило, что Косая Аллея где-то поблизости. Он прислушался к разговорам, которые вели некоторые из завсегдатаев, и без труда выцепил нужную информацию. Заметив, что почтенного вида ведьма с большой корзинкой поднимается с места, он подозвал хозяйку и расплатился с ней, не взяв сдачи, и устремился за ведьмой с корзинкой.
Остальное оказалось проще простого. Так что он даже вначале немного оробел при виде сияющих витрин и толпящихся волшебников и волшебниц. Влившись в людской поток, он двинулся по улице, стараясь держаться ближе к стенам домов. Он шел, пытаясь сообразить, что делать дальше, когда на него налетел высокий мужчина в темно-синей мантии.
— Простите, сэр, я задумался, не видел вас, — пробормотал Драко, пытаясь отодвинуться к стене.
Волшебник протянул руку, пытаясь схватить его. Драко попятился, вжавшись спиной в стену. Паника накрыла с головой. Почти ничего не соображая, Драко перекинулся в анимагическую форму и помчался, проскальзывая между многочисленных ног. Он бежал куда глядели глаза, отчаянно желая укрыться от всех, кто желал заполучить его. В конце концов он нашел крохотную лазейку в стене одного из домов и юркнул туда, порядком ободрав бок. Он слышал крики волшебников, разгонявших толпу. Протиснувшись в узкий проход, он неожиданно оказался в чьем-то подвале. Здесь было сыро и воняло мышами, но хотя бы не топали и не орали. Все еще дрожа, он пробежал между старыми ящиками, исследуя место. От ящиков пахло по-разному, Драко сделал вывод, что в них содержатся ингредиенты для зелий. Неожиданно откуда-то сверху послышались тяжелые шаги. Драко юркнул в узкое пространство под деревянной лестницей и затаился.
— И что дальше? — говорил мужской низкий голос с отчетливо различимой усмешкой. — Они будут хватать всех белокурых мальчишек? Да и с чего они взяли, что это был он?
— Спроси у них, — сварливо откликнулся другой голос, повыше тембром. — Эти придурки вчера разнесли половину Скарборо, пытаясь его найти. Якобы его удалось схватить, но он исчез прямо из клетки, куда его посадили.
Драко замер, стараясь не упустить ни единого словечка.
— А почему сразу не отправили к Темному Лорду? — помедлив, спросил первый.
— Так ведь, говорят, его нет в Лондоне, — понизив голос, ответил второй. — Говорят, по каким-то своим делам отправился на континент.
— Идиоты, — проворчал первый голос. — Ну да ладно, будет о них. Вот твой заказ, Найлз, все как уговаривались.
Послышался шорох и треск ломающегося дерева. Голоса продолжали переговариваться, но Драко так и не рискнул выглянуть. Забившись поглубже под лестницу, он свернулся клубочком. Придется передвигаться только по ночам, днем слишком опасно. Пока он переждет здесь, а потом будет видно.

Глава 18. Нежданная встреча. Убежище. Хижина в Шервудском лесу

Двигаться по ночам оказалось проще и в то же время сложнее. Драко никак не мог раздобыть еды, а есть с помойки и пить из луж не мог, как ни старался себя заставить. Впрочем, в человеческом облике было еще хуже: голод мучил сильнее, как и жажда. В течение двух дней он исследовал Косой Переулок, а потом и Лютный, но никто из тех, чьи разговоры удалось подслушать, ничего не знал ни про Йенсена, ни про Райдэна. На третий день он выбрался из торговых рядов в небольшой волшебный городок, состоявший всего из нескольких кварталов и маленькой площади с бассейном в центре. Перекинувшись в человека, он присел на край бассейна, с отчаянием размышляя, что ему делать теперь. Тяжелые капли дождя упали на мостовую, и вскоре потоки ливня обрушились на городок.
Драко попытался было найти хоть какое-то убежище, но почти все дома были заперты. Он пошел по одной из улиц, часть которой занимали все те же магазины. Возможно, стоило переждать ливень в одном из них, но Драко боялся снова привлечь внимание.
Дождь лил сплошной стеной, и он хотя бы смог напиться вволю. Голова кружилась, ослабевшее от голода тело напрочь отказывалось подчиняться. Пошатываясь от слабости, Драко дотащился до перехода и прислонился плечом к арке, переводя дух. Он смотрел на высокого волшебника, стоявшего возле витрины магазина волшебной утвари. Что-то в развороте его плеч и в манере двигаться заставило Драко сделать шаг вперед. Но ведь этого не могло быть! Он сам видел, как обрушилась стена, похоронив под собою всех, кто был рядом! Но эта фигура, жесты… Словно почувствовав его взгляд, волшебник обернулся, сдвинув капюшон и открыв лицо. В черных глазах плеснуло изумление, недоверие и, наконец, потрясение и радость.
— Папа! — выдохнул Драко, покачнувшись. — Папочка!
Он бросился к ошеломленному мужчине и обхватил его обеими руками. Ощупал. Да, перед ним был самый настоящий Северус Снейп. Живой и невредимый.
— Драко, мальчик мой, — Северус крепко стиснул его в объятиях, уткнувшись лицом в волосы, — сынок. Когда ты вернулся?
— Неделю назад, может, больше, — Драко судорожно вздохнул, вжимаясь лицом в его плечо. — Я думал, ты погиб.
— Идем, сынок, — Северус взмахом волшебной палочки превратил свой носовой платок в мантию с капюшоном и набросил на плечи Драко. — Накинь капюшон. Здесь не слишком людно, но лучше, если ты скроешь волосы и лицо.
Они шли темными переулками, пропахшими плесенью и влагой. В этом квартале тоже было пустынно, хотя во многих домах горел свет. Но им встретились всего два человека, одним из которых был слепой нищий попрошайка, стоявший с протянутой рукой у арки, ведущей к реке, а второй — сгорбленная старая ведьма, опиравшаяся о суковатую клюку.
Домик, куда привел его Северус, располагался у самой воды, и, чтобы войти в дверь, им пришлось пройти по узенькому карнизу. Драко едва не оступился, потому что карниз был мокрым и скользким, а ноги подламывались от слабости, но рука отца не позволила ему свалиться в воду. Северус нырнул в открывшуюся дверь и втащил Драко. Дверь сразу закрылась, и засов задвинулся сам собой.
— Северус, ты сошел с ума! — выдохнул рослый колдун, поднимаясь навстречу. — Кто это? Зачем ты привел чужого без согласования?
— Успокойся, Сент-Клер, — Северус положил руку на плечо Драко, у которого от волнения и слабости темнело в глазах, — идем с нами. Прикрой тут все и идем, сам увидишь.
Не слушая возражений колдуна, он протащил Драко к дальней стене, а потом… прошел сквозь нее. Драко даже удивиться не успел, как оказался в большом помещении, видимо раньше бывшем библиотекой. Жарко горящий камин распространял волны тепла, и промерзший до костей юноша сделал шаг в его сторону, протянув руки.
— Северус? — седобородый колдун в домашней одежде поднялся из видавшего виды кресла, глядя на Снейпа с удивлением. — Ты привел чужака?
— Нет, Аберфорт, я привел своего сына Драко, — ответил Северус, шагнув к тому и сдернув с его головы капюшон. — Извини, что не предупредил никого. Я встретил его всего полчаса назад, в торговом квартале. И да, это он, а не кто-то другой.
Драко показалось, что его едва не смела какая-то непреодолимая сила. Но это оказались всего лишь волшебники и волшебницы, как совсем древние, так и молодые, чуть старше его самого. Его обнимали, ощупывали, не в силах поверить, что это он и есть.
— Да, это определенно он и есть, — Аберфорт с улыбкой коснулся его плеча — Но дайте же ему сесть, он едва стоит на ногах.
Драко благодарно улыбнулся, почти рухнув в кресло, тут же придвинутое к камину.
— Благодарю, сэр, — сказал он, стараясь не стучать зубами. — Я немного замерз и устал, но это не страшно. Простите мне мою наглость, но не найдется ли у вас чего-нибудь поесть?
— Мерлин мой, бедный ребенок, — ахнула какая-то ведьма и унеслась в темноту.
Не прошло и минуты, как перед Драко стоял невысокий столик, уставленный мисками с едой и бутылками с напитками.
— Сколько ты уже не ел, сынок? — спросил Северус, положив руку ему на плечо.
— Три дня, — ответил Драко, — я… мне надо найти друзей… нас разделили, за мной охотятся. Три дня искал их.
Он кое-как взял себя в руки, задышал, пытаясь восстановить самообладание, потом поднял глаза и улыбнулся отцу.
— Не бойся, пап, я помню. Нельзя сразу много, когда долго голодал.
Он выпил немного куриного бульона и съел кусочек запеченной тыквы. Сразу же стало теплее, словно огонь побежал по венам. Драко немного передохнул и присовокупил к бульону и тыкве бедрышко цыпленка, поджаренного над огнем.
Он, что и говорить, смущался, чувствуя на себе десятки взглядов и чувствуя волнами расходящиеся страх и надежду. Потому, успокоив голод, вопросительно взглянул на отца. Северус помог ему подняться.
— Сколько ты уже не спал? — спросил тот, с тревогой глядя на него.
— Нормально — почти неделю, — ответил Драко, покачнувшись и опершись о его плечо. — Я в основном был в анимагической форме… так было проще. Но приходилось постоянно быть начеку, у хорьков сон очень чуткий.
— Думаю, несколько часов ничего не решат, — сказала та самая ведьма, что принесла еды. — Будь милосерден, Аберфорт, бедный мальчик едва держится на ногах.
— Молли права, — сказала высокая фигура, выходя из тени, — Драко нужно отдохнуть.
— Минерва, — Драко слабо улыбнулся, — как я рад вас видеть, мэм!
— Как и я тебя, мой мальчик, — улыбнулась Минерва Макгонагалл. — Но Молли действительно права. Тебе нужен отдых. Молли, ты не поможешь Драко и Севу найти подходящую спальню?
— С удовольствием, — кивнула ведьма, — идемте, мальчики.
Постепенно голоса утихли. Молли вела их через темные извивы коридоров.
— Ты ведь учился в Колдовстворце, сынок? — спросила она у Драко, проверяя одну за другой двери, за которыми были уже занятые комнаты.
— Да, мэм, — ответил он, — первые два года я учился там.
— А не встречал ли ты во время учебы мальчика по имени Рон Уизли? — в голосе Молли прозвучала надежда.
— Он был моим лучшим другом, и мы жили в одной комнате, — честно ответил Драко. — Жаль, что пришлось расстаться, когда меня забрали на втором курсе в Уагаду. Я скучаю по нему.
— Это мой младшенький, — дрогнувшим голосом произнесла ведьма. — Как он там? У нас никаких вестей оттуда уже несколько месяцев. Думала, может, ты знаешь.
— Вы — мама Рона? Миссис Уизли? — Драко во все глаза смотрел на усталое лицо женщины в обрамлении вьющихся рыжих волос.
— Да, детка, — Молли погладила его по плечу. — О, вот тут, кажется, свободно.
Она отперла дверь, за которой оказалась маленькая, но уютная комнатка с большой кроватью под потрепанным балдахином. Повинуясь взмаху палочки, зажегся камин, распространяя волны тепла.
— Поговорим завтра, сынок, — Молли нежно обняла смущенного Драко и поцеловала его в лоб, чуть слышно шмыгнув носом. — Отдыхай, ты совсем измучен.
Взмахом палочки она превратила какое-то попавшее под руку тряпье в теплую фланелевую пижаму и наполнила кувшин на маленьком прикроватном столике чистой водой. Затем едва заметно кивнула Северусу и вышла, притворив за собой дверь.
— Пап, не уходи пожалуйста, — попросил Драко, стаскивая грязную мокрую мантию, а следом за ней обувь и остальную одежду, — я так скучал по тебе. Не надеялся уже тебя увидеть.
Переодевшись в пижаму, он присел на табурет спиной к камину, пытаясь согреть промерзшую, одеревенелую спину. Северус коснулся палочкой своего обычного костюма, трансформировав его в такую же теплую пижаму.
— Ложись, малыш, — мягко произнес он, проводя палочкой по кровати, — ничего не бойся. Я никуда не уйду.
Драко забрался в согретую заклинанием постель, натянув одеяло. Северус улегся рядом, обняв его и гладя по голове, как когда-то. Драко уткнулся носом ему в грудь, с трудом преодолевая желание заплакать от неимоверного облегчения.
— Как вы спаслись? — даже засыпая, Драко не мог забыть единственного вопроса, терзавшего его на протяжение последних двух недель. — Я ведь вас со Струпом считал мертвыми .
— Струпьяр нас и вытащил, — Северус погладил его по волосам. — Меня порядком потрепало, я мало что помню. Очнулся в домике у старой сквибки Джоанны Синглтон, в ее коттедже на окраине Фарнсворта. Она за мной ходила, пока Струпьяр искал толковую ведьму, способную сварить исцеляющие зелья. Как он нашел Минерву, ума не приложу. Она нас с ним забрала сюда, в Убежище, и тут уже меня вылечили она и Ариана, наша лучшая зельеварка. Но свиток твой я потерял, потому и не смог снова заколдовать тарелку и яблоко.
— Главное, что ты жив, папочка, родной, — Драко слабо улыбнулся, — а значит, все будет хорошо. Я помню заклинание и смогу заколдовать новую тарелку.
Он крепче прижался к отцу, чувствуя себя в безопасности впервые за долгое время. Сон сморил его почти мгновенно.

Когда Драко проснулся, рядом никого не было. Он поспешно сел на постели, но тут же с облегчением выдохнул, увидев отца, сидящего у камина. Северус повернулся к нему, улыбаясь своей еле заметной улыбкой.
— Как себя чувствуешь, сынок?
— Отдохнувшим, — ответил Драко, оценив собственные ощущения. — Хотя очень боюсь за сэнсэя Йенсена и Райдэна.
— Они бойцы, — помедлив, ответил Северус, — думаю, с ними все будет хорошо. Если ты заколдуешь новую тарелку, мы сможем узнать, где они, и забрать их сюда. Но прежде тебе надо поесть и переговорить с Аберфортом и Минервой.
Драко торопливо выбрался из постели и переоделся в свою очищенную одежду. Вдвоем с Северусом они вышли из спальни и через хитросплетения коридоров вышли в большую залу, похожую на ту, в которой оказался Драко в самом начале. Правда, здесь было намного светлее благодаря сотням свечей, горевшим на подставках, в канделябрах и просто на специальных полочках. У большого комода, поодаль от остальных волшебников, стоял Струпьяр. Драко радостно бросился к нему и обнял.
— Вот и юный Драко, — сказал Аберфорт, с улыбкой поднимаясь из своего кресла, — все в сборе.
— Я видел вас во сне, сэр, — ляпнул Драко и тут же прикусил язык. — Извините, пожалуйста.
— За что ты просишь прощения? — удивленно покачал головой высокий волшебник с пронзительно-голубыми глазами. — Я бы, с разрешения Аберфорта, попросил тебя рассказать о своих снах.
— Ну… — Драко смущенно переступил с ноги на ногу, — это давно было, я еще в Колдовстворце учился.
Он, как сумел, описал сон, который благодаря своей памяти, развитой магией и зельями отца, помнил досконально. Аберфорт, Минерва и Северус пораженно переглянулись.
— Это действительно невероятно, — сказала Минерва, взволнованно встав со своего места. — Увидеть во сне все, что происходит наяву, находясь на другом конце света, — это поразительно!
— Расскажи нам о других снах, Драко, — попросил Северус, тоже заметно взволнованный. — Нас интересует то, что показалось тебе как-то связанным с реальностью.
Драко вздохнул, собираясь с мыслями, припоминая самый жуткий из снов, приснившийся в Колдовстворце. Сон, напугавший его и отпечатавшийся в памяти ощущением ледяного ужаса.
— Это было еще на первом курсе, — сказал он, поеживаясь. — Мне снилось место… темное, злое место. И высокий человек с длинными черными волосами с сединой. Он шел по коридорам, а потом был в комнате, в большом зале, привстал на колено и докладывал какому-то жуткому существу, что его ждут послы из Испании. То… существо… оно сказало, что лорд Ббас-аль-Дум их примет.
Боль душевная не принадлежала Драко, но он едва не утонул в ней. Покачнувшись, он отступил к отцу и почти упал ему в руки. Он не сразу сообразил, что лежит на полу, а над ним склонилось бледное от волнения лицо Минервы. Она массировала ему виски, а потом отодвинулась и направила палочку ему на грудь. Стало немного легче, но боль все же оставалась.
— Почему, — прошептал Драко, глядя через ее плечо на Аберфорта, — почему вам так больно?
— Ты… — Аберфорт как-то судорожно вздохнул, прижав руку к лицу, — ты почувствовал?
Драко едва заметно кивнул, не имея сил говорить. Почти сразу стало легче дышать, сердце успокоилось. Он не сразу понял, что Аберфорт поставил заграду между собой и им. Лицо старого волшебника было бледно, но голубые глаза горели решимостью.
— Прости меня, Драко, — медленно произнес он, опустившись в свое кресло, — меньше всего я желал бы причинить тебе боль. Но ты сам почувствовал ее, и ты имеешь право знать то, что знают все, кто присутствует тут.
Худенькая ведьма в плюшевом халатике поверх выцветшего платья положила руку ему на плечо, и Аберфорт с благодарной улыбкой накрыл ее маленькую ладонь своей рукой.
— Лорд Ббас-аль-Дум это Альбус, — голос Аберфорта звучал тихо, в нем была горечь и гнев, — Альбус Дамблдор, великий волшебник, перешедший грань, ставший чудовищем. Это довольно долгая история, мой мальчик, но ты должен знать.
Драко вздохнул, чувствуя, как в груди нарастает напряжение.
— Дамблдор? — прошептал он онемевшими губами.
— Прежде всего, позволь представить тебе мою сестру Ариану, — сказал Аберфорт, целуя руку худенькой ведьмочке. — Она — первая жертва нашего старшего брата Альбуса. Первая, кого он попытался поглотить в своей жажде стать новым богом этого мира. У него почти получилось. Ариана не говорит, потому что он забрал ее голос, но она отличный окклюмент.
Драко сел, опершись спиной о шкафчик. Сил на то, чтобы подняться, у него не было.
— Все началось задолго до твоего рождения, — Аберфорт держался за руку сестры так, словно она была единственной ниточкой, сдерживающей его пламень. — Мы тогда были молоды. Жили в Годриковой Впадине вместе с мамой, отцом и Арианой. В то лето отец с матерью решились на путешествие, о котором долго мечтали, их пригласили на всемирный слет колдунов и ведьм, который должен был состояться в Трансильвании. Они не боялись оставить нас, потому что Альбус присматривал за домом, а мы с Арианой почти все время проводили в Хогвартсе — так называлась некогда школа, носящая сейчас имя Салазара Слизерина. Родители отправились на континент, а на следующий день в Годрикову Лощину прибыл молодой человек, ровесник Альбуса. Он поселился у своей двоюродной бабки Батильды Бэгшот, весьма известной в волшебном сообществе своими книгами по истории магии. С Альбусом они познакомились случайно и сразу же нашли общий язык. Мы с Арианой вернулись домой на каникулы и застали их, оживленно обсуждающих поиски Даров Смерти. Это старая легенда, возможно, ты знаешь о ней, Драко.
— Да, сэр, — кивнул Драко, — я не раз перечитывал ее в детстве, но думал, что это лишь легенда, не имеющая под собой никакого основания.
— Тем не менее это не совсем легенда, — Аберфорт устало провел рукой по лицу. — Дары Смерти существуют. Но на тот момент они считались утерянными. Я был здорово озадачен намерением Альбуса отправиться на поиски Даров. Ариана — так и вовсе напугана. Но Альбус был твердо намерен добиться желаемого. Я оказался слепым глупцом, не заметив, как сильно изменило брата знакомство с Геллертом, так звали его нового друга. Мы с Арианой должны были вернуться в школу, когда закончатся летние каникулы. Но я хотел вернуться раньше, мне неприятно было присутствие Геллерта, неприятны были их явно очень близкие отношения с Альбусом. Это была не ревность, я никогда не стал бы ревновать брата. Скорее это было то чувство, что позволило тебе почувствовать мою боль. От Геллерта буквально разило Тьмой, и эта Тьма проникла в разум моего брата. Геллерт ведь обучался в Дурмстранге и был исключен оттуда за незаконные эксперименты. Из Дурмстранга, школы, дающей ученикам знания о Темных искусствах! Незадолго до последующих событий брат очень оживился, они с Геллертом помногу времени проводили вдвоем, спорили, чему-то радовались, то и дело куда-то попадали и снова появлялись.
Голос Аберфорта дрогнул, на лице на миг появилось выражение безутешного горя и скорби, но он быстро взял себя в руки.
— За пару дней до нашего отъезда в школу я отправился на рынок прикупить немного продуктов. Ариане нездоровилось, потому она осталась дома. Я отошел не очень далеко, когда вспомнил, что забыл взять кошелек. Я поспешил обратно и услышал слабые стоны, доносившиеся из спальни сестры. Сам не помню, как вынес дверь в спальню. То, что я увидел тогда, по сей день не стерлось из памяти. Ариана лежала на полу, словно сломанная кукла, а над ней склонились Альбус и Геллерт. Из ее тела струился золотой свет, который эти двое поглощали, втягивали в себя. Я закричал и выхватил палочку, но куда мне было до них. И все же мне удалось отбить Ариану. Вместе с ней, едва живой и почти лишенной магии, я укрылся у старого друга отца Эриаса Турпина. Узнав о произошедшем, он немедленно переправил нас с Арианой в Хогвартс, под защиту директора Армандо Диппета. Сюзанна Пелтон, тогдашняя школьная целительница, сразу же взялась за лечение Арианы. Она сотворила чудо, удержав и усилив те жалкие остатки магической силы, что еще оставались при Ариане, но, к сожалению, так и не смогла вернуть ей голос. Директор вошел в наше положение и позволил Ариане остаться в школе. Я продолжил учебу, а Ариана помогала мадам Пелтон в госпитале. Она применила все свои силы и способности, чтобы обучиться невербальной магии, и стала великолепным зельеваром. Именно она излечила твоего отца от ранений, полученных во время нападения на дом старика Блэквуда.
От директора Диппета спустя несколько недель я узнал, что родителей больше нет. Они погибли странным образом, попытавшись пройти через международный портал. Смотритель портала лишь ненадолго отвлекся, а когда повернулся к порталу, они лежали мертвые. Разумеется, смотритель был допрошен, допрос выявил следы воздействия заклятия Империус, потому наказание ему было смягчено. Доподлинно неизвестно, кто наложил на беднягу это заклятие, но я думаю, что Альбусу и Геллерту не нужны были те, кто мог бы остановить их. А мой отец, с его безумной решимостью и силой духа, мог бы это сделать. Новость о смерти родителей сильно ударила по Ариане.
До нас доходили слухи о том, что Альбус вместе с Геллертом объявлялись на континенте. Я собирал по крупицам сведения, относящиеся к ним. И сделал вывод, что задуманное им удалось. Прошло несколько лет, я то и дело ловил крупицы информации об Альбусе, но ничего конкретного в них не было. Он объявлялся то в одной части мира, то в другой и повсюду нес разрушение и гибель.
Закончив школу, я поселился в Хогсмиде, потому что Ариана не хотела возвращаться в наш старый дом в Годриковой Впадине. Мы завели хозяйство, открыли небольшой трактир. Жизнь продолжалась. Прошло несколько относительно спокойных лет.
Аберфорт протянул руку, заставив кружку с подогретым вином прыгнуть к нему в ладонь, сделал глоток, чтобы смочить пересохшее горло.
— Доподлинно не известно, что произошло до того, как мальчик по имени Том Реддл поступил на обучение в Хогвартс. Его привел к директору Диппету волшебник Трэверс. Мальчик проявил недюжинные магические способности и был принят в Хогвартс, на факультет Слизерин.
За время обучения он проявил себя как лучший из учеников, хотя его склонность к Темным Искусствам должна была заставить директора… скажем так… осторожничать. За время учебы вокруг талантливого и способного юноши, одержимого идеей о владычестве волшебников, собралась группа учеников, которым оказались близки эти мысли. Вскоре все эти молодые люди оказались представлены истинному покровителю Реддла, Альбусу Дамблдору.
Прошло еще двадцать пять лет. Теперь сподвижников у Альбуса было достаточно, но все решил случай. Тому Реддлу было невмоготу терпеть над собой чье-то покровительство и, тем паче, власть. Он попытался убить Альбуса, но тот был не по зубам даже такому могущественному волшебнику, каким стал Реддл. Альбус поглотил его, как когда-то почти поглотил Ариану. Но он переоценил свои силы. Поглощенный оказался сильнее поглотившего. И темная, злая сила Реддла, его откровенное безумие окончательно решили судьбу мира, став достоянием моего брата. Альбус взял себе новое имя, использовав старое имя и фамилию как анаграмму. Так родился Лорд Ббас-аль-Дум — в миг, когда сила и безумие Реддла окончательно смели то человеческое, что еще оставалось в моем брате. В то же время он пленил и заточил в подземелье своего сподвижника Геллерта Гриндевальда, в котором видел угрозу своему владычеству. Теперь ничто не удерживало его. Собрав вокруг себя весь цвет волшебных семейств, он объявил себя Темным Повелителем, захватив и уничтожив королевское семейство Британии и создав Доминион, столицу в столице. Его могущество было несоизмеримо выше, чем у самых могущественных волшебников мира. Кроме того, в его окружении были чистокровные волшебные семейства.
Незадолго до твоего рождения, Драко, Геллерт Гриндевальд изрек пророчество, в котором предсказал своему пленителю погибель от рук ребенка, рожденного у его ближайших соратников в определенный день лунного месяца. В ярости и страхе Альбус повелел принести к нему всех младенцев, родившихся летом тысяча девятьсот восьмидесятого года. Одним из таких детей был ты, Драко. Но твои родители безгранично любили тебя, они рискнули своим положением и жизнями, чтобы спасти тебя и защитить. Твоя мать, Нарцисса Малфой, погибла, пытаясь спасти тебя. О судьбе Люциуса нам ничего неизвестно. С момента, когда ты появился на свет, чудовище, которым стал мой брат, пытается найти тебя. Он отправляет загонщиков во все точки планеты, а уж здесь они бродят повсюду. Он не остановится ни перед чем ради того, чтобы полностью себя обезопасить.
Аберфорт умолк, снова приникнув к кубку с вином. Драко молча пытался осознать новую информацию. Что-то билось на задворках сознания. Он задышал спокойно, равномерно, успокаиваясь, собираясь с мыслями, позволяя себе услышать эту мысль, бившуюся, словно напуганная птица.
— Дары Смерти, — сказал он, собравшись с духом, — какие силы они дали Темному Лорду?
Аберфорт устало покачал головой.
— Я не знаю точно, Драко. Хотя и предполагаю. Поглотив силу этих предметов, Альбус обрел бессмертие, способность к невидимости, а также возможность управлять армией мертвых, а волшебная палочка, полагаю, дала ему невероятную силу магии. Так или иначе, все наши попытки добраться до него не принесли успеха.
— Но что же я могу сделать там, где потерпели неудачу могущественные волшебники? — Драко поежился. — Мне даже боевая магия практически не дается. Я только и умею, что лечить.
Драко поднялся, качнувшись. Он смотрел на Ариану, которая печально улыбалась, а потом, неожиданно для себя, шагнул к ней. Он не совсем осознавал, что делает, переплетая совершенно разные магические практики, используя древнюю магию африканских целителей, вплетая в нее тонкую струну ближайшего магического потока, добавляя заклятие Птицы Алконост и используя практику Живого Сердца, чтобы сплести заклинание с телом и душой Арианы. Женщина судорожно закашлялась, прижав руки к горлу, по щекам ее покатились слезы. А потом она вдруг засмеялась звонким, переливчатым смехом и тут же заплакала. Аберфорт обернулся, глядя на нее точно громом пораженный. Драко покачнулся, отступая, чувствуя себя измотанным до крайности.
— Аб, я говорю! — голос у Арианы был мелодичным и чистым, как лесной ручеек. — Я говорю!

Обессиленный, но счастливый Драко опустился в одно из кресел, глядя, как брат с сестрой обнимаются и плачут от счастья.
— Аберфорт!
В залу быстрым шагом вошел рослый волшебник в темно-пурпурной мантии. Его светлые волосы были собраны в хвост на затылке. Драко смутно припоминал его среди тех, кто встретил их с отцом, когда они только прибыли в убежище.
— Ловцы повсюду, — сказал он, утирая капли пота со лба, — шарят везде, ищут Драко Малфоя. Расклеили объявления, обещают награду в миллион галлеонов тому, кто выдаст его.
С этими словами он вышел из зала. Воцарилось тягостное молчание. Потом голос подала Минерва Макгонагалл.
— У меня есть небольшой домик в Гэллоуэйском лесу. Когда-то он принадлежал моей семье. Если вдруг что-то случится с Убежищем, то лучше, чтобы Драко не было здесь. Так у нас будут развязаны руки, и мы сможем сражаться без оглядки. Да, этот юноша, без сомнения, непревзойденный целитель, но он пока не готов к тому, что мы пытаемся сделать. Нужно время. И оно у него будет.
Аберфорт молча прижимал к себе сестру, гладя ее по голове. В его взгляде, направленном на Драко, было больше, чем просто благодарность.
— Ты права, Минерва, — сказал он, поразмыслив. — И переправить его нужно уже сегодня. Северус, ты отправишься с ним?
Отец кивнул, и Драко выдохнул, невольно улыбнувшись.
— Мы со Струпьяром будем рядом, что бы ни случилось, — сказал Северус. — Гэллоуэйский лес велик, думаю, там для нас найдется и еда, и питье, и укрытие.
Струпьяр подошел и встал рядом с Северусом.
— И все же вам может понадобиться помощь и защита, — Аберфорт знаком подозвал молодого волшебника и что-то прошептал ему. — Скажем так: не только магия, но и клыки с когтями. Сивый был для вас отличным щитом, его запах прикрывал вас от ищеек Альбуса.
Молодой волшебник вышел, но вскоре вернулся в сопровождении еще одного колдуна.
Мужчина, пришедший с ним, был огромного роста, массивный, но без капли жира. Длинные спутанные волосы его наполовину прикрывали некогда красивое лицо, изуродованное грубыми шрамами. Он молча смотрел на Драко со странным выражением, от которого по спине у того побежали мурашки.
— Познакомься, Драко, — сказал Аберфорт, кладя руку на плечо верзиле, — это Гленн. Он воспитанник Фенрира, его приемный сын. Теперь он будет оберегать вас с Северусом, как оберегал Фенрир. Струпьяр слишком юн, а на вас начата настоящая охота.
— Рад знакомству, Гленн, — Драко с трудом поднялся из кресла и протянул руку. — Я очень рад встретить того, кто был рядом с моим Серым Отцом.
Оборотень неловко сжал его пальцы своими, жесткими и заскорузлыми.
— Сивый спас меня во время Великого Истребления, — сказал Гленн, и глаза его сверкнули под мохнатыми бровями, — теперь защита его стаи — мой долг. Но почему ты зовешь его отцом, хотя сам волшебник…
— Серый Папа спас мне жизнь, воспитывал меня и защищал все мое детство. — Драко тяжело вздохнул. — Надеюсь, с ним все хорошо там, в лесах Сибири. По крайней мере, у него есть красивые и милые подружки и он водит небольшую стаю. Ужасно скучаю по нему, если честно.
— Он мне нравится, Аберфорт. — Гленн слегка приподнял верхнюю губу, показав острые белые клыки. — Понимаю, почему отец был так к нему привязан.
— Вот и славно, — Минерва Макгонагалл подошла к стоявшим на старинном комоде часам и коснулась их волшебной палочкой. — Портус протекто! Там, конечно, придется навести порядок и кое-что подправить, но дом еще крепкий и подстроен так, чтобы можно было использовать заклинания расширения пространства.
— Подождите, — Драко сжал руку отца. — Нет ли у вас тарелки или блюда и яблока? Также мне понадобится лист пергамента и перо с чернилами.
Требуемое было доставлено почти мгновенно. Драко принялся читать заклинание громко, раздельно, предварительно наложив заклятие на перо и свиток так, что его заклинание мгновенно воспроизводилось на свитке. Завершив колдовство, он сверился с написанным, свернул свиток в трубку и почтительно протянул его Минерве.
— Это поможет нам держать связь, мэм, — сказал он. — И не только нам. Вы ведь умеете читать кириллицу?
— Да, конечно, — Макгонагалл с удивлением смотрела на него.
Драко коснулся яблоком тарелки и четко произнес по-русски:
— Катись, яблочко наливное, по тарелочке серебряной-золотой, покажи мне Джеффри Йенсена и Райдэна Мифунэ!
Яблоко покатилось, и в центре тарелки отразился густой пролесок. На полянке, под защитой густого колючего кустарника, прижавшись друг к другу, мирно спали Йенсен и Райдэн, живые и невредимые. Драко улыбнулся, чувствуя, как потеплело на сердце.
— Я прошу вас, — обратился он к пораженным волшебникам, — это мои друзья, они хорошие, умелые колдуны и пришли со мной из Махотокоро, чтобы сражаться с Темным Лордом, им нужна помощь. Пожалуйста, найдите их, очень прошу вас!
Макгонагалл пораженно смотрела на мерцающее изображение.
— Это может очень многое изменить, Драко, — взволнованно произнесла она. — До сих пор у нас не было связи, кроме совиной почты и заклятия Письмоносца, которое теперь отслеживается. И, разумеется, мы найдем профессора Йенсена и его подопечного.
— Вы сможете заколдовать сколько угодно тарелок и яблок, — сказал Драко, улыбаясь, — здесь полная инструкция, мэм.
— Поторопитесь, — сказал волшебник в пурпурной мантии, снова появляясь в проходе. — Думаю, выход понадобится не только им, но и остальным. Дом окружен Ловцами, и такое чувство, что они знают, где и что искать.
— Отправляйтесь, — сказала Макгонагалл, и глаза ее сверкнули пламенем, а зрачки стали острыми и узкими, — мы тут управимся.

Их порядком потрясло и побило о кустарники и поваленные бревна, так что Драко не сразу сообразил, что за грудой валежника и прячется тот самый домик, о котором говорила Макгонагалл. Кое-как взмыв в воздух и держа отца, Струпа и Гленна за одежду, он перелетел через завал и опустил их на зеленую траву.
— Неплохое местечко, — проворчал Гленн. — Добычи хватает, судя по тому, что я чую. Ладно, сначала осмотримся.
В доме было пыльно, повсюду висела паутина. Но самое необходимое было в наличии: стол, табуретки, в спальне — большая двуспальная кровать. Гленн пару раз чихнул, буркнул, что пыль и он — вещи несовместимые, и удрал на воздух. Струпьяр последовал за ним. Драко и Северус засучили рукава и принялись за работу. Они с Драко починили поломанную кровать, очистили от грязи половики и выдраили старый стол, который был черным от жира и грязи, а стал практически новеньким, из дорогого красного дерева. Спустя пару часов дом блестел чистотой, в большой каминной печи весело потрескивало пламя, а отец занимался обустройством купальни, нескольких дополнительных комнат, заколдованных под домашние нужды, и второй спальни — на случай, если оборотни захотели бы заночевать в доме.
Спустя еще пару часов вернулись оборотни и приволокли тушу молодого оленя. Освежевав ее найденным в доме топориком, Гленн умело разрубил на части ляжку и втащил в дом. Поскольку из посуды имелся лишь старый маленький котелок и прокопченный, помятый медный чайник, то куски мяса Гленн бросил прямо на каминную решетку и принялся поджаривать их, переворачивая все тем же топориком.
— Надо бы разжиться хоть какой-то посудой, — сказал он, перебросив уже поджаренные куски в очищенный котелок и положив новую партию. — Мне-то она без надобности, а вам пригодится. Тут недалеко деревня, чую запахи людского жилья… могу позаимствовать парочку сковородок.
— Не надо ничего красть, Гленн, прошу тебя, — торопливо произнес Драко, дуя на пальцы и свой кусочек. — Мы с папой заколдуем пару камней, и посуда будет.
Несмотря на отсутствие соли и специй мясо оказалось сочным и удивительно вкусным. Драко съел три куска, и ему стало намного легче. Поужинав, волшебники и оборотни немного довели до ума комнаты. Потом Драко превратил несколько клочков травы в теплые одеяла и подушки, отец закончил с купальней, а Гленн и Струпьяр оправились осмотреться.
— Жалко, тарелок нет и яблок, — вздохнул Драко, когда они с отцом удобно устроились в большом бассейне в купальне, полном горячей воды, — я бы заколдовал их и не мучился страхом за тех, кто остался в Убежище.
— Все, кто там был, храбрые и умелые волшебники, сынок, — сказал Северус, пытаясь промыть волосы от пыли, — не переживай. Струпьяр говорил, рядом есть деревня. Завтра схожу туда и куплю посуду и все необходимое.
— И мыло, — сказал Драко, пытаясь как следует отскрести подмышки. — Мыло обязательно!

Глава 19. Прошлое и настоящее. Ураган событий

Дни летели, словно песок между пальцев. В деревне Северус раздобыл яблоки и посуду, так что с материалами для колдовства проблем не возникло. Благодаря заколдованному средству связи Северус, Драко и оборотни знали о том, что творится во внешнем мире. Они связались с Минервой Макгонагалл, которая нашла приют в доме старых друзей Аберфорта, Турпинов. Вместе с ней к величайшему восторгу Драко были Джеффри Йенсен и Райдэн, потрепанные, похудевшие, но живые.
— Вас ищут повсюду, — сказала Минерва, не тратя времени на светские беседы, — потому пока не вздумайте покидать дом, а если покидаете, то примите меры предосторожности.
— Папа вчера ходил в деревню по соседству, Шин Ферсайд, — Драко рассмеялся, не в силах удержаться, — из него получилась отличнейшая старая ведьма. Я даже испугался, когда увидел его в таком облике. Представьте, какие-то жуткие зеленые лохмотья, шляпа с чучелом грифа, а уж лицо…
Райдэн за плечом Макгонагалл прыснул в кулак, видимо представив Северуса в обличии ведьмы.
— Похвальная предосторожность, Северус, — одобрительно кивнула Минерва. — Из новостей еще: Аберфорт и Ариана в безопасности, остальные тоже. Мы успели не только вовремя убраться из Убежища, но и подстроили Ловцам недурную ловушку.
Они немного поговорили, потом Йенсен и Макгонагалл отошли, что-то обсуждая, а Драко смог наконец поговорить с Райдэном и разузнать у него, что произошло в тот страшный день, когда они едва не стали пленниками посланцев Змеелицего. Они проговорили почти до глубокой ночи, пока старшие не погнали их спать.
Жизнь в лесу была привычной. Правда, теперь Драко чаще бегал по лесу в своей анимагической форме. Такие прогулки он любил больше всего. Иногда в облике хорька сопровождал оборотней, которые, конечно, подшучивали над ним, но исподволь оберегали. Хотя чаще все же путешествовал в одиночку, неслышной белой тенью скользя через густые заросли, обегая не только лес, но и близлежащие деревеньки. Отцу это не слишком нравилось, но он ограничился лишь тем, что заколдовал новый локон Драко, чтобы постоянно чувствовать его и знать, где он и в каком состоянии.
Минуло несколько месяцев. Драко привык к неспешному течению жизни, от Минервы и Райдэна с Йенсеном они узнавали новости, а также связались с Аберфортом и Арианой, которые трудились над новым Убежищем.
В один из дней Драко ожидал потрясающий сюрприз. Утром он привычно вышел из дома, чтобы немного пробежаться, как вдруг увидел огромную птицу, сидевшую на срубе старого колодца. Едва подавив вопль радости, он бросился к ней.
— Хротгар, ты вернулся! Но как? Спустя столько времени!
Филин нежно ухнул и ущипнул его за мочку уха. Драко торопливо внес его в дом и притащил из погреба большой кусок свежего мяса, наполнил одну из мисок чистой водой, поставив перед старым другом. И только когда Хротгар принялся за еду, заметил на его лапке привязанный крошечный сверток из старой кожи. Осторожно отвязав его, Драко на автомате исцелил сильную потертость на лапке, за что был вознагражден довольным уханьем и ласковым причесыванием. Развернув сверток, он уставился на камешек, лежавший внутри. Знакомый камень! Точнее, часть камня! Драко поспешно сунул руку под одежду, где висел на веревочке танзанит, который оставался с ним несмотря ни на что. Изумруд засиял, словно почувствовав близость второго камня, а потом из него вырвался луч прекрасного зелено-голубого света, в котором проявилось родное лицо.
— Алекс! — выдохнул Драко, не веря собственным глазам. Почти сразу рядом с загорелой голубоглазой физиономией появилось смеющееся черное личико. Драко не сразу узнал его. Ажамбо здорово изменилась за прошедшие два года. От тощей девчонки-нескладушки не осталось почти ничего. Теперь ее красота, явно унаследованная от матери, настолько бросалась в глаза, что производила ошеломляющее впечатление.
— Драко! Наконец-то! Ну вот, видишь, все сработало, Ал! — Ажамбо радостно хлопнула Алекса по плечу. — А ты боялся! Хротгар молодец, он все-таки добрался!
— Но как? И что это за магия? — пораженно спросил Драко. — Я так рад вас видеть, ребята!
— Старая магия сангома, — сказал Алекс, выглядевший совершенно счастливым. — Камень может связаться со своей частью даже через тьму веду-зулу. Мы попросили старого мастера-сангома Думисани, который преподавал у нас Науку Недр Земных на последнем курсе, и он заколдовал мой изумруд, разделив его на две части. Одна со мной, вторую мы отправили с Хротгаром, надеясь, что у него получится отыскать тебя.
— У него не могло не получиться, — Драко ласково погладил филина по пестрой спинке, — он самый умный филин в мире! Но расскажите же мне, что случилось после моего ухода! Алекс, твой дядя жив?
— Да, с дядей Джейсоном все в порядке, он сейчас живет у мистера и миссис Кеса, — Алекс обнял Ажамбо за плечи. — Он был ранен, сильно ранен, но смог увести за собой Темные души, а потом удрать от них. Старый Кирику, помнишь его, он преподавал Науку Небес, он как-то очистил Джейсона от последствий служения Змеелицему. Когда встал вопрос о том, куда его переправить, Сигилизе сказала, что ее старики помнят, кто спас ей жизнь. Ну и дядя Джейсон теперь живет в старом краале Кеса, помогает там по хозяйству и даже собирается жениться, когда закончится вся эта свистопляска. У него сложились очень близкие отношения с двоюродной теткой Сигилизе, Нкозасаной. Хорошая женщина, талантливая ведунья, и очень красивая к тому же. Кстати, Сигилизе и Темба тоже собираются пожениться.
— Я очень за него рад, Алекс! — искренне сказал Драко. — Он заслуживает лучшего в жизни. Аж, ты — свет моего сердца, как твои родители?
— Папа и мама в порядке, — польщенно улыбнулась Ажамбо. — Всего неделя, как мы перебрались к ним. Узнаешь?
Она чуть отодвинулась, давая рассмотреть знакомую горную гряду и заросли.
— Долина Мвези, — с нежностью произнес Драко. — Цветы сибуи цветут.
Скрипнула дверь, и Драко обернулся. Северус неслышно подошел, чуть наклонив голову и глядя на замерших ребят.
— Рад, что с вами все в порядке, — сказал он, едва заметно улыбнувшись, — и рад вас видеть, Алекс, Ажамбо.
Обогнул стол и ушел к камину, готовить завтрак.
Драко еще немного поговорил с друзьями, расспрашивая их об однокашниках, а потом вкратце рассказал о своих приключениях в Махотокоро и о возвращении в Англию. Ребята слушали, затаив дыхание.
— Да уж, тебе повезло, дружище, — покачал головой Алекс. — Не знай я тебя, спросил бы, в каком количестве рубашек ты умудрился родиться. Но все-таки твои способности и то, что ты привез с собой из трех школ, сослужили тебе службу.
Драко вздохнул.
— Слушай, — спросил он, переводя тему, — а как активировать твой камешек? Просто взять в руки?
— Он активируется любым другим камнем с волшебными свойствами, например, тем, который тебе подарила госпожа Тандиве. Теперь тебе достаточно будет просто взять изумруд и приблизить его к твоему камню, и мы сможем видеться. Точно так же и я могу со своей стороны тебе «позвонить».
— Нам пора, Ал, — Ажамбо нежно тронула друга за плечо, — надо вернуться до заката. Успеем еще наговориться! Драко, ты не обидишься?
— И в голову бы не пришло, — Драко весело улыбнулся. — Как же я рад был вас видеть, ребята! Вы себе даже не представляете!
— Как и мы тебя, — Ажамбо кокетливо склонила свою точеную головку. — И, надеюсь, не в последний раз.
— Не в последний, — сказал он, любуясь своими друзьями. — До встречи!

Позавтракав, Драко решил пробежаться вместе с Гленном и Струпьяром, а Северус отправился в деревню, предварительно придав себе облик старой ведьмы. В этом обличии он выглядел настолько впечатляюще, что даже оборотни всякий раз вздрагивали.
Перекинувшись в анимагическую форму, Драко помчался следом за двумя мускулистыми волками. Они бежали уже знакомыми путями, через самые сокрытые места, где давно не ступала нога человека. Здесь почти не светило солнце, под могучими кронами древних деревьев царил вечный сумрак.
Драко целиком отдался ощущению свободы, жизни, не думая ни о чем ином. Потому, когда Гленн резко остановился, едва не влетел в него. Громадный волк ловко перехватил белоснежного хорька поперек тулова и замер, осторожно опустив его наземь. Драко припал к земле, ощущая едва заметную вибрацию, слыша крики. Он перевернулся в человека и вцепился в густую шерсть обоих волков, удерживая рядом.
— Загонщики, — едва слышно прошептал он. — И, кажется, им попалась знатная добыча.
Волки устремили на него вопросительные взгляды. Припадая к земле, Драко продвинулся вперед через густой кустарник и затаился за огромным стволом многовекового дуба. Отсюда была видна широкая поляна, на которой десяток загонщиков окружил большую группу подростков и молодых людей. Воздух искрил от заклятий.
— Эй, Оттис, — заорал один из загонщиков, — тебе не кажется, что с ними кто-то еще был?
— Меньше трепись, Кейн, — рослый детина в кожаной обтягивающей форме взмахом палочки наложил заклятие на высокого, наголо бритого парня, пытающегося защитить крошечную девочку.
План созрел почти мгновенно. Драко сжал загривки волков, склонив голову так, чтобы его слышали только они. Он быстро объяснил порядок действий, хотя видел в глазах Гленна сильное напряжение.
— Разделимся. Я отвлеку их, вы с Гленном отобьете молодь и ведите их через Красные скалы к ручью МакБрайда. Там встретимся.
Гленн мотнул головой, выражая сомнение. Драко прикусил губу, собрав всю решимость в кулак.
— Это приказ, и он не обсуждается.
Он трансгрессировал на противоположную сторону поляны, выдернув из-за пазухи палочку. Метнул заклятие в Оттиса, заставив того подпрыгнуть на месте. Само собой, заклятие вышло жалким донельзя, но Драко был так взбешен, что даже не подумал о собственной безопасности.
— Эй, выродок! — рявкнул он, посылая еще одно заклятие. — Хочешь меня? Так не получишь!
Развернувшись, он дунул через заросли. Вслед ему неслись вопли, треск и вспышки заклятий. Драко не спешил превращаться в хорька: это могло сбить со следа загонщиков и заставить их вернуться на поляну. Потому он бежал, держась так, чтобы преследователи видели его. Заклятия вспыхивали вокруг, но страшно не было.
Драко не знал, сколько бежал, пару минут или целый час. Время словно растянулось, мир превратился в ветер, листву и ветки, хлеставшие по лицу, и боль в груди от слишком быстрого бега. Он пытался выбирать места погуще, но загонщики свое дело знали и гнали его к большой просеке, лежащей к западу. И здесь его встретили несколько палочек, направленных прямо в грудь. Драко зарычал от ярости и отчаяния, глядя на еще шестерых загонщиков, стоящих с ухмылками перед ним. Один из них держал за плечо худого парня, одетого в драное тряпье, со связанными за спиной руками.
— Ах ты, крыса бледная, — Оттис, тяжело дыша, вырвался из пролеска, — добегался!
Он направил палочку на Драко с невыразимо паскудным выражением торжества на рябой физиономии.
— Круцио!
Драко подкинуло в воздух и швырнуло на землю. Боль была такой, что он завопил не своим голосом. Казалось, плавятся все кости, потроха, глаза словно кипятком заполнили. Потом внезапно отпустило, и Драко сжался в комок, повизгивая и всхлипывая.
— Нравится, крысеныш? — прошипел Оттис, подходя ближе. — Ну так получай еще! Круцио!
Драко кричал так, как никогда в жизни, но скоро не осталось сил даже на крики. Он то и дело терял сознание, а мучитель его и не думал останавливаться.
Потом отпустило вдруг. Полуслепыми от боли глазами он видел могучую фиигуру, возникшую в дальней части просеки. Засверкали заклятия. Драко попытался встать, но сил не было, тело сотрясали остаточные судороги. Он видел, как десятки заклятий вспыхивают, разбиваясь о широкую грудь великана, и с трудом осознавал, что это Гленн. Впрочем, оборотень не остался в долгу: заклятия из его палочки сразили двух загонщиков и хорошо навредили еще одному, прежде чем он рухнул. Призвав на помощь всю выдержку, Драко наложил на себя заклятие Исцеления. Стало легче. Он подобрал свою палочку, лежавшую на земле, и послал заклятие в загонщиков, но почти сразу ответное заклятие снова швырнуло его наземь. Он с трудом перевернулся и на четвереньках пополз к павшему великану. Тот пытался встать, но у него ничего не выходило.
— Гленн, нет! Гленн!
Одного лишь взгляда на посеревшее лицо хватило, чтобы понять — все очень плохо. Цепенея от ужаса, Драко попытался приподнять лохматую голову.
— Гленн, очнись, ну пожалуйста, очнись!
Оборотень слабо пошевелился и открыл глаза. Дышал он с огромным трудом, в груди что-то булькало, и с каждым выдохом изо рта выплескивалась кровь. Драко положил трясущиеся руки на широченную грудь, пытаясь лечить.
— Нет, парень, — прохрипел оборотень, глядя на него угасающим взглядом, — теперь уже нет… беги…
Громадная лапища коснулась щеки… и бессильно упала. Драко хрипло, надсадно завыл, вцепившись в разорванную заклятиями грудь великана.
— Как трогательно, — в голосе Оттиса слышались издевательские нотки, — волшебник оплакивает паршивую вонючую псину.
Драко дрожащими руками стянул с себя куртку и укрыл Гленна, коснувшись губами его лба. Кто-то выхватил палочку из его руки, но Драко не обратил на это внимания. Его буквально разрывало на части. Слишком велика была его скорбь, слишком тяжела. Она не помещалась в сердце, она истекала из него потоком тьмы, такой густой и беспросветной, что в ней потонули все окружившие его Пожиратели Смерти. Он позволил этой тьме струиться сквозь сердце, течь к убийцам. Он направил ее так, чтобы эти подонки почувствовали, каково это — терять друзей и родных. О, как он ненавидел их! Всех их! Он смотрел, как они шатаются, валятся наземь, сжимаясь, воя от боли и ужаса, но не чувствовал облегчения.
Тела усеяли землю вокруг, и только один остался стоять, молча глядя на него зелеными глазами, в которых была лишь печаль.Тот самый пленный парнишка, чьи руки были стянуты за спиной незримыми путами. Он успел отойти в сторону, и Волна его не зацепила. Драко подобрал свою палочку, обтерев ее краем мантии, и направил на парня.
— Эмансипаре!
Задействовав теперь уже кольцо, он сделал пасс, и тело Гленна послушно поднялось в воздух и поплыло рядом. Драко шел, положив руку на грудь оборотня, молясь лишь о том, чтобы не упасть.
Зеленоглазый парень молча следовал за ним, прихрамывая и подволакивая покалеченную ногу. Проходя мимо одного из загонщиков, скорчившегося в грязи в неестественной позе, он подобрал валявшуюся рядом с ним палочку, обтер ее и сунул за пояс.
Вдвоем они спустились в лощину за купой деревьев. Здесь Драко опустил Гленна наземь и попытался вырыть могилу, но руки его тряслись так сильно, что дело не ладилось. Зеленоглазый молча взмахнул своей палочкой, подняв пласт земли и поместив его у могилы.
— Он был твоим другом? — неожиданно высоким ломким голосом спросил он.
Драко опустился на колени, коснувшись засаленных грязных волос.
— Его звали Гленн… он был моим… названным братом, — его хватило только на это глухое полурыдание. — Он защищал нас с отцом, оберегал…
Зеленоглазый опустился на колени рядом с ним.
— Никто не уходит насовсем, — сказал он, коснувшись плеча Драко, — поверь, я знаю. Те, кого я люблю, всегда со мной.
— Он дрался ради меня, — Драко погладил покрытые шрамами щеки Гленна, содрогаясь от жуткого ощущения потери, — он защищал меня… а я не смог защитить его.
Слезы лились и лились, и он никак не мог найти в себе силы опустить тело в могилу. Зеленоглазый терпеливо ждал. Драко не знал, сколько времени прошло, прежде чем он опомнился. Потянувшись, он закрыл слепые мертвые глаза оборотня. Затем бережно опустил тело в могилу и бросил первую горсть земли. Вторую бросил зеленоглазый, отдавая последний долг погибшему. Затем зеленоглазый переместил отвал, похоронив Гленна, и поднялся, держа волшебную палочку. Отсек с помощью заклятия несколько ветвей лапника, росшего в двух шагах, и прикрыл им могилу.
— Покойся с миром, — его тихий голос выдернул Драко из пелены помрачения, снова начавшей сгущаться.
— Идем, — сказал он, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, чудовищным усилием воли заставляя себя пребывать в равновесии. Зеленоглазый молча сунул палочку за пояс и последовал за ним. Путь к Красным скалам занял больше часа.
Струпьяр с группой отбитого молодняка ждал их в условленном месте. Ребята были порядком потрепаны, но живы, хотя и напуганы.
— Где Гленн? — спросил Струп, смахивая с лица окровавленную челку.
Драко покачал головой, пытаясь сдержать слезы. Струпьяр издал хриплый стон, больше похожий на вой. Лицо его исказилось от гнева и боли, но он быстро взял себя в руки.
— Он велел мне вести сюда ребят, — сказал он, кивнув на группу, — и ждать его тут. А сам за тобой пошел.
— Он меня спас, — Драко сумрачно шмыгнул носом, давя слезы в зародыше, — и не только меня. Так, вас надо переправить в безопасное место.
— Я знаю такое, — сказал бритый крепыш, чье плечо было буквально искромсано заклятиями и сочилось кровью, — смогу их отвести.
Драко автоматически коснулся ладонью его плеча, залечивая страшные раны.
— Струпьяр поможет тебе, друг. Как тебя зовут?
— Грегори Гойл, — крепыш изумленно пошевелил рукой. — Ну ты даешь, парень. Как ты так смог?
— Опыт большой, — ответил Драко. — Идите, ребята. Надеюсь, до темноты доберетесь. Струп, блюдце с яблоком не посеял?
— Тут, — молодой оборотень похлопал по туго набитому карману на бедре. — Дам тебе знать, как доведу их.
— Ты же Драко Малфой, — сказал вдруг высокий сутулый парень в вязаном свитере. — Я столько о тебе слышал.
— А теперь ты забудешь о том, что видел и слышал, — ласково сказал ему Струпьяр, — не то я перекушу тебе глотку, Долгопупс.
Остальные ребята ошеломленно смотрели на Драко. Гойл одарил его непростым взглядом.
— Если понадобится помощь, дай знать… незнакомец, — сказал он. — Просто пришли сову… и мы придем. Эванс, ты с нами?
Зеленоглазый покачал головой.
— Прости, Грег, но я должен быть теперь с ними. Сам понимаешь, чуйка.
Гойл кивнул, более не настаивая.
Маленькая белокурая девчушка лет десяти подошла к Драко и обняла его.
— Идем, Роанна, — сказал Гойл, поднимая ее и сажая на спину, — надо спешить. Пошли, народ.

Они вернулись домой уже в густых сумерках. Отца ожидаемо не было дома, но в камине горел огонь, а на столе стоял под заклятием постоянного разогрева обед. На краю стола лежала записка.
«Скоро буду. Пришлось вернуться в Шин Ферсайд, к пациентке. Поешь и постарайся не выходить. Кругом облавы. Опасно».
Зеленоглазый подошел к камину, заметно дрожа. Он был грязен, как болотная кочка, лицо сильно разбито, а из-под левой штанины струилась кровь.
— Иди сюда, — велел Драко, отодвинув стул, — раздевайся и садись. Осмотрю твои раны.
— Ты целитель? — зеленоглазый, чуть поколебавшись, подошел к стулу, неловко пытаясь стащить с себя рубаху. Драко помог ему, стараясь действовать аккуратно. Поморщился, увидев огромный кровоподтек, почти во все левое плечо. Затем помог зеленоглазому избавиться от штанов и ботинок. Без одежды тот казался почти подростком: невысокий, тощий, с бледной до синевы и почти безволосой кожей.
Драко врачевал, припоминая уроки старого Софухиры. Сначала разбитое лицо, потом плечо, потом громадный синяк слева на худых ребрах, потом бедро и колено и напоследок — жестоко ободранную до самой кости голень. Зеленоглазый терпеливо перенес весь процесс лечения, хотя на голени все же поморщился. Ну да, наращивать кожу куда больнее, чем ушибы лечить.
— А ты крутой целитель, — заметил он, с благодарностью глядя на Драко. — Спасибо тебе, друг. Я Гарри, а тебя как зовут?
— Драко, — ответил тот, взмахом палочки залечив собственные ушибы. — Ты бы помылся. И брось свои лохмотья в камин, они все равно ни на что уже не годятся.
— А ходить голый буду? — буркнул Гарри, смущенно глядя на собственные ноги.
— Поищу тебе что-нибудь надеть, — сказал Драко, смерив его взглядом, — у нас почти одинаковый размер. Давай пока иди, вон за той дверью купальня.
Взяв в шкафу первые попавшиеся две пары штанов и рубах и два полотенца, Драко прошел в купальню и бросил чистое на каменную скамью. Уже отогревающийся Гарри подвинулся к дальней стенке бассейна с заметным смущением. Драко выскользнул из своего тряпья и с наслаждением окунулся в горячую воду. В отличие от этого странного парня, смущения от наготы он не испытывал, так этому и не смог научиться.
— Ты тут один живешь? — полюбопытствовал Гарри, погружаясь в воду по самую шею.
— Нет, еще мой отец, и Струпьяр… и Гленн… жил… — ответил Драко, тяжело вздохнув. — А ты откуда? Я тебя тут не видел раньше.
— Из Лондона, — ответил Гарри, немного расслабляясь, — я там жил. Но меня выследили загонщики, и я сбежал, чтобы не подставлять под удар тех, кто обо мне заботился. Спасибо, что защитил меня, хотя я так и не понял, как ты это сделал.
— Это Гленна ты должен благодарить, — мрачно сказал Драко, намыливая волосы, стоявшие торчком от пота и грязи. — Но пусть и такой ценой… я рад знакомству, Гарри. Если хочешь, оставайся тут, думаю, папа не будет против. А почему ты решил со мной пойти, а не с остальными ребятами?
— Интуиция, — коротко ответил зеленоглазый.
Они вымылись, помогая друг другу, а потом переоделись в чистое и вернулись в кухню-гостиную. Драко смог съесть всего пару кусочков запеченной тыквы, у Гарри аппетит был не лучше. Они запили ужин горячей медовухой и сложили оставшуюся еду под чистую салфетку.
— Хочешь, поспи, — сказал Драко, собирая грязную посуду и складывая в раковину — Я все равно буду дожидаться вестей от Струпьяра. Агуаменти!
Поток воды хлынул из палочки на посуду, которая тут же принялась переворачиваться, подставляя под струю непромытые места.
Гарри благодарно кивнул, лег на узкой тахте у стены и почти мгновенно вырубился. Покончив с посудой, Драко подбросил дров в камин и устроился в кресле с книжкой Донны Эджертон «Исцеляющие заклятия для глубочайших иссечений». На душе у него было горько и тяжело. Перед глазами то и дело вставал последний взгляд Гленна, его ладонь, касающаяся щеки. Молчаливый и суровый оборотень, оберегавший их всего-то несколько месяцев, стал для него близким существом. Не таким родным, как его отцы, но таким же другом, как Рон, Тоня, Ажамбо или Алекс. Теперь его не было, и Драко ощущал пустоту и горечь, стереть которые пока не мог. Он позволил слезам течь, не пытаясь сдерживать их. Он надеялся, что там, по другую сторону Границы, Гленн будет счастлив. В конце концов, мертвые и правда не уходят навсегда.
Зазвенела тарелка, предусмотрительно вытащенная им и поставленная на стол. Яблоко подпрыгнуло и покатилось, открывая видение большой комнаты с деревянным полом и потемневшими от времени и копоти балками. В поле зрения появились две физиономии, Струпьяра и Гойла.
— Мы на месте, Маленький Братец, — сказал Струп, устраиваясь поудобнее. — Тут в самом деле надежно. Грег собирает молодняк, но все уже спят, кроме нас двоих. Устали, напугались.
— Нормально добрались? — тихо спросил Драко. — Загонщиков больше не было?
— Нет, эта группа была единственной в наших местах, — ответил Гойл, — так что да, добрались нормально. А… что такое, Роанна? Опять плохой сон?
Белокурая малышка забралась к нему на колени и доверчиво прижалась щекой к груди. Гойл неловко усмехнулся, поглаживая своей лапищей кудрявую головку.
— Наверное, снова кошмар приснился. Они ей часто снятся, у нее на глазах сожгли ее деревню и убили всех, кто там был. Ее старики погибли в огне. Мы ее нашли на пепелище, которое осталось от деревни Блю Банкерс. Выжила только она, спряталась в погребе.
Драко с состраданием смотрел на девочку. Ему было страшно и больно представить, через что она прошла в свои-то малые годы. Осталась без родителей. Хотя Гойл явно заботится о ней, оберегает.
— Я тут до утра останусь, — сказал Струпьяр, понизив голос, — завтра к обеду буду дома.
Его голос едва заметно дрогнул.
— Береги себя, — прошептал Драко, опустив голову, чтобы челка скрыла слезы. — Вы все берегите себя, не высовывайтесь не по делу. Гойл, у вас там как с едой?
— Сейчас просто отлично, — сказал Гойл. — По пути в убежище Струп загнал оленя, так что на ближнее время еды нам хватит с лихвой, а дальше будет видно.
— Тогда доброй вам ночи, ребята, — пожелал Драко. — Если что, выходите на связь в любое время.
Завершив связь, он поднялся, чтобы подбросить в камин дров. На мгновение его охватило странное чувство, словно медленно, но неуклонно закрутились винтики в гигантском механизме. Он не мог бы сказать, что именно ощущает, только вот отчего-то сердце заныло, будто его сжали чьи-то ледяные пальцы.

Глава 20. Возвращение прошлого

Уже подходя к дому, Северус Снейп сбросил обличие старой ведьмы, отнимавшее порядком сил, а их у него и так осталось не слишком много. Пришлось сварить зелье прямо на месте и как следует поколдовать, чтобы спасти жизнь девушке, которую проклял ее сумасшедший прадед. Выложился он мощно, зато родители бедняжки, отблагодарили его за спасенье их единственной дочери , нагрузив целым мешком съестных припасов и присовокупив к ним еще несколько нужных в хозяйстве предметов.
— Спасибо вам, матушка, — сказал отец пациентки, — мы уж не знали, к кому идти. Тут в основном полукровки живут да маглы, ни в зельях, ни в заклятиях никто толком не смыслит. Нам очень повезло, что вы рядом оказались. Не то померла бы наша Мэган дурной смертью. Если что еще надо будет, обращайтесь, от всего сердца чем смогу помогу.
Покинув деревню с увесистым мешком на плече, Северус заторопился домой. На душе у него было неспокойно: не то что кошки скребли, а стая жмыров устроила когтедрание. Он трансгрессировал к тропе, ведущей к дому, сэкономив время, и освободился от морока, придававшего ему устрашающий вид мерзкой старухи.
— О боги, Северус! — хрипловатый слабый голос заставил его обернуться.
У деревьев, окаймлявших дом справа от тропы, стоял Люциус Малфой. Лицо его белело в темноте, словно у привидения.
Снейп невольно потер глаза, ему на миг показалось, что он сошел с ума. Но Люциус никуда не исчез, как и поддерживающий его Родольфус Лестрейндж. Младший брат Рода Рабастан появился из-за деревьев, ведя под локоть Торфинна Роули с чудовищно распухшими веками, из-под которых текла кровь вперемешку с гноем. Несмотря на жуткий недуг, Роули нес на руках жестоко изувеченное неподвижное тело, в котором Северус не сразу узнал красавчика Дэймона Мальсибера.
Снейп вздохнул, а вот выдохнуть удалось не сразу. Ноги подломились, и на миг он ощутил, что вот-вот потеряет сознание. Пришлось применить простенькое заклинание, чтобы прочистить мозги и сердце. Он бросился к Люциусу на подгибающихся от волнения ногах. Ощупал, ощущая под пальцами страшно исхудавшее, но несомненно живое тело. Схватил под руку, обняв за талию.
— Сев, это правда ты? — Люциус недоверчиво улыбнулся разбитым ртом. — Пока мы шли сюда, услышали от пары лесорубов, что старая ведьма живет в этом лесу, но даже представить не могли…
— Поговорим позже, — Снейп торопливо потянул его за собой. — Я слышу голоса в лесу. Надо вас спрятать.
До домика они добрались довольно быстро, несмотря на то, что незрячий Роули постоянно обо что-то спотыкался. Загнав внутрь бывших однокашников, Северус удержал на пороге Малфоя.
— Люциус, послушай, — тихо произнес он, попутно накладывая заклятие Блуждания на окрестности, — ты только не волнуйся. Не знаю, что было с тобой все эти годы, я считал тебя мертвым. Но есть кое-кто, кто всегда верил, что ты жив.
Малфой смотрел на него молча, казалось, у него не было сил даже на удивление.
— Я к тому, чтобы ты не волновался сильно, потому что в твоем нынешнем состоянии волнение может тебя убить, — сказал Снейп, поддерживая друга. — Постарайся успокоиться насколько возможно, прежде чем войдешь.
— Там… — Малфой судорожно вздохнул. — Цисси… но она ведь…
— Нет, Люциус, — Северус покачал головой, — Цисси больше нет. Но есть твой сын. Я думал, что вы все погибли. Но ее тело я нашел… а Сивый нашел твоего мальчика. Мы растили его вдвоем… твоего сына.
Люциус покачнулся и упал бы, не поддержи его Снейп.
— Мой сын… — пробормотал он, глядя на Северуса расширившимися глазами, — мой сын… а Змеелицый… он сказал, что ни Цисси, ни ребенка больше нет.
— Идем, Люциус, — Снейп осторожно убрал спутанные волосы с его лица, — я вас познакомлю. Он славный паренёк, непревзойденный целитель и отличный колдун. Об остальном поговорим позже.
Они застали Драко в компании какого-то мальчишки, чье лицо показалось Северусу знакомым, помогающего уложить жестоко искалеченного Мальсибера на лежанку в комнате, переделанной в спешке под лазарет. Парню было на первый взгляд лет семнадцать-восемнадцать, столько же, сколько и Драко. Судя по выражениям лиц Рабастана и Рода, они были потрясены присутствием парня не меньше, чем Люциус.
— Драко, — позвал Северус слегка дрогнувшим голосом, — подойди.
— Да, папа? — удивленно откликнулся тот, бережно укладывая голову Дэймона на кожаную подушку.
Люциус покачнулся и глухо вскрикнул. Драко замер, глядя на него огромными глазами.
— Познакомься, — Северус бережно усадил друга на высокий табурет, — это Люциус Малфой, твой настоящий отец.
Драко неуверенно шагнул к едва живому Люциусу, который от волнения почти лишился чувств. А потом бросился к нему и… подхватил с другой стороны, поддерживая.
— Я его подержу, пап, а ты наколдуй лежанку, — сказал Драко слегка дрожащим голосом, — он же совсем измучен. Его что, пытали?
Снейп торопливо колдовал, создавая новые помещения и заодно используя заклинание Расширения Формы, чтобы увеличить площадь лазарета. Краем глаза он видел, как Люциус уткнулся в плечо сына, а тот осторожно гладит его по волосам. По щекам бедного мальчика катились слезы, но он упорно колдовал, из пальцев его струились бледно-зеленые потоки исцеляющей магии.
Северус велел зеленоглазому мальчику принести горячего питья и еды, а сам принялся врачевать самые неотложные раны — занялся Мальсибером, к которому и подойти-то было страшно. Драко коснулся его плеча, кивнув на Роули.
— Помоги ему, пап, а я займусь им, — он осторожно испарил тряпье с искалеченного тела, — у меня лучше получится, поверь.
Северус слабо улыбнулся, с нежностью глядя на сына. С теми знаниями, которые он принес из трех школ, он и правда был лучшим вариантом для лечения Дэймона.
Драко тем временем водил руками над искалеченным, переломанным телом, касался окровавленной груди, живота. Второй мальчик вышел за напитками и едой.
— Чем их так? — спросил Северус у бледного, но державшегося с обычным достоинством Родольфуса.
— Торфинна — заклятием Гноения и Вырвиглаза, — ответил тот, — а Дэймона — всем, что под руку попадалось. Ну, он им славно отомстил за Сирингу. Шестерых уложил навеки, еще троим уже не быть прежними. Потому его истязали у нас на глазах. То Круциатусом, то Инсанусом, а потом вовсе принялись бить и жечь всем, что под руки попадало. Под конец развлекались, швыряя в него камни и ломая кости.
Северус почувствовал, как холодеет спина. Сиринга Мальсибер, единственная единокровная сестра Дэймона, полумагла по матери. Нежная и хрупкая, как цветок, она всегда была единственной слабостью своего брата и теплым лучиком света в темном царстве безумия, на которое Змеелицый обрек мир. Мальсибер, у которого, кроме сестры, никого не осталось в мире, берег ее пуще всего на свете, так как же…
— Она… — больше он не мог говорить. Род кивнул, глядя на свои руки.
— Ее не просто убили. Перед смертью она прошла через муки и насилие. Змеелицый отдал ее Джагсону, Уолперту, Маклаггену и остальным из Первого Круга, пытался устрашить тех, кто подумывал о сопротивлении, но вместо этого получил еще пять проблем на свою змеиную голову. Сиринга… ты ведь знаешь, Сев, она была особенная. Пусть даже и полумагла. Благодаря ей мы не до конца исказились. Ты же помнишь, она всегда сдерживала нас. Рабастана, меня, Торфинна, Люциуса… Она не дала нам уйти во тьму окончательно. А теперь ее больше нет.
— Бедная девочка, — тихо произнес Северус, у которого сердце сжалось при мысли о том, через что она прошла. — Как же она так попалась?
— Ее сдала Кальвия Блэк, — ответил Рабастан. — Донесла, что Сиринга помогала бежать нескольким грязнокровкам, которых взяли на прицел, чтобы поразвлечься.
Северус скрипнул зубами, стараясь взять себя в руки. Кальвия… всегда эта проклятая ревнивая тварь. В памяти всплыли далекие дни, когда он думал, что ему незачем больше жить. Когда он узнал от Мальсибера, что Лили погибла. И что сдала ее Кальвия, старшая из четырех сестер Блэк. Сдала из безумной ревности к своим братьям, которые были близкими друзьями Лили. Он помнил желание, единственное, оставшееся у него, — уничтожить эту тварь, а потом умереть самому.
Глухой стон Люциуса выдернул его из тягостных воспоминаний, и Северус осторожно сжал его пальцы в своих, пытаясь успокоить.
Зеленоглазый парнишка вошел, неся два подноса с кружками, в которых дымился горячий травяной настой, щедро сдобренный медом. Рабастан взял свою кружку и принялся аккуратно пить. Его брат, наименее пострадавший из всей группы, помог зеленоглазому приподнять обессиленного Люциуса и поил его понемногу. Еще одну кружку зеленоглазый перед этим вложил в руки Роули, который даже застонал от наслаждения, сделав первый глоток. Это не мешало Северусу врачевать его глаза. Страшные опухоли стремительно уменьшались в размерах, гной из-под век почти иссяк.
— Драко, как там Мальсибер? — в тревоге спросил Северус, аккуратно накладывая на глаза Торфинну повязку с зельем против слепоты.
— Его жажда жизни и внутренняя сила спасли его. Я пока запустил процесс подкачки от ближайшей магической линии, так что жить он точно будет, — откликнулся Драко, массируя точки на теле несчастного.
— Я сейчас присоединюсь к тебе. А вы, юноша… — Северус бросил взгляд на второго парня.
— Гарри, — сказал зеленоглазый, протягивая кружку с настойкой Родольфусу, — я Гарри, сэр.
— В лечении что-то смыслите?
Мальчишка покачал головой.
— Почти ничего, сэр. Только совсем простые заклятия вроде Эпискеи.
— В таком случае присмотрите за Торфинном. По десять капель из этой чаши на повязку, на каждый глаз, каждые десять минут. Справитесь?
Мальчишка кивнул. Оставив Роули на его попечение, Северус вернулся к Мальсиберу.
Драко действовал безукоризненно. Благодаря его усилиям Мальсибер был стабилен и мог перенести самое сложное лечение. Он сварил одно из восстанавливающих зелий собственного изобретения, накладывал заклятия, применял обезболивающие чары, сращивал раздробленные кости. Северус присоединился к нему. Но все равно процесс излечения затянулся на несколько часов, так что оба целителя уже едва держались на ногах от усталости.
Пока они возились с Мальсибером, Гарри сотворил еще три постели и притащил три кружки с напитком, оставив их на столиках у кроватей. Затем вернулся к Роули, который уснул от усталости, вытянувшись на постели во весь свой огромный рост. Впрочем, на момент окончания работы с Дэймоном спали уже все, кроме Гарри, который, был явно вымотан до предела, но по-прежнему следил, чтобы Роули не сдернул повязку.
Закончив лечение и ополоснув руки, Драко подошел к отцу и обнял его.
— Мы остались без Гленна, пап. Он спас меня, но сам погиб… — голос его дрожал от горя и скорби.
Северус ощутил себя так, словно его вдруг освежевали заживо. Могучий оборотень был не просто надежным щитом и сражался за них с Драко. Он как-то ухитрялся быть своим, действительно по-настоящему своим для них всех. Известие о его смерти, такое будничное и простое, что-то надломило внутри, хотя, казалось бы, он уже должен был привыкнуть терять.
— А Струпьяр? Он жив? — голос позорно сорвался.
— Да, — Драко кивнул, не пытаясь вытереть льющиеся слезы. — Он вместе с Гойлом увел отбитый у загонщиков молодняк в безопасное место. Остался там переночевать.
Северус прижал к себе своего мальчика, молча утешая, давая выплакаться. Он не стал расспрашивать об обстоятельствах гибели оборотня. Достаточно было того, что тот спас Драко.
— Идите спать, ребята, — наконец тихо сказал Северус, поцеловав Драко в макушку и подтолкнув к постели, — у вас сегодня был тяжелый день. Я пока посижу, присмотрю за больными, а вы ложитесь.
— Но ты тоже устал, пап, — возразил Драко, у которого глаза покраснели и опухли от слез. — Давай тогда хотя бы по очереди дежурить!
— Я разбужу тебя, когда понадобится помощь или я захочу отдохнуть, — сказал Северус, касаясь своей головы волшебной палочкой, чтобы вернуть ясность разума и бодрость. — Ложитесь, дети.
Гарри поколебался, глядя на мирно спящего Роули, осторожно поставил плошку с настоем на столик и прошел к одной из свободных постелей. Драко нехотя присоединился к нему. Северус взмахнул палочкой, накладывая заклинания сна. Спустя пару минут оба мальчика спали как убитые.
Сам Северус уснул лишь под утро, удостоверившись, что все его пациенты вне опасности. Он размышлял, что делать теперь, когда их стало девятеро. Струп должен был вернуться, и ему не понравится, что в доме чужие. Он перебрал несколько вариантов и в конце концов осторожно вышел из лазарета, чтобы спокойно переговорить с Макгонагалл и Аберфортом.
Для обоих руководителей Сопротивления рассказ Северуса стал шоком. Как гибель Гленна, так и появление пятерых, некогда входивших в ближний круг Змеелицего, включая Люциуса, считавшегося мертвым много лет, потрясли их до глубины души.
— Я не знаю, как мне поступить, — тихо говорил Северус. — Я не могу подставлять Драко под удар, и я понимаю, что не могу доверять им до конца, как бы ни хотел этого. Слишком уж все странно сложилось.
— Как только вернется Струпьяр, вместе с ним переправь Драко к молодняку, который они отбили у загонщиков, — посоветовал Аберфорт, — и оставайся с остальными. Есть шанс узнать от них немало секретов, которые могут нам быть полезны. Позже мы найдем способ переправить их в безопасное место и проверить.
— Драко спит сейчас, — сказал Северус, — очень сильно выложился, пытаясь излечить Мальсибера. Вы просто не видели Дэймона и остальных.
— Тем не менее это может быть ловушкой, — сказала Макгонагалл, — они могут быть подсадными утками. Кому, как не тебе, знать, на что способен Альбус.
— Я переправлю его, как только прибудет Струп, — пообещал Северус.
— Хорошо, Северус, — кивнула Макгонагалл. — Мы немедленно пошлем к вам группу мракоборцев, они смогут определить, есть ли угроза от этих шестерых.
— Кого пришлете? — спросил он, от души надеясь, что это будет кто-то достаточно деликатный, чтобы не вспоминать о его прошлом.
— Пока не знаю, — сказал Аберфорт, устало потирая лицо ладонями. — Несколько человек вернулись с заданий только сегодня ночью. Они сильно потрепаны, но в строю. Спрошу, кто готов идти. Попробуй дождаться их, а там уже будет проще.

Как он ни крепился, все же усталость оказалась сильнее. Он лишь на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, за окном уже серело и пела какая-то лесная птаха. Заглянув в лазарет, Снейп обнаружил, что зеленоглазый сидит рядом с Мальсибером и тихо читает вслух из маленького желтого томика. Он прислушался. Мальчишка читал старинную балладу о сердце черного колдуна.
— Забудь же о старой боли,
Забудь о ней насовсем,
В суровой этой юдоли
Несладко приходится всем.
И лишь любовь как отрава,
Об этом узнаешь ты,
Когда расцветет твое сердце,
Как по весне цветы.
Тогда ты поймешь, страдая,
Что только любовь одна
Сумеет заставить биться
Сердце черного колдуна.
Заметив, что Северус проснулся, мальчишка торопливо захлопнул книжонку и сунул во внутренний карман рубахи.
— Извините, сэр, — сказал он, смущенно улыбаясь. — Дэймон попросил меня почитать ему. Говорит, лежать скучно, а встать я пока ему не позволил.
Северус со вздохом облегчения бросился к Мальсиберу. Тот с привычной ухмылкой протянул ему руку. Выглядел он бледновато, но вполне живо. Кровоподтеки и синяки почти сошли с красивого лица, от порезов остались лишь тонкие белые шрамики.
— Рад тебя видеть, Сев. Гарри тут сказал, что вы с Драко со мной почти полночи возились.
Снейп погладил встрепанные темные волосы, испытывая невероятное облегчение.
— Рад, что ты пришел в себя, Дэй. Есть хочешь?
— Спрашиваешь!
Северус бросил быстрый взгляд на Гарри, который с готовностью поднялся с места.
— Ты когда проснулся? — он даже не задумался, что назвал парня на «ты».
— Через три часа после того, как уснул, — Гарри пожал плечами, — мне хватает. Вы побудьте с Дэймоном, сэр, а я приготовлю завтрак. Хорошо, что вы продукты принесли, а то в доме почти не осталось еды.
— Дэймон… вы что, знакомы? — запоздало удивился Снейп. Роули хохотнул и тут же сморщился, прижав руку к ребрам.
— Не узнал? А говорят, у Гарри глаза его матушки!
Северус тупо смотрел на юное бледное лицо под темной челкой.
— Твоя мать? Кто твоя мать?
— Лили Эванс, сэр, — тихо ответил парень, глядя в пол, — но я ее не помню. Она погибла почти сразу после моего рождения. Ее убил один из приближенных Змеелицего, пытаясь отобрать меня.
Северус молчал, переваривая новость. Теперь он понимал, почему внешность мальчика произвела на него такое сильное впечатление. В чертах лица Гарри угадывались чарующие черты Лили, и глаза его были такие же огромные и зеленые.
— А твой отец? — тихо спросил Северус, с трудом удерживаясь, чтобы не скрипнуть зубами.
— Я не знаю его, сэр, — покачал головой Гарри, — меня растил Джек Эванс, мой дедушка по матери. Записал меня на свою фамилию. Он и рассказал, что случилось в ту ночь. Меня спасли Дэймон и Торфинн и оставили у дедушки, потому что не хотели подвергать опасности. Когда деда не стало, мне было пять лет, я попал в приют, но ненадолго, Дэймон меня нашел и забрал к себе. Он обо мне заботился после смерти дедушки. Он, Торфинн, Рабастан и Род учили меня всему, что знали сами, и прятали, пока не удалось вывезти в безопасное место. Там я жил последние года три, а они, как могли, меня навещали.
— И почему ты не там? — спросил Северус, прикусив губу и с жадностью всматриваясь в прекрасные глаза мальчишки.
— Там небезопасно больше, — сказал Гарри, устало отирая со лба капли пота. — Меня выследили и схватили загонщики. Только благодаря Драко удалось спастись. Но теперь я боюсь за тех, кто заботился обо мне все эти годы. И за моих друзей.
— О ком ты? — вопрос сорвался с губ раньше, чем Северус успел сообразить.
— О Сириусе и Регулусе, — сказал Роули, потягиваясь и разминая затекшие со сна суставы. — Мы его спрятали у Блэков, и ребята за ним приглядывали. Кто же знал, что Кальвия в кои-то веки решит наведаться в отчий дом. Обычно она его десятой дорогой обходила из-за старой истерички Вальбурги.
— Опять эта стерва! — Снейп скрипнул зубами. — Как она его нашла?
— Рег и Сириус куда-то отлучились, — проворчал Торфинн, ощупью добираясь до них и присаживаясь на край постели Снейпа, скрипнувшей под тяжестью его огромного тела, — оставили мальчонку одного. Он не ждал гостей, со страху попытался применить Маскировочные чары, но не очень удачно. Кальвия заметила и дала знать загонщикам. Сама убралась оттуда, шавка трусливая. Загонщики за ним погнались, преследовали до самого Дарквитча, пока не удалось ему ногу подбить. Они его схватили и хорошенько потрепали. Правда, Гарри паренек сообразительный, сказал, что залез в дом Блэков поживиться чем-нибудь. Он вкратце рассказал, пока ты спал. Ему повезло, что они решили пройтись в поисках еще кого-то из упущенной молоди и нарвались на Драко.
— Ладно, пойду я завтрак готовить, — сказал Гарри, явно смущенный собственной популярностью. Северус проводил его взглядом, подождал, пока дверь закроется.
— А другого места не было, чтобы оставить его? — проворчал он, даже не пытаясь делать вид, что вопрос вызван заботой о мальчишке.
— Сам знаешь, что нет, — ответил Роули. — Они приняли его в память о Лили, потому что любили ее. Так же, как ты принял Драко в память о Цисси.
Северус стиснул зубы, отвернувшись. Но тут же его отвлекли от мрачных воспоминаний о прошлом, причем самым приятным способом. Мальсибер притянул его к себе и поцеловал. Северус закрыл глаза, возвращая в памяти почти забытое ощущение этих губ, жестких и властных. Так давно… почти девятнадцать лет назад Мальсибер помог ему… нет, не излечиться от душевной боли, но хотя бы как-то жить дальше. После того как Лили оставила его ради проклятого Поттера, а потом стала жертвой Змеелицего, он себя не помнил от тоски и горя. Мальсибер тогда забрал его к себе, пробудил в его душе те чувства, которые связывали их в школьные годы. Нет, память о Лили всегда была с ним, она не угасла и не притупилась, но рядом с Дэймоном он хотя бы мог дышать… И когда в его жизни появился Драко, он все равно ездил в деревню чаще, чем это было необходимо, именно ради встреч с Дэймоном.
— Парни, думаю, тут можно будет наколдовать отдельную комнату, — фыркнул Роули за спиной Северуса, заставив того покраснеть. — Кажется, просыпается Люциус. Слышу, как он ворочается.
— Уже проснулся, — слабым голосом отозвался Малфой.
Северус нехотя разорвал поцелуй, сжав руку Мальсибера на миг. Затем подошел к Люциусу, который пытался сесть на своей постели.
— Как ты себя чувствуешь?
Люциус кривовато усмехнулся, ухватившись за его плечо и наконец-то сев. Снейп обнял его, ощущая под пальцами выступающие ребра. Как же он исхудал, бедняга!
— Ну, — сказал Люциус, уронив голову ему на плечо, — по крайней мере, точно лучше, чем в застенке, в компании дементоров. Я хотя бы поспал без кошмаров.
— Мы вытащили их обоих из личной тюряги Змеелицего, — сказал Торфинн, откидывая с лица светлые волосы. — Причем пришли туда за Дэймоном, а нашли еще и Люциуса. Сам видишь, в каком состоянии. Шок у нас, конечно, неслабый был, мы же его мертвым считали. Пришлось немного подраться, тут нам очень помогли трое мракоборцев, которых мы встретили, пока пробирались в тюрягу. Поначалу-то они нас чуть не ухлопали, но когда узнали, зачем мы там, сказали, что присмотрят, чтобы у нас все вышло как надо. Но все равно мы еле выбрались. С нами ведь еще был старина Нотт.
— Был? — Снейп прикусил губу.
— Да. Погиб, прикрывая нас от дементоров, как и тот мракоборец, Долиш, кажется. Двое оставшихся вытащили нас своими путями. Ты их знаешь, наверное: Бруствер и Скримджер, работали в Министерстве до начала Восхождения.
— Знаю, — кивнул Северус, — отличные бойцы, лучшие из лучших. Повезло вам, что натолкнулись на них. Хотел бы я знать, с чего их понесло в подземелья Доминиона.
— Чего не знаю, того не знаю, — развел руками Торфинн, — как-то не до расспросов было. В общем, с их помощью мы отбили Люциуса и Дэймона, а потом они нас переправили сначала в Дарксайд, а потом в здешний лес, где ты нас и встретил.
— Жаль Нотта, — тихо произнес Снейп. — Да и Долиша тоже.
— Они погибли как герои, — сказал Роули, и в его голосе была печаль. — Долиш спас нас с Мальсибером, вытолкнул из-под удара. Ему Авадой прилетело от Плезанта. Нотт был хорошо так потрепан и остался, чтобы прикрыть наш отход. У него заклятием оторвало левую руку по плечо, но даже с такими повреждениями он дал нам шанс удрать.
— После того как тебе по глазам прилетело, он еще и часть лица потерял, — подал голос проснувшийся Родольфус, — слева как срезало. Но все равно драться продолжал.
Северус снова прикусил губу. В памяти возникло красивое, с тонкими чертами, лицо Альферуса Нотта. Даже пребывая в рядах Пожирателей Смерти, он ухитрился сохранить врожденное благородство и силу духа. Северус подумал о юном Теодоре, его сыне, который учился в Ильверморни, в Америке. Ильверморни была разрушена еще семь лет назад, потому что сопротивлялась вторжению армии Змеелицего. Не потому ли всегда сдержанный, отстраненный и помешанный на науке Нотт решился помочь четверым однокашникам спасти пятого?
— Бруствер и Скримджер тоже были ранены, — сказал Родольфус, садясь на постели и протирая глаза кулаками, — тем не менее сначала нас сюда доставили и только потом ушли. У Скримджера раздробило локоть правой руки и вырвало кусок мяса с бедра, Бруствер вообще на ногах еле стоял, и непонятно было, где его тряпье, а где порезанная шкура.
Их печальная беседа была прервана возвращением юного Гарри. Он притащил полный поднос всякой снеди и восемь кружек с горячим бодрящим настоем. На аромат еды проснулся Рабастан и наколдовал столик, вокруг которого, сдвинув кровати, собрались все обитатели лазарета.
Драко, не до конца проснувшийся, смурной спросонья, устроился между Люциусом и Мальсибером, помогая им с едой. Оба были слишком слабы и измучены, чтобы орудовать приборами самостоятельно. Драко поочередно кормил их, размельчая лепешки и мясо, чтобы легче было жевать. Мальсибер выглядел рассеянным, Люциус же, напротив, был полностью сосредоточен даже не на еде, а на Драко. Было заметно, что он смущен и потрясен до глубины души. Он молча принимал все, что Драко подносил к его рту, казалось, даже мгновения, когда пальцы мальчика касались его губ, для него бесценны.

……………………

Двое мракоборцев прибыли утром, почти сразу после завтрака. Отец встретил их сам и провел сквозь защитные чары. Драко чуть дурно не стало при виде окровавленных повязок, видимо, сооруженных наспех. Несмотря на сопротивление, он завел их в лазарет и принялся лечить плохо залеченные раны от заклятий.
— Бруствер, Скримджер, рад вас видеть! — Роули ухмыльнулся. — Говорил же, встретимся скорее, чем думаете.
Озадаченный Драко чуть не упустил нить магического потока, которую вплетал в энергосистему белого мужчины, похожего на льва. Навострив уши, он внимательно прислушивался к беседе, не забывая, впрочем, делать свое дело.
— Рад, что вам удалось добраться, — отрывисто произнес «лев», стараясь не шевелиться, чтобы не мешать излечению. — Смотрю, Мальсиберу уже сильно полегче.
— Да, спасибо этому вот мальчишке, — Роули кивнул в сторону Драко. — Сын Люциуса… он сделал невозможное.
— Вижу, — от низкого могучего баса по телу Драко побежали мурашки, — и убеждаюсь, что слухи и рассказы не лгут. Рад познакомиться с тобой, Драко.
Чернокожего мракоборца звали Кингсли Бруствер, «лев» носил имя Руфус Скримджер, это именно они помогли бежать пятерке безумцев из Доминиона. Сейчас они прибыли по просьбе Аберфорта, чтобы удостовериться, что для него, Драко, нет опасности. Закончив врачевать обоих мракоборцев, Драко отошел к Люциусу, которого снова начало мутить от слабости.
Он уложил старшего Малфоя на постель, напоил его настойкой для восстановления сил и подключил к ближайшей магической линии, пролегавшей под домом. Он уже хотел отойти, когда тонкие костлявые пальцы слабо сжали его запястье.
— Драко, — голос Люциуса был совсем слабым, глаза лихорадочно блестели, — не уходи…
Драко молча сел на край постели. С момента встречи со своим истинным отцом он пребывал в растерянности. Он был рад, конечно, что Люциус жив и вернулся, но ему казалось, что, признавая его как своего отца, предает ту любовь и единство, что связывали его с папой Северусом и Фенриром. Потому он положил руку на лоб Люциусу, отирая капли испарины, и сдержанно улыбнулся.
— Вам нужен отдых, Люциус. Для разговоров еще будет время. Я побуду рядом, не беспокойтесь, пожалуйста.
На миг ему показалось, что в прозрачных голубых глазах мужчины сверкнули слезы. Люциус едва заметно кивнул и вытянулся под одеялом. Драко смотрел в его лицо, все еще хранившее следы некогда поразительной красоты. Сердце его сжималось от горечи и тоски, и он не сразу понял, что это не его чувства.

Прошло еще несколько дней. Рабастан, Родольфус и Роули, неплохие колдуны, с помощью Скримджера и Бруствера, оставшихся в качестве охраны для Драко, расширили внутреннее пространство домика, создав еще три уютные просторные комнаты помимо гостиной-кухни, спален и лазарета. Мальсибер уже почти поправился и мог недолго прогуливаться вокруг дома. Люциус был пока еще слишком слаб, сказались почти семь лет в застенках у Змеелицего. Он плохо переносил яркий свет и часто просыпался от кошмаров, но в остальном медленно, но верно шел на поправку. Северус проводил рядом с ним большую часть времени, отходя, только если нужно было помочь кому-то в деревне. В остальное время за ним присматривали по очереди Гарри, Драко либо кто-то из старших.
Драко с любопытством внимал рассказам обоих мракоборцев, Рабастана и Рода, но ближе всех сошелся с Роули, который охотно беседовал с ним и знал очень много обо всех колдунах и ведьмах, а также о событиях прошлого. Именно с ним Драко однажды завел разговор на тему, давно интересовавшую его.
Он принес горячие напитки, восстанавливающие силы, и поставил их на круглый трехногий столик в комнате, где отдыхал Роули. Остальные ребята играли в магические карты в соседней комнатке, а папа Северус был с Люциусом в лазарете.
— Ты отличный зельевар, малыш, — добродушно произнес Роули, пробуя напиток из кубка, — даже лучше, чем старина Северус. Вот уж не думал, что это возможно: твой приемный отец был лучшим из лучших.
— Ну, я же в учебе в основном только этим и занимался, — вздохнул Драко. — Мне это всегда нравилось, магия целительства. А вот боевая мне не дается совсем.
— Ты, видать, многому обучился в трех школах, — Роули с видимым удовольствием допил напиток. — Научишься и боевой. А что до твоего отца… ты его, похоже, порядком изменил. Раньше он такой мрачный был, куда там дементорам. Я когда увидел, как он улыбается, подумал, что у меня уже ум за разум заходит. Да и про Фенрира слышал… ты его вроде как тоже отцом зовешь?
— Меня тогда еще не было, — сказал Драко, устроившись с ногами в кресле и глядя на Роули, развалившегося на диванчике, — так что я тут ни при чем. Фенрир изменился еще до меня. И вы знаете почему. Вы все знаете, Торфинн, так расскажите!
— О Сивом?
— Да, о нем, о моем Сером Отце. Прошу вас, Торфинн!
Роули отпил немного из второй кружки. На Драко он не смотрел, взгляд его блуждал по комнате, пока наконец не остановился на жарко пылающем камине.
— Фенрир, конечно, еще та скотина, — голос его звучал глухо, словно из бочки, — но он всегда заботился о тех, кто оказался в его стае. Обращенные детеныши, прибившиеся со стороны, кое-кто еще…
— Кто именно? — Драко подался вперед, вцепившись в подлокотники кресла.
— Молодой глупый самец, который… — Роули поморщился, — который влюбился в старину Фенрира и стал его… партнером. Не думаю, что Сивый его любил по-настоящему, но парень стал частью его стаи и делил с ним ночи. Так или иначе, Дэйр был для него кем-то достаточно важным. Не говоря уже о стае.
Он помолчал, прихлебывая напиток, затем словно бы нехотя продолжал:
— Утвердившись во власти и обретя трон, Змеелицый отдал приказ о повсеместном истреблении оборотней. В конце концов, в них больше не было нужды, свое дело они сделали. Почти вся стая Фенрира была отслежена и уничтожена. Сам он в это время охотился, потому и не попал под раздачу. Но загонщики сработали плохо, ну или Дэйр оказался слишком живуч. Фенрир нашел его, умирающего, и Дэйр успел перед смертью рассказать ему все. Загонщики бродили по лесу, отслеживая удравших оборотней. Они напали на Сивого, но старый волк оказался им не по зубам. Он перекусал половину из них, еще двух порвал насмерть, хотя и самого его порядком отделали. Издыхая от ран, он приплелся к дому Северуса, и тот решил, что они на одной стороне, так или иначе. Потому он выходил Сивого и какое-то время укрывал его от загонщиков. А потом Сивый сам не захотел уходить. Решил жить неподалеку, вылавливать загонщиков по одному и ждать своего часа. Заодно защищать Северуса. Сев говорил, что потеря стаи, подопечных щенков, да и Дэйра тоже, сильно по нему ударила. Ну а потом он нашел тебя. И все окончательно изменилось. У тебя настоящий дар — пробуждать лучшее в людях и нелюдях.
Драко наклонился, подкинув пару поленьев в камин. Воспоминания о Фенрире отозвались глубокой нежностью в его сердце. Но почти сразу оно тихо заныло при воспоминании о Гленне.
— Фенрир — мой второй отец, мистер Роули, — сказал он, глядя на огромного волшебника, — и я надеюсь, что смогу снова увидеть его однажды. Неважно, кем он был, что творил. Он изменился, и это искупает все. А что до оборотней… Мне хватает того, что я потерял Гленна, который защищал нас с папой и заботился о нас. Да и Гарри… без Гленна я бы не спас Гарри.
— У тебя доброе сердце, мальчик, — криво улыбнулся Роули, отпивая из своего кубка. — Доброе и любящее. А это огромная редкость, особенно сейчас. Твоим папашам повезло с тобой, возможно, вы все и не представляете насколько.

Docx; EPUB; FB-2
часть 1; часть 2; иллюстрации